Евразийский национальный университет им. Л. Н, Гумилева

Нармухаметова Н.М.

Проблемы казахстанской и российской исторческой памяти

Интерес к прошлому существует с тех пор, как появилось человечество. Человек – существо историческое. Он растет, изменяется, развивается с течением времени, является продуктом этого развития.

Первоначальное значение слова «история» восходит к древнегреческому термину, означавшему «расследование», «узнавание», «установление». История отождествлялась с установлением подлинности, истинности событий и фактов. В римской историографии это слово стало обозначать не способ узнавания, а рассказ о событиях прошлого. Вскоре «историей» стали называть вообще всякий рассказ о каком-либо случае, происшествии, действительном или вымышленном. В настоящее время мы используем слово «история» в двух смыслах: во-первых, для обозначения рассказа о прошлом, во-вторых, когда речь идет о науке, изучающей прошлое.

Понятие памяти в ХХ веке стало предметом размышления и научных обсуждений. Ученые решили различать несколько видов памяти.

Индивидуальная память, которая проявляет себя в мемуарной литературе и в интервью с носителем памяти. В любой индивидуальной памяти содержится крупица истинной информации об истории.

Коллективная память – это память какой-то человеческой группы, которая в данном случае выступает как единое целое и хочет, чтобы ее воспринимали как носителя неких общих черт, общей идеологии или общего прошлого.

Коллективная память формирует в человеке его коллективную идентичность – социальную, этническую, религиозную, национальную.

Историческая память формируется историками. Историк требует, чтобы мы как можно более игнорировали настоящее и его проблематику, избегали анахронизмов и не проецировали свое видение мира не людей прошлого. Историк утверждает, что история претендует на объективность и полноту. Он опирается на документы и просеивает множество индивидуальных свидетельств, отделяя в них компоненты коллективной памяти от того, что было на самом деле.

Историческая память часто говорит языком чисел и географических названий. Если в такой-то акции было вывезено в лагерь уничтожения 2317 евреев, историческая память не станет интересоваться тем, сколько среди них было талантливых или образованных людей, а сколько – простолюдинов, которые кроме забот о хлебе насущном да о том, чтобы дети не росли неучами, в мирной жизни ни о чем особенно не думали. Из всех видов коллективной памяти историк выберет лишь одну идентичность – все эти люди были евреями.

И индивидуальная и коллективная память живут отдельно от исторической памяти.

Историки вновь и вновь обращаются к проблеме взаимоотношения разных видов памяти, потому что помимо объективной необходимости в объективной истине есть еще много другое, что продиктовано человеческим фактором: эмоции, коллективная идентичность, отношения окружающих, готовность или неготовность отвечать за грехи своих недавних предков.

«Память истории священна» - такова была жизненная позиция Д.С.Лихачева, реализованная в научных трудах о русской культуре, публицистике и общественной деятельности. Она отразила возрастающий интерес в общественном сознании к различным формам исторической памяти, отношение к традициям и реальным событиям прошлого, истории искусства и науки, политики и религии, техники и повседневности, памятникам и биографиям, сохраненным письмам, дневникам, фотографиям, записным книжкам и любимым вещам.

Историческая память – своеобразный пантеон национальной идентичности. Она содержит знание об исторических битвах, судьбоносных событиях, жизни и творческой деятельности выдающихся деятелей политики и науки, техники и искусства. Историческая память воспроизводит непрерывность и преемственность социального бытия.

Д.С.Лихачев писал: «Память противостоит уничтожающей силе времени. Память – преодоление времени, преодоление пространства. Память – основа совести и нравственности, память – основа культуры. Хранит память, беречь память – это наш нравственный долг перед самим собой и перед потомками. Память – наше богатство».

Однако процесс исторической памяти не означает механического повторения и воспроизведения прошлого, он отражает сложность, неоднозначность человеческих отношений, изменение духовных ценностей и личных позиций, влияние субъективных мнений. Свидетельством тому «белые пятна» и «черные дыры» в мировой и отечественной литературе.

