Психология и социология/7. Общая психология

Дрынова М.В.

ФКУ «ГБ МСЭ по Курской области», Россия

Онтология смысла

Находясь на пересечении фундаментальных психологических категорий, смысл предстает перед нами как нечто, связывающее объективные жизненные отношения субъекта, предметное содержание его сознания, предмет и строение его деятельности [10]. Воплощая в себе принцип единства деятельности, сознания и личности, смысл выступает в качестве пограничного образования, в котором сходятся сознание и бытие, идеальное и реальное, жизненные ценности и бытийные возможности их реализации. Потеря осмысленности существования равносильна трагедии, имеющей самые серьезные последствия, вплоть до суицида [8].

Можно выделить три уровня, в которых психологический анализ обнаруживает существование смыслов в своей особой форме. Первый – это уровень объективных отношений между субъектом и миром, где объекты, явления и события действительности, входящие в жизненный мир субъекта, в том числе и его собственные действия, обладают для него жизненным смыслом в силу того, что они объективно не безразличны для его жизни и сказываются на ее протекании. Жизненный смысл объективен, ибо не зависит от его осознания, индивидуален и неповторим. Жизненный смысл и отражающаяся в нем динамика жизненных отношений образуют онтологический аспект (курсив мой – М.В.) рассмотрения смысловой реальности. Данная грань смысла предполагает его рассмотрение как элемента системы отношений человека с миром, которые представляют собой не психологическую реальность, а скорее реальность виртуальную, то есть не коренящуюся в неких структурах, которые ее порождают и воспроизводят, и поэтому не фиксируемую [13].

Второй уровень – это образ мира в сознании субъекта, одним из компонентов которого является личностный смысл – форма познания субъектом собственных жизненных смыслов и презентации их в его сознании. Личностный смысл объектов, явлений и событий, отражающихся в сознании субъекта, презентируется ему посредством эмоциональной окраски образов, либо их структурной трансформации. Этим, однако, сознание лишь выделяет и подчеркивает то, что значимо для субъекта; ставит перед ним задачу на осознание того, какое конкретное место в его жизни занимают соответствующие объекты или события, каким образом и с какими мотивами, потребностями и ценностями субъекта они связаны. Решение этой задачи требует специальной внутренней деятельности осмысления. Личностный смысл и отражающаяся в нем динамика субъективного образа реальности образуют феноменологический аспект (курсив мой – М.В.) рассмотрения смысловой реальности [10].

Третий уровень – это психологический субстрат смысла – неосознаваемые механизмы внутренней регуляции жизнедеятельности. На этом уровне смыслонесущие жизненные отношения принимают форму смысловых структур личности, образующих целостную систему и обеспечивающих регуляцию жизнедеятельности субъекта в соответствии со специфической смысловой логикой – логикой жизненной необходимости. Смысловые структуры и отражающаяся в них динамика жизнедеятельности образуют деятельностный (субстратный) аспект (курсив мой – М.В.) рассмотрения смысловой реальности [15]. Иначе говоря, в смысле и в динамике смыслов, переосмыслении и трактовке событий всех трех уровней, можно: 1) обнаружить динамику жизненного пути и ценностных ориентиров человека, 2) определить смысл как отношение между субъектом и объектом или явлением действительности, которое определяется местом объекта (явления) в жизни субъекта, выделяет этот объект (явление) в образе мира и воплощается в личностных структурах, регулирующих поведение субъекта по отношению к данному объекту (явлению).

Смысл и его развитие несет в себе богатый потенциал формирования и становления человека как личности в процессе его жизнедеятельности. Человек оказывается единственным из живых существ, которому дан мир как единое связное целое, простирающееся в пространстве и времени за пределы наличной ситуации и при этом предлежащее или предстоящее субъекту, а не просто его окружающее. Эта антропологическая характеристика человека оказывается ключом к пониманию сущности личности, т.к. организованная совокупность всех объектов и явлений действительности, связанных с конкретным субъектом жизненными отношениями, представляет собой его жизненный мир [12]. Тем самым, целостность картины мира зависит от степени связности и единства всей совокупности ценностей и смыслов человека, имеющей признаки системы: иерархически организованной, динамически формирующейся, с частными функциональными характеристиками в определенной жизненной ситуации, в которую оказывается включенным субъект и личность.

С.Л. Рубинштейн подтверждает наличие функционально-уровневой структуры системы смыслов и выделяет два основных способа существования человека и, соответственно, два типа отношения к жизни. Первый способ определяется тем, что «человек весь внутри себя, всякое его отношение – это отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом». Второй способ обусловлен появлением рефлексии. С этого момента «возникает проблема «ближнего» и «дальнего», проблема соотношения, взаимосвязи, непосредственного отношения человека к окружающему его и осознанного отношения, опосредованного через «дальнее». В конечном итоге у человека формируется обобщенное, итоговое отношение к жизни, в котором отражена взаимосвязь настоящего, прошлого и будущего. Именно это отношение и позволяет реализовать смысл человеческой жизни – «быть преобразователем жизни», непрерывно ее совершенствовать [14, с. 352-353]. Следовательно, все жизненные ситуации содержат в себе некую смысловую направленность, отражающуюся в последующих событиях сквозь призму внутреннего мира личности, определяя, тем самым, успешность ее развития.

