К.п.н. Савченко  В.М.

Военный университет г. Москва

Субкультуры деструктивной направленности современной молодежи.

Актуальность данной статьи обусловлена тем, что в современном обществе все чаще и чаще можно слышать о том, что все без исключения субкультуры деструктивны и кроме вреда от них толку нет.

Автором статьи предпринята попытка проанализировать литературные и электронные источники для подтверждения или опровержения бытующего мнения. Результатом проведенной работы стала разработка типовой модели анализа конструктивности субкультур (таб.1). Но прежде чем перейти к данной модели следует более детально разобрать термины «деструктивность» и «субкультура» с последующим выводом определения о деструктивных субкультурах.

В психоаналитической литературе первые представления о деструктивности содержались в ранних, относящихся к периоду 1910-1912, работах А. Адлера, В. Штекеля, К.-Г. Юнга, С. Шпильрейн. А. Адлер высказал соображение о присущем человеку "агрессивном влечении". Штекель обнаружил, что в сновидениях и фантазиях пациентов часто проявляются такие мотивы и сюжеты, которые свидетельствуют о проявлении у них ненависти и наличии внутренней тенденции к смерти. Юнг исходил из того, что либидо включает в себя силы, направленные как на созидание, так и на разрушение. Как было им отмечено в работе "Либидо, его метаморфозы и символы", страх невротика перед эротическими влечениями может привести к тому, что он не захочет участвовать в битве за жизнь: он душит в себе бессознательные желания и тем самым совершает как бы самоубийство; "страсть уничтожает саму себя" и, следовательно, либидо "есть бог и дьявол"; любовь подымает человека не только над самим собою, но также над границами его смертности ввысь к божественности и в то же время "она и уничтожает его". В 1911 на заседании Венского психоаналитического общества С. Шпильрейн высказала идею о склонности человека к деструктивности, а некоторое время спустя опубликовала в одном из психоаналитических журналов статью "Деструкция как причина становления", в которой в явной форме выразила свое представление о присущем человеку деструктивном начале. Присутствовавший на заседаниях Венского психоаналитического общества З. Фрейд сделал несколько возражений по поводу увлечения С. Шпильрейн биологическими концепциями. В одном из писем к Юнгу (от 21 марта 1912), который был в свое время научным руководителем Шпильрейн, он отметил исследовательские способности молодой девушки, но в то же время подчеркнул, что рассмотренное ею деструктивное желание не может быть им принято, т.к. оно ему "не по вкусу". В опубликованной статье "Деструкция как причина становления" Шпильрейн показала, что в процессе полового акта происходит разрушение и восстановление организма человека, а чувства отвращения, означающие отказ от сексуальной деятельности, соответствуют разрушающим компонентам самого сексуального инстинкта. Апеллируя к клиническим случаям, психическому аутоэротизму Ф. Ницше и саге о русском князе Олеге, где смерть любимого коня оборачивается смертью князя, погибшего от укуса змеи, выползшей из черепа коня (змея - символ сексуального вожделения, обернувшегося против князя Олега), она наглядно проиллюстрировала действие деструктивных сил в человеке. Обращаясь к трагедии У. Шекспира "Ромео и Джульетта", а также к различным мифологическим сюжетам, в которых в той или иной степени отражена проблематика жизни и смерти, Шпильрейн продемонстрировала наличие деструктивных составляющих в сексуальности. Все это привело ее к таким заключениям, согласно которым "направленная против себя любовь ведет к самодеструкции", разрядка либидо тесно связана с "влечением к разрушению", "в половом инстинкте просматривается инстинкт смерти", "становление - это результат разрушения", а инстинкт размножения, психологически состоящий из двух антагонистических составляющих, "в равной мере является инстинктом становления и инстинктом разрушения". Одно из заключений, к которому пришла Шпильрейн, звучало следующим образом: "Смерть сама по себе ужасна, смерть на службе сексуального инстинкта, т.