Право/8. Конституционное право

К.ю.н. Романенко В.Б.

Таганрогский институт управления и экономики, Россия

Соотношение светской и духовной властей в современном мире: вопросы теории

Религиозные общины и объединения, представляющие сегодня крупнейшие мировые религии - христианство, ислам, буддизм, а подчас и менее распространенные - иудаизм, синтоизм и др. - на протяжении последних тысячелетий истории человечества оказывали огромное влияние на политические процессы, происходившие в обществе, на формирование правосознания граждан и функционирование публичного аппарата государственной власти. Такое воздействие продолжается и ныне - в начале XXI века. По данным статистики, к середине 90-х гг. XX столетия из всего населения Земли лишь 831 млн. человек заявляли о себе, как об атеистах; 1млрд. 665млн - причисляли себя к последователям Христа; остальные 2млрд 604 млн. - исповедовали иные теологические учения.

В многонациональных, поликонфессиональных странах религиозные проблемы нередко переплетаются с национальными, расовыми, этническими. Однако чисто национальных вероисповеданий осталось немного, например, синтоизм у японцев, сикхизм у пенджабцев, иудаизм у евреев и т.д. Как правило, национальное самосознание превалирует над конфессиональным, хотя бывает, что религиозная общность осознает себя этнонациональной. Так, в некоторых арабских странах (Саудовская Аравия, Иордания и т.д.) в число национальных меньшинств, включаются группы, не исповедующие ислам, подчас и мусульмане, не принадлежащие к доминирующему религиозному течению в государстве.

Державы современного мира используют различные модели взаимодействия церкви и политических органов управления обществом.

В исламских королевствах религиозные и государственные учреждения сосуществуют в неразрывном единстве. Так, мусульмане суниты считают, что халиф как глава государства является и верховным руководителем всех правоверных. Поэтому монарху наряду со светскими прерогативами вручаются и духовные. Например, хотя Король Саудовской Аравии и не носит титула Халифа - он обладает религиозной властью, а монарх Марокко, как эмир правоверных обязан следить за соблюдением норм ислама [1, c. 285].

Вместе с тем, сунитская концепция кладет в основу организации и деятельности исламского государства принцип совещательности (ашшура): при главе государства создается коллегиальный орган из знатоков мусульманского права, консультирующий его при принятии им законов, указов и распоряжений. Такой порядок принятия решений Эмиром действует в Катаре [8, c. 113].

Шиитская политическая теория иммамата стоит на том, что властные полномочия должны сосредотачиваться в руках непогрешимого духовного руководителя мусульманских общин. Преимущественно она используется исламскими республиками, которые мало чем отличаются от монархий. Связано это с тем, что Магомет запрещает правоверным ставить над собой коллективное управление, ибо Сура 3 «Семейство Имрана» стих 95 (100) Корана отмечает: «Если вы будите повиноваться партии тех, кому даровано писание, они обратят вас, после того как вы уверовали, опять в неверных» [5, c. 24]. Так, в Исламской Республике Иран учрежден институт Руководителя (Факиха) государства, вождя нации и гаранта соблюдения норм шариата, стоящего выше Президента. Он назначает адильфакихов - членов Попечительного совета, Генерального прокурора, Председателя Верховного суда, высших военачальников, утверждает и смещает Президента республики в случае принятия Исламским консультативным собранием (парламентом) решения о его политической некомпетентности, объявляет амнистию и смягчает наказания в соответствии с нормами мусульманского права. Судебные органы руководствуются не только законами принятыми Исламским консультативным собранием, но и фетами (посланиями) Руководителя, которые обладают высшей юридической силой, нежели акты парламента. Упомянутый Попечительный совет дает заключения о соответствии принятых парламентом законов предписаниям Корана и Конституции; в случае противоречия акты законодателей возвращаются им на доработку. Подобные органы действуют в исламских монархиях, например в Саудовской Аравии, с тем лишь отличием, что роль Духовного Руководителя - Вождя нации принадлежит королю [1, c. 285].

Стоит сказать, что ислам в современном мире не только самая активная в политическом плане религия, но и весьма динамично вербующая своих новых последователей. Так, в 60-х гг. XX в. – каждый пятый житель планеты был мусульманином; в 2001 г. – каждый четвертый; а по прогнозам ученых к 2030 г. – каждый третий житель Земли будет последователем пророка Мухаммеда [7, c. 264]. Более того, государства Европейского Союза стремительно исламизируются: во Франции уже более 3 тыс. мечетей и 5 млн. мусульман (около 10 % населения); в Англии соответственно более 2 тыс. мечетей и 3 млн. мусульман; в ФРГ – не менее 2 тыс. мечетей и более 4 млн. мусульман, причем ежегодно до 2 тыс. этнических немцев принимает ислам; в Италии – около 700 тыс. мусульман [7, c. 264]. Саудовская Аравия активно финансирует и поддерживает идею создания мирового халифата. На этом пути предполагается создание промежуточных форм – локальных халифатов, вроде Центрально-азиатского [9, c. 9].

Западноевропейские государства также не знают единого шаблона взаимодействия церкви и религиозных объединений. Так, в Великобритании признаются государственными англиканская церковь Англии и пресвитерианская церковь Шотландии. Возглавляются они британским королем (или королевой), который назначает на должности высших духовных сановников. Более того, в Палате лордов британского Парламента имеется определенная квота для церковных иерархов, занимающих свои места пожизненно [1, c. 285].

