Фольклорные мотивы в стихотворении Ф.Н. Глинки «Сон русского на чужбине»

идиллические картины русской весенней сельской жизни: «Уснул – и вижу я долины / В наряде праздничной весны / И деревенские картины / Заветной русской старины!..» [1, 213]. Весну лирический герой воспринимает через призму народного мироощущения. Приход весны для русского крестьянина ознаменован, прежде всего, тем, что наступает пора выгонять в поле стада: «Играет рог, звенят цевницы, / И гонят парни и девицы / Свои стада на влажный луг» [1, 213] . Здесь важно обратить внимание на одну существенную деталь. В приводимом нами отрывке «парни и девицы» «гонят стада на влажный луг», тогда как в другой редакции этого стихотворения говорится о том, что они «гонят стада на первый луг». Таким образом, автор сам указывал точное время действия в стихотворении. Первый выгон стада в поле был для крестьян чрезвычайно важным событием, приуроченным к 23 апреля, Егорьеву (Юрьеву) дню. На этот праздник приходилось множество пословиц, поговорок, примет, легенд, заговоров, песен и обрядов. Поскольку этот день заключал в себе надежду на будущее благосостояние, он воспринимался как праздник и сопровождался песнями, музыкой, весельем.

Разгар весна для русского человека – это еще и начало судоходства по рекам. Об этом также вспоминает лирический герой:

И рвутся с гор кипучи воды.

Пловцов брадатых на стругах

Несется с гулом отклик долгий;

И широко гуляет Волга

В заповедных своих лугах… [1, 213].

Здесь используется традиционный фольклорный прием олицетворения: Волга вместе с пловцами радуется наступившей весне, «широко гуляет». Пейзаж наполнен не только зрительными, но и слуховыми, осязательными образами. Мы не только «слышим» весну («играет рог, звенят цевницы», шумят стада, бурлит вода, пловцы на реке громко окликают друг друга), но и чувствуем ее запах: «Густые молодеют ели, И льется запах от берез!».

На этом характерном русском пейзажном фоне возникает традиционный фольклорный символ России – тройка и связанный с ней образ ямщика: «И мчится тройка удалая / В Москву дорогой столбовой, / И колокольчик - дар Валдая - / Гудит, качаясь, под дугой…» [1, 213]. Тройка в стихотворении «мчится», и это неслучайно: такая высокая скорость езды на лошадях – непременная черта русского национального характера («Какой русский не любит быстрой езды!»). Естественно, такая быстрая скачка сопровождалась заливистой игрой колокольчика, звон которого воспринимается как традиционный фольклорный звуковой символ России.

Для более яркого и живого воспроизведения картины русской жизни в текст лирического произведения вводится отрывок из народной ямщицкой песни, представляющей собой фольклорную стилизацию и дополняющей картину русской природы, делающей ее более эмоциональной.

Любопытно, что мотив тройки оказался для поэта настолько привлекательным, что в 1832-1833 годах он публикует отрывок из стихотворения «Сон русского на чужбине» отдельно, как самостоятельное произведение, под названием «Тройка», дополняя его такими заключительными строчками: «И вдруг махнул по всем по трем / И тройкой тешился детина, / И заливался соловьем».

В приводимом отрывке, как это в свое время обнаружил В.А. Кошелев, заключен фразеологизм, возникший из ямщицкой поговорки «По всем по трем, коренной не тронь, - а кроме коренной нет ни одной». « “Хлестнуть по всем по трем” означало ударить кнутом по всем лошадям сразу для резкого убыстрения бега. Ямщики, естественно, пользовались этим ударом крайне редко - в некие особые минуты, когда «душа» была расположена к увеличению скорости» [2, 6]. Впервые это выражение употребил П.А. Вяземский, и с его легкой руки оно вошло в русскую поэзию. «У Глинки, - как отмечает В.А. Кошелев, - поэтический облик тройки существенно расширился: экипаж становится едва ли не живым, мыслящим, «заменявшим» собою едущих в нем седоков; тройкой можно тешиться» [2, 6]. «Тройка» приобрела большую популярность в качестве народной песни. Особый лиризм стихотворения, простые, задушевные слова определили то, что это произведение, по словам А.М. Новиковой, крупнейшего исследователя русских народных лирических песен, вошло «в число лучших книжных песен, получивших народную известность» [3, 15].

Ямщик является своеобразным «двойником» лирического героя, также ощущающего себя «горьким сиротиной» в далеком немецком городе, но лирический герой, в свою очередь, воплощает в себе жизненную ситуацию самого автора, который в это время находился отнюдь не в «немецком городе», а в карельской ссылке. По всей видимости, здесь отразилось народное представление о том, что слова «немецкий» и «чужой» являются синонимами.

Особого внимания заслуживает в стихотворении пейзажный фон, в очередной раз доказывающий, что Ф.Н. Глинка был непревзойденным мастером лирических пейзажных зарисовок, в которых он явился выразителем народной точки зрения на природу, весну, ее праздники. Примечательно, что сон героя воспроизводит картину весны, поскольку из всех времен года именно весна была особенно дорога русскому человеку. Весной он мечтал, надеялся, строил планы на будущую жизнь. Весеннюю радостную надежду он выразил в фольклоре. Воссоздает ее в своем произведении и Ф.Н. Глинка.

Мотив тройки играет важную роль в народных лирических ямщицких песнях, в которых русский человек выражал самую глубокую печаль о своей нелегкой трудовой доле. Основной мотив этих песен - горькое сетование на судьбу - оказался чрезвычайно привлекателен для ссыльного поэта. Образ ямщика появится позже и в стихотворении «К почтовому колокольчику», также написанном в период карельской ссылки. В это время в творчестве Ф.Н. Глинки преобладают мотивы грусти и тоски, он мучительно переосмысливает произошедшие события, тоскует по далекой родине. Ощущая себя «сиротиной на чужбине», он сопоставляет себя с лирическим героем народных ямщицких песен.

Литература

1. Глинка, Ф.Н. Избранные произведения / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. В.Г. Базанова / Ф.Н. Глинка. – Л.: Сов. писатель, 1957. – 501с.

2. Кошелев, В.А. «По всем по трем…» (Об истоках поэтического образа тройки) / В.А. Кошелев // Русская речь. – 1998. – № 1. – С. 3 – 11.

3. Новикова, А.М., Александрова, Е.А. Фольклор и литература. Семинарий / А.М. Новикова, Е.А. Александрова. – М. : Просвещение, 1978. – 144 с.