Педагогические науки/4. Стратегические

направления реформирования образования

Трансформация структуры целей профессионального высшего образования

К. п. н. Назаркин А. А.

Украинская инженерно-педагогическая академия, Украина

Современные студенты пытаются приобрести необходимый опыт жизни в условиях рынка, они пытаются совмещать работу с учебой. Стереотип о безусловной ценности высшего образования в целом не поколеблен, хотя все четче приходит осознание, что вузовское образование слабо готовит к сложностям экономической жизни.

В условиях социальных трансформаций в последние десятилетия происходят существенные изменения в иерархии привлекательности профессий. В 1980-е годы наиболее привлекательными занятиями считались профессии летчика, военного, юриста, которые связывались с надежностью карьеры и относительно высоким материальным вознаграждением, а профессии ученого, инженера исчезли из списка наиболее привлекательных. Группа наименее привлекательных профессий включала в себя, в основном, рабочие специальности. Иерархию профессий в 1994 году возглавляли юрист, бизнесмен, банковский работник, переводчик с иностранного языка. Если 10 лет назад юрист был на третьем месте, то теперь он стал ведущим. Три другие профессии вошли в список впервые, что объясняется необходимостью высокой квалификации и принадлежностью к сфере рыночной экономики [2, с. 137-140].

На статус студента в силу расширения платных образовательных услуг, введения платного обучения существенно стал влиять уровень обеспеченности семей родителей студентов. Стало меняться отношение молодежи к богатству и бедности, возросло ощущение социальной несправедливости и неприятие резкого социального расслоения общества. С начала 90-х годов начал «работать» еще один фактор стабилизации уровня жизни студентов: дополнительные заработки. Они приобрели настолько массовый характер, что по сути можно говорить об изменении образа жизни студентов, так как наряду с учебой они становятся второй основной деятельностью студенчества. Вероятно, дополнительные заработки становятся новым стандартом поведения, символизируя деловитость, предприимчивость студентов. Для 14% эти заработки позволяют обеспечить элементарные условия жизни, для 40% – иметь «карманные» деньги. И лишь 5% благодаря этому имеют высокий уровень благосостояния. Эти студенты фактически превращаются в «заочников», поскольку работа у них превалирует над учебой [5, с. 50].

Дополнительные заработки практикует каждый третий студент. Но если в начале 1990-х преобладали временные, случайные заработки, то уже к концу ХХ века все больше старшекурсников стали совмещать учебу с относительно постоянной работой. Возросла обеспокоенность студентов будущей безработицей (по крайней мере, по осваиваемой профессии). Сказался кризис традиционной системы распределения выпускников, которая выполняла важные социально-защитные функции.

В самом начале радикальной экономической реформы у студентов сложилось четкое отношение к частной собственности. Если в 1992 году представление о формах собственности определялись средствами массовой информации, которые старались убедить людей в преимуществах частного владения, то в 1996 году респонденты уже опирались на опыт родителей и знакомых. На рынке труда стали больше цениться знания. В 1993 году 43% респондентов считали, что бизнес работает на потребителя и его интересы, а 37% оценивали бизнес лишь как способ улучшить собственное благополучие. Многие выпускники стремились работать в частных фирмах [4, с. 98].

Студенты все больше стали осознавать, что основными слагаемыми успеха являются уверенность в себе, хорошее образование, связи и профессионализм. Именно они обеспечивают конкурентоспособность и материальный достаток. Немаловажную роль при этом играют деньги, стартовый капитал и такие личные качества, как хитрость и расчетливость. Прагматизм молодежи объясняется влиянием жесткой и все более глобализирующейся среды, а также открытостью сознания молодежи.

О включенности в рыночную экономику свидетельствует позитивное отношение молодежи к бизнесу. Студенты уже не просто воспринимают ценность рыночной экономики, а строят поведенческие модели сообразно этому миру: бизнес для них – один из путей к благополучию и успеху. Три четверти молодых хотят организовать свое дело. Каждый второй уважает тех, кто «сколотил состояние». Около трети считают, что «нет честных и нечестных способов делать деньги» Каждый пятый хочет получить деньги «на халяву» и сразу, 42%, в случае выигрыша миллиона, хотели бы вложить его в собственный бизнес. Только 15% считают бизнес обманом, жестокостью и эксплуатацией. Бизнес молодежь воспринимает как работу на себя и свою семью, как упорство и настойчивость в достижении цели (70%). При этом каждый третий считает, что богатство – это свобода тратить деньги, и ради этой цели они готовы были пойти на многое: терпеть бытовые неудобства (52,4%), оторваться от родителей (47,5%), работать без выходных (46%), участвовать в конкурентной борьбе (41,3%), работать за небольшие деньги (26%), вступить в брак по расчету (19%), работать без трудовой книжки и социального пакета (16,5%), пожертвовать принципами (14,5%), нарушить закон (11,5%), терпеть лишения и психологический дискомфорт (11%), лгать (9,7%) [3, с. 46].