е. как его разрушающая составляющая, ведущая к становлению, приносит благо". Высказанные Шпильрейн идеи о деструкции, инстинкте разрушения и смерти в то время не были восприняты Фрейдом в должной мере. Однако, спустя несколько лет, он не только назвал ее статью о деструкции как причине становления богатой содержаниями и мыслями работой, но и по сути дела в какой-то степени воспроизвел некоторые ее аргументы. Это нашло отражение в его книге "По ту сторону принципа удовольствия", в которой при обосновании идеи о влечении к смерти он сослался на статью Шпильрейн "Деструкция как причина становления" и признал, что значительная часть его рассуждений на эту тему была предвосхищена в данной статье, где садистский компонент сексуального влечения был назван деструктивным. В работе "Я и Оно" Фрейд высказал соображение, согласно которому Сверх-Я, выступающее в качестве критической инстанции, совести и чувства вины, может развивать по отношению к Я такую жестокость и строгость, которая превращается в садизм и беспощадную ярость. Признавая это обстоятельство, наглядно проявляющееся в практике психоанализа на примере пациентов, страдающих меланхолией, он усмотрел в Сверх-Я разрушительный компонент, связанный с направленностью агрессии человека не столько вовне, сколько вовнутрь. В книге "Недовольство культурой" Фрейд выразил свою готовность признать, что в садизме и мазохизме психоаналитик имеет дело со сплавом эротики и деструктивности, направленной или вовнутрь, или вовне. При этом он заметил, что ему самому непонятно, как он сам и многие психоаналитики проглядели широко распространенную агрессивность и деструктивность "Я вспоминаю, - писал он, - о собственном сопротивлении при первой встрече с идеей инстинкта деструктивности в психоаналитической литературе, помню, сколь долго оно длилось, пока я не стал восприимчивее к этой идее. Неудивительно поэтому, что другие ее отрицали и отрицают". В работе "Почему война?" Фрейд констатировал то обстоятельство, что чаще всего поступки людей не являются результатом какого-то одного-единственного проявления влечения. Если среди людей раздаются призывы к войне, то это означает, что у них наличествует влечение к агрессии и разрушению. Причем его удовлетворение облегчается как раз потому, что имеет место переплетение деструктивных влечений с эротическими и идеальными. Рассматривая эти влечения, он полагал, что при размышлении о чудовищных событиях в истории трудно избавиться от впечатления, будто идеальные мотивы были лишь поводом для разгула деструктивных страстей, в иных же случаях, как, например, в жестокостях святой инквизиции, "идеальные мотивы превалировали в сознании, деструктивные же давали им бессознательное подкрепление". Давая разъяснение по поводу психоаналитического понимания влечения к разрушению, Фрейд подчеркнул, что исходя из клинического опыта можно сделать вывод, согласно которому это влечение содержится внутри каждого живого существа и направлено на разрушение его с целью свести жизнь к состоянию неживой материи. Это влечение может быть названо влечением к смерти, в противоположность эротического влечения, представляющего собой стремление к жизни. Во имя сохранения своей жизни живому существу приходится разрушать чужую жизнь. Это означает, что влечение к смерти становится разрушительным тогда, когда оно направляется наружу и обращается против внешних объектов. Вместе с тем, как считал Фрейд, определенная доля влечения к смерти остается действенной и внутри живого существа. В психоаналитической практике приходится иметь дело с тем, что у многих пациентов деструктивное влечение загнано в глубины их собственной психики. В связи с этим он писал: "Нетрудно заметить, что в случае слишком большой активизации этого процесса можно ожидать ухудшения здоровья, в то время как поворот этих деструктивных влечений во внешний мир облегчает живые существа и действует на них благоприятно". Исходя из такого понимания природы деструктивного влечения, Фрейд пришел к заключению, что с гуманистической точки зрения вполне понятное желание лишить человека его агрессивных наклонностей является не более чем иллюзией и практически неосуществимо. Поэтому речь может идти не о том, чтобы полностью устранить из жизни человека его влечение к деструктивности, разрушению, а о том, чтобы попытаться отвлечь это влечение от проявления и реализации его в таких крайних формах, как войны. Для достижения данной цели необходимо использовать опосредованные пути борьбы с войнами и, в частности, направить против деструктивного влечения его извечного противника, Эрос. Это означает, что данному влечению должно противостоять все то, что объединяет между собой чувства людей. Прежде всего имеются в виду связи, основанные на чувствах любви и идентификации, а также на подчинении влечений разуму.

