Чотчаева М.Ю.

Карачаево-Черкесский государственный университет

им. У.Д. Алиева, Россия

Тема кавказского плена  в современной

 северокавказской литературе

        

Мифологема Кавказа в аспекте проблемы свободы личности в художественном сознании как русского человека-индивида, так и всего русского общества на протяжении двух минувших веков многогранна, противоречива и неоднозначна.

В современной литературе Кавказа и о Кавказе можно проследить реализацию и развитие традиционных бинарных оппозиций: «русский - нерусский», «свой - чужой», «гармония - хаос», свобода-плен, «приверженность  родной земле – махаджирство», «гуманность – жестокость».

Позитивные тенденции в этнокультурах Кавказа и России противостоят идее вечной вражды, длящегося конфликта, взаимного пленения. Так, профессор К.Г. Шаззо пишет: «Многие из народов Северного Кавказа называют русских урусами, Россию – Урусией. Раз народы сумели найти в родном языке наименование соседу, стало быть, они живут рядом с ним давно и успели выработать к нему собственное отношение, проверенное веками, судьбами не одного поколения». [7, 500]

Наряду с этим Д.У.Хасанова в статье «Тема кавказского пленника в северокавказской литературе (на материале произведений И.С.Капаева и И.Ш.Машбаша)» вполне логично развивает известную мысль о том, что характерная для русской классической литературы XIX века (А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Л.Н.Толстой) и конца XX века (В.С.Маканин - «Кавказский пленный», (1997), А.Г.Битов – «Кавказский пленник») тема кавказского плена свойственна и для северокавказской литературы. [6]

В 1995 году ады­гейский писатель И.Ш.Машбаш в книгу «Два пленника» включил повести «Фидур» и «Афипса», объединенные не только общей для двух произведений темой, но и общим  персонажем. В 1996 году ногайский прозаик И.С. Капаев ввел в качестве вставного элемента в роман «Отраже­ние» рассказ «Хота и Мария», впоследствии включенный и в кни­гу «Уплывающие тени».

Северокавказские писатели попытались по-своему осмыс­лить тему кавказского плена и проблемы, связанные с ней. И.Ш.Машбаш и И.С.Капаев попутно с основной темой вводят в свои произведения и проблемы межконфессиональных отноше­ний. Авторы очень уважительно и тактично вводят религиозный компонент, в основном, через молитвы и обряды. По  мнению Д.У.Хасановой, И.Капаев и И.Машбаш глубоко понимают и отражают суть православия и ис­лама, подчеркивают их общую гуманистическую направленность. Именно религиозные чувства становятся в их произведениях пока­зателем духовного мира «кавказских пленников». В ситуации «кавказского плена» происходит изменение отношения главных героев к представителям других религий и народов, основанное на наблюдениях за их обычаями, традициями, жизнью.

В функции героев-священнослужителей входит приобщение или попытка приобщения пленника к новой для них религии. Особое значение в этом аспекте приобретает пе­реход из одной религии в другую. У Капаева казачка Мария при­нимает ислам, а у Машбаша адыгейская девочка Афипса становит­ся христианкой. А такой персонаж, как Федор Анаскевич (повесть «Фидур»), далее в ситуации «кавказского пленника» вопреки всему остается верным религии своих предков. Именно он становится для своих захватчиков ярким примером цельности натуры и стойкости в вере. В целом это положительно сказывается на его судьбе.

Д.У.Хасанова отмечает, что казачка Мария и черкешенка Афипса, сменившие конфессии под влиянием обстоятельств, в отличие от Федора, неизбежно вольно или невольно разрушают свя­зи со своим прошлым. Афипса, как и Мария, принадлежит «двум мирам» - как русско-христианскому, так и северокавказско-мусульманскому, но если вторая (Мария) не смогла выбрать окон­чательно что-то одно, то первая (Афипса) не может вернуться в прежний свой мир [6,67]. Ни один из этих миров не является домини­рующим для героини. Она не может стать его полноправной ча­стью. Так писатели показывают губительность отрыва от родных корней. Мария и Афипса обладают общими чертами характера: трудолюбием, доброжелательностью. Эти героини испытали на себе влияние тяжелейших обстоятельств, их судьбы сложились трагично - обе погибают, хо­тя некоторые другие персонажи стараются помочь им в меру своих возможностей. Интересно, что Афипса после крещения получает имя Мария.

Если в произведениях XIX века ситуация «кавказского плена» за­вершалась достаточно благополучно для главных героев, а в XX веке, в том числе в произведениях Капаева и Машбаша, она за­вершается трагично. Интересно наблюдение Хасановой о том, что «хрупкие носительницы доброты и милосердия, помогавшие пленникам у А.С.Пушкина и Л.Н.Толстого, те­перь сами оказываются в плену». [6,65]

 В связи с этим особое внимание авторы уделяют проблеме гуманного обращения с пленниками. Капаев и Машбаш указывают на необходимость обеспечения для пленников приемлемых условий жизни и достойного отношения к ним, высказываются против жестокости в ее различных проявле­ниях. Писатели отмечают, что традиционно к пленникам относи­лись не самым лучшим образом.

