Филологические науки/6. Актуальные проблемы перевода

 

 

Арапова А.А.

Карагандинский государственный университет им. академика Е.А. Букетова, Караганда, Казахстан

Перевод имён собственных в сказках как частный случай использования форенизации

(Научный руководитель – к.ф.н., доцент Нестерик Э.В.)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В связи с идеей о «прозрачности» перево­да в конце XX века появился термин «неви­димость переводчика». Данный термин был введен Лоуренсом Венути в его работе «The transla­tor’s invisibility» в 1995 году. По его словам, термин «невидимость переводчика» отно­сится к двум взаимоопределяющим феноме­нам: первый – это обманчивое воздействие того, как переводчик использует язык перевода, второй – это практика чте­ния и оценки переводов, которая уже давно доминирует в англо-американской культуре,  а также в других культурах, как англоязыч­ных, так и зарубежных [1, 1]. Переводной текст, будь то проза или поэзия, принимается читателями в том случае, если его основными характеристиками становятся «fluency», т. е. текст легко читается, и «transpar­ency» (прозрачность), т. е. в тексте отражается личность и идеи автора, основное зна­чение иноязычного текста, иными словами, создается впечатление, что мы читаем ориги­нал, а не перевод. При этом, как подчеркивает Л.Венути, чем легче читается перевод, тем невидимее переводчик, и тем видимее автор оригинала.

Выделяя понятия видимости и невидимо­сти переводчика, Венути определяет два про­тивоположных метода перевода: «foreigniza­tion» («форенизация») и «domestication» («доместикация»).

«Легкость восприятия» перевода, т.е. то, что Л.Венути называет «fluency», делает акцент на вразумительности текста перевода, язык здесь рассматривается как средство самовы­ражения, перевод возрождает идеи ав­тора оригинала. «Легкость восприятия» рас­сматривается как основная особенность пере­водческой стратегии доместикации, создаю­щая эффект «прозрачности», иллюзию того, что перед нами не перевод, а оригинальный текст, живые мысли иностранного автора. Чтобы текст легко читался, переводчик дол­жен стать невидимым, тогда текст перевода будет восприниматься как оригинал. Таким образом, невидимость переводчика – основ­ная составляющая переводческого метода доместикации.

Поиски альтернативы «легко воспринима­емому» переводу ведут к противоположной теории – теории «форенизации» текста пере­вода. По мнению И.Ф.Гёте, переводчик, ко­торый подходит близко к оригиналу, в той или иной степени отстраняется от самобытности собственной нации, в результате возникает текст, который требует, чтобы вкусы боль­шинства подстраивались под него. Данная переводческая стратегия наиболее активно поддерживалась в XIX веке немецкими фило­софами, такими как Ф.Шлейермахер и В.Гумбольдт.

Метод форенизации, в отли­чие от доместикации, непрозрачен, с тру­дом воспринимается читателями перевода, подчеркивает отличие иноязычного текста. Л.Венути называет такой перевод сопротивлением («resistancy») не только по­тому, что он избегает «легкости восприятия», но также потому, что он бросает вызов при­нимающей культуре.

Чаще всего вопрос выбора стратегии встаёт, когда переводчик сталкивается с реалиями (бытовыми, географическими и т.д.): именно они наиболее ярко демонстрируют особенности культуры того или иного народа.

К реалиям можно отнести и имена собственные, так как некоторые реалии обладают их признаками, другие же стоят на границе между обеими катего­риями. В са­мом деле, близкие черты многих реалий и имен собст­венных в ряде случаев делают почти невозможным их размежевание. От типичных имен собственных некоторые реалии от­личаются в плане содержания лишь наличием собствен­ного значения (семантики) и по этому признаку их мож­но было бы приравнять к так называемым «говорящим» или «значащим» именам собственным. Границы между некоторыми именами собственны­ми и (некоторыми) реалиями зыбки, иногда они вовсе отсутствуют, иногда одна категория переходит в другую, и причислять данные слова к той или другой можно (весьма условно) только опираясь на орфографию.

