Кандидат филологических наук, доцент Е.П. Бондарева

Кемеровский институт (филиал)

Российского государственного торгово-экономического университета

ВЕРБАЛИЗАЦИЯ КОНЦЕПТОВ

ВНУТРЕННЕГО МИРА ЧЕЛОВЕКА

(на примере концепта МЫСЛЬ)

В последнее время все больший интерес для исследователя представляют способы осмысления и языкового описания идеальных, ментальных объектов мира внутреннего. «Внутренний мир человека – это психические составляющие: волеизъявление, характер, эмоциональные особенности и ментальные способности, стремления, отношение к людям и к себе, вкусы и пристрастия, «Я» (эго) – общая структура личности, мнения, представления, желания, намерения, мысли, способности, чувства и ощущения» (Пименова 2005: 17). Носитель языка объекты «внутреннего мира», чувственно не осязаемые, не имеющие конкретного образа, уподобляет объектам мира «внешнего», понимание и восприятие которых не так затруднено. «Отождествляя абстрактные понятия с предметами материального мира, мы как бы «уравниваем их в правах» и мыслим, точнее, ощущаем как в равной степени реальные сущности» (Голованивская 1997: 20).

Выражаясь абстрактными словами языка, концепты внутреннего мира вербализуются метафорически. Термин «метафора» в работе используется как некое отождествление объектов внутреннего мира, явлений идеального порядка, с явлениями, реально существующими в объективном (физическом) мире, и предстает как особый способ мышления, который использует прежде добытые знания. Такое понимание метафоры определяет ее как «устойчивые соответствия между областью источника и областью цели, фиксированные в языковой и культурной традиции данного общества» (Баранов 2004: 13) и возводит в ранг когнитивной. В данной работе описываются метафорические способы вербализации концепта мысль, структура которого формируется минимальными единицами – признаками (Пименова 2005: 15).

Мысль представляется носителям языка в образе живого существа, на что указывают выявленные в структуре концепта витальные признаки. Закрепленность в языке когнитивной метафоры ‘мысль – живое существо’ подтверждается возможностью семантической согласованности номинанта концепта, слова «мысль», со словами, выражающими значение «живой» (живые мысли, ожившая мысль). ‘Рождение’ и ‘смерть’ являются закономерными и неизбежными стадиями существования любого живого организма: родились мысли, умирала мысль. «Витальность» концепта мысль обозначается в языке представлениями характеристик тела: признаки ‘здоровье’, ‘болезнь’, ‘крепость’, ‘сила’, ‘слабость’, ‘лихорадка’, ‘усталость’, объективируемые в языковых конструкциях типа здоровые мысли, больная мысль, мысль окрепла, сильная мысль, слабая мысль, лихорадка мысли.

В структуре концепта мысль актуализированы и такие общие витальные свойства, как ‘зрение’, ‘сон’, ‘обладание голосом’: мысль смотрела, мысль просыпается, говорящая мысль, молодые мысли. Наиболее релевантным оказывается признак ‘возраст’. Актуальными выступают фазы ‘детства’, ‘молодости’, ‘старости’: молодые мысли, детские мысли, старые мысли. М.К. Голованивская замечает, что «описания персонифицированной мысли как живого, своевольного, не удобного для человека существа явным образом превалирует над описанием ее «достоинств» (Голованивская 1997: 173).

Часто мысль представляется в образе человека. Процесс познания мира человеком отмечается особенностями восприятия окружающей действительности, которая «очеловечивается». Отождествление человека и объектов внутреннего мира основывается на схожести действий и состояний, проявляющихся в социальном (‘доброта’, ‘враждебность’, ‘благородство’, ‘добродетель’), эмоциональном (‘радость’, ‘веселье’, ‘страдание’, ‘тревога’, ‘уныние’, ‘мрачность’, ‘печаль’, ‘тоска’), ментальном (‘ум’, ‘безумие’ и ‘глупость’) и гендерном поведении (‘мужская’, ‘женская’).

В структуре концепта мысль выделены зооморфные признаки. «Интерес к изучению зооморфных семантических переносов объясняется способностью зоонимов обозначать широкий круг категорий: человек, предметы, явления, выражать оценки, чувства, эмоции, т.е. употребляться не в зоозначениях и иметь прагматическую функцию» (Ватлецов 2001: 6). Выделенные анималистские признаки концепта мысль указывают на концептуальную метафору ‘мысль – животное’: мысли, как маленькие хвостатые зверьки. Пришвин. Мысль, как животное, может быть дикой: дикая мысль. Человек, управляя животным, может его гнать, отгонять и т.п., те же действия совершаются с мыслью: пригоняя мысли, отогнать мысль, прогнал мысль.

Растительные метафоры – наиболее древний способ переноса физических характеристик на явления внутреннего мира. Как отмечает М.В. Пименова, «вегетативный код является одним из универсальных способов описания фрагментов мира» (Пименова 2003: 59). Носитель языка приписывает морфологические характеристики растения концептам внутреннего мира. Реализация метафоры ‘мысль – растение’ позволяет говорить о наличии группы вегетативных признаков: ‘рост’, ‘корень’, ‘стебель’, ‘сплетение’, ‘цветение’ (мысли укоренялись, мысли сплетались, цветут мысли, мысли – зеленые стебельки).