В работе Л.И. Анцыферовой сфера истинного бытия человека в качестве личности определяется как «сфера его выхода за пределы себя»: личность экстраполирует себя в свое будущее, а будущее проецирует в настоящее. Будущее переживается человеком в виде «страстного стремления к своим целям и идеалам, как тяга к обогащению ценностно-смыслового пространства собственной жизни оценочными позициями и уникальными взглядами на мир других людей» [2, с. 4-5]. Особое значение для становления смысла жизни имеет выстраиваемая личностью «единая жизненная линия», проведение которой, по мнению К.А. Абульхановой-Славской, заключается не просто «в отделении значимого от незначимого, а в определении меры и масштаба значимости (по критерию достойного или недостойного себя в целом)». Соотнося смыслы на высшем уровне, и, выстраивая их иерархию, личность «самоопределяется по отношению к ходу жизни в целом» и вступает в противоречие с обстоятельствами, «купируя воздействие тех, которые не отвечают жизненной линии» [1, с. 36-39]. Онтогенетическое становление смысла жизни определяется тем, как относится человек к прошлому и будущему, как происходит преломление системы ценностей других через отношение к себе. Отсутствие противоречий между системой ценностей и личностных смыслов обеспечивает устойчивость личностного функционирования и неконфликтность принятия себя как «Я» и как тела.

Таким образом, человек как субъект и как личность формирует в течение своей жизни индивидуальную систему смыслов, имеющую трехуровневое строение (онтологический, феноменологический и деятельностный), ценностное ядро, динамику и пластичные принципы своих связей, соподчинений и перерождений, что, в целом, и является динамической основой регуляторного поведения личности и обеспечивает возможность гибкой адаптации к происходящим изменениям в себе, своей «Я-Концепции» («Я-К»), теле.

Вся совокупность жизненных отношений субъекта с миром служит основанием для выделения модусов жизнедеятельности, каждый из которых задается какой-либо качественно определенной формой такого взаимодействия: кислородный обмен, терморегуляция, отношения полов, познавательное отношение, эстетическое отношение, – и характеризуется в каждый момент времени определенным состоянием жизненных отношений. Состояние жизненных отношений конкретного модуса есть характеристика того, насколько объективно возможен при наличных условиях характер взаимодействия субъекта с миром в данном модусе, способствует ли он продолжению существования и развития субъекта. Оно определяется как внутренним состоянием субъекта, так и возможностями, относящимися к его жизненному миру. При этом субъект, которому мы приписываем активность, способен влиять на состояние своих жизненных отношений, но существует ряд форм взаимодействия, которые осуществляются автоматически, за счет саморегулирующейся активности отдельных органов или функциональных систем [10, с. 115-119].

Объективной характеристикой места или роли объектов (явлений) жизнедеятельности данного конкретного субъекта является их жизненный смысл для него, определяемый системой смысловых связей, распространяющейся на данный объект (явление), реальность которых обнаруживается или проверяется в результате практической деятельности. Понятие смысловых связей неотделимо от понятия смыслообразования, поскольку последнее представляет собой процесс расширения смысловых связей [6].

В качестве отличительного признака деятельности мы будем рассматривать то, что она непосредственно отвечает такому воздействию (объекту, явлению), которое значимо для жизни субъекта не само по себе, а в силу своей объективной связи с другими, уже непосредственно значимыми воздействиями. Если жизненные отношения характеризуют возможность взаимодействия с теми или иными объектами (явлениями), то жизненный смысл отражает более или менее императивную необходимость такого взаимодействия. Жизненный смысл одного и того же объекта (явления) будет в общем случае не совпадать для разных субъектов, поскольку разным будет место данного объекта (явления) в их жизнедеятельности [16].

Исходя из выше изложенного, мы видим, что не само жизненное событие, а определенное отношение личности к нему способно вызывать трансформацию смысловых структур в сознании, связанных с временными представлениями. Это отношение есть отношение превращенной формы, разработанное в трудах М.К. Мамардашвили, описывающее инобытие некоторой реальности в инородном субстрате, характеризующееся ее подчинением формообразующим закономерностям последнего. «… На место предмета как системы отношений становится квазипредмет, привязывающий проявление этих отношений к какой-либо субстанции, конечной и нерасчленимой, восполняющей их в зависимости от ее «свойств» [11, с. 388]. В результате этого превращения и слияния само исходное содержание претерпевает определенные трансформации: исходная система отношений сворачивается, редуцируется; выпадают опосредующие звенья и промежуточные зависимости, обнажаются одни характеристики предмета, функционально значимые в данной превращенной форме, и стираются другие, не имеющие значения для соответствующих аспектов его функционирования. Все эти трансформации определяются не чем иным, как свойствами субстрата, в котором получает воплощение исходное предметное содержание [11].

