Филологические науки/2. Риторика и стилистика

К.ф.н. Амирова О.Г.

Башкирский государственный педагогические университет

им. М Акмуллы, Россия

Роль метафоры в реализации авторской интенции

В данной статье мы рассматриваем основную функцию индивидуально-авторской метафоры, которая заключается в способности анализируемого стилистического приёма стимулировать эффект психологического напряжения, оказывать эмоциональное воздействие на реципиента, что дает возможность сравнивать её природу с природой оценочно-экспрессивной метафоры. В.А. Пищальникова называет индивидуально-авторскую метафору основным репрезентантом личностных смыслов, поскольку анализируемый троп способен передать концептуально значимые сведения, сигнализировать о присутствии авторских суждений в отношении описываемых событий [Пищальникова 2009]. Смысл (или смыслы), который несёт такая метафора и который каждому новому реципиенту важно распознать, содержит информацию об эмоциональном отношении говорящего к обозначаемому. Это отношение соотносимо с «чувствами-отношениями типа презрения, стремления к уничтожению кого-либо, желания выразить порицание, или, наоборот, чувства восторга, восхищения и т.п. [Телия 1986: 204]. Реализация в метафорах текста столь разнообразных чувств-отношений продуцируется опытом, составляющим знание автора текста, позволяющее ему брать на себя или присваивать себе «приоритетную роль в некоторой жизненной коллизии, считая объект чувства-отношения в чем-то неполноценным, несовершенным и т.п.» [Кобозева 2009: 56]. Следовательно, метафора способна дать характеристику объекта описания, основанную, прежде всего, на личностном восприятии или толковании его автором художественного произведения.

Можно предположить, что индивидуально-авторская метафора, более чем какое-либо другое речевое построение, отражает связь знаний, закрепленных в языковой форме, с субъектом восприятия, познания, осмысления, отражает как таковой результат преломления реального мира — его индивидуального видения, понимания и структурирования — в сознании автора (создателя метафоры) и фиксирует этот результат в языке в виде субъектно-ориентированных понятий, представлений и образов. При этом выбор языковых средств в процессе такого отображения определяется коммуникативной целью отправителя каждого конкретного речевого произведения (метафоры).

Учитывая то, что индивидуальная авторская метафора содержит в своей основе осознанное оценочное суждение об объекте обозначения, правомерным представляется говорить о такой её функции, заданной интенцией автора, как моделирование психологической установки реципиента, задаваемое эмоциональной мотивированностью её создания. Следует добавить, что метафора, моделирующая отображение объектов реального мира, одновременно может рассматриваться и как источник знания, неся в себе отражение индивидуального мировосприятия своего творца, и как инструмент корректировки содержания личностного информационного тезауруса продуцента в процессе адаптации нового знания. Способность метафоры взаимодействовать подобно сложному химическому соединению и с реципиентом, и со своим создателем позволяет говорить о ней как о результате процесса понимания действительности (отношений) автором и механизме понимания (получения нового знания о действительности) реципиентом.

Следовательно, в реализации представления замысла текста метафоризация имеет двунаправленный характер: с одной стороны, определенным образом выстраивает в сознании продуцента метафоры его собственное формирующееся понимание некоторого объекта или отношения и, с другой стороны, создаёт возможность для интерпретации реципиентом художественного замысла писателя.

С целью поиска смысловых векторов, создающих «направления интерпретации» содержания художественного текста, обратимся к анализу некоторых метафор из постмодернистского романа Грэма Свифта «Водоземье», которые, на наш взгляд, являются доминантными смыслообразованиями, концентрирующими максимум личностных смыслов автора. Так, Грэм Свифт представляет действительность современной цивилизации с помощью концептуальных метафор, передающих семантику хаоса, отсутствия грани между действительностью и виртуальной реальностью, подчеркивая опасность современной цивилизации для человека:

Realism, fatalism, phlegm. To live in the Fens is to receive strong doses of reality. The great flat monotony of reality; the wide empty space of reality.
Melancholia and self-murder are not unknown in the Fens. Heavy drinking, madness and sudden acts of violence are not uncommon (Waterland).

Реализм; фатализм; флегма. Жить в Фенах – значит получать реальность в сильных дозах. Великая плоская монотонность; бескрайняя пустота реальности. Меланхолией и самоубийствами в Фенах никого не удивишь. Запои, сумасшествие и внезапные вспышки жестокости здесь не то чтобы редкость («Водоземье»).

Образ жизни в английском низменном районе Фенлянд передан в примере из романа Г.Свифта «Водоземье» через речевую метафору (to receive strong doses of reality), которая поддерживается конвергенцией разнообразных стилистических средств: аллитерацией (fatalism, phlegm), морфемным повтором (realism, fatalism), рядом литот (not unknown, not uncomon), синтаксическими средствами – рядами параллельных синтаксических конструкций (strong doses of reality, the great flat monotony of reality; the wide empty space of reality), содержащих яркие речевые эпитеты и акцентирующих эпифорический повтор лексемы reality. В результате создается пессимистически блеклая картина окружающей реальности, репрезентирующая безысходность и отчаяние.

Типичным для произведений Грэма Свифта является приписывание свойств и характеристик неживых природных объектов и явлений героям романа, что подчеркивает отсутствие силы воли и желания изменить окружающую действительность:

He acquires the virtue, if virtue it is, of which the Cricks have always had good supply: Phlegm. A muddy silty humour (Waterland).

В нем восходит и дает семена добродетель, если она, конечно, таковой является, которой у Криков всегда будет хоть отбавляй: флегма. Вязкое, илистое состояние души («Водоземье»).

