Политология / 5. Региональные политические процессы

К.п.н. Панков В.В.

Кыргызско-Российский Славянский университет, Кыргызстан

Влияние маргинализации социального пространства Кыргызской Республики на процессы политического менеджмента и возможные пути ликвидации проблемы.

В 2013 году Кыргызская Республика будет отмечать двадцать вторую годовщину самостоятельного исторического генезиса, наступает время (собственно давно уже пора) подводить итоги достижениям и результатам. Однако нарастающая политическая нестабильность в сочетании с уровнем социально-экономического статуса республики, наметившиеся негативные тенденции в различных областях общественной жизни, острая потребность в ликвидации особо болезненных для граждан проблем однозначно демонстрирует, что в реальности достигнуто гораздо меньше, чем официально декларируется.

Изначально оговоримся, что не хоти огульно критиковать все, и, отдавая должное усилиям отечественного государственного аппарата, деятельности иностранных гуманитарных организаций, и функционирующим вопреки системы сложившихся обстоятельств институтом гражданского сектора КР видим взятую в качестве темы нашей статьи проблему как комплексную, затрагивающую социальную реальность в целостности, и требующую, соответственно, комплексного же решения. Более глубокий чем формат статьи анализ однозначно показывает, что секторальные решения, практикуемые в настоящее время, не приносят сколько-нибудь значимых плодов в силу, как нам кажется, именно игнорации причинно-следственных связей проблемы маргинализации общества КР, в том числе и в области определения механизмов социально-политического мониторинга и коррекции. Здесь же следует говорить и о попытках сознательного или ошибочного определения тех или иных элементов социального бытия, совершаемого либо в силу элементарного разрыва в областях академического научного знания с отработанными механизмами рефлексии и прикладных рекомендаций, осуществляемых институтами власти, к которым сегодня можно отнести и СМИ, а именно – их представителями, чей методологический дилетантизм давно очевиден, либо в силу сознательного камуфлирования существующего положения вещей в форму отвечающую требованиям популяризации сложившихся обстоятельств.

Отдельно следует говорить о нежелании большинства отечественных аналитиков воспринимать идентификационные характеристики отечественного социума в первую очередь, как нам кажется, из соображений уже патриотического характера, поскольку реалии не всегда лицеприятны, хотя, возможно, речь должна идти и о уже упомянутой выше слабой теоретической подготовке как представителей власти, так и средств массовой информации. В любом случае, на практике упомянутые огрехи выливаются в неверные оценочные позиции, и как следствие – в неверно определяемые пути в ликвидации негативных явлений.

Как следует из названия, ключевой проблемой нам видится маргинализация как широкомасштабное явление отечественной социальной реальности. Здесь следует пояснить авторское видение вопроса. Под классическое определение маргинальных слоев общества попадает незначительная часть любого демократического общества, в том числе, Кыргызстана. Действительно, социальная маргинальность это «существование низкостатусных и неинтегрированных в социальную структуру индивидов и групп (от лат. margo – край, позднелат. marginalis – находящийся на краю). К социальным маргиналам (или маргинализированным индивидам и группам) относят тех, кто воспринимается обществом как нежелательные и дезорганизующие – бродяги, безработные, бездомные, низкоквалифицированные и низкооплачиваемые гастарбайтеры … лица с нереализованными стастусными ожиданиями или находящиеся в ситуации «статусного промежутка» и другие социальные аутсайдеры» [1; С. 498]. Согласно определению, в любом типе общества безусловно и неизбежно следует ожидать некоторое количество людей, подходящих под данное определение (позволим себе напомнить, что есть понятие политически стабильного общества, в котором процент маргинализации – 4-6%, то есть данная социальная группа, изначально политически конфликтообразующая, не оказывает сколько-нибудь заметного влияния на общую социальную культуру), однако, буквально на страницах упомянутого издания мы можем найти характеристики, обуславливающие принадлежность человека к рассматриваемой социальной группе, причем вот они-то и заставляют пересмотреть оптимистическую составляющую в оценке отечественно стратификации. Прежде всего бросается в глаза противопоставление маргинальных групп оценочным позициям гражданского общества, которое не следует понимать как собственно коллектив граждан, то есть речь идет не о наличии юридически зарегистрированного гражданства, а о системе принятых в обществе ценностно-нормативных установок: «Гражданское общество – общество, которое представляет собой совокупность социальных отношений и институтов, функционирующих независимо от политической власти и способных на нее воздействовать, общество автономных индивидов и автономных социальных субъектов… Гражданское общество предполагает наличие элементов рыночных отношений: частную собственность, предпринимательство, прибыль конкуренцию, производство и распределение, движение капиталов, экономические стимулы и интересы» [1, С. 256]. Следовательно, субъектом гражданского общества изначально признаются ценности, в целом не свойственные гражданину КР. Среди приоритетов отечественной политико-правовой культуры нет законопослушности (абсолютное большинство граждан КР с легкостью нарушают любые правовые нормы сразу, как только по каким-либо причинам предполагают возможность избежания наказания, например, случаи массового мародерства, сопровождающую каждую отечественную революцию). Среди отечественных ценностей нет уважения к чужой частной собственности (самозахваты территорий, заведомо принадлежащих кому-либо), неосознание приоритетного права налогоплательщика. Картину дополняет каждое действо, как нельзя лучше позволяющего идентифицировать среднестатистического гражданина КР именно с маргинальными слоями общества. Несформированная потребность к карьерному росту (не следует путать с инфантильно завышенными социальными амбициями) подтверждается отстутсвием – зачастую агрессивным – к карьерным достижениям других людей; Противопоставление качественного профессионального роста (во многом благодаря элементарному отсутствия профессионализма) авантюристическому стремлению к занятию любого руководящего поста или должности в расчете на дивиденды коррупционного характера с откровенным игнорированием долгосрочной профессиональной перспективы. Одной из характерных особенностей маргинальных групп общества является привязанность к обстоятельствам сиюминутной ситуации, фактическое удовлетворение потребностей без учета перспективных последствий (массовая вырубка деревьев под предлогом роста цен на твердое топливо). Другой, также характерной для отечественного социального пространства, чертой является отказ от накопления материальной собственности, что могло бы служить залогом расширения прослойки среднего класса, и выраженное стремление демонстративного расходования появившихся средств в целях социального пиара. Но особенно интересна, на наш взгляд, ситуация с формированием культурной среды. Напомним, что политическая культура понимается как совокупность установок, убеждений и норм, определяющая особенности как поведения политической системы в целом, так и политического сознания отдельных индивидов [1, С. 696]. Не имея возможности вписаться качественно в якобы создаваемое экономическое, декларируемое как рыночное пространство, отечественная культура ответила взрывом приоритетов не экономического характера, противопоставляемых в качестве негативных влияний буржуазных цивилизаций. Немногих, в том числе представителей культурной среды, академической науки и ученых, смущает выставлений в качестве приоритетных морально-этических норм и ценностей патриархальной (антибуржуазной) культуры, зачастую с откровенными подтасовками, фальсификацией как отдельных элементов, так и мифологизации целых пластов культуры исторических периодов. Здесь сходятся две чрезвычайно опасные тенденции – амбициозность апологетов культурного фальсификата и культурная вакуумность, характерная для основной массы населения, излишним образованием не страдающая. Вот, кстати, еще одна типично маргинальная характеристика – нежелание к получению образования как инвестирования в будущее (не будем путать с количеством учебных заведений, так как речь идет о качестве образования).

