КазГЮУ
Карашева
Д.
Права
человека в истории международных отношений
В
различные исторические эпохи понятие, содержание и объем прав и свобод человека
не были одинаковыми. Еще сравнительно недавно, вплоть до начала нынешнего века,
права человека регулировались исключительно внутригосударственным правом.
Государства – участники международных отношений исходили из того, что эти
вопросы относятся исключительно к их внутренней юрисдикции. Общепринятым
постулатом было рассматривать взаимоотношения между государством и его
гражданами как внутреннее дело каждого государства. Старое международное право
не вторгалось в этот процесс.
Границы
внутренней юрисдикции государств не являются неизменными, они исторически
подвижны. Государства сами устанавливают пределы таких ограничений, подвергая
международно-правовому регулированию те или иные вопросы внутригосударственных
отношений. Старое, традиционное международное право, рассматривая
взаимоотношения между государством и его собственными гражданами как входящие в
его внутреннюю юрисдикцию, делало лишь о исключение. Считалось правомерным
применение силы в «гуманитарных» целях вплоть до развязывания войны в
одностороннем порядке защиты жизни и имущества своих граждан, находившихся
территории другого государства, а также национальных и иных меньшинств. Право
на «гуманитарную» интервенцию основывалось предпосылке, что каждое государство
якобы имеет международные обязательства гарантировать основные права и свободы,
где бы они ни нарушались.
Теоретическое
обоснование политика вмешательства во внутренние дела других государств под
предлогом «защиты» и «обеспечения» таких прав, как право на жизнь, на
свободу совести и вероисповедания, получила в трудах юристов – представителей
науки международного права.
Исходя
из того, что за абстрактным человеком независимо от принадлежности его к тому
или иному государству признаются определенные права и свободы, основоположник
науки международного права голландский юрист Гуго Гроций в работе «О праве
войны и мира», изданной в 1625г., оправдывал так называемые справедливые войны
ради защиты чужих подданных, если над ними творят «явное беззаконие».
Ученые-международники
того времени широко восприняли естественно-правовую теорию прав человека.
Известный профессор Петербургского университета Ф. Мартене писал, что «все
образованные государства признают за человеком как таковым, безотносительно к
его подданству или национальности, известные основные права, которые неразрывно
связаны с человеческой личностью». Под этими правами обычно подразумевалось
право на жизнь, свободу совести и вероисповедания. По утверждению швейцарского
ученого И. Блюнчли, естественные права человека «должны быть уважаемы как
в мирное, так и в военное время».
Точка зрения о
законности вмешательства в дела других государств и правомерности интервенции
по мотивам «гуманности» для защиты основных прав и свобод человека разделялась
большинством юристов-международников как в XVIII, так и в XIX в. Лишь
отдельные ученые, как, например, профессор А. Гефтер, утверждали, что если
государство попирает права и свободы своих граждан, «то надо прекратить с ним
всякие отношения», но не вмешиваться силой оружия в его внутренние дела.
Некоторые ученые
– сторонники теории «гуманитарной» интервенции – считали, что ее применение
является правомерным только против «нецивилизованных» государств.
«Вмешательство образованных держав, – писал Ф. Мартене, – по принципу
законно в том случае, когда христианское население тех земель (нецивилизованных
государств. – В.К.) подвергается варварскому гонению и избиению. В данном
случае вмешательство оправдывают общность религиозных интересов и соображения
человечности, т.е. начала естественного права, которые вообще определяют
сношения образованных народов с необразованными». Точку зрения о правомерности
интервенции по мотивам «гуманности» лишь против нецивилизованных народов высказывал
и русский ученый Н.А. Захаров.
Разделяя
точку зрения о законности интервенции во имя «гуманных» целей, ряд ученых
считали, что право на «гуманитарную» интервенцию возникает не в одностороннем
порядке, а в результате решения группы государств. «Нельзя согласиться с тем, –
писал Ф. Лист, – что право вмешательства существует также и в том случае,
когда, по мнению отдельного государства, даже вполне основательному, вторжение
представляется для охраны общих интересов человечества. Право вмешательства может
быть предоставлено совместно нескольким государствам (так называемое
коллективное вмешательство)» [1].
Доктрина
гуманитарной интервенции широко использовалась в то время и в практике
международных отношений. Она служила одним из многочисленных «обоснований» для
порабощения «нецивилизованных» народов. Кроме того, во имя «гуманных» целей и
под предлогом «защиты» национальных и религиозных меньшинств проходила борьба
европейских держав за раздел и передел уже поделенного мира. «Право на
вмешательство» официально закреплялось во многих международных договорах и
соглашениях этого периода истории.
Исследуя
внешнеполитическую практику государств XIX в., известный английский юрист-международник Я. Браунли
пришел к выводу, что «в действительности ни одна интервенция не происходила в
гуманных целях, за исключением, пожалуй, оккупации Сирии в 1860–1861 гг.».
После
Первой мировой войны и образования Лиги Наций право государства на интервенцию
подвергается определенным ограничениям. Если в период, предшествующий учреждению
Лиги Наций, международное право практически признавало право государства на
войну, которое обосновывалось, правда, различными предлогами, то Статут Лиги
Наций серьезно ограничивал право государств – членов Лиги прибегать к войне и
предусматривал санкции в отношении ее членов, которые будут воевать в нарушении
постановлений Статута.
