Политология/10.Региональные политические прооцессы

Кандидат политических наук Демидов Андрей Владимирович

Министерство иностранных дел России

Задачи российской внешней политики

в свете новых аспектов

американского присутствия в Азии

В докладе анализируются заявления американских государственных деятелей и некоторые концептуальные документы, определяющие стратегические направления внешней политики США в Азии. В этом контексте высказывается ряд соображений относительно наиболее целесообразных внешнеполитических шагов России на Азиатском континенте.

The author analyses some statements made by American statesmen, as well as certain documents defining strategic directions of U.S. foreign policy in Asia. Based on this the author reflects on the most advisable foreign policy steps of Russia.

Ключевые слова: «поворот к Азии», «лидерство США», Большой Ближний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион, Центральная Азия, «Новый шелковый путь», военные базы, Шанхайская организация сотрудничества, Евразийский союз.

Key words: “pivot to Asia”, “American leadership”, Extended Middle East, Asia-Pacific, Central Asia, “New Silk Road”, military bases, Shanghai Cooperation Organization, Eurasian Union.

В ноябре 2011 года Соединенные Штаты объявили о «стратегическом повороте» Вашингтона к Азиатскому континенту. По мнению тогдашнего госсекретаря США Х.Клинтон, высказанному в статье, опубликованной в журнале “Foreign Policy”, такой поворот «логически представляет собой часть наших (американских – Прим. автора) глобальных усилий по обеспечению и укреплению лидерства США» [1]. Со сменой госсекретаря в начале 2013 года этот курс США был подтвержден. Джон Керри в ходе поездки по странам Азии в апреле 2013 года в переговорах и публичных выступлениях также указывал на важность «поворота». И это неудивительно, за публикациями и выступлениями глав американского внешнеполитического ведомства, касавшимися внешнеполитических аспектов, стоит стратегическая линия администрации Б.Обамы. Соответствующий документ, утвержденный президентом США, был опубликован 5 января 2012 года [2].

В выступлениях американских государственных деятелей (президент, госсекретарь) применительно к «повороту» говорится, что речь идет о географическом смещении акцентов во внешней и военной политике США от Ближнего Востока к Востоку Дальнему (Азиатско-Тихоокеанский регион). Что же касается Ближнего Востока [3], то здесь, как можно понять, упор должен быть сделан на поощрение экономического сотрудничества, которое, как говорится в упоминавшейся выше статье Х.Клинтон, откроет новые рынки для американского бизнеса, обеспечит Соединенным Штатам беспрецедентные возможности для инвестиций, торговли.

Анализ показывает, что в качестве факторов, вызвавших указанную переориентацию американской внешней и военной политики можно выделить:

- внутриамериканские финансово-экономические проблемы, выливающиеся в необходимость сокращения бюджетных расходов на фоне самого тяжелого после «Великой депрессии» финансово-экономического кризиса [4];

- невозможность на этом фоне содержать значительные военные контингенты во всех без исключения регионах мира, где США имеют свои интересы [5];

- признание огромного потенциала всего Азиатского континента;

- рост экономической и военной мощи Китая и Индии;

- военно-политический провал США в Афганистане и, как следствие, нарастающая дестабилизация Центральной Азии и всего «Большого Ближнего Востока»;

- дипломатический провал внешней политики США в Пакистане;

- активизация внешнеполитической и военной активности России в Азии, вообще, и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в частности;

- нарастание российско-китайского взаимодействия в решении международных военно-политических проблем.

В ходе рассмотрения перспектив такой переориентации возникает вполне закономерный вопрос: как в новую американскую стратегию будет встроен регион Среднего Востока и Южной Азии, включаемый, как уже отмечалось, в категорию «Большой Ближний Восток»? Совершенно ясно, что этот регион, весьма важный с позиции обеспечения глобальных американских интересов, располагающий по сути дела, нетронутыми запасами природных ресурсов, исторически являвшийся связующим звеном между Восточной Азией (Дальний Восток), Центральной (Средней) Азией и Ближним Востоком (включая стратегические с позиции запасов нефти районы Персидского залива), не может быть оставлен без внимания, в т.ч. с военно-стратегической точки зрения. Известно, что США планируют создать постоянные военные базы в Афганистане, американские базы имеются в Центральной Азии; не следует рассчитывать на сокращение американского военного присутствия в Персидском заливе; сохраняется, по мнению Вашингтона и Тель-Авива, необходимость противодействия Ирану.