Историки и писатели вносят вклад в возвращение исторической памяти в более полном объеме. Литературные произведения, фильмы передают современникам представление о трагических страницах разных народов.

Историческая память не только актуализирована, но и избирательна – она нередко делает акценты на отдельные исторические события, игнорируя другие. В этой ситуации историческая память нередко персонифицируется, и через оценку деятельности конкретных исторических личностей формируется впечатление, суждение, мнение о том, что же представляет особую ценность для сознания и поведения человека в данный период времени.

Историческая память, несмотря на определенную неполноту, обладает все же удивительной особенностью удерживать в сознании людей основные исторические события прошлого вплоть до превращения исторического знания в различные формы мировоззренческого восприятия прошлого опыта, его фиксации в легендах, сказках, произведениях. И, наконец, следует отметить такую особенность исторической памяти, когда в сознании людей происходит гиперболизация, преувеличение отдельных моментов исторического прошлого, ибо она практически не может претендовать на прямое, системное отражение – она скорее выражает косвенное восприятие и такую же оценку прошлых событий.

Считается, что причиной обострения земельного вопроса у кочевников-казахов в середине XVIII века было не только рост населения, но и появление пастбищ, закрепленных за каким-либо власть предержащим из числа казахов. В наиболее острой форме эта узурпация земель при опоре на власть происходила в Букеевской Орде, и без того ограниченной в угодьях.

Ситуация первых десятилетий XVIII века ясна: сужение кочевий из-за джунгарской экспансии и борьбы с волжскими калмыками. Эпизодические битвы за пастбища происходит и с соседями–башкирами. Но позже те же башкиры, восстав против царизма, призовут тогда еще малоизвестного будущего хана Абулхаира.

Обострение земельного вопроса с 70-х гг. XIX в. вызвало переселение крестьян из центральных губерний России. Столыпинские аграрные преобразования после 1907г. имели целью снизить накал земельного вопроса в число русских губерниях не по-революционному, путем предела части или всех помещичьих земель, разрушением вековечной русской крестьянской общины, выделением наиболее зажиточной части. Проблему малоземелия и безземелия предлагалось решить переселением на Восток.

И русские и казахи оказались заложниками так и неизжитой экстенсивности земледелия. В последний раз этот массовый, направляемый «сверху» подход известен на пример освоения целинных и залежных земель в 1954-1956 гг. Факты могут быть рассмотрены с двух разных углов и противоположными выводами: 1) критика политики центра, изменявшего этническую структуру населения Казахстана; 2) проблема изживания экстенсивности экономики, сохраняющая актуальность и по сей день. При этом, второй «угол» изучения нисколько не отменяет факта изменения этнического состава населения. Достоинство второго подхода состоит в том, что вместо критики «постфактум» мы, казахстанцы, имеем возможность увидеть то наследие, от которого надо избавиться в переоценке ценностей – экстенсивность экономики. Она проявляется в неизжитой сырьевой направленности, несмотря на программы инновационности и прочего.

Почему не можем позитивно описать расширение этнической территории казахов (этнической Родины) в возвышенном изложении как описали в литературе и в кино освоение просторов американцы? Ведь казахи осваивали опустевшие после истребления Цинами просторы Джунгарии, междуречье Волги и Урала, малозаселенные степи за Иртышом. Некрополи Мангышлака свидетельствует о жизни туркменских племен до казахов. Несколько иная история с казахским заселением Северного Приаралья. В русских документах вплоть до 1740-х гг. говорится о совместной борьбе казахских и каракалпакских дружин против волжских калмыков и джунгар. Каракалпаки кочевали, имея северной границей кочевок Эмбу и доходя до Тобола. В отличии от казахов они более были склонны к земледелию вдоль рек. Но впоследствии был использован повод, чтобы изгнать почти всех каракалпаков с Северного Приаралья. Они ушли в низовья Амударьи, а оставшаяся часть образовала внеплеменные группы в составе казахов.

