Секция «Философия»

Подсекция №5 «Философия религии»

Гудыма И.П.

Черкасский государственный

технологический университет

Идея чуда в метафизике современного панентеизма. (Артур Пикок о новых гранях восприятия религии).

В современной общественной мысли не сложно заметить признаки понимания того, что картина мира, предлагаемая наукой, идет вразрез с религиозной верой или, по крайней мере, никак не совпадает с ней. Подобная ситуация актуализирует и без того острые вопросы религии: оправданы ли и в какой мере рассуждения о Боге, существует ли соотнесенность богословских концепций, категорий, понятий с существующим состоянием реальности. Эти и подобные им смежные вопросы, касающиеся статуса богословской терминологии показательны в аспекте размышлений о внутренней природе религии и ее способности отражать и интерпретировать действительность. С другой стороны, возросшая в последние десятилетия заинтересованность философии традиционной метафизической проблематикой, обнажила неубедительность утверждений о полной бессмысленности «вопроса о Боге», фактах религиозного опыта, которые формулировались во времена оценок религии с позиций логического позитивизма. Среди таких общих метафизических проблем, связанных с доктриной Бога, обращает на себя внимание ряд вопросов, имеющих особенную ценность для теологии, которая совершенствует критерии разумности, обоснованности и доказательности как ответ на могущественные вызовы секуляризованного мира, а именно: учение о характере отношений между Богом и миром, вопрос о чуде как личностном проявлении божественного и др.

Любые философско-теологические суждения о Боге, каким-бы образом они не устанавливались, непременно обращаются к вопросу присутствия Бога в сотворенной ним реальности, способам его самораскрытия в мире и в сердце человека. Философско-теологическое богопознание в своих теоретических интерпретациях средств, через которые Бог выражает природу своих замыслов относительно человека и мира исходит из определенных устоявшихся представлений о природе Бога и его специфике его отношений с миром. В разнообразии подходов к вопросу соотношения божественного и земного различают следующие основные типы его понимания: теизм, деизм, пантеизм и панентеизм.

Особое внимание в современном интеллектуальном климате привлекает к себе теология панентеизма, представители которой пытаются отыскать новые убедительные и доказательные концептуальные ресурсы для моделирования взаимодействия Бога с миром. В данном случае будут рассмотрены отдельные аспекты творчества одного из наиболее ярких современных представителей панентеизма Артура Пикока [1,2]. Пикок является видной фигурой в среде академически мыслящих ученых, специалистом в области физической биохимии. Волею судеб связав себя с теологией, он всецело посвятил себя вопросам связи науки и религии, изучению специфики, роли и места теологии в век науки.

Основным и исходным принципом концептуализаций Пикока, который органично связывает и синтезирует все иные элементы в целостный и стройный теоретический комплекс является так называемая «формула панентеизма». Согласно ее содержанию Бытием Бога пронизана вся вселенная так, что каждый ее элемент существует в Боге, однако его Бытие больше вселенной и не ограничивается ею. Бог признается абсолютной реальностью в его трансцендентности и относительной реальностью в его возможности быть вездесущим в мире, его процессах, событиях и явлениях. Теоретическая основа концепции Пикока зиждется также на ряде базисных идей тематизированных в положениях о божественном бытии и становлении [1:99-206].

Традиционно теологами (в т. ч. и теологами панентеизма) производится дистинкция между сущностью Бога, тем чем он есть (его «бытием»), с одной стороны и его деятельным аспектом, то есть тем, что он совершает (его «становлением»), с другой. Подобное разграничение, по признанию самих теологов, весьма условно, хотя бы потому, что формулируя суждения о сущности Бога мы неизбежно обращаемся к его манифестациям в видимом, феноменальном мире, исходим из того, как мы понимаем его воздействие на мироздание. Однако признание каузальной связи между Богом и миром, позволяющее обогатить статическую теологию динамическими метафорами, дает возможность теологии умозаключать от природы мира к сущности Бога. Так положение о познаваемости мира дает основания для признания разумности Бога, последовательность и упорядоченность процессов мироздания указывает на приверженность Бога установленным законам, непрерывность этих процессов – на постоянное имманентное творческое присутствие Бога в мире. Кроме того, неотъемлемым компонентом умозрительных построений идеологов панентеизма, развивающим его исходные теоретические посылки, является понятие добровольно возложенной на себя Богом уязвимости и его кенотической (самоограничивающей) природы. Самоограничение по отношению к всемогуществу Бога, по мнению теологов, может означать, что в мире, созданном Богом, существуют пространства, где он намеренно не использует свое всемогущество (в частности по отношению к свободной воле человека); этот же признак прилагаемый ко всеведению может свидетельствовать о том, что в мире в определенные моменты возможно существование систем, чье состояние в перспективе неведомо даже Богу, поскольку они принципиально непознаваемы.