В основу стратегического курса США для этого региона была положена провозглашенная Х.Клинтон в 2010 году по аналогии со средневековым «Великим шелковым путем», связывавшим страны различных регионов Азии, доктрина «Нового шелкового пути» (НШП). Предлагалось устанавливать и укреплять, в первую очередь, экономические связи между странами Южной, Центральной и Восточной Азии. При этом, таким странам, как Афганистан и Пакистан [6], играющим, как считают в Вашингтоне важную роль в деле обеспечения национальных интересов США, отводилась роль своего рода узла, связывающего упомянутые регионы. Реализация этой доктрины, как было заявлено, должна позволить заинтересованным странам, в первую очередь, государствам Южной и Центральной Азии, сближаться, развивать экономическое сотрудничество, интеграцию. То есть, официально ставилась задача стабилизировать через экономику обстановку здесь под контролем Вашингтона.

В этой связи хотелось бы поддержать мнение многих исследователей, не огласных с рассуждениями российских деятелей либерального толка, считающих, что в современную эпоху военная сила, якобы, потеряла свое значение. На фоне событий в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, вокруг Ирана, вокруг КНДР хорошо видно обратное. Более того, хотелось бы соглситься с мнением Алексея Ивановича Подберезкина, считающего, что новые возможности в военной области позволяют США жестче шантажировать другие страны, находящиеся в числе приоритетов американской внешней политики [7].

С начала 90-х годов ХХ века (после развала СССР) Вашингтон проводил весьма активную дипломатическую работу с лидерами государств Центральной Азии с целью укрепления военного сотрудничества с ними. В ряде стран региона уже имеются американские военные базы:

- Узбекистан – база Ханабад, где находится примерно 1,5 тыс. американских военнослужащих. Американо-узбекистанский договор предусматривает использование базы только для проведения гуманитарных и спасательных операций. Между Ташкентом и Вашингтоном ведутся переговоры о создании в Узбекистане «Центра оперативного реагирования», задачей которого станет координация действий на случай обострения обстановки в регионе после вывода большей части войск США из Афганистана. Под прикрытием Центра может быть открыта военная база. Узбекистану, как сообщается, будет передано избыточное американское военное оборудование, выводимое из Афганистана;

- Кыргызстан – авиабаза Манас (есть информация, что база может быть закрыта). Здесь расквартированы транспортные самолеты и истребители (примерно 3 тыс. солдат и офицеров);

- Таджикистан и Казахстан – действия вооруженных сил США на территории этих государств носят строго закрытый характер. Предполагается, что правительства могут предоставить американским ВВС право использования воздушного пространства в экстренных случаях. Имеется информация о планах создания на каспийском побережье Казахстана американской военно-морской базы [8].

С 2001 года главная объявленная задача военных объектов США в Центральной Азии состояла в обеспечении т.н. «Северного коридора» военных поставок для контингента США и НАТО в Афганистане. Однако после июля 2014 года (вывод большей части иностранных войск из этой страны), а также в связи с объявленным «поворотом» США к АТР ситуация несколько меняется.

Тут-то и должна заработать доктрина «Нового шелкового пути». Американские базы в Центральной Азии вероятнее всего останутся [9], но их количество и численность размещенного там военного персонала, скорее всего, будут сокращены. Сохранятся базы только в наиболее чувствительных «болевых точках» региона.

В дальнейшем акцент предположительно будет сделан на привязывании этих государств к США соглашениями о военном сотрудничестве, и, в первую очередь, в плане перевода их вооруженных сил на НАТОвские стандарты.

В экономическом же плане выдвигаются проекты строительства транспортной инфраструктуры (железнодорожных, автомобильных путей, трубопроводов, ЛЭП) через территорию Афганистана и Пакистана с выходом к портам на побережье Индийского океана. Такая инфраструктура должна стать альтернативой уже существующей транспортной сети, проходящей через территорию России,

С учетом близости региона Среднего Востока и Южной Азии к границам России, с учетом серьезных российских интересов в АТР, также возникают вопросы. Как новая американская стратегия отразится на нашей стране? Какие выводы должны быть сделаны Москвой в плане отстаивания своих национальных интересов, проведения своей внешней и оборонной политики, обеспечения национальной безопасности? Как будут развиваться поддерживаемые Москвой интеграционные проекты: ШОС, Евразийский союз, Таможенный союз и др. Как подготавливаемая в России программа ускоренного развития Сибири и Дальнего Востока может встроиться в зону бурного роста АТР на фоне американского «поворота»? Исчерпывающего ответа на эти вопросы пока не просматривается.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в упоминавшейся выше статье Х.Клинтон, без сомнения, остающейся, несмотря на смену госсекретаря, программным документом «поворота к Азии», говорится о взаимодействии США со многими странами Азиатского континента. Чаще всего упоминаются Китай, Индия, Индонезия. В то же время, Россия, бесспорно, имеющая значительные интересы в Азии, вообще, и в регионе АТР, в частности, в документе не упоминается.