В русской языковой картине мира мысль представлена также признаками стихий: ‘вода’, ‘огонь’, ‘воздух’ и ‘земля’. На функционирование метафоры ‘мысль – вода’ указывают признаки ‘исчерпаемость’, ‘кипение’, ‘лед’, ‘мутность’, ‘полнота’, ‘заполняемость’, ‘просачивание’, ‘способность сливаться’, ‘текучесть’. Образ огня также служит продуктивной основой для создания метафорических конструкций, которые позволяют выделить в структуре концепта мысль ряд признаков: ‘горение’, ‘мелькать’, ‘обжигать’, ‘ослеплять’, ‘угасать’. Мысли наделяются свойствами воздуха. Актуализация признаков происходит по следующим метафорам: ‘мысль – туман’, ‘мысль – ветер’, ‘мысль – вихрь’, ‘мысль – дым’. Наименьшей по количеству признаков в структуре концепта мысль представлена стихия ‘земля’: признаки ‘укореняться’, ‘земля’, ‘камень’ (укорениться в мысли, земная мысль, окаменевшая мысль).

Концепт мысль представляется не только живыми существами, но и предметно. Довольно большое количество признаков подтверждают существование метафоры ‘мысль – вытянутый предмет’. Именно в виде некоего продолговатого и заостренного предмета ее можно, например, вбить в голову: вбивать в голову мысль. Действия, совершаемые с предметами, можно производить и с абстрактными сущностями. В связи с этим мысль выкидывают из головы: выкинуть мысль. В результате анализа удалось выделить следующие артефактные метафоры: ‘мысль – острый предмет’ (‘мысль – гвоздь’, ‘мысль – игла’, ‘мысль – нож’, ‘мысль – заступ’), ‘мысль – опора’, ‘мысль – награда’, ‘мысль – механизм’ (‘мысль – паровоз’, ‘мысль – карусель’, ‘мысль – часы’, ‘мысль – музыкальный инструмент’), ‘мысль – книга’, ‘мысль – нить’ (‘мысль – ткань’, ‘мысль – сукно’), ‘мысль – карты’, ‘мысль – фонарь’, ‘мысль – опора’, ‘мысль – колесо’.

Ассоциирование мысли с пищей представляется развитием восприятия мысли как внешнего, усваиваемого и дающего энергию продукта. Гастрономическая метафора упорядочивает знания о концепте мысль в терминах исходной концептуальной сферы «кухня», к которой «относятся наименования продуктов питания, гастрономических блюд и их ингредиентов, напитков, процессов приготовления и употребления пищи, а также используемой при этом кухонной утвари» (Керимов 2005: 71). В структуре концепта мысль выделены гастрономические признаки концепта мысль – ‘питание’ (мысль съедала), мысль можно приготовить: признаки ‘варка’ (мысли варились в голове), ‘смешивать’ (мысли смешались); она может иметь вкусовые качества: острая мысль, соленая мысль; по качеству мысль представляется ‘аппетитной’, ‘гнилой’, ‘некачественной пищей’, ‘непрожеванной’, ‘пережеванной’, ‘тухлой’. В процессе анализа выявлены следующие метафоры: ‘мысль – яд’ (…вы меня отравили своими мыслями. Гиппиус), ‘мысль – пирог’ (мысль, солёную и слоёную, как пирог... Сыромятникова), ‘мысль – бальзам’ (мысль служит бальзамом. Гончаров), ‘мысль – эссенция’ (эссенция мыслей. Гиппиус).

Таким образом, абстрактная, ментальная сущность концепта мысль, непосредственно не воспринимаемая, не данная в ощущениях, познается посредством метафор, основанных на тактильном, зрительном, вкусовом восприятии. Мысль описывается известными носителям языка образами (огонь, вода, птица и т.д.), формирующими этот фрагмент картины мира. Система общепринятых когнитивных метафор обычно неосознаваема, автоматична и употребляется носителями языка без заметного усилия. Анализ языкового материала показывает, что устойчивыми, часто вербализуемыми когнитивными метафорами являются: ‘мысль – живое существо’, ‘мысль – человек’, ‘мысль – животное’, ‘мысль – птица’, ‘мысль – насекомое’, ‘мысль – растение’, ‘мысль – стихия’, ‘мысль – вода’, ‘мысль – огонь’, ‘мысль – воздух’, ‘мысль – земля’, ‘мысль – предмет’, ‘мысль – пища’, ‘мысль – вместилище’, ‘мысль – время’.

Литература:

1. Балашова, Л. В. Метафора в диахронии (на материале русского языка XI – XX веков) / Л.В. Балашова. – Саратов, 1998.

2. Ватлецов, С. Г. Систематика зооморфной лексики и ее англо-русская эквивалентность. Автореф. канд. филол. наук / С.Г. Ватлецов. – Волгоград, 2001. – 18 с.

3. Голованивская, М. К. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка / М.К. Голованивская. – М.: Филологический факультет МГУ, 1997. – 285 с.

4. Керимов, Р. Д. Гастрономическая метафора в сфере немецкой политики / Р.Д. Керимов. // Известия УрГПУ. Лингвистика. – Вып. 15. – Екатеринбург, 2005. – С. 70-75.

5. Баранов, А. Н. Когнитивная теория метафоры: почти двадцать лет спустя / А.Н. Баранов // Дж. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живем. – М., 2004. – С. 7-22.

6. Пименова, М. В. Концепт надежда в русской языковой картине мира / М.В. Пименова. // Человек и его язык. – Кемерово: ИПК «Графика», 2003. – С. 47-67. (Серия «Филологический сборник». Вып.4).

7. Пименова, М. В. Методология концептуальных исследований / М.В. Пименова. // Антология концептов. – Волгоград: Парадигма, 2005. – Т. 1. – 15-20 с.

8. Пименова, М. В. Методология концептуальных исследований / М.В. Пименова. // Вестник КемГУ. Серия филология. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. – Вып.4 (12). – С. 100-105.

9. Пименова, М. В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека / М.В. Пименова. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. – 263 с. (Серия «Этногерменевтика и этнориторика». Вып.5).

10. Телия В. И. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира / В.И. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. – М., 1988. – С. 173-190.