Филологические науки/ 6. Актуальные проблемы перевода

к.ф.н., доцент Шингарева М.Ю.

Академический инновационный университет, Шымкент

Проблема перевода вокативов

Известно, что слово «перевод» имеет два значения. В одном значении «перевод» - это продукт деятельности переводчика – текст, созданный им в устной или письменной форме. В другом значении, слово «перевод» обозначает процесс создания этого продукта – деятельность переводчика, создающего текст.

Потребность в переводе возникает в тех случаях, когда людей, желающих вступить в общение, разделяет лингвоэтнический барьер. Как правило, это не только отсутствие общего языка, но и то, что связывают с понятием этноса: различия в культурах и национальной психологии. Понятие языкового посредничества не следует отождествлять с понятием «перевод». Перевод лишь один из видов языкового посредничества.

Как утверждалось выше, большое значение в переводе имеет степень адекватности, достигаемой той или иной переводческой трансформацией. Как и многие другие операции, трансформации могут быть либо недостаточны, либо чрезмерны, либо вообще применены там, где можно было обойтись и без них. Обоснованность и уместность переводческих трансформаций позволяет оптимально разрешить возникающие в переводе противоречия между необходимостью воспроизвести с помощью переводного текста регулятивное воздействие оригинала и требованием к качественному переводу, то есть в максимально возможной мере сохранить семантико-структурное подобие исходного текста.

Известно, что понятие перевода предполагает установление соответствий между единицами исходного текста и создаваемого на его базе текста перевода. Так как слову свойственны как парадигматические, так и синтагматические связи, то и лексические потенции слова могут быть раскрыты в обоих случаях. Но выявление этих потенциальных значений тесно связано со своеобразием лексико-семантического аспекта каждого языка, отсюда и вытекает трудность передачи контекстуального значения слов в переводе: что возможно в одном языке, невозможно в другом.

Особый интерес, на наш взгляд, представляют обращения (вокативы) и другие языковые средства адресации. Сопоставление форм обращений в разных языках представляется весьма полезным не только для решения лингводидактических задач или проблем перевода, но и для углубления наших знаний в области этнолингвистики, лингвистической прагматики и теоретической грамматики.

В качестве вокативов чаще всего используются: 1) имена собственные; 2) этикетные выражения типа сударь, сударыня, не употребляющиеся в дескриптивной функции; 3) слова, употребляющиеся достаточно свободно и в фатической , и в номинативной функции (господин, товарищ, pan, pani, pa?stwo и др.; в этот же класс входят титулы, названия профессий, термины родства); 4) экспрессивно-оценочные слова; характеризующие номинации типа племя младое, незнакомое; Эй, вы, сидящий на этой нелепой лошади...

Например, в казахском языке преобладают уменьшительно-ласкательные слова типа құлыным, қозым, күнім, жаным; в русском рыбонька, заинька, котик, в английском honey, darling. Слова, относящиеся к чувственным восприятиям, ощущениям, как правило, не совпадают в различных языках, что связано с различным восприятием мира. Ласкательные вокативы, будучи переведенными, ощущаются как чужеродные. Среди них особо выделяются эмоционально-оценочные вокативы, выражающие отношение коммуниканта к собеседнику. Наиболее популярны из них айналайын, шырағым, қалқажан, қарағым. Проводя анализ переводов казахских вокативов на русский язык, ученый подчеркивает, что «если обращение, шырағым ‘солнышко’ в речевом этикете казахов может быть употреблено по отношению ко взрослому человеку, то в русском речевом этикете данное обращение солнышко применимо только по отношению к ребенку, малышу, либо к младшему по возрасту» [Ахметжанова 2005, 21]. Говоря о ласкательных вокативах-наименованиях детенышей животных, ученый отмечает, что в употреблении данной группы слов не совпадает в основном направленность, т.е. в казахском языке они используются главным образом в обращении к детям.

Иногда у переводчика возникает стремление как можно точнее воспроизвести в переводе содержание оригинала, и в то же время адаптировать перевод к иной коммуникативной компетенции. В таких случаях, нередко возникает переводческий брак.

В нашем понимании, степень трансформации должна быть обусловлена, с одной стороны, принципами декодирования (семантические, стилистические и прагматичекие нормы), с другой стороны, типом лингвокультуремы и объемом сигнификативной информации, заложенной в ней и соответствовать нормам и узусу переводного языка.

Так как экстралингвистический компонент наименований некоторых предметов и явлений, отражающий иной взгляд на них, чем у других народов, не поддается нивелированию с помощью переводческих трансформаций, возникает проблема компенсаций различий в коммуникативных компетенциях представителей двух культур. Из сказанного следует, что, во-первых, возможность достижения равноценности перевода с помощью переводческих трансформаций небеспредельна, и, во-вторых, что мера этих трансформаций ограничена. Это обусловлено тем, что каждая культура имеет свою иерархически организованную систему ценностей и категорий.

Поскольку равноценность ИТ и ПТ в этом, главном ее компоненте в ряде случаев невозможна, возникает вопрос о так называемой переводимости, то есть возможности/невозможности полноценного перевода. С одной стороны, как мы видим, полноценный перевод в определенных случаях невозможен, с другой же, как нам известно, представители разных народов успешно общаются друг с другом с помощью перевода, достигая согласования действий, обмениваясь культурными ценностями и т.д. Иными словами, практика свидетельствует о достаточно высокой эффективности перевода. Адекватность, достигаемая переводческими трансформациями, обеспечивает не просто некоторое, а максимальное семантико-структурное подобие ИТ и ПТ в рамках, не противоречащих первому требованию к переводу – требованию равноценности регулятивного воздействия ИТ и ПТ.

Литература:

1 Ахметжанова З.К. Вокативы и онимы // З.К. Ахметжанова Сопоставительное языкознание: казахский и русский языки. – Алматы, 2005. – С. 213-219.