Не многие психоаналитики разделяли представления Фрейда о деструктивности. Одни из них вообще не восприняли его "метапсихологические спекуляции" о деструктивности, агрессии, инстинкте смерти, предпочитая обходить молчанием связанные с ними проблемы. Другие подвергли критике подобные теоретические положения классического психоанализа. К последним относятся, в частности, такие психоаналитики, как В. Райх  и Э. Фромм. Райх считал, что деструктивный импульс появляется в живом существе в том случае, если оно стремится уничтожить источник опасности: разрушение становится биологически осмысленной целью. В этом случае мотивом является не удовольствие от деструкции, а заинтересованность влечения к жизни сохранить Я в целом, т.е. влечение к деструкции служит "первоначальной биологической воле к жизни". Исходя из этого, Райх отрицал изначально биологический характер деструктивности, провел различие между деструктивной, садистской, двигательной и сексуальной агрессивностью, высказал идею о зависимости влечения к деструктивности от сексуального застоя, пришел к заключению, что "подобно тому, как генитальная энергия при нарушениях превращается в деструктивную, так и при удовлетворении может совершиться обратное превращение деструктивной энергии в генитальную". Фромм опубликовал работу "Анатомия человеческой деструктивности", в которой подчеркнул, что деструктивность является одной из наиболее важных проблем психоанализа. По мысли Фромма, Фрейд предложил новую теорию, демонстрирующую "значительный прогресс в понимании деструктивности", но в то же время не столько прояснил, сколько завуалировал феномен агрессии. Подвергнув переосмыслению выдвинутые Фрейдом и другими учеными представления о деструктивности, он дал обоснование идеи, сводящейся к тому, что объяснение жестокости и деструктивность человека следует искать "не в унаследованном от животного разрушительном инстинкте, а в тех факторах, которые отличают человека от его животных предков". Это обоснование включало в себя проведение различия между двумя совершенно разными видами агрессии: "доброкачественной", оборонительной, служащей делу выживания индивида и рода, имеющей биологические формы проявления и затухающей, как только исчезает опасность, угроза жизни; "злокачественной", биологически неадаптивной, характеризующейся деструктивность и жестокостью, которые свойственны только человеку, ибо, по мнению Фромма, "только человек бывает деструктивным независимо от наличия угрозы самосохранения и вне связи с удовлетворением потребностей".

Обобщив выше изложенный материал можно с полной уверенностью сказать, что ДЕСТРУКТИВНОСТЬ - разрушение, исходящее от человека и направленное вовне, на внешние объекты, или внутрь, на самого себя.

Движущим мотивом деструктивного поведения может быть привлечение внимания, власть, месть, избежание неудач, что в свою очередь толкает молодых людей на самоутверждение, которое они могут получить в кругу своих сверстников или единомышленников образуя свои сообщества обрастающие традициями, ценностями, нормами и правилами поведения характерные только данной группе людей.

При рассмотрении термина «субкультура» стоит оговориться, что в первых работах отечественных исследователей, касавшихся данного понятия, отношение к нему было подчеркнуто отрицатель­ным: говорилось, что субкультура - это не только порождение капиталистического общества, но и признак его «загнивания». На­пример, отечественный социолог Ю.Н. Давыдов в книге «Эсте­тика нигилизма» писал, что молодежную субкультуру «в определенном смысле можно назвать искусственным продуктом, фабрикатом капиталистической «индустрии культуры».

В отечественных справочных изданиях понятие «субкульту­ра» появилось лишь во второй половине 80-х годов XX столе­тия. В это время понятию «субкультура» перестали придавать, во-первых, отрицательное значение «загнивания капиталис­тического общества», а во-вторых, его стали использовать для характеристики не только капиталистического общества, но и социалистического, каковым был СССР. Однако, при этом сохранился негативный оттенок в его в трактовке, который, если речь идет о субкультурах преступного мира или мафии, возможно и оправдан, но в случаях с молодежной и профессиональной субкультурами приводит к определенным сложностям в толковании.