Помимо этого, в психическом образе всегда необходимо присутствует момент субъективно-личностной пристрастности, отражающий не только сами явления или предметные отношения, но и их жизненный смысл для человека, отношение к его потребностям в непосредственном восприятии и представлении вследствие своего объективного места в его жизнедеятельности [3]. Порождение личностного смысла обуславливает работа мышления, когнитивная процедура обнаружения и проработки насущных проблем, путем установления их глубинных причин в совокупности значений – смысловая интерпретация.

А.В. Запорожец использует специальное понятие «эмоциональные образы» для обозначения образов, «в структуре которых значительное место занимают особо значимые для субъекта объекты, события, отмеченные ярко выраженным личностным отношением (эмоциональной индикацией)» [5, с. 23]. Нередко личностный смысл и эмоции действительно мыслятся в психологической науке как синонимы. Однако, эмоции это вторичная форма отражения определенных характеристик самого чувственного образа, не открывающая субъекту своей природы. «Их реальная функция состоит лишь в наведении субъекта на их действительный источник…; в том, что они сигнализируют о личностном смысле событий, разыгрывающихся в его жизни» [7, с. 157]. С этим же связаны и феноменологические различия между непосредственной эмоциональной индикацией и рефлексивным осознанием личностного смысла, стоящего за эмоциональным переживанием. Личностный смысл всегда, явно или скрыто, содержит указание на те мотивы, которые придают личностную значимость данному объекту (явлению) и на содержательное отношение между ними. Смысл не только всегда смысл чего-то, но и всегда по отношению к чему-то, и это отношение всегда качественно определено. Эмоция, напротив, дает лишь общую, поверхностную характеристику личностного смысла, упрощая реальную сложность жизненных отношений [8].

По мнению Ю.К. Стрелкова, попытка описать перцептивное пространство времени лишь в когнитивном аспекте реальна как научно-аналитическая абстракция: «В жизни, в условиях реальных действий перцептивное пространство времени пронизано смыслами. Если перед субъектом, решающим задачу в знакомой ситуации, вдруг появляется опасный предмет, то все пространство времени стягивается к месту и времени критического события. Когда опасность проходит, то в зоне восстанавливаются прежние дифференциации» [17, с. 19]. Причиной этих трансформаций выступает все тот же личностный смысл, характеризующий те или иные элементы ситуации в аспекте их связи с жизнедеятельностью субъекта, места и роли в ней. При этом трансформация образа может сопровождаться, а может и не сопровождаться эмоциональной индикацией [9].

Описание феноменов личностно-смысловых трансформаций образа следует начать с рассмотрения трансформаций пространственных измерений в картине мира, которые сами по себе несут мощный аффективно-смысловой потенциал. Данным трансформациям подвергаются отнюдь не только символические изображения, что наглядно доказывают результаты исследования А.Н. Дорожевец образа «физического Я» у больных с ожирением и нервной анорексией: женщины с нормальной комплекцией, позитивно оценивающие собственную внешность, склонны видеть себя более тонкими, чем они есть на самом деле; а женщины, недовольные своей внешностью, воспринимают свою талию более широкой, чем в действительности, хотя в обоих случаях искажение образа служит лишь подтверждением исходной оценки [4].

Следующий класс феноменов структурирования образа – это трансформации временных параметров действительности, которые, так же как и пространственные, тесно связаны с выражением пристрастности отношения человека к миру. В определенном отношении временное измерение более нагружено для человека личностным смыслом, чем пространство, потому что человеческая деятельность не всегда протекает в пространстве (например, теоретико-познавательная деятельность, логическое мышление), но всегда – во времени. Время, таким образом, выступает для человека универсальным ресурсом любой деятельности, или же, в случае ожидания событий, не зависящих от собственной деятельности субъекта, время становится барьером, отделяющим субъекта от осуществления этого события. Тем самым, время никогда не бывает иррелевантным по отношению к человеческой жизнедеятельности и всегда нагружено личностным смыслом [10, с. 173-174].

К третьей группе феноменов трансформации образа относятся трансформации причинно-следственных отношений. В своей работе А.М. Эткинд (1984), описывая характеристики субъективной реальности, относит причинно-следственные отношения к более высокому уровню, чем пространственно-временные характеристики, так как причинно-следственные отношения и их отражение человеком выступают важнейшим аспектом его жизнедеятельности. Они определяют границы возможностей человека как субъекта предметно-практической деятельности (воздействия) на мир и изменения условий своей собственной жизни.

