Философия/4. Философия культуры

К.филос.н. Зуев А.В.

Уманский государственный аграрный университет

Нравственность в структуре массовой культуры

Потеря собственной культурной идентичности становится для современного человека основной личностной и мировоззренческой проблемой. Знаково-информационная цивилизация, основывающаяся на массовой культуре как на квази-мировоззренческом базисе, казалось бы, предоставляет социальному индивиду безграничное поле возможностей самореализации, снимая любые этические, эстетические и когнитивные демаркации. Однако именно такое смысловое безграничье делает человека личностно беспомощным, так как отбирает у него нравственно-волевую составляющую свободного выбора.

Основой нравственности как движущей силы культурного действия всегда считалась внутренняя, духовная сила человека, позволявшая ему самостоятельно создавать значения и смыслы, составляющие структуру нашего мира. Принцип конструирования на основе разума и духовности культурного и цивилизационного пространства лежал в основе творческой сущности человека. Человек идентифицировал себя как смыслопорождающий и системотворческий элемент действительности, что позволяло нам нести ответственность за тот мир, который нами же и создан. Чувство ответственности, в свою очередь создавало смысловое поле человеческой жизнедеятельности.

Каким же образом человек выпал из смыслостворящей, культурной среды нравственности? Этот процесс поделим на два этапа. Первый – становление научно-технического мировоззрения, основа которого состоит в умелом обращении с внешней, объективной реальностью, которая в процессе НТР становится единственным мотивационным источником деятельности. Альберт Швейцер так описывает этот этап отказа человека от нравственно-культурной идентичности: «Что произошло, когда мы отказались от этической концепции культуры и тем самым приостановили столкновение основанных на разуме этических идеалов с действительностью? Вместо того чтобы в мышлении выработать разумные этические идеалы, ориентированные на действительность, мы заимствовали их у действительности. В своих рассуждениях о народе, государстве, церкви, обществе, прогрессе и всех прочих явлениях, определяющих наше состояние и состояние человечества, мы хотели исходить из эмпирически данного. Только наличествующие в нем силы и направления могли теперь приниматься во внимание. Диктуемые логикой и этикой основные истины и основные убеждения мы уже не хотели признавать. Лишь идеи, почерпнутые из опыта, мы считали применимыми к действительности. В итоге наша духовная жизнь и весь мир оказались во власти идей, ослабленных знанием и умыслом» [2, 57]. Поставив во главу угла комфорт, мы отказались от высвобождения внутренней энергии, ведь процесс такого высвобождения требовал от человека больших затрат нравственных сил.

Однако такой отказ, кажущийся не таким страшным в системе «человек – объективная реальность», так как материальные объекты, становясь предметом научного исследования, автоматически превращались в означаемые смыслом, привел к полной потере смыслотворчества в мире информационно-знаковом. Знаковая реальность, ставшая основой нашей современной цивилизации, отличается от реальности объективной тем, что не требует и даже отторгает наполнение смыслом. Смысл исключен из информации при помощи очень простого приема: знаковой системе можно придать любое смысловое значение – информация стерпит всё, так как не подчиняется объективным законам. Человек, переставший освобождать нравственную энергию смыслотворчества, попал в ситуацию, в которой у него есть всё (в информационной форме), но нет его самого (в нравственном значении). Имитируя высвобождение нравственной силы, человек аффективно мечется в мире информационных отрывков, создавая иллюзию жизнетворчества. «Имитация человека и его отказ от своей сущности предполагают великую аффектацию. Вся наша культура, воспевающая правду и искренность, осуждает аффектацию – этот изощренный способ устраивать свою судьбу на основе внешних знаков, которые нельзя считать "подлинными". Аффектация – это то необычное состояние души, при котором человек осознает искусственность своего положения и которое проявляется в стремлении создать себе нечто вроде искусственного двойника, проникнуть в его искусственную тень, создать искусственный автомат своей сущности и с помощью знаков уйти, подобно Другому, во внешний мир» [1, 251 – 252]. Итак, второй этап отказа человека от нравственной самореализации характеризуется информационно-знаковой имитацией волевого самовыражения. Опасность такого имитационного состояния современного человека состоит в том, что, удовлетворившись иллюзией, мы не ищем путей действительной самоидентификации.

Таким образом, качественно новый этап нравственной деструкции личности опасен, прежде всего, тем, что человек, находясь в состоянии самообмана, который обеспечивается разнообразными формами информационной имитации, не может осознанно рассматривать данную проблему и высвобождать энергию для ее решения. Сами попытки теоретизировать относительно информационно-знаковой имитации нравственной силы поглощаются средой массовой культуры в форме информационных импульсов, тем самым лишая их любого энергетического наполнения. Масса поглощает любую энергию, не претерпевая никаких формальных и сущностных изменений, поэтому любое напряжение нравственной силы бесполезно в среде современной информационной цивилизованности.

Литература:

1. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. – М.: Добросвет, 2000. – 260 с.

2. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры // Швейцер А. Благоговение перед жизнью. – М.: Прогресс, 1992. – С. 41 –79.