Это важность богатства – т.е. скота в понимании того времени, а значит, пастбищ для скота, была важнее нематериальных ценностей.

Понятие идеологии само по себе является спорным и дискутируемым, в том числе в казахстанской политологии. Национальная идея на практике ряда стран представляет собой очертания проекта или сам проект действий по реализации самовыражения нации. Наиболее очевидный и наглядный пример это национальная идея Японии – производство качественной, лучше мировых стандартов, продукции.

Патриотизм советских народов в годы Великой Отечественной войны кажется исключением из схемы, связывающей идею патриотизма, чувства и образное представление с национальностью. На самом деле, исключение кажущееся. В годы войны писатели и поэты концентрировались не на славословиях партии и марксизму-ленинизму. Более того, сама официальная идеология и власть обратились к исторической памяти этносов. Соответственно, имена Александра Невского и Дмитрия Донского, Минина и князя Пожарского, Суворова и Кутузова упоминались в речах Сталина и официальной пропаганде. Памяти других этносов были позволено обратиться к славным героям прошлого. В честь некоторых из этих выдающихся деятелей прошлого были учреждены боевые ордена с высоким статусом среди государственных наград. Украинцы обратились к памяти Богдана Хмельницкого. Казахи вспомнили имена Срыма Датова и Аблая, сказители воспевали деяния эпических героев прошлого. Но после войны на ряд имен, в том числе эпических, к примеру, на имена батыра и бия Эдигея, хана Кенесары был наложен запрет.

Официальная идеология советской эпохи могла на время смириться с пробуждением исторической памяти этносов, чтобы использовать ее в напряжении духовных сил народов в противостоянии сильному врагу. Но эта официальная идеология не могла позволить исторической памяти существовать и развиваться свободно и самостоятельно усилиями интеллектуалов. В дальнейшем, посредством подмены фактов усиленно продвигался тезис, что советский патриотизм основан на преданности партии и идеям марксизма-ленинизма.

Академик Лихачев многое сделал для сохранения памяти в России. Дмитрий Сергеевич имел в виду сохранение памяти, которая уничтожалась. Сохранение памяти Древней Руси, сохранение памяти христианской Руси, сохранение региональной Руси. Он стремился к сохранению давнего образа русского человека. Ему казалось, что нельзя забывать, что есть образ доброго русского человека, а не только бдительного солдата революции. Он понимал, что надо бороться с разрывами, которые произошли в русской памяти. Разрывы в русской исторической памяти связаны не только с революцией, но, может быть, и с двойственностью культуры, которая была в России, с ее разделением на дворянство и народ.

С одной стороны, дворянская культура была полностью европейской. А народная, т.е. крестьянская цивилизация совершенно другая. Эта двойственность объясняет многое из того, что случилось в России. Что означает эта двойственность? Она означает, что есть несколько слоев памяти, что люди не готовы выбирать между ними. А власть предпочитает не выбирать, а брать и то, и другое. Можно также говорить о забытых памятях, есть памяти о преступлениях, которые были совершены.

С исторической памятью связан ренессанс интереса к народному духу, тяга к культурному и духовному наследию прошлого. Положительно воспринимаются восстановление памяти незаслуженно забытых имен (Кенесары, батыр Орак), активно поддерживается возрождение народных промыслов, народной медицины и многому «хорошо забытому».

Греческий мир о Мнемозине – богине воображения и памяти одновременно – очень точно представлял, двалика памяти, воспроизводящей прошлое и придающей ему новые оттенки – от почтения до цинизма.

Но надо относиться с уважением к истории во всей ее противоречивости и многообразии ее проявлений.

Используемая литература:

1. Исмагамбетов Т. «Казахстанский патриотизм и историческая память»

2. Копельман З. «Коллективная память и историческая память»

3. Лихачев Д.С. «Декларация прав культуры»

4. Тощенко Ж.Т. «Что такое историческое сознание и историческая память»