В узком смысле субкультура – это часть основной культуры, идентифицирующая группу людей по определенным признакам.

Под идентификацией в данном случае понимается отождествление себя с обобщенным образом члена, какой - либо социальной группы или общности, за счет которого происходит принятие, ее целей и ценностей.

Основными признаками субкультуры является этнос, корпоративность, возраст, религиозность и виртуальность.

Однако следует указать, что узкое определение термина «субкультура» не до конца раскрывает его сущность, поэтому далее приведём определение, раскрывающее данное понятие в широком смысле.

Субкультура - это часть основной культуры, имеющая свои ценностные ориентиры, философскую направленность, атрибутику, поведенческую составляющею и образ жизни определенной группы людей[2].

По своей социальной направленности субкультура классифицируется на просоциальную, асоциальную и антисоциальную [3].

Важными отличительными чертами субкультуры являются стиль в одежде и способы время препровождения.

Основными объединяющими приметами являются источники информации, социальная база, иерархия и статус.

Музыка и жаргон выступают как отдельная категория субкультуры являющаяся во многом связующей и в тоже время отличной друг от друга составляющей. Связано это с тем, что основная масса субкультур зарождалась вместе с музыкальными направлениями, в основе которых лежали уже существующие стили исполнения музыки и лишь при добавлении нового компонента, или хорошо забытого старого, появлялся новый стиль и звучание используя которые представители субкультур делали культовыми и на их основе продолжали развивать уже свое направление. Зачастую отступая от норм исполнения музыки и этических правил.

Ценностные ориентации носителей той или иной субкультуры определяются ценностями и социальной практикой общества, интер­претированными и трансформирован­ными в соответствии с социальной направленностью субкультуры (просоциальностью, асоциальностью, ан­тисоциальностью), возрастными, социально-профессиональными и иными специфическими потребностями, устремлени­ями, проблемами её носителей.

Речь идет не только о фундаментальных, но и о значительно бо­лее простых ценностях. В номинальных, а чаще в реальных группах носителей субкуль­туры важную роль играет совокупность разделяемых ими предрас­судков, которые могут быть как довольно безобидными, так и явно антисоциальными (например, расизм у - скинхедов). Предрассудки, с одной стороны, отражают присущие субкультуре ценностные ориентации, а с другой - сами могут рассматриваться как разновидность субкультурных ценностей.

Философская направленность совокупность взглядов на мир и место человека в нем зависящие от ценностных ориентацией представителей той или иной субкультуры.

Атрибутика - неотъемлемая часть субъекта являющаяся отличительным внешним признаком включающая в себя моду и фольклор.

Рассмотрение основных составляющих атрибутики, стоит начать с моды, так как она является знаковой системой, посредством которой происходит межличностная и межгрупповая комму­никация, а также специфическое средство приобщения человека к социальному и культурному опыту. Мода легко распро­страняется от одной социальной группы к другой и изменяется в зависимости от характера той среды, в которой она функ­ционирует (половозрастной и социокуль­турный состав, ценностные ориентации, условия жизни и т. п.). В связи с этим можно говорить о модах тех или иных ярко выраженных субкультур.

В каждой субкультуре рождается и бытует свой фольклор - комплекс словесных, музыкальных, игровых видов творчества. Словесный вид творчества включает в себя различные предания из истории сообщества носите­лей субкультур, о жизни и «деяниях» её легендар­ных представителей; специфические по содержанию стихотворные и прозаичес­кие произведения, анекдоты, а в детских субкультурах - считалки, дразнилки, страшилки и пр.

Музыкальный фольклор - это, как правило, песни, выражающие определённое миро­восприятие и отношение к окружающе­му, чувства и стремления, особенности стиля жизни и мышления; отражающие и пропагандирующие ценности и нормы субкультуры; рассказывающие о ключевых, реальных или мифических событиях в жизни её носителей.

Игры могут быть как созданные в рамках субкультур (интеллектуальные - в ряде профессиональных, карточные - в девиантных, подвижные - в детской и т. д. так и общеизвестные (нередко в той и иной мере модифицированные), которые стали значимыми для носителей конкретной субкультуры, признаком принадлежности играющих к той или иной субкультуре.

