БАКУМЕНКО В.М.
Москва
ТРИПТИХ – ПОСВЯЩЕНИЕ
ПАМЯТИ КСЕНИИ НЕКРАСОВОЙ
"СОЛНЦЕ, УТВЕРЖДАЮЩЕЕ ЖИЗНЬ»
I.
КАК ЖЕМЧУГ, РУССКИЕ СЛОВА
Имя поэтессы Ксении Некрасовой вряд ли известно широкому кругу читателей.
Ведь за последние полвека свет увидели лишь несколько сборников её стихов,
выходивших маленькими тиражами.
Между тем, творческое наследие поэтессы, прожившей всего 45 лет на белом
свете, но успевшей и сумевшей сказать в поэзии своё единственное и неповторимое
слово, стоит того, чтобы остаться в сердцах и памяти ценителей литературы.
Автобиография Ксении Некрасовой начинается так: "Родилась в 1912 году.
Родителей своих не помню. Взята была из приюта семьёй учителя на воспитание..."
Юность будущей поэтессы прошла на Урале. Там окончила семилетку и
педагогический техникум, работала культработником на Уральском заводе тяжёлого
машиностроения.
В 1935 году Свердловский обком комсомола направил Ксению Некрасову учиться
в Москву, где её приняли в Литературный институт имени М. Горького.
Уже через год в журнале "Октябрь" появляется её первая подборка стихов.
Причём стихи студентки представил "живой классик" Николай Николаевич Асеев.
Выдающийся поэт отмечал своеобразие дарования дебютантки, чёткость и ясность
её строк при сохранении почти детской их простоты: "Глубокий оптимизм наблюдения, изучения явлений, свойство видеть великое в малом, подчёркивание значительности
всего живого, входящего в наш советский быт, пейзаж, чувство и мысль, - вот идея
Кс. Некрасовой".
Поэтический талант Ксении Некрасовой высоко ценили Юрий Олеша, Степан Щипачёв (редактор её первой книжки стихов), а Алексей Толстой даже переписал несколько
стихотворений поэтессы в свою тетрадь. На что уж строга была Анна Андреевна
Ахматова в отношении вступающих на поэтическое поприще, но и она с восторгом
и удивлением слушала стихи Ксении Некрасовой.
Когда Ксению Некрасову принимали в Союз писателей СССР, рекомендацию ей
написал известный поэт Михаил Светлов: "В книжке Ксении Некрасовой "Ночь на
баштане" нет ни одного стихотворения, в котором читателю не явилось бы что-то
необыкновенно светлое и чистое. А пейзажи иногда просто поражают - в них
природа не только переливается своими необыкновенными красками, в них ещё
видно непосредственное и подкупающее нас отношение к этим краскам. Если
выразиться театральным языком, то сверхзадача всего творчества Ксении Некрасовой
- единство природы и человека. У неё цветы, как люди и люди, как цветы...".
2.
Так что творчество Ксении Некрасовой получило признание и поддержку в самом
начале и на самом высоком уровне. Правда, это никак не отразилось на её судьбе,
сложившейся трудно, драматично и прервавшейся до срока... Но уж такова участь
многих настоящих русских поэтов!
* * *
Война помешала Ксении Некрасовой окончить Литературный институт. Она
оказалась в эвакуации в Ташкенте.
Средняя Азия исключительно расширила и обогатила тематический диапазон
творчества поэтессы. Восточный колорит так органично вписался в стилистику и
поэтику её стихов. В Москву Ксения Некрасова привезла большую папку со стихами.
После войны поэтессе пришлось ждать десять долгих лет выхода в свет своей
первой книжки. Только в 1955 году издательство "Советский писатель" выпустило
малюсенький сборничек "Ночь на баштане", куда вошло 13 стихотворений и
небольшая поэма. Правда, благодаря этой книжечке Ксения Некрасова стала членом
Союза писателей. В упоминаемой рекомендации Михаила Светлова есть и такие
строчки: "... принимая Ксению в Союз, мы приобретаем талантливого товарища,
у которого есть такие душевные достоинства, которых мы, бывает, лишены.
А членский билет поможет ей продолжать работу и облегчит её весьма трудное
бытовое положение".
Да, в писательской среде многие знали об этом, но не сумели помочь. Печатали
Ксению Некрасову редко, постоянного заработка она не имела и потому жила за
чертой бедности...
