Философия / 1. Философия литературы и искусства

Зайцева М.Л., к.ф.н.

ФГБОУ ВПО «Государственная классическая академия имени Маймонида»

Роль обоняния в синестезийном восприятии и понимании

художественного замысла произведений искусства

Обоняние играет важную роль в синестезийном восприятии и понимании художественного замысла произведений искусства. Эти процессы взаимосвязаны. Это хорошо иллюстрируется поэзией К. Бальмонта:

Запах солнца? Что за вздор!

Нет, не вздор.

В солнце звуки и мечты,

Ароматы и цветы,

Все слились в единый хор,

Все сплелись в один узор.

Обоняние, казалось бы, не является доминирующим ощущением человека, однако способность человека распознавать, запоминать и воссоздавать в воображении запахи играет особую роль в общей системе восприятия и мышления человека. С древнейших времен запах, аромат являлся предметом интереса как в практической медицине, так и в культуре. Изучался характер терапевтического воздействия благовоний на человеческую психику, на все аспекты жизнедеятельности организма. По запаху, источаемому человеком, тибетские монахи выработали методику определения не только диагноза болезни, но также намерений и привычек человека. Помимо этого уже с ранних этапов развития культуры формировались идеи масштабных соответствий между запахами, планетами, божествами, стихиями, разрабатывались приемы введения запаха в ритуальную практику, способствующие постижению трансцендентных истин при помощи открытия подсознания. Со времен древних цивилизаций в культовых обрядах и ритуалах непременно использовались ароматы и благовония (Египет, Индия, Греция), позволяющие наряду со словом, музыкой, танцем расширить границы человеческого восприятия для проникновения мистических знаний.

Вкус и запах – тесно связанные модальности нашего восприятия. Это легко заметить в те моменты, когда нос временно теряет свои способности (например, при простуде). Вкус любой пищи и напитков становится невыразительным, тусклым. И послеобразы этих двух модальностей тоже должны быть между собой крепко связаны.

Каждый пробовал “кофе по-турецки”. После глотка крепкого и горячего черного кофе следует сделать глоток прохладной чистой воды. Особенность этого рецепта – в акцентировании вкусового послеобраза, послевкусия, порождаемого крепким и горячим кофе. Конечно, послевкусие кофе – это не только послеобраз вкуса кофе, но и послеобраз его запаха. Послевкусия – вообще важная часть искусства кулинарии. Они являются существенным критерием при оценке качества напитков, особенно спиртных – вин, пива, виски.

Современная наука о языке запахов - ольфакция – изучает семантику запахов, их роль в процессе коммуникации. В 2012 году в нью-йоркском Музее искусства и дизайна Организацией обонятельного искусства (Department of Olfactory Art) была открыта первая выставка «Искусство аромата 1889-2012» («The Art of Scent 1889-2012»). На ней были представлены экспонаты, демонстрирующие эволюцию стилей ароматов парфюмерной промышленности, их дизайнерского оформления, среди которых были такие стили как романтизм, модернизм, абстрактный экспрессионизм, сюрреализм, минимализм, кинетическая скульптура, люминизм и др.

Художественное осмысление запаха, осознание его возможностей обогащения художественной реальности наиболее активно начинается в эпоху символизма. В предисловии к роману «Наоборот», который критики называют «Кораном декаданса», его автор, Жорис-Карл Гюисманс, упоминает, что пытался в романе раскрыть мистическое значение запахов. Однако герой романа больше увлекся светской стороной парфюмерного искусства, составляя композиции ароматов, сопровождаемые живописными видениями. Церковные благовония – ладан, миро, фимиам, упоминаемые в Библии, остаются вне его интересов, между тем как рецепт фимиама описан в библейской Книге Исхода.

Аромат при всем индивидуализме смыслов, обладает достаточно устойчивым эстетическим и этическим статусом: мясной запах воспринимается как «трупный» в буддизме, антиномии серного запаха и ладана хорошо известны христианам. Довольно обширную вкусовую и осязательную характеристику человека дают комментарии Корана: верующий, который читает Коран, уподобляется сладкому лимону, обладающему приятным запахом и вкусом, а верующий, который не читает Коран - финику, не обладающему запахом, но сладкому на вкус. «Лицемер, который читает Коран, подобен базилику, обладающему приятным запахом, но горькому на вкус, а лицемер, который Коран не читает, подобен колоквинту, не обладающему запахом и горькому на вкус» (Аль-Бухари, Муслим).

Выдвижение аромата, запаха в качестве элемента нового художественного языка в культуре конца XIX – начала XX вв., пожалуй, представляет собой попытку расширения «классического» аудиально-визуального способов восприятия искусства за счет введения иных способов, опирающихся на телесный индивидуальный опыт человека и культурные традиции человечества. Именно отечественная художественная культура XIX–XX века, делает «нос» достойным дополнением (порой альтернативным) «глазу»: мысль, выраженная в хрестоматийной фразе А.С. Пушкина «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», демонстрирует возможность понимания и отображения мира при помощи языка запахов. Показательно, что задуманная А.Н. Скрябиным «Мистерия» должна была быть исполнена не только в особом месте (остров округлой формы в Индийском океане), с введением в партитуру цветовой партии и ароматов. Утопические проекты конца XIX – начала XX вв. отражают тенденцию создания системы «нового искусства», действенного благодаря опоре на синестезийные основы художественного мышления и эстетического восприятия. Введение «немого» обонятельного ощущения в художественное пространство позволяет деформировать его, сделать его многомерным, расширив лексику, обогатив спектр впечатлений, активизировав когнитивные функции.

Введенный в начале XX века П.А. Флоренским термин «обонятельное пространство» получает обоснование как противоположность абстрактного пространства геометрии, так как целиком пронизано субъективными энергиями. Тем не менее, в отечественном поэтическом искусстве конца XIX – начала XX вв. художественно-эстетической рефлексии подвергается способность передать краски мира через всю полноту чувственного восприятия, в том числе и обоняние, найти в языке запахов символическое значение: благоухание становится свойством образа Софии и Любви-Эроса у Вяч. Иванова и А. Блока, метафорой русской поэзии для А. Ахматовой является запах осени. Творческое кредо В. Маяковского выстраивается также благодаря ольфакторной образности. Символистскому образу поэта, вдыхающего ароматы мира и передающих их в своей поэзии В. Маяковский противопоставляет новый образ демиурга, экспериментатора: «Я 28 лет отращиваю мозг /не для обнюхивания/, а для изобретения роз».

Современное искусство вводит в лексику художественных языков техногенные запахи, создавая противоречивые, но актуальные образы действительности. Николай Наседкин, отечественный художник, работающий в стиле постсоветского экспрессионизма, на проходящей в Москве выставке «Bleck» (декабрь 2012 - январь2013) представил работы-инсталляции, отражающие катаклизмы современной жизни не только при помощи сюжета (лес после пожара, пашня, курган, портрет спеленатого сумасшедшего), темных красок, но и специфического запаха. Наряду с традиционными красками художник использовал тяжелые фракции нефти – битум, нефть-сырец, уайтспирит. Реальная жизнь с ее удушающим химическим запахом проникает в художественное творчество, и созерцание экспозиции превращается в пытку, которую проживает человек, сам сознательно уничтожающий всю красоту и великолепие природного мира.

Запах помогает нам осознать логику творческого выбора художника, за счет синестезийного восприятия глубже понять художественный замысел произведений искусства.