История/2. Общая история
Сагимбаева
Ж.А., студент 3 курса
к.и.н. ст.
преподаватель Абдрахманова К.К.
Карагандинский государственный
университет им. Е.А. Букетова, Казахстан
В развитии исторической науки на протяжении
последних ста лет можно заметить определенную цикличность. К концу XIX
в. в мировой историографии господствовал позитивизм. Преобладающей формой историописания был рассказ о великих
событиях и великих людях, в центре внимания находилось государство и его
правители – политическая история главенствовала. В первые десятилетия нового XX
столетия К.Лампрехт в Германии, Л.Февр и М.Блок во Франции, Л.Нэмир и Р.Тоуни в
Англии, вели борьбу со сторонниками старой, событийной истории. Стремление к
обновлению теоретико-методологического арсенала, резко возросшее в западной
исторической науке в послевоенные десятилетия, привело к пересмотру традиционных
представлений об историческом процессе и возможностях его познания. К 1950-м г.
победила «новая история»: история структур, история экономическая и социальная,
большое распространение получили количественные, математические методы [1].
Сложившаяся общественно-политическая, историографическая ситуация в каждой
стране отличалась своими особенностями, которые определили своеобразие «новой
исторической науки» в ее национальных вариантах. В результате становления и
развития «новой исторической науки» значительно расширились предмет,
проблематика и методы исторического исследования, были разработаны новые, более
эффективные приемы анализа исторических источников, введено в оборот множество
исторических фактов. Постепенно «новая история» расширила сферу своего влияния
и заняла ведущее место в современной зарубежной историографии.
Рассмотрим это на примере Великобритании. В
Англии инициатива междисциплинарных исследований исходила от представителей
социальных наук – антропологов. Становление социальной истории в британской
историографии как самостоятельной области научного исторического знания
происходило в 1920-1940 гг. Понятие «социальная история» применялось в
отношении тех работ, в которых освещалось все разнообразие повседневной жизни и
деятельности людей в прошлом – условия труда и быта, особенности образа жизни,
элементы материальной и духовной культуры. В 1940-1950 гг. огромное влияние на
формирование «новой социальной истории» в Англии оказали работы Э.Томпсона,
К.Хилла, Э.Хобсбаума Дж.Рюде, Р.Хилтона [2]. Британская социальная антропология
в лице Б.Малиновского, А.Р.Брауна, Э.Э.Причарда завоевала заслуженное признание
в мировой науке. Правда, отношение самих мэтров антропологии к истории не было
единодушным: А.Р.Браун, возглавлявший в период между двумя мировыми войнами
кафедру социальной антропологии в Оксфорде, категорически заявлял, что история
и антропология – «это два различных метода обращения с фактами культуры и
смешивать их не следует» [3]. Интерес к изучению социальных отношений
развивался первоначально в рамках историко-социологических исследований. Но
решающую роль в изменении социальной истории сыграло движение за «историю
снизу» или «народную историю». Подъем массовых общественных движений,
нуждавшихся в формировании исторического самосознания, стимулировал изучение
прошлого угнетенных и эксплуатируемых слоев населения и народов, привел к
выделению таких субдисциплин, как «новая рабочая история», «женская история»,
«крестьянские исследования» и др. Начав с народных низов, антропологическая
история постепенно включила в свой предмет поведение, обычаи, ценности,
представления, верования всех социальных групп, независимо от их положения в
общественной иерархии, превратив «историю снизу» в «историю изнутри».
Несомненным достижением этого подхода к социальной истории является разработка
методов реконструкции сознания, человеческой деятельности, заложенной в
культурной традиции и нашедшей выражение в письменных источниках, предметах
материальной культуры, произведениях искусства и т.д. Наибольшее внимание британских
и американских историков привлекли проблемы истории массового сознания и
«народной культуры». Основные направления изучения «народной культуры» были
заложены работами К.Томаса, Н.З.Дэвис, А.Макфарлейна, П.Берка, которые ввели в
научный оборот новые исторические факты, характеризующие особенности духовной
жизни простых людей, уровень их грамотности, язык, знание окружающей природы
[4]. «Народная культура» трактуется как система разделяемых абсолютным
большинством общества понятий, представлений, ценностей, верований, символов,
ритуалов, имеющих в то же время множество региональных вариантов и различий в
соответствии с социальным статусом, профессиональным занятием, общим
образовательным уровнем ее носителей.
В 1960-1970 гг. членами Кембриджской группы по
истории населения и социальной структуры группы был опубликован ряд работ, в
которых рассматривалась динамика народонаселения Великобритании в новое время в
связи с экономическим развитием страны и социальными сдвигами. Деятельность
этой группы стимулировала разработку проблематики демографической истории в
британской историографии. Главной темой историко-демографических исследований
по XIV-XV вв. стали последствия Черной смерти 1348
г. Исследования велись в непосредственной связи с изучением эволюции
экономической конъектуры и с использованием таких косвенных свидетельств, как
цены на сельскохозяйственные продукты, фрагментарные данные о падеже скота, об
урожайности зерновых, о заработной плате наемных рабочих, об уплате феодальных
платежей, завещания. Для XVI-XVIII
вв. резко расширяется источниковая база демографической истории, появляются
необходимые условия для детального изучения основных демографических
характеристик (рождаемости, брачности, смертности), демографических последствий
голодовок, болезней, эпидемий, миграция населения, бродяжничество, нищенство,
географическая и социальная мобильность и т.п. Однако постепенно на первый план
выдвинулись проблемы семьи, брака, наследования, положения женщин, детей и т.п.
История семьи стала одной из самых динамично развивающихся субдисциплин
социальной истории [5].
Нужно отметить, что история ментальности как
таковая не получила в Великобритании заметного развития. Это обстоятельство, а
также сильное влияние социальной антропологии привели к тому, что историческая
антропология в Англии довольно рано выступила под собственным именем.
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что даже
совокупность социальных аспектов всех общественных отношений не исчерпывают
всей исторической реальности, а это значит, что каждая из соответствующих
дисциплин – историческая антропология, социальная история – не в состоянии
исчерпать всю проблематику и решить центральную проблему исторического синтеза,
которая и является важнейшим моментом исторического познания.
Литература:
1. Кром М.М. Историческая антропология русского
средневековья: Контуры нового направления // Историк во времени: Третьи
Зиминские чтения: Доклады и сообщения научной конференции. М., 2000. С. 61 –
68.
2. Репина
Л.П. Современная демократическая историография в Великобритании:
организация, проблематика, методология // Проблемы британской истории. М.,
1987.
3. Кром М. М. Историческая
антропология: Пособие к лекционному курсу. 1-е изд. СПб, 2000.
4. Репина Л.П. Социальная история и историческая
антропология: новейшие тенденции в современной британской и американской
медиевистике // Одиссей. Человек в истории. М., 1990. – С. 167 – 181.
5. Anderson M. Approaches to the History of the
Western Family, 1500–1914. – L., 1980.