Однако общая гуманистическая позиция северокавказских авторов побуждает их моделировать более позитивные нравственно-психологические ситуации. Так, мотив совместной трапезы захватчиков и пленников, неприемле­мость любых форм насилия по отношению к пленникам являются общими элементами для произведений этих северокавказских авторов. Хасанова подчеркивает, что в основе отношения к ним, по мнению писателей, должны нахо­диться общечеловеческие принципы морали, сочувствие и сопе­реживание их драматичной судьбе, гуманный взгляд на эту ситуа­цию. Капаев и Машбаш высоко ценят личность и ее свободу, призывают в лю­бой ситуации уважать Человека и оставаться Человеком. Только взаимоуважение, взаимопонимание могут стать основой для по­строения полноценного диалога между представителями разных культур, религий и народов. Важную часть идейного содержания произведений И.Капаева и И.Машбаша составляет мысль о том, что ни один человек не должен надевать ярмо зависимости на дру­гого человека.

Северокавказские авторы рассматривают ситуацию плена в достаточно длительной временной перспективе: герои на­ходятся в плену в течение нескольких лет, и за это время происхо­дит много различных событий, меняется их отношение ко многим явлениям в мире, мировосприятие. Именно так можно наиболее полно и многосторонне отобразить положение пленника и то зна­чительное влияние, которое это положение оказало на дальнейшие судьбы героев. По сути, их жизнь после плена не может быть та­кой же, как и до плена. Федор, который хотел увидеть жену и до­черей, остается служить на Кавказе, но в военных действиях уже не участвует. Афипса значительную часть своего детства и отро­чества проводит в плену. Потерю родителей и родины для нее не­возможно восполнить ничем. С пленом связаны второе замужест­во, а также материнство Марии, оказавшие значительное влияние на ее мировоззрение и мировосприятие.

В книге Машбаша события излагаются в хронологическом порядке, а в рассказе Капаева хронология событий соблюдается не в полной мере. Вообще, большая часть событий «Хоты и Марии» могут восприниматься как воспоминания главной героини.

В произведениях северокавказских авторов больше инфор­мации о жизни героев до попадания в плен, судьба их прослежива­ется до самой смерти. Все герои, далее при испытании ситуацией плена, сохранили нравственное достоинство и силу духа.

Если до этого основным способом вырваться из плена, обо­значенным представителями русской литературы, был побег, то теперь Машбаш и Капаев показывают новую возможность: пере­ход в другую религию и изменение социального статуса, что свя­зано с невозможностью побега для пленниц. При всем своеобразии авторских точек зрения, произведения северокавказских писателей нельзя обвинить в излишней симпатии к одной из противостоящих в ситуации кавказского плена сторон. Капаев и Машбаш показы­вают их как с положительной, так и с отрицательной стороны, вполне объективно отражают происходившие события.

Концепция свободы личности, таким образом, претерпевает существенные изменения. Машбаш и Капаев подчеркивают сложность положения ребенка-подростка и женщины, оказавшейся в ситуации плена, трагичность их дальнейшей судьбы; прослеживается длительная хронология ситуации плена, что позволяет максимально полно и подробно представить ее в произведении, показать ее влияние на мировоззрение и мировос­приятие героев.

Произведения северокавказской литературы с темой «кав­казского пленника», как и произведения русских мастеров слова, подтверждают мысль о том, что жестокость рождает только жес­токость, насилие - только насилие.

 

 

         Литература:

1.                8. Капаев И.С. Уплывающие тени: Исторические рассказы, эссе. Ставро­поль, «Шат-гора», 1999. 320 с.Кюстин, Адольф де. Николаевская Россия. М. 1930. с. 138.

2.                Маканин В. Кавказский пленный. / В.Маканин.  – М.: Панорама, 1997. – 480с.

3.                Машбаш И.Ш. Два пленника. - Майкоп. 1995. 472 с

4.                Прилепин, З. Патологии. / З.Прилепин. - [электронный ресурс]. - Режим доступа: hhp:/www.zaharprilepin.ru

5.                Роднянская, И. Сюжеты тревоги. Маканин под знаком «новой жестокости». // Новый мир. – 1997. - №4. - С. 200-212.

6.                Хасанова Д.У.Тема кавказского пленника в северокавказской литературе (на материале произведений И.С.Капаева и И.Ш.Машбаша). Литература народов Северного Кавказа: художественное пространство, диалог культур. Карачаевск: КЧГУ, 2008. - 348 с.

7.                Шаззо К.Г. ХХ век. Эпоха и человек. Размышления об отечественной литературе ХХ столетия. – Майкоп. 2006.с.580.