Здесь сказывается ряд факторов. Во-первых, Россия, как на это указывают эксперты, продолжает оставаться на периферии экономической интеграции в АТР. Ни для одного государства региона экономические связи с Россией не играют заметной роли. Доля нашей страны во внешнеторговом обороте экономик стран-членов АТЭС составляет примерно 1 % [10]. Во-вторых, несомненно, значительную роль играет фактор пропагандистский – США заявляют о своем намерении сотрудничать со странами типа Монголии, Бутана, островных государств Тихого Океана, но при этом демонстративно не желают считаться с Россией. В-третьих, в практическом плане, хотя об этом открыто не говорится, «поворот к Азии» имеет целью оказывать противодействие не только росту Китая, но и российской внешней политике, заметно активизировавшейся в последние годы на всем Азиатском континенте, российско-китайскому взаимодействию. За «поворотом», как можно предположить, кроется общий и неизменный стратегический подход США к мировым процессам – противодействовать попыткам любой страны или коалиции стран занять доминирующие позиции на Евразийском материке.

Подтверждением последнего тезиса можно считать знаковое заявление, сделанное Х.Клинтон в декабре 2012 года. Из слов тогдашнего госсекретаря ясно вытекало, что в США негативно воспринимают российские усилия по развитию интеграции на постсоветском пространстве. Американка охарактеризовала проекты по созданию Таможенного союза, Евразийского союза как попытки Москвы «советизировать» государства СНГ. Она заявила, что «мы (американцы – Прим. автора) знаем, что является целью, и мы пытаемся найти эффективный способ замедлить или предотвратить этот процесс» [11].

Идеи ушедшей в отставку Х.Клинтон совсем недавно развил старший научный сотрудник Американского совета по внешней политике в Вашингтоне Стивен Бланк, в своем выступлении на организованной Джеймстаунским фондом конференции, посвященной второйц годовщине инициативе «Нового шелкового пути». Он, в частности, заявил, что создавая Таможенный союз, Кремль «ясно обозначил, что не признает суверенитета и независимости не только стран Центральной Азии, но и всего постсоветского пространства». И уж совсем завравшись, С.Бланк добавил: «Россия навязывает новые военные базы странам Центральной Азии, хотя в Москве нет ни желания, ни возможности защищать эти страны. Эти базы, утверждал научный сотрудник, служат инструментом упрочения российского контроля над регионом и рычагом воздействия на внутреннюю политику этих стран» [12].

Не менее негативное отношение Вашингтон демонстрирует к Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), важными целями которой является в т.ч. стабилизация Центральной Азии через экономику и экономическое сотрудничество, а также к заметной активизации российского участия в АТЭС [13].

Говоря иными словами, новые американские инициативы свидетельствуют, что США готовы поддерживать или хотя бы не противодействовать только тем процессам интеграции, которые идут в русле политики Вашингтона. Все выходящее за рамки этого русла, будет получать отпор. А поскольку в Вашингтоне по сути дела любую российскую внешнеполитическую инициативу склонны рассматривать, прежде всего, как «возрождение имперских амбиций», в США интеграционные проекты России воспринимают как проекты враждебные.

Нельзя исключать американского вмешательства на базе стратегии «поворота к Азии» во внутренние дела России. К примеру, США могут оказать противодействие выполнению подготавливаемой в России программы ускоренного развития Сибири и Дальнего Востока.

* * *

Внимательное рассмотрение американской внешнеполитической концепции «поворота к Азии» дает серьезные основания полагать, что речь может идти не об уходе США из региона Среднего Востока и Южной Азии, а о своего рода перераспределении американского присутствия между отдельными регионами, о переводе большей части военного контингента в наиболее чувствительные с позиции интересов США части света (АТР), о замене военного присутствия на Среднем Востоке и в Южной Азии на лоббирование экономической интеграции стран региона под американским контролем.

Вместе с тем, надо четко представлять, что переформатирование американского присутствия не означает полного отказа от использования военной силы для обеспечения интересов Вашингтона. В упомянутых документах присутствие значительных военных контингентов США в Азии расценивается как важнейший фактор, способствующий, с американской точки зрения, «сохранению мира и процветания на континенте».

Рассматривая перспективы российской внешней политики на Азиатском континенте, в первую очередь, хотелось бы подчеркнуть, что для Москвы на этом направлении важно вести целеустремленную, продуманную работу по усилению российских позиций в Азии. Новая редакция Концепции внешней политики Российской Федерации нацеливает нас на активную работу по встраиванию России в экономическое сотрудничество в Азии, вообще, и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в частности.

