Лиденкова О. А.
Гомельский государственный университет им. Франциска Скорины.
Довольно
большая группа балладных символов обусловлена традиционными верованиями,
религией, мифологией. В основном это символы природы, предметного и животного
мира. Часть из них является международными средневековыми символами. В этой
группе значительную роль играют религиозные влияния. Особенно ярко проявляются
они в русских и английских текстах, в меньшей степени – во французских и белорусских.
Важно
учитывать, что сознание людей в то время по большей части было религиозным, что отражено в балладах на всех уровнях. Так,
герой, говоря о виновности, употребляет понятие греха: «Маці ж мая, тры грахі на табе». В
английских текстах оно выражено более сильным и емким образом «hell-hounds»,
подчеркивающим его свойства – мучить, грызть, не давая покоя: «Upon my heart
are three hell-hounds».
В
русских балладах прямым свидетельством религиозного мировоззрения служит такое
выражение положительной народной оценки героя, как его святость: «Погребли
они ведь скоро ихны всё святы
тела, У их выросло-то на могилах всё разны цветы, Что у тех ли у мощей, мощей
нетленных». Это явное влияние эстетики духовных стихов. Более того,
святость воплощается конкретно, в
предметах. Другой, уже упоминавшийся пример – произрастание в русских балладах
на могилах влюбленных кипариса и золотой вербы, то есть растений, связанных со
священными текстами, церковной символикой. Золото в силу неподверженности
ржавлению символизирует вечное начало. Верба – символ воскресения и связана с
главным праздником православия – Пасхой.
Часты
упоминания об искупительной жертве Христа, причем, упоминается она не прямо, а
иносказательно: «For’s sake that
died on tree». Встречаются и прямые ссылки на Евангелие, и даже сходное
построение фраз. Понятия рая и ада неизменно присутствуют в кульминации, сценах
возмездия, это обязательный вопрос баллад-загадок.
Есть
примеры своеобразного сплава христианских и фольклорных мотивов, как в балладе
«Thomas Rymer». Там
используется очень важный религиозный символ пути как жизненного выбора
человека. Из Библии известно два пути: «narrow road» и «braid road». Народная традиция, заимствуя символ, создает третий
вариант выбора: «And see not ye
that bonny road… That is the road to fair Elfland». Дорога, путь сами по себе в значении жизни человека
часто используются в балладах. Причем знаменательная встреча на дороге в начале
баллады больше характерна для белорусских и русских баллад. В западных текстах
обычно символ вводится позже, когда герою нужно преодолеть испытания. Мотив
случайной встречи в пути там почти всегда относится к примерам контакта с
потусторонними силами.
К
исходно библейским символам, несомненно, относится и образ сада. В упомянутой
балладе «Thomas Rymer» сюжетно
практически воспроизводится сцена в Эдемском саду: «…they came to
garden green… That fruit maun not be touched by thee, For all the plagues that are
in hell lie on that fruit… ». Развивая данную традицию, сад используется как место
неожиданных встреч: «Mattie Groves»,
«Lady Isabel» и др. Логично и то, что именно здесь, в саду,
поджидает опасность. Как правило, встреча оборачивается искушением, испытанием.
Очевидно религиозное влияние: райский сад был защищенным, безопасным местом,
как и сад баллады. Но там первых людей поджидало испытание. Не случайно
практически всегда персонаж, гуляющий в саду – девушка. Как правило, она
поддается соблазну, о чем потом сожалеет. Для русских, белорусских баллад сюжет
с садом не характерен.
Еще
одним религиозным символом является колокол. В белорусских текстах он
упоминается для извещения о произошедшем несчастье и преступлении каких-либо
духовных законов: «Як далі ў барабаны і ў жалобны
звон, Загадалі ўсім дзевачкам сабіраціся».
Слушателю тех времен достаточно одной такой строчки, чтобы понять важность
события. В английских текстах колокол имеет мистическую окраску. На первый план
выступает связь с потусторонним миром, причем звук колокола обычно
символизирует торжество небесной справедливости над темными силами. Колокол
также может возвещать Божий суд над виновником трагедии (смерти героя), как в
балладе «Barbara
Allen».
Отдельно
следует упомянуть и о маленьких колокольчиках, неизменно присутствующих в
балладах об эльфах. Так как феи появляются обычно верхом на лошади, об их
приближении свидетельствует звон колокольчиков на сбруе и гриве («Tam Lin»). Сложно сказать, зачем нужны эти колокольчики. Некоторые
фольклористы полагают, что так отгоняли злых духов, но ведь часто и сами эльфы
в балладах показаны как злая сила, похищающая людей, чтобы принести их в
жертву: «Ay at the end
of seven years We
pay a fiend to
hell». Поэтому можно
предположить, что волшебные колокольчики являлись противовесом, некоторой
защитой от звона церковных колоколов. Существуют свидетельства особой нелюбви и
боязни феями церковного звона: « Neither
sleep, nor lie For
Inkbro’s ting-tang hangs so high».
К
символам религиозного происхождения можно отнести и числа. Наиболее часто
используются числа «три», «семь», «девять», «сорок», «сто». Так, встречаются в
пути три человека, событие длится семь лет, ждать нужно сорок дней: «I’lle give
you forty days, said our king, To seeke thee a man
therin…» («Sir Aldingar»). Существуют теории, объясняющие,
например, использование числа три архаичной системой счета: что больше двух, то
«много». Но русский язык это не подтверждает. Ведь говорят «три ребенка»,
«четыре ребенка», но «пять детей». То есть много – это больше пяти. Поэтому
здесь числовая символика рассматривается именно как религиозная.
Таким
образом, религиозные символы нашли широкое отражение в текстах традиционных
баллад, что свидетельствует о преобладании христианского мировоззрения не
только в проблематике, но и внешнем оформлении текста.