В той или иной конкретной субкультуре набор видов фольклорного творчества и его содержание различаются в зависимости от её характера, меры оформленности, степени закрытости. Так, в субкультуре детской юношеской, религиозных сект, криминальных сообществ наличествуют все виды творчества. В то же время в фольклоре субкультуры тех или иных социальных и профессиональных слоев неформальных движений, самодеятельных и любительских объединений присутствуют либо лишь словесное творчество, либо словес­ное и музыкальное, либо словесное и игровое.

Нормы поведения представляют собой сферы и меры регулятивного влияния в зависимости от своей социальной направленности.

Нормы в просоциально направленных субкультурах в основном не противоречат общественным, а дополняют и (или) трансформируют их, отражая специфические условия жизни и ценностные ориентации носителей конкретной субкультуры.

В антисоциаль­но направленных субкультурах нормы прямо противоположны общественным.

В асоциально направленных субкультурах присут­ствуют более или менее трансформиро­ванные общественные и частично анти­общественные нормы.

Образ жизни - способ существования представителей той или иной субкультуры зависящий от ценностной ориентации и их поведенческой составляющей.

Социальная база субкультуры - отдельные возрастные и социальные слои населения, проф. группы, массовые неформальные движе­ния, самодеятельные объединения, люби­тельские клубы, религиозные секты, сексуаль­ные меньшинства, криминальные струк­туры.

Определившись с терминами «деструктивность» и «субкультура» попытаемся сформулировать определение деструктивных субкультур.

Деструктивная субкультура – это часть общей культуры объединяющая ценностные ориентиры, философскую направленность, атрибутику, поведенческую составляющею и образ жизни определённых людей или социальных групп, ориентирующая их развитие на разрушение основных структурных элементов психики, системы межличностных и социальных взаимоотношений или объектов внешнего мира.

Примерами наиболее ярких субкультур попадающих под данное определение могут послужить сектанты, у которых идет разрушение внутреннего мира и скинхеды, у которых деструкция направлена в основном на разрушение внешних объектов.

С представителями остальных субкультур более детально поможет разобраться «Типовая модель анализа конструктивности субкультур» разработанная авторами статьи (см. табл.1). В основу данной модели положены два уровня, один из которых социальный подразумевающий под собой влияние субкультуры на общество и государство в целом и второй уровень личностный, который в свою очередь определяет влияние субкультуры непосредственно на  ее представителя.

 

 

 

Таблица 1

ТИПОВАЯ МОДЕЛЬ АНАЛИЗА                                                                                    КОНСТРУКТИВНОСТИ СУБКУЛЬТУР

КОНСТРУКТИВНОСТЬ

СОЦИАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ

ЛИЧНОСТНЫЙ УРОВЕНЬ

влияние на общественную безопасность

тип и виды воздействия на организм

собственные ценностные ориентиры

изменение состояния сознания

общественно-политическая направленность деятельности

возникновение психических новообразований

влияние на общественные устои

непосредственное регулирование внешнего поведения

тип формирования и развития организационной структуры

направленность психического развития

СОЦИАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ

ЛИЧНОСТНЫЙ УРОВЕНЬ

ДЕСТРУКТИВНОСТЬ

 

 

 

 

Литература:

1.                 Актуальные проблемы молодежной субкультуры: Сб. статей / Под общ. ред. О.В.Красновой. – М.: Издательство Московского психолого-социального института, 2008. – 304с.

2.                 Алёхин И.А., Савченко В.М., Федак Е.И, Краткий справочник по современным молодежныи субкультурам: Учебное пособие – М.: ВУ, 2008. – 190с.

3.                 Мудрик А.В., Социальная педагогика: Учеб. Для студ. Пед. Вузов / Под ред. В.А. Сластенина.-5-е изд., доп.-М.; Издательский центр «Академия»,2005.-200с.

4.                 Слуцкий Е. Г. Молодежь как предмет исследования человеческого потен­циала России и ее регионов. СПб., 2000.

5.                 Полутин С. В. Молодежь в системе социального воспроизводства. Социо­логический анализ. Саранск, 2000.