Шведская церковь, в отличие, от британской, непосредственно управляется парламентом – Риксдагом (органом народного представительства), принимающим законы, касающиеся ее теологического учения, которые в последующем должны быть одобрены священнослужителями евангелического вероисповедания. Высший церковный клир шведского королевства назначается правительством из числа кандидатур, предложенных церковным съездом [10, c. 725].

Испанская монархия отвергает выше приведенные подходы к различным вероисповеданиям и исходит из того, что никакая религия не может быть государственной. Хотя все публичные органы власти королевства обязаны принимать во внимание религиозные верования населения страны и поддерживать отношения сотрудничества с Католической Церковью и другими конфессиями [4, c. 374].

В датском королевстве Евангелистическая Лютеранская Церковь является официальной Церковью Дании, которая пользуется поддержкой государственной власти [3, c. 301]. Устав этой религиозной организации устанавливается законом.

Особая связь церкви и государства констатируется Основным законом Греции 1975 года. Так, в эпиграфе к Конституции греческой республики отмечается, что она принята «Во имя Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы» [2, c. 245].

Кроме того, в ч. 1 и 2 ст. 3 Конституции Греции 1975 года закреплена норма, в соответствии с которой «господствующей в Греции религией является религия восточно-православной Церкви Христовой. Православная Церковь Греции, признающая своим Главой Господа нашего Иисуса Христа, неразрывно связана в своих догматах с Великой Константинопольской Церковью и со всякой единоверной Церковью Христовой, неуклонно соблюдает, так же как и они, святые апостольские и соборные каноны и священные традиции. Она является автокефальной и управляется Священным Синодом архиереев, находящихся на церковной службе, и избираемые ими Постоянным Священным Синодом, который издается в порядке, определяемом уставом Церкви, с соблюдением положений Патриаршего тома от 29 июня 1850 года и акта Синода от 4 сентября 1928 года. … Текст Священного Писания сохраняется неизменным. Официальный перевод его на какой либо другой язык без разрешения автокефальной Церкви Греции и Великой Константинопольской Церкви Христовой запрещается» [2, c. 245].

США демонстрируют сложное взаимодействие с одной стороны, религиозной терпимости, свободы и многообразия, а с другой – сохранения значительного влияния церкви на государственную политику, социальную среду и систему образования. По данным 2006 г., Соединённых Штатах действует 723 института высшего образования религиозной направленности. Безусловное лидерство принадлежит католической церкви (208 институтов), далее следуют объединённые методисты (86 институтов), пресвитерианская церковь (51), баптисты (50), Евангелистическая лютеранская церковь в Америке (34), южные баптисты (32) [6, c. 36].

Результаты проведённого в 2005 г. опроса 764 президентов и канцлеров высших учебных заведений показали, что 55, 2% из них являлись протестантами, 25,5% католиками, 5,1% иудеями и лишь 10,6% не заявили о принадлежности к какому-либо вероисповеданию [6, c. 36].

Несмотря на общую тенденцию секуляризации социальной жизни и системы высшего образования, и во второй половине XX в. влияние церкви является значительным и особенно усиливается в периоды правления консервативных республиканцев. Так, Президент Р. Рейган неоднократно указывал на то, что, по его мнению, утренняя молитва необходима в государственных школах, и он поддержал бы конституционную поправку, отменяющую решения Верховного суда в 1960-е годы [6, c. 37]. Во время номинации Джоржа Буша в качестве кандидата на пост Президента в 1992 г. на республиканском национальном конвенте именно представителям консервативных республиканцев и представителей, так называемого «Религиозного права» была предоставлена возможность обратиться к конвенту. В частности, Патрик Бьюкенен, бывший спичрайтер Президента Никсона, провозгласил «надвигающуюся религиозную войну», такую же решающуюся для будущего Америки, как холодная война, «войну за душу Америки» [6, c. 37]. И в начале XXI в., в период правления администрации Дж. Буша-младшего, взаимоотношения государства и религии остаются весьма тесными и динамично развивающимися, что вызывает противоречивые оценки вплоть до признания существования в современных США «новой теократии» [6, c. 37]. Одним из первых актов Президента США Джоржа Буша-младшего стало провозглашение 21 января в 2001 г. национальным днём молитвы [6, c. 37].

Таким образом, следует сделать вывод, что в механизме народовластия нельзя игнорировать религиозные идеалы исповедуемые большинством народа, иначе власть воинственного атеизма превращается в репрессивный аппарат его подавления, но и не стоит навязывать сакральные представления населению, превращая правительство в инструмент клерикального духовного террора.

Литература:

1. Конституционное (государственное) право зарубежных стран. В 4-х томах. Т. 1-2. / Под ред. Б. А. Страшуна, - М.. 1996.

2. Конституция Греции 1975 г. / Конституция государств Европейского Союза. М., 1999.

3. Конституция Королевства Дании 1953 г. / Конституция государств Европейского Союза. М., 1999.

4. Конституция Испании 1978г. ч. 3 ст. 16. / Конституция государств Европейского Союза. М., 1999.

5. Коран / Перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, Баку. 1990.

6. Николаев Б.В. Религия и высшее образование в США: особенности конституционно-правового регулирования. // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 2.

7. Старченко Г.И. Рост исламской диаспоры в странах Запада / Ислам и политика (взаимодействие ислама и политики в странах Ближнего и Среднего Востока, на Кавказе и в Центральной Азии). – М.: Институт востоковедения РАН, «Крафт+», 2001.

8. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986.

9. Тощенко Ж.Т. Государство как субъект теократии // Социологические исследования, № 2 (274), 2007.

10. Форма правления Швеции. 1974. Переходные постановления к Закону 1974:152. // Конституция государств Европейского Союза. М., 1999.