В
рамках Лиги Наций происходило заключение целого ряда соглашений, направленных
на борьбу с рабством и работорговлей, а также на пресечение торговли женщинами
и детьми.
В
этот период разрабатываются и специальные международно-правовые меры для защиты
религиозных, этнических и языковых меньшинств.
После
Первой мировой войны главными союзными и объединившимися державами были
заключены соглашения с восемью европейскими государствами и Турцией, в которых
эти государства брали на себя обязательство предоставить лицам, принадлежащим к
меньшинствам по расе, религии и языку, те же права, что и остальным своим
гражданам. Соответствующие обязательства позднее были приняты также Албанией,
Ираком, Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией при вступлении их в Лигу Наций
путем односторонних деклараций Совету Лиги.
Какие именно
обязательства возлагались на эти государства? Согласно ст. 2 Договора
главных союзных и объединившихся держав с Польшей польское правительство
обязалось «предоставить всем жи
телям Польши
полную и совершенную защиту их жизни и их свободы без различия происхождения,
национальности, языка, расы или религии». За всеми жителями признавалось равенство
перед законом, право на свободу религии и вероисповедания, пользования
одинаковыми гражданскими и политическими правами. «Польские граждане,
принадлежащие к меньшинствам этническим, по религии или по языку, –
подчеркивалось в ст. 8 Договора, – будут пользоваться тем же режимом и
теми же правовыми и фактическими гарантиями, что и другие польские граждане».
Аналогичные статьи содержались и в других соглашениях о национальных
меньшинствах.
В
них речь шла только о пользовании лицами, принадлежащими к этническим,
религиозным или языковым меньшинствам, определенными гражданскими и
политическими правами. Договоры о меньшинствах не носили универсального
характера. Они создавали специальный режим для небольшой группы малых
государств. Главные союзные и объединившиеся державы не брали на себя никаких
обязательств о предоставлении меньшинствам, проживающим на их территории, тех
же прав, что и всем своим гражданам. Они выступали лишь в роли гарантов
созданной системы и не были связаны какими-либо обязательствами перед Лигой
Наций. Поэтому некоторые государства – члены Лиги Наций – расценивали договоры
о меньшинствах как неравноправные, несовместимые с суверенитетом государств и
открывающие лазейки для вмешательства в их внутренние дела.
Обязательства
государств по защите меньшинств были поставлены под гарантию Лиги Наций.
Согласно ст. 12 Договора с Польшей (и аналогичным статьям других
соглашений) каждый «член Совета Лиги Наций имел право обращать внимание Совета
на всякое нарушение какого бы то ни было из этих обязательств/ Совет мог
предпринимать такие меры и давать такие предписания, какие покажутся для
данного случая подходящими и действительными/ В случае расхождения мнений по
вопросам права или факта расхождение это будет рассматриваться как спор,
имеющий международный характер», подлежащий передаче «Постоянной палате
Международного Суда. Решение Постоянной палаты не будет подлежать апелляции, и
оно будет иметь ту же силу и значение, что и решение, вынесенное в силу
ст. 13 Статута».
Согласно
же ст. 13 Статута члены Лиги Наций имели право прибегать к войне против
тех государств, которые не выполняют «добросовестно вынесенные решения». Сам
Статут Лиги Наций не содержал никаких постановлений об обязанностях государств
– членов Лиги соблюдать права меньшинств или осуществлять международное
сотрудничество в развитии уважения к правам человека и обеспечении хотя бы
элементарных гражданских, политических, экономических или социальных прав.
Члены Лиги брали на себя лишь обязательства «прилагать усилия» к обеспечению
«справедливых и гуманных условий труда».
В
отношении колониальных народов Статут требовал, чтобы «мандатарий взял там на
себя управление территорией на условиях, которые, запрещая такие
злоупотребления, как торг рабами, торговля оружием и торговля алкоголем, будут
гарантировать свободу совести и религии без иных ограничений, кроме тех,
которые может наложить сохранение публичного порядка и добрых нравов».
Государства
– члены Лиги Наций даже не ставили перед собой задачу выработать универсальный
международный документ, который содержал бы положения об уважении и соблюдении
хотя бы элементарных прав и свобод человека [2].
В
период, предшествующий созданию Организации Объединенных Наций, ограниченным
числом государств были заключены первые международные соглашения, в которых в
той или иной степени регулировались некоторые вопросы обеспечения прав
человека. К их числу относятся договоры и конвенции, содержащие положения о
борьбе с рабством и работорговлей, о пресечении торговли женщинами и детьми, о
защите религиозных, этнических и языковых меньшинств, а также ряда прав
человека в период вооруженных конфликтов. Целью этих соглашений являлось не
создание всесторонней системы международной защиты прав человека, а лишь
обеспечение некоторых прав личности. В соответствии с принципом суверенного
равенства права человека в тот период рассматривались международным сообществом
как входящие исключительно во внутреннюю юрисдикцию государств и подлежащие
регулированию национальным законодательством.
Список использованной литературы:
1. Ermacora F.
Rechtsquellen zu den Grundfreiheiten und Menschenrechten in 6'sterreich. Wien,
1988. Подробнее см.: Энтин М.
Л. Международные гарантии прав человека. Практика Совета Европы. М., 1992.
2. Vasak K. The Council of
Europe/The International Dimensions of Human Rights. Paris, 1982. Vol.2.