Тем не менее, например, С.Влахов и С.Флорин не включают имена собственные в категорию реалий, а исходя из критериев теории пере­вода, рассматривают их как самостоятельный класс «без­эквивалентной лексики», которому присущи свои приз­наки и приемы передачи при переводе, разумеется, нередко совпадающие с приемами «перевода» реалий [2, 13]. С реалиями их роднит большей частью и яркое коннотативное значение, обусловливающее способность переда­вать национальный и/или исторический колорит, которое и заставляет ряд авторов причислять их к реа­лиям.

В каких же случаях целесообразно применять стратегию форенизации в процессе перевода имён собственных, встречающихся в сказках?

Во-первых, если имя собственное не является говорящим. Таково, к примеру, имя одного из самых известных героев русских народных сказок – Кощея. Оно не содержит в себе элементов, характеризующих персонажа, поэтому при его переводе допускается транслитерация, т.е. передача только звуковой формы – Koshchei [3, 81]. Еще один пример – имя героя казахской сказки «Ер-Тостик» – Ерназар [4, 7]. Как и все имена в любом народе, любой культуре, оно обладает определенным значением. Ер в переводе с казахского языка означает «мужчина, храбрец, воин», назар – «взор, взгляд». Однако имя это говорящим не является и, следовательно, нет никакой необходимости переводить его дословно.

Во-вторых, когда мы хотим поспособствовать распространению нашей культуры во всем мире, ознакомить англоязычных читателей с теми произведениями устного народного творчества, на которых растут и учатся наши дети. Преследуя эту цель, переводчик вправе переводить некоторые слова, в частности, имена собственные, с помощью стратегии форенизации. Так, И.Железнова переводит «Царевич» как «Tsarevich», «Царевна» как «Tsarevna» [3, 11]. Иностранцам, безусловно, было бы понятней слово Prince, однако это слово неспособно передать колорит русских народных сказок.

В-третьих, не стоит забывать о таком понятии, как «обращения», непосредственно связанном с понятием «имена собственные». Существует множество примеров перевода имен собственных на другой язык методом  доместикации. Однако, как отмечает В.Токарева, «при переводе имен собственных, употребленных с аффиксами субъективной оценки, переводчику целесообразно обращаться к такому виду трансформаций, как транслитерация, например «Митенька» – «Mitenka» [5, 121]. К приему транслитерации обращается Д. Роттенберг при переводе сказки «Финист – ясный сокол»: «Марьюшка» – «Maryushka», а также Б. Исаакс при переводе сказки «Сестра Аленушка и братец Иванушка»/«Sister Alyonushka and brother Ivanushka». Данные перевода являются ярким примером использования стратегии форенизации.

Перевод имен собственных представляет собой особую сложность для переводчика. Если цель переводчика – познакомить читателей перевода с самобытностью культуры оригинала, он использует при передаче имен собственных стратегию форенизации. Также на выбор переводчиком данной стратегии влияет наличие аффиксов субъективной оценки (обращения) и отсутствие в имени собственном элементов, характеризующих самого героя. Все вышеперечисленные факторы необходимо учитывать при переводе народных сказок, так как от выбора стратегии зависит восприятие иностранцами национального колорита и характеров персонажей.

 

Литература

1.                 Venuty, L. The translator’s invisibility : A history of transla­tion//Translation Studies / Comparative litera­ture/еd. by Susan Bassnet and Andre Lefevre. L. –  N.Y., 2003. – 353 c.

2.                 Влахов, С., Флорин, С. Непереводимое в переводе. – М.: Издательство «Международные отношения», 1980. – 342 с.

3.                 Zheleznova, I. Russian fairytales. – Moscow: Progress Publishers, 1966. – 213 с.

4.                 Жанузакова, Ф. Казахские народные сказки. – Алма-Ата: Издательство «Жазушы», 1983. – 256 с.

5.                 Токарева В. Язык и перевод. – М., 1998. – С. 121.