Если для студентов-старшекурсников 70-80- гг. среди целей работы более или менее конкурировали дополнительный заработок, отработка обязательной практики, приближение к объекту исследования (для выполнения курсовых и дипломных работ), забота о будущем месте постоянной работы, то в 90-е годы сформировалась иная структура целей. Первое место заняла необходимость заработать себе на жизнь и получение высшего образования. На втором – забота студента о своем послевузовском трудоустройстве, осознанный вклад в свою трудовую и профессиональную карьеру. Здесь достаточно четко выделились по меньшей мере три аспекта: а) получить реальный опыт работы в определенной сфере деятельности и совершенствоваться далее в этой сфере: б) получить некий формальный опыт работы, чтобы было что написать в «резюме» и тем повысить свои шансы на получение желаемой работы в другой фирме; в) познакомиться во время учебы в вузе с несколькими видами работ, испытать себя в этих работах и выбрать ту, которая более всего подходит на роль постоянной. Далее расположились: стремление не отстать от друзей, которые в большинстве своем работают; желание чем-то занять свое время и голову, недогруженные в процессе учебы; стремление заняться чем-то новым, отличным от постоянной и надоевшей учебы [1, с. 88].

Конечно, работа еще не осознается студентами как форма вторичной социализации – трудовой, профессиональной, организованной (освоение норм работы в рамках некоей формальной организации). Она не выступает целью занятости. Что касается практики на предприятиях, то ее заменили практикой в НИИ, где легче договориться. Трудоустройство студентов с целями выполнения дипломных и курсовых работ исчезло: тематику стали выбирать так, чтобы студенту легче было ее выполнить на том месте, где он работает. Глубокие изменения произошли в сферах занятости. Резко уменьшилась работа студентов в науке и научно-исследовательских секторах вузов. Их сейчас почти не оказалось в промышленности, но зато в десятки раз по сравнению с советскими временами выросла их занятость во всех видах торговли, в растущей сети ресторанов, в различных видах и формах маркетинговой деятельности, некоторых видах услуг (особенно в рекламных и компьютерных), финансовой сфере [1, с. 88].

Возросла мотивация образования, связанная с его инструментальными функциями: работа, успех, карьера. Увеличилось количество тех, кто старается избежать службы в армии (38,8% молодежи). Выросла с 2% до 10% доля молодежи, для которой период студенчества являлся беззаботным времяпрепровождением [3, с. 42].

Как показывают социологические исследования, образ специалиста у групп руководителей крупных предприятий и у студентов существенно расходится. Руководители отмечают, что хотели бы получить вузовского специалиста, хорошо владеющего иностранным языком и компьютером, умеющего улаживать конфликты с подчиненными, знающего организацию производства на лучших иностранных фирмах, способного находить выгодных партнеров. А сами студенты считают, что выпускник вуза должен: хорошо знать иностранные языки (53%), свободно пользоваться компьютером (49%), проявлять деловитость (30%), уметь четко выполнить указания руководства (20%), самостоятельно находить выгодные заказы (18%), иметь глубокие профессиональные знания (65 %) [4, с. 100]. То есть, если свободное владение иностранными языками принимается многими, то значение качеств, порожденных рынком (умение самостоятельно находить приносящие прибыль заказы и четко выполнять указания начальства) явно недооценивается. Практически стала исчезать терминальная функция образования, связанная с получением знаний. Молодежь стала более прагматичной в своем стремлении использовать профессиональное образование как способ достижения жизненных целей.

Литература:

1. Герчиков В. И. Феномен работающего студента вуза / В. И. Герчиков // Социологические исследования. –1999. – № 8.– С. 87–94.

2. Константиновский Д. Л. Неравенство и образование. Опыт социологических исследований жизненного старта российской молодежи (1960-е годы – начало 2000-х) / Д. Л. Константиновский. – М.: ЦСП, 2008. – 552 с.

3. Лисаускене М. Новое поколение российского студенчества /М. Лисаускене // Высшее образование в России. – 2005. – № 10. – С. 41–47.

4. Меренков А. В. Рыночные ориентиры студенчества /А. В. Меренков. – Социологические исследования. – № 12. – С. 97–100.

5. Эфендиев А. Г. Московское студенчество в период реформирования российского общества / А. Г. Эфендиев, О. М. Дудина // Социологические исследования. –1997. – № 9. – С. 41–56.