Естественная неспособность человека постичь явление с точки зрения причины его порождающей приводит теистов к постулированию активности Бога в непрогнозируемых ситуациях для теологической легитимизации концепций присутствия и деятельности Бога, чуда, которые призваны восполнить существующий эпистемический пробел. Однако подобные теологические построения оказываются совершенно неприемлемыми для приверженцев панентеизма, что особенно наглядно проявляется в творчестве Пикока. Использованию идеи «Бога белых пятен», по его мнению, всегда угрожает время, с бегом которого Бог постепенно вытесняется развитием науки, это во-первых. А во-вторых, моделирование картины мира, где Бог действует в непрогнозируемых для человечества ситуациях принципиально не отличается от традиционных монархических формулировок божественных действий, где Бог взаимодействуя с миром, «вмешивается» в жестко детерминированный порядок вещей, представления о котором сложились благодаря положениям физики Ньютона. Несхожесть между этими двумя разведенными во времени и культурной атмосфере концепциями божественных действий оказывается только лишь в интерпретации степени выраженности их (действий) последствий: творчество Бога в непрогнозируемых ситуациях всегда было бы неочевидным для человека, тогда как вмешательство Бога в причинно-следственные цепочки строго детерминированного мира (монархическая модель) непременно обнаруживало бы себя в определенных событиях, чуде, которые нарушали бы установленные закономерности мироздания. Сама мысль о вмешательстве Бога, как способе осуществления чуда ставится под сомнение теоретиками панентеизма. Согласно их мнению, Бог убедительнее доказывает свою приверженность миру путем поддерживания положенных в его (мира) основу законов, нежели вмешательством в ним же инициированные цепочки причинно-следственных связей [cм.: 3]. Идея же вмешательства, по мнению Пикока, приводит нас к необходимости представлять Бога, который действует относительно деистическим образом, т.е. в некотором смысле пребывающего вне сотворенного им мироздания и время от времени возвращающегося в него для реализации своих замыслов. Кроме того, утверждает теолог, положение о Боге как о гаранте рациональности и упорядоченности размывается мыслью о том, что Бог сам может подвергать ревизии принятые ранее решения и действовать логически непоследовательно в отношении мира и человека, вторгаясь в положенные ним же самим законы. Осмысление же извечного морального вопроса – если неожиданные вторжения Бога все же имеют место, то почему он не вмешивается в земные дела для предотвращения катастроф и драм человеческого существования – делают тезисы о вмешательстве Бога весьма сомнительными [1:161-163]. И наконец, имманентность Бога проявляющая себя в виде общей непрестанной деятельности по сохранению неизменного порядка, учрежденного в незапамятные времена, аннигилирует необходимость каких-либо особых деяний Бога, связанных с необходимостью нарушать ним же учрежденные закономерности. Представления же вторжении Бога, которые, согласно распространенному мнению, являлись неизжитым наследием господства механистической культурной парадигмы, в свое время выполнили важную функцию защиты теизма от деистических представлений о Боге не вмешивающемся в развитие мироздания. Теоретическое оправдание и обоснование идеи непрерывного и разнообразного влияния Бога на учрежденный ним уклад призвано было утвердить Бога во всей полноте и целостности его творческих возможностей, которые катастрофически сужались представителями деизма, умаляющими роль Бога в природе. Общим местом для теологов является мнение о том, что Бог не осуществляющий прямых творческих актов и могущественных чудесных деяний, не вступающий в прямой контакт с человеком и не предлагающий его вниманию уникального Откровения не вызывает необходимости поклонятся себе, обращать молитвенные прошения, такой Бог утрачивает связь с человеком.

Поэтому вмешательство Бога в сотворенный ним же порядок, чудеса вызывает у идеологов панентеизма весьма осторожное отношение. Они с сомнением относятся к классическим теистическим моделям взаимодействия Бога с миром, где господствует идея особенных божественных действий, направляющих, а то и неожиданно изменяющих события, в результате чего они выделяются в повседневности. Особенно уязвимым, по их мнению, является представление о «механизмах» подобного воздействия, о точке сосредоточения усилий Бога, поскольку фокус его внимания к миру в специальном провидении и чуде, согласно убеждениям теистов, сосредоточен на причинно- следственных цепочках. Однако современная наука, предлагая картину мира предположительно закрытого для внешних каузальных вторжений, создает для теистов трудности в объяснении того, как Бог может реализовывать свое специальное провидение без вторжения в ним же созданные последовательности событий, переподчиняя их своим новым замыслам. По мнению Пикока, Бога следует представлять как абсолютную основу и источник закономерности и, в то же время, как великого и оригинального импровизатора, во власти которого пребывает случайность. Устанавливая только ему ведомую гармонию между необходимостью и случайностью, Бог идет на риск в своем творчестве, когда прибегает к чему-либо новому. Физический мир выполняет относительно Бога инструментарную функцию, поскольку выступает для него средством реализации глубинных трансцендентных целей. Бог холистически (всеобще) воздействует на мир как на систему систем, к тому же, через влияние мировой системы на ее отдельные элементы, Бог достигает желаемых результатов, которые отвечают его замыслам. Принцип личностного участия – неотъемлемая компонента теологической модели отношения «Бог – мир», которую предлагает Пикок. По его мнению, Бог вступает в отношения с человеком общаясь с ним через элементы мира (например, через религиозный опыт), наполняя особым смыслом отдельные события. В модели такой онтологической связи Бога с мировой системой прямо не отрицается возможность специфических, неожиданных действий Бога в мире, хотя и обосновывается более вероятностная рациональная основа отношений, где Бог влияет на общее состояние системы целостно, без вторжения и нарушения свойственных ей закономерностей. Принципиальная возможность особенных божественных действий (чудес), которые способствовали бы выходу мира и человечества из кризисных ситуаций здесь не отрицается целиком, однако специфическое понимание Бога, достигающего реализации своих замыслов иными эффективными путями, отодвигает этот вид провиденциальной заботы Бога о мироздании на периферию его божественной активности [2:246-247].

