Д.и.н. Надькин Т. Д.
Мордовский государственный педагогический институт, Россия
Памяти жертв массовых репрессий 1937/38 гг.:
«большой террор» в деревне Мордовии
Убийство
С. М. Кирова в 1934 г. стало поводом для новой волны репрессий в годы
форсированной модернизации советского государства. Однако до середины 1937 г. основным
объектом репрессивной политики оставались партийные, советские и хозяйственные
работники различного уровня, обвиненные заслуженно и незаслуженно в различные
рода преступлениях против государства. Одновременно шел и процесс пересмотра
дел о частичном или полном отчуждении имущества в ходе «раскулачивания»,
налоговых, посевных и уборочных, и других кампаний. Все это создавало в
обществе (особенно среди крестьянства) иллюзию восстановления элементарной
справедливости, при этом вся ответственность за допущенные «перегибы»,
невыполнение заведомо завышенных планов перекладывались на «стрелочников».
Подготовка
к новой серии антикрестьянских репрессий началась 2 июля 1937 г.,
когда на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) была утверждена директива всем секретарям
областных и краевых парторганизаций, областным, краевым и республиканским
представителям НКВД, в которой предписывалось взять на учет «всех
возвратившихся на родину кулаков и уголовников», а наиболее враждебных из них
немедленно арестовать и расстрелять в «порядке административного проведения их
дел через тройки», а остальных – выслать в лагеря [4, с. 319].
Уже
3 июля нарком внутренних дел СССР Н. Ежов от всех начальников УНКВД потребовал
к 8 июля сообщить сведения о количестве «лиц первой и второй категории с
указанием отдельно кулаков и уголовников» [4, c. 319]. Разработка
операции завершилась оперативным приказом наркома внутренних дел СССР № 00447
«Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других
антисоветских элементов» от 30 июля 1937 г. [4, c. 330-337]. В нем давалось разъяснение, какие «контингенты»
подлежали репрессии, среди которых центральное место занимали уже
подвергавшиеся репрессиям в предыдущие годы сельские жители, а также члены
колхозов, работники совхозов, промышленных предприятий, советских учреждений и
т.д. Все репрессируемые
разбивались на две категории: 1) «наиболее враждебный» элемент подлежал
немедленному аресту и по рассмотрению их дел на «тройках» – расстрелу; 2) «все
остальные менее активные, но все же враждебные элементы» подлежали «аресту и
заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и
социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению
тройки» [4, c. 331]. По плану общее количество подлежащих репрессии должно было
составить 258 950 чел. (в том числе по 1-й категории – 65 950 чел., по 2-й
категории – 193 000 чел.) [4, c. 333]. Согласно же
сводке 1-го спецотдела НКВД по приказу № 00447 общее количество осужденных
за год (с августа 1937 г. по июль 1938 г.) составило 690 460 чел., в том числе
331 456 чел. были приговорены к высшей мере наказания, при этом более 50 %
составили «бывшие кулаки» [5, c. 164]. Таким образом, план репрессий по
Советскому Союзу был перекрыт более чем в 2,5 раза.
В первоначальном варианте
для Мордовской АССР согласно протокола № 51 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 10
июля 1937 г. об утверждении лимитов репрессированных было утверждено к
расстрелу «кулаков 930 чел, уголовников 320 чел. и высылке кулаков 1 883
чел., уголовников 380 чел.» [4, c. 325]
(всего 3 513 чел.). Однако в самом оперприказе число
репрессированных было уменьшено с 3 513 до 1 800 чел., в том числе по
«первой категории» – 300 чел., по «второй категории» – 1 500 чел. [4, c. 332] Тем не менее эти лимиты по репрессированным по
просьбе местных властей неоднократно увеличивались. В первую очередь предлагалось подвергать репрессиям
«контингенты», отнесенные к «первой категории» [4, c. 334].
Первые
результаты выполнения оперприказа № 00447 по Мордовской АССР были следующие: на
15 августа 1937 г. были арестованы 288 чел. (в том числе «бывших кулаков» – 200
чел.), из них 110 чел. приговорены к расстрелу [4, c. 345]. Маховик репрессий продолжал раскручиваться, так как
под действие приказа мог попасть человек, как живущий в сельской местности в
данное время, так и мигрировавший из нее. На 30 сентября 1937 г. в Мордовии
были арестованы уже 761 чел., а осуждены 629 чел., в том числе к расстрелу –
355; на 1 января 1938 г. были арестованы и осуждены 2 395 чел., в том
числе к расстрелу – 892 чел. [4, c. 369, 389];
на 1 марта было арестованы и осуждены 3 000 чел., в том числе к расстрелу
– 1 497 чел. [5, c. 57; 2, с.
271]. Таким образом, план репрессий, обозначенный в оперприказе № 0047 НКВД
СССР в целом в Мордовии был перевыполнен на 1,2 тыс. чел. или на более чем
66 %.
О том, что аресты
продолжались в МАССР и дальше свидетельствует, например, рапорт начальника
Ардатовского райотделения НКВД Ардатовского районного отделения НКВД
заместителю наркома внутренних дел МАССР: «С 26 по 30 марта 1938 г. находясь в
Ардатовском районе, провел операцию: К аресту подлежало 66 чел., операцию
провел в три очереди, с 27 по 28 марта произвел операцию по городу Ардатову,
где подлежало аресту 30 чел, с 28 на 29 марта произвел операцию в селе
Четвертаково, где подлежали аресту 22 чел., и с 29 на 30 марта произвел
операцию в остальных населенных пунктах Ардатовского района. В результате
операции арестовано 58 чел., не арестовано 8 чел.» [3, c. 818].
Учет
«антисоветского элемента» в городах и сельской местности Мордовии продолжался и
после прекращения «Большого террора». Видимо, власть опасалась, что «вычищены»
далеко не все «саботажники» и «вредители». Так, согласно
«Политико-экономической характеристике Мордовской АССР на 15 августа 1940 г.»
на учете в районах республики состоял 6 021 чел. [2, c. 174].
Опыт
советской модернизации сельского хозяйства в 1930-х гг. показал, что
использование массовых репрессий (раскулачивание в годы первой пятилетки,
«Большой террор в 1937/38 гг.) не смогло решить актуальные проблемы деревни, не
способствовало оно и затуханию социальных конфликтов на селе и налаживанию
партнерских отношений крестьянства и власти.
Литература
1. Мордовия в 1917–1953 годах. Курс
истории: учеб. пособие / Т. Д. Надькин, А. П. Солдаткин, Ю. И.
Сальников и др. Саранск, 2005.
2. Надькин Т. Д. Сталинская аграрная политика и
крестьянство Мордовии. М., 2010.
3. Память: жертвы политических репрессий. Саранск, 2000.
4. Трагедия
советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927–1939 : док. и
материалы: в 5 т. Т. 5. 1937 – 1939. Кн. 1.
5. Трагедия
советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 – 1939 : док. и
материалы: в 5 т. Т. 5. 1937 – 1939. Кн. 2. 1938–
6. Тязин Е.
Н. Репрессии 1930-х годов / Е. Н. Тязин // Мордовия: энцикл. : В 2 т.
Т. 2 : М–Я. Саранск, 2004.