Следует активизировать наши усилия по продвижению выгодных для нас интеграционных проектов на Азиатском континенте. Необходимо предпринять более активные, чем сейчас, меры по интенсификации интеграционных процессов в рамках укрепления ШОС и формирования Евразийского союза. Соответственно, необходимо дать серьезный импульс ШОС, как наиболее авторитетному интеграционному проекту, в котором заинтересована Россия. Для этого предлагается незамедлительно удовлетворить заявки Индии и Пакистана по вступлению в ШОС в качестве полноправных членов. В самом ШОС необходимо активизировать многостороннее сотрудничество.

Не следует забывать, что 2/3 российской территории находятся в Азии. В этой связи для России видится необходимым еще более активизировать свое политическое и экономическое присутствие на Азиатском континенте, в т.ч. в регионах Среднего Востока, Южной Азии и АТР. Хотелось бы полностью согласиться с мнением Карена Брутенца, считающего, что для нашей страны речь идет «не о временном преходящем маневре, а о стратегической необходимости и стратегическом выборе» [14]. В частности, видится целесообразным разработать общую развернутую концепцию сотрудничества нашей страны с государствами и международными организациями Азиатского континента. На основе такой концепции можно было бы подготовить стратегические документы по взаимодействию отдельно, как с регионом Среднего Востока и Южной Азии, так и с Азиатско-Тихоокеанским регионом.

Параллельно с этим на двустороннем уровне следовало бы активизировать сотрудничество со странами Азии в областях, в которых мы имеем лидирующие позиции (ВТС, космос, атомная энергетика, поставки энергетического оборудования и т.д.).

Сноски и литература:

[1] Hillary Rodham Clinton. America’s Pacific Century. // “Foreign Policy”. November 2011. www.foreignpolicy.com/articles/2011/10/11/americas_pacific_century?page=0,6.

[2] Sustaining U.S. Global Leadership: Priorities for 21^st Century Defense. // www.defense.gov/news/defense_strategic_guidance.pdf.

[3] Как представляется, говоря о Ближнем Востоке, американские стратеги подразумевают т.н. «Большой Ближний Восток» в видении бывшего президента Дж.Буша (мл.). – Прим. автора.

[4] Предполагается, что бюджет Пентагона будет сокращен на 41 млрд.долларов в 2013 году и на 500 млрд. долларов в течение последующих девяти лет (см. Dan De Luce. U.S. Shift to Asia on Track Despite Budget Cuts, Says Admiral. // “Dawn”. May 8, 2013).

[5] А это уже ставит под вопрос саму идею американского «лидерства». – Прим. автора.

[6] Примечательно, что Иран, имеющий серьезные этнические, исторические, культурные, языковые и экономические связи с Афганистаном и Пакистаном, американские стратеги сознательно игнорируют и в предлагаемые интеграционные схемы не включают – Прим. автора.

[7] См. А.И.Подберезкин. Военная сила США в Евразии как новая геополитическая реальность. // www.public.viperson.ru/wind.php?ID=665123&soch=1.

[8] Как заявил президент Казахстана Н.Назарбаев, выступая на конференции министров иностранных дел Стамбульского процесса по Афганистану, Казахстан готов предоставить НАТО порт Актау на Каспии для транзита грузов в Афганистан. – См. «Независимая газета» 3 июня 2013 г.

[9] В конце мая 2013 г. помощник госсекретаря США по Южной и Центральной Азии Р.Блейк заявил, что США сохранят свое присутствие в Центральной Азии и после вывода войск из Афганистана. – См. «Независимая газета» 3 июня 2013 г.

[10] См. Г.Ивашенцов. России нужна развернутая энергетическая стратегия в АТР. // «Международная жизнь». № 3, марта 2013. С. 135.

[11] Х.Клинтон заподозрила Россию в «советизации» ряда стран. // www.rbc.ru/politics/06/12/2012/835350.shtml.

[12] www.ca-news.org/news:1086465/. http://www.ca-news.org/news:1086465/

[13] Как сообщил Министр иностранных дел Российской Федерации С.В.Лавров, сентябрьский саммит АТЭС во Владивостоке продемонстрировал серьезность российских планов и намерений в АТР. Порядка 60 конкретных инициатив и проектов уже взяты в проработку различными профильными группами, работающими в рамках АТЭС. – См. С.В.Лавров. Вечная «перезагрузка» - это сбой в системе, который означает, что она зависла. Пресс-конференция Министра иностранных дел. // «Международная жизнь». № 2, февраль 2013. С. 5.

[14] К.Брутенц. Континент будущего. // «Международная жизнь». № 3, март 2013. С. 54.