Однако же полностью отказаться от идеи чуда религия и ее интеллектуальное выражение – теология не могут. Представление о чуде – важнейший элемент религиозного мировоззрения. Чудо – видимое выражение Божьего всемогущества. Бог, не творящий чудес, по выражению Цицерона, - слабый и ничтожный [4:71]. Скорее поэтому непосредственное обсуждение вероятности чудес сопровождается в теоретизированиях Пикока рядом оговорок. Во первых, наши идентификации событий как «чудесных» зависят, по утверждению автора, от особенностей нашего понимания исторических фактов. Последнее же целиком обусловлено исходными принципами оценки событий, которые принято рассматривать как чудесные. Пытаясь выйти из тавтологичных по существу разъяснений, автор вынужден признать, что назвать события полностью удовлетворяющие всем признакам понятия «чудо» сложно, хотя и отбрасывать такую возможность окончательно не следует.

Приведенные ранее концептуализации Пикоком отношения «Бог – мир» касались модели «инструментарного» вида подобного взаимодействия, в которой мир выступает инструментом достижения Богом масштабных космических целей. Однако в представлениях о взаимодействии Бога с миром теолог вычленяет и символический аспект, основным содержанием которого является инициатива Бога по раскрытию своей Личности и демонстрации человеку своей божественной природы. Иными словами говоря, речь идет об отношении Бога с личностью и человеческим сообществом, которое отражает творческую сущность Бога и предполагает существование событий, открывающих важные религиозные истины. В целом, этот вид взаимодействия Бога с мирозданием представляется Пикоком как разновидность нисходящего влияния Бога на мир, опосредованного различными компонентами мира. Подобные контакты Бога и человека становятся возможными, согласно разъяснениям теолога, через опосредованный религиозный опыт, в котором отдельные компоненты повседневности наделяются Богом особым значением и смыслом, отличным от других. В сущности, такой вид взаимодействия может быть рассмотрен, утверждает Пикок, как межличностное общение, приводящим механизмом которого является инициатива Бога по вводу информации, нисходящей от него к человеку.

Здесь вновь перед теологами панентеизма возникает важная теологическая проблема – может ли Бог, будучи всемогущим Творцом всего сущего, лишить себя любых ограничений, с помощью которых он ранее регламентировал свои отношения с мировым порядком. Иными словами, можем ли мы предполагать существование ряда инициатив Бога, через которые осуществлялось бы прямое общение Бога с человеком, минуя естественные средства (компоненты мира)? И нужно ли нам признать наличие у человека такого уровня в структуре его личности, которому была бы присуща возможность входить в прямой контакт с Богом, не используя никакой традиционный опосредующий инструментарий? В этом случае также становится очевидным неохотное признание теологом возможности чудесных актов Бога, т.е. особенных, совершенно непохожих на другие способов контактов Бога с человеческим сознанием.

В целом, следует признать, что теоретики панентеизма (в т.ч. и Пикок), желая сохранить интеллектуальную респектабельность своих концептуализаций, обходят, либо крайне осторожно и предельно корректно касаются отдельных сложных проблем теологии, в т.ч. и «вопроса чуда». Все случаи отношений Бога и человека, в том числе и самый неординарный и сверхинтенсивный опыт межличностного общения, может, по их мнению, более убедительно быть описанным обычными терминами в пределах сформулированной ими модели «нисходящего влияния» на мир, опосредованного компонентами этого мира. Вообще же попытка интеллектуализации отношения «Бог – мир», предпринятая ними неизбежно приводила к демистификации чуда, утрате его аутентичного, собственно религиозного наполнения.

Литература:

1. Пикок Артур. Богословие в век науки. Модели бытия и становления в богословии и науке. – М., 2004.

2. Пикок Артур. От науки к Богу. Новые грани восприятия религии. – М.,2002.

3. Барбур Иен. Религия и наука. История и современность. – М., 2001.

4. Цицерон М.Т. О природе богов. - Ревель, 1892.

Автор: Гудыма Игорь Петрович, кандидат философских наук, доцент.

Место работы: Черкасский государственный технологический университет,

кафедра философии.

Контактные адреса: г. Черкассы, ЧГТУ,

18000, б-р Шевченка, 460, корп.1, кафедра философии.

Тел. раб.: 8-0472-73-02-18.

Или: 18002, г. Черкассы, ул. Крещатик д.130, кв. 117. Гудыме И.П.

Тел. дом.: 8-0472-54-12-43.

Тел. моб.: 8-066-255-75-42.