Подводя итог вышесказанного, наметим основной вывод. Общество, проводящее демократические реформы, но характерное непродуманностью в силу низкой профессиональной компетентности государственных служащих, нормативно-правовой базы, а в силу этого нестабильностью, размытостью границ объемов власти, закрепляемых за институтами той самой власти, в силу чего приходится – и это исторически объективно неизбежно – опираться на фактор персонификации властных отношений; Низкая квалификационная пригодность формирует невозможность горизонтальных и вертикальных социальных перемещений, обуславливая замкнутость социальных групп (сословие общества – социальная группа, обладающая закрепленными в обычае или законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями [1, С. 822]); Низкий уровень образования и, соответственно, политической культуры, не предполагает рациональной легитимизации ресурсов власти, что в сочетании с реально регулирующими социальные отношения патриархальными традициями создает идеальные условия для формирования традиционной легитимности власти.

Особо следует отметить своеобразие динамики формирования отечественной политической элиты, структуры замкнутой, связанно с системой родственных отношений, что тоже неизбежно в силу количества носителей заявленного статуса, доминанты персонификации власти и культурной самоизоляции, построенной на механизмах естественного воспроизводства (гильдии) и, как следствие, низкой элитарной конкурентоспособности, предполагающей массу условностей, заменяющих прогрессивные механизмы селекции элитарных групп. Все вышеперечисленные характеристики являются признаками авторитарных политических режимов, а авторитаризм есть система власти, характерная для антидемократических политических режимов [1, С. 14]. В данной ситуации и кроется ответ на вопрос о специфике социально-властных отношений отечественного социума. Декларируя буржуазно-демократические ценности, лидер любого властного, либо социального горизонта, неизбежно попадает в зависимость от проавторитарных политических реалий, что неизбежно предопределяет рамки и механизмы социального функционирования, вне зависимости от динамики происходящих процессов. Однако, диагноз проблемы, даже достаточно верный, не гарантирует ее разрешения. В ходе более подробной разработки поднятого вопроса нам приходится столкнуться с четырьмя проблемами:

1. Что необходимо для ликвидации культурно-социального кризиса, ставшего для нас реальной повседневностью?

2. Каков инструментарий, способный запустить механизм трансформации отечественного социума реально демократического вектора развития?

3. Какие системные организации потенциально способны на подобное воздействие?

4. Каковы должны быть качественные градации коррекции социально-политического развития?

В заключении считаем необходимым еще раз напомнить, что данная работа отражает личностную позицию автора, не претендует на абсолютность истинности позиций, и призвана прежде всего, к провокации диалога на заданную тему. Оставляя за собой право на некоторый субъективизм по отношению к рассматриваемым феноменам, еще раз обращаем внимание на хрестоматийность предлагаемой методологической базы, как единственного сколько-нибудь проверенного источника информации и делая основной упор на логику и здравый смысл.

Литература:

1. Глобалистика: международный энциклопедический словарь // гл. ред. И.И. Мазур; А.Н. Гулаков – М. –СПб. : ИЦ «Елима» ИД «Питер», 2006.