В данном примере непрозрачность как свойство грязной илистой жидкости приписывается человеческому качеству (чувству юмора). Саркастическое отношение автора к герою, передаваемое метафорическими эпитетами muddy, silty, усиливается за счет повтора лексемы virtue в рамках вводной конструкции, которая подчеркивает сомнения автора в том, являются ли такие черты характера как хладнокровие и бесстрастие добродетелью.

Физические качества героя Грэм Свифт представляет, прежде всего, метафорическими моделями, передающими общее впечатление, которое производит анализируемый персонаж:

When I was small I possessed a living image of my ancestors in the form of Bill Clay, a shrunken, leatherly carcass of a man, whose age was unknown (Waterland).

Когда я был маленький, у меня перед глазами был живой образчик этих моих предков в лице Билла Клея, сморщенного, обтянутого дубленой кожей ходячего скелета, чей возраст был неизвестен («Водоземье»).

В данном случае репрезентация героя как каркаса, обтянутого сморщенной кожей, производит впечатление совершенной бездуховности и пассивности.

Характерными для романов Грэма Свифта являются модели, связанные с передачей комплекса психических свойств человека – концептуальные метафоры, где мишень экспансии представляют собой психологические качества личности человека, его эмоциональное состояние и реакции на окружающую действительность, работа мышления и памяти и т.д. Так, следующий пример иллюстрирует изображение того постоянного стресса, в котором находится современный человек:

And where he can’t prevail he worries, as if in penitential reparation. Worries for his pupils’ sake. Worries that in the 1980s he can’t provide them with golden prospects. Worry donated him an ulcer, which he douses with whisky from a filing cabinet (Waterland).

А если обстоятельства оказываются сильнее его, он начинает нервничать, он терзается, это у него такой крест. Нервничает из-за своих учеников. Нервничает из-за того, что в восьмидесятые годы не может пообещать им радужных перспектив. От нервов у него язва, и он ее пользует виски, а виски держит в картотечном шкафчике («Водоземье»).

Постоянное чувство тревоги за настоящее и будущее характерно для современного человека в изображении писателей-постмодернистов. В данном отрывке реализуется онтологическая метафора: Modern World is a Prison, которая поддерживается анафорическим повтором лексемы worry и яркой речевой метафорой worry donated him an ulcer, где глагол donate употребляется в контекстуально антонимическом значении (по сравнению со словарным). Кроме того, стилистический эффект анализируемой метафоры усиливается метафорической разверткой, которая представляет болезнь как жидкость, постепенно заполняющую человеческое тело.

В «Водоземье», ярком примере постмодернистского историографического метаромана, Свифт обращается к экспериментам с нарративом, предлагая собственную концепцию репрезентации истории.

Метафорические модели, содержащие концептосферу History, восходят к двум центральным концептуальным метафорам: History is a text/narrative и History is a circle. Реализация первой метафоры имеет место в произведении Г. Свифта в рамках уподобления истории тексту (tale, story, narrative, yarn), который может быть интерпретирован по-разному, а также изменен и отчасти противопоставлен окружающей действительности:

When news reached them at last, though they never went looking for it, that the Colonies had rebelled, and that there had been a Waterloo, a Crimea, they listened and repeated what they heard with wide-eyed awe, such things were not the stuff of fact but the fabric of wondrous tale (Waterland).

Когда до них стали доходить новости, хотя не то чтобы они особо этих новостей ждали, – что восстали Колонии, что при Ватерлоо была битва, а потом был Крым, они и слушали, и пересказывали их потом с широко раскрытыми, как будто в ужасе, глазами, так, словно это были не голые факты, а новый строительный материал для новых сказок («Водоземье»).

How did the Cricks outwit reality? By telling stories (Waterland).

Как же Крикам удавалось обхитрить реальность? Рассказывая сказки («Водоземье»).

While the Atkinsons made history, the Cricks spun yarns (Waterland).

И покуда Аткинсоны двигали историю, Крики травили байки («Водоземье»).

В исследовательском корпусе метафорических моделей широко представлена концептуальная метафора History is a circle, с помощью которой регресс человеческой истории, повлекший за собой фатальное разрушение человеческой личности, сравнивается с природным циклом:

History performs one of its backward somersaults and courts destruction. The waters return (Waterland).

История сделала сальто назад и увлеклась разрушением. Воды, они возвращаются («Водоземье»).

That however much you resist them, the waters will return, the land sinks, silt collects, something in nature wants to go back (Waterland).

Как ты с ней ни борись, вода все равно вернется; что земля проседает; ил накапливается; что природа всегда не прочь потребовать свое обратно («Водоземье»).

Анализируемые примеры представляют собой метафорический кластер, в котором реализуется концептуальная метафора History is a circle через уподобление истории природному циклу по модели History is like water, где основанием для сравнения служит способность воды возвращаться в прежнее русло; дополнительными слотами в данном случае служат природные условия (land sinks, silt collects) в английском низменном районе Фенлянд, где происходит действие романа.

Таким образом, метафоричность произведений Г. Свифта обеспечивает эффективное восприятие индивидуально-авторской художественной картины мира посредством репрезентации отдельных метафорических концептов и позволяет раскрыть сущность основных идей писателя. Метафорические модели способны передать концептуально наиболее значимые сведения, сигнализировать о присутствии авторских суждений, касающихся глобальных проблем человечества, раскрыть смысл глубоко философских произведений и заставить читателя невольно задуматься над смыслом жизни.

Литература:

1. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика : учебник . – 4-е изд . – М.: Либроком. – 2009. – 350 с.

2. Пищальникова В.А. Общее языкознание: учебник. – М.: Академия. – 2009. – 448 с.

3. Телия В.Н. Метафора и её роль в создании языковой картоны мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. – М.: Наука. – 1986. – С. 173-204.