К четвертой группе феноменов личностно-смысловых трансформаций образа мира относятся трансформации вероятностных характеристик действительности. Жизненная значимость этого измерения событий, происходящих в мире, обусловлена тем, что мы живем в чрезвычайно сложном, многомерном пространстве и не можем точно прогнозировать события, которые будут происходить даже в самом ближайшем будущем. Однако без предвосхищения результатов наших действий, производимых ими изменений во внешнем мире, да и просто контролируемых нами событий человеческая деятельность просто не могла бы осуществляться. Готовность субъекта к предстоящим событиям во многом обеспечивается механизмом вероятностного прогнозирования, учитывающим два основных параметра: значимость и вероятность явления [10, с. 175-176].

Таким образом, на оценку субъективной значимости событий оказывает влияние отношение человека к жизненной ситуации в соответствии с системой имеющихся у него личностных смыслов, пронизывающей и обслуживающей все установки, цели и мотивы его поведения. Структурные компоненты смыслового образования – жизненные, личностные и бессознательные отношения – встраиваются в картину мира и «Я-К» личности, оказывая влияние на все ее структуры и уровни: эмоционально-пристрастное оценивание и окрашивание, временные перспективы, жизненную направленность, способы реализации своего движения по жизни в отношениях с людьми и предметной средой и др. Микро- и макрогенез жизненного пространства, целеполагание и самореализация, причинно-следственные отношения, вероятностный прогноз и оценка своего поведения – составляют не только суть жизни человека, но и формируют образ собственного «Я» в виртуальном пространстве «сознания – подсознания».

Движение по жизни и общение реализуется личностью в реальном времени и пространстве путем самопрезентации себя в своем теле, где основную функцию смыслового контроля берет на себя кожа – орган системного представления переживаний человека и коммуникации с внешним миром. Смысл и сопровождающая его эмоциональная окраска имеют признаки системы динамического типа, встраивающейся и пронизывающей все формы проявления личности, её «Я-К», одушевляющей тело и кожу. Искажения в этой системе должны закономерно приводить к нарушению адаптации, изменению структуры «Я-К» и субъективной вероятности, к застреванию личности на ригидных и консервативных механизмах, проводящих ложные оценки в системе «личность – реальность», формирующих устойчивость конструкции системы «Я» за счет искажений в смысловых интерпретациях реального положения вещей. Устойчивое функциональное состояние личности может быть достигнуто лишь за счет компенсаторной фиксации какой-либо структуры «Я-К» в условно патологическом или патологическом состоянии с хронификацией некоторого процесса в теле как модели трансформации эмоционально-смысловых оценок и образов под воздействием пространственных, временных, причинно-следственных и вероятностных сдвигов.

Литература:

1. Абульханова-Славская К.А. Развитие личности в процессе жизнедеятельности // Психология формирования и развития личности. – М.: Наука, 1981. – С. 19-44.

2. Анцыферова Л.И. К психологии личности как развивающейся системы // Психология формирования и развития личности. – М.: Наука, 1982. – С. 3-18.

3. Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. – Киев: Наукова думка, 1984.

4. Дорожевец А.Н. Искажение образа физического Я у больных ожирением и нервной анорексией: Автореф. дис. … канд. психол. наук. – М., 1986. – 19с.

5. Запорожец А.В. Об эмоциях и их развитии у ребенка // Развитие социальных эмоций у детей дошкольного возраста / Под ред. А.В. Запорожца, Я.З. Неверович. – М.: Педагогика, 1986. – С. 7-32.

6. Леонтьев А.Н. Развитие психики: Дис. … д-ра пед. наук. – М., 1940. – 581с.

7. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: Политиздат, 1977. – 304с.

8. Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. – М.: Смысл, 2000. – 511с.

9. Леонтьев Д.А. Смысл как психологическое понятие. – В сб.: Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. – М., 1969. – С. 47-55.

10. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. 2-е исп. изд. – М.: Смысл, 2003. – 487с.

11. Мамардашвили М.К. Форма превращенная // Философская энциклопедия. Т. 5. – М.: Сов. энциклопедия, 1970. – С. 386-389.

12. Маслоу А. Психология бытия. – М., 1997.

13. Носов Н.А. Виртуальный человек. Очерки по виртуальной психологии детства – М.: Магистр, 1997. – 192с.

14. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. – СПб: Изд-во «Питер», 1999. – 720с.

15. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990.

16. Чудновский В.Э. Проблема становления смысложизненных ориентаций личности // Псих. журн. – 2004. – Т. 25. – № 6. – С. 5-11.

17. Чудновский В.Э. Смысл жизни: проблема относительной эмансипированности от «внешнего» и «внутреннего» // Псих. журн. – 1995. – Т. 16. – № 2. – С. 15-26.