Политология

К.с.н. Сукиасян А.Х.

Российский государственный торгово-экономический университет (Вф), Россия

Проблема эффективности механизма взаимодействия бизнеса и власти в современной России: политологический аспект

Проблема эффективности механизма взаимодействия бизнеса и власти привлекает внимание многих ученых. Очевидно, это вызвано не только и даже не столько стремлением найти теоретическое решение этой сложной проблемы, сколько необходимостью разрешить острые ситуации, возникшие в последние годы в российской политической системе. Анализируя модели взаимодействия бизнеса и власти в современной России, можно прийти к выводу, реально имеющийся механизм взаимодействия бизнеса и власти достаточно фрагментарен.

Взаимоотношения власти и бизнес-сообщества в современной России характеризуются институциональным компромиссом. Это некое соглашение между участниками, а также их контролерами о частичном нарушении правила, благодаря которому данное правило вообще можно выполнить [1]. Данная институциональная среда задает гибкость, но не гибкими правилами, а возможностями гибкого ухода от законов и правил, в результате чего осуществляется обмен социально-политическими ресурсами, который может носить паритетный характер, а сделки отличаются большей надежностью, означающей, что обязательства будут исполнены посредством доверительной расписки, понимая ее как обязательство за услугу. Более того, в России существуют параллельные институциональные режимы (одни и те же деловые практики регулируются разными блоками правил). Один и тот же объект, одни и те же операции оформляются или регулируются разными институциональными порядками, то есть они различаются по степени легальности, но при этом замечательно сосуществуют. Это не означает, что есть свободный рынок выбора правил, он сегментирован с точки зрения этих правил.

Кроме этого, характер взаимоотношений между властью, бизнесом в современной России детерминируется социокультурным расколом. Квинтэссенция данного феномена состоит в том, что самопроизвольно усиливающаяся социальная дифференциация не была перманентно уравновешена формированием интегративных систем, функционирующих в соответствии с принципом обратной связи. Применительно к ситуации асимметричных столкновений необходимым условием стабильности является единство ценностно-нормативного пространства как результата добровольного выбора, в котором большинство участников взаимодействия придерживались бы правил игры без принуждения. Однако этакратизм и патернализм как основополагающие начала нормативно-ценностного порядка, синкретичность нормативно-ценностного пространства политической системы определяют темпоральность и ситуативность во взаимоотношениях власти и бизнеса, а также проблематичность становления бизнес-сообщества в качестве политического субъекта в современной России. Легитимность всевластия государства и его особая роль в экономике, позволяют говорить о том, что этакратическая модель развития с характерной для нее сращенностью власти и собственности по-прежнему остается в России нормой общественного сознания. Право государства на ограничение прав частных собственников (но только в части собственности на средства производства) вплоть до прямого изъятия этой собственности, статус государства как основного собственника и субъекта экономического развития, патрон-клиентские отношения между ним и населением и т.д. - лишь некоторые следствия господства в общественном сознании этакратической модели развития как нормы[2].

Поэтому российское бизнес-сообщество вынуждено реализовывать свою социально-политическую деятельность в контексте превалирования неформальных практик, «режима консультаций». Подобный контекст ограничивает свободу действий бизнес-сообщества в свете реализации собственных социально-политических инициатив, вследствие чего действия бизнес-сообщества нередко характеризуются компульсивностью. Подобному механизму взаимодействия между властью и бизнес-сообществом в контексте социокультурного раскола есть ряд объяснений:

- особенности социокультурных составляющих сознания, характеризующегося как холистическое, интуитивное и противопоставленное механистическому, редукционистскому;

- традиции патерналистского управления – высокие социальные экспектации при инерционности социума и нигилизме;

- административно-бюрократическая культура – формирование и содействие многообразной системе неформальных отношений между властными структурами и бизнес-сообществом;

- рассогласованность приоритетов в иерархии ценностей; низкий уровень культуры доверия в триумвирате «бизнес – общество – государство» в силу декаденции;

- социализационный лаг: состояние социально-политической среды и ценностные приоритеты бизнес-сообщества не соотносятся между собой непосредственно; между ними вклинивается существенный временной лаг, ибо базовые ценности бизнеса в значительной степени отражают условия тех лет, которые предшествовали его социально-политической дееспособности;

- институционализация власти и собственности осуществляются одновременно; смена власти обязательно сопровождается ревизией отношений собственности;

- превалирование аскриптивно-партикуляристских норм личного служения;

- негативная конкуренция государства и бизнеса в современной России из-за дефицита открытого социального капитала; наличие открытого социального капитала способствует развитию конкуренции;

- российский бизнес как никогда ощущает на себе последствия кризиса легитимации, основой которого является кризис мотиваций – дисконгруэнтность (несоответствие) между мотивами и потребностями бизнес-сообщества и возможной их компенсацией в политической системе.

В качестве  критерия эффективности механизма взаимодействия власти и бизнеса  можно рассматривать институционализацию социальной ответственности бизнеса. Основанием социальной ответственности является социальное действие, которое характеризуется преднамеренностью, мотивированностью и ориентированностью на другого (других). Перспективы институционализации корпоративной социальной ответственности на региональном уровне связаны с ревизией последовательности и связи компонентов доктрины корпоративной социальной ответственности, созданием фондов местного сообщества, выступающих как катализатор артикуляции социальных интересов, диверсификацией грантов общественным объединениям на конкурсной основе под проекты социальной направленности с высокой периодичностью, формированием механизма социальных инвестиций, применением компаниями в своей деятельности стандартизированных социальных отчетов как цивилизованного способа диалога с социумом и властью; на федеральном уровне – с формированием новой системы государственного регулирования корпоративной социальной ответственности, выражающаяся в оказании влияния на социальное развитие в той мере, в какой бизнес-сообшество не может адаптироваться к изменившимся обстоятельствам деятельности посредством обеспечения законодательных гарантий константности и долговременности подобной политики, законодательным закреплением механизма преференций и зачетов за ответственное поведение компаний перед обществом, а также преодолением дивергенции между значительным диапазоном накопившихся социокультурных изменений и несоответствующим уровнем институционального развития.

Литература:

1.Радаев В.В. Что такое экономическое действие? / В. В. Радаев // Экономическая социология. – 2002. – Т. 3. – № 5. – С.18-25.

2.Тихонова Н.Е. Социокультурная модернизация в России (Опыт эмпирического анализа) / Н. Е. Тихонова // Общественные науки и современность. – 2008. – № 3. – C.5-20.