* * *
После выхода своей первой книжки, окрылённая успехом Ксения Некрасова стала
готовить новый сборник. Сдала его в издательство... Прошёл год, прошёл второй...
Увы, наши "неторопливые" издатели всё затягивали выпуск книги, а автору так
необходимы были средства для существования...
Увидеть свою вторую книжку "А земля наша прекрасна!" замечательной поэтессе
не было суждено - она вышла в свет через месяц после смерти Ксении Некрасовой.
После похорон Ксении Александровны Некрасовой была создана комиссия по её творческому наследию. В 1960 году она выпустила повторно сборник "А земля
наша прекрасна!" в значительно расширенном составе. Затем, как это у нас водится,
поэтесса надолго была забыта...
Только в 1973 году нашлись люди, которые подготовили и выпустили симпатичную книжку "Ксения Некрасова. Стихи". На лицевой стороне суперобложки они поместили
автограф поэтессы, а на внутренней - портрет Ксении Некрасовой работы выдающегося
художника Р.Р. Фалька (1886 - 1958) и такую аннотацию:
"Поэзия Ксении Некрасовой (1912 - 1958) пронизана светом нежной и щедрой
любви к людям, к природе, к родной земле. Книга "Стихи" с наибольшей полнотой
представляет читателям творчество талантливой советской поэтессы. В неё вошли
произведения, уже знакомые читателям, и ряд стихотворений К. Некрасовой, до
сих пор не публиковавшихся".
Новая книжка Ксении Некрасовой получилась изящная и оригинальная. Это
настоящий памятник талантливой поэтессе, ведь в книжке собрано лучшее из того,
что Ксения Некрасова оставила людям.
3.
* * *
Ксения Некрасова обладала уникальным даром поэтизировать всё, что окружало её
в жизни. Всё, к чему прикасалось её удивительно чуткое, любящее, большое сердце,
начинало жить по законам поэзии, становилось поэтическим явлением. И это при
её-то жизни, отмеченной, по преимуществу, трудным бытом, одиночеством,
незащищённостью, никомуненужностью, с неутолённой жаждой любви... И при всём
при этом все её стихи оптимистичны по духу, поэтике, самой сути своей, ибо
переполнены до краёв любовью ко всему сущему на белом свете. Эта якобы
парадоксальность и придаёт стихам поэтессы особое очарование. Это действительно
"наивные до прелести строки", по определению Ярослава Смелякова, но только
в смысле чистоты души и детской непосредственности видения мира. Такой
в идеале и должна быть поэзия - с глубинным философским осмыслением жизни.
Ксения Некрасова часто писала небольшие стихотворения, но их художественная
выразительность и глубина поразительны.
Завораживают стихи поэтессы и тем, что в них зачастую подтекста несравнимо
больше, нежели написано строк... Это и есть магия и загадка таланта.
Особая прелесть стихов Ксении Некрасовой и в затаённой музыкальности, несмотря
на отсутствие главного источника музыки стиха - рифмы. Её стихи звучат, они мелодичны, у них особая гармония и оркестровка. Поэтесса была убеждена, что у всего
живого и даже у неодушевлённого есть свой голос, своя музыка, "а неумеющее звучать
дымится синими туманами".
В одном стихотворении Ксении Некрасовой есть такая строчка: "Как жемчуг,
русские слова". Она вполне применима к её стихам.
Поэтесса прекрасно осознавала своё творчество, как служение. "Добро ли совершить
иль написать стихи" - для неё было аксиомой.
Творческое наследие Ксении Некрасовой пора собрать полностью и подобающим
образом издать. Прекрасные стихотворения незаурядной поэтессы должны стать
достоянием ценителей поэзии, ибо они насквозь пронизаны искренним чувством
любви к людям, к природе, излучают счастье жить на земле, вопреки всем трудностям,
невзгодам, несправедливости, непониманию, разобщённости людей.
Будем помнить завет Ксении Некрасовой:
Храните Родину мою!
Её берёз не забывайте,
Её снегов не покидайте.
I I.
В ЧЕСТЬ ТОГО, ЧТО РУССКАЯ БЫЛА
Ксюша голосом
сельской пророчицы
Запричитала свои стихи.
Борис Слуцкий.
Написав статью "Как жемчуг, русские слова", как, в сущности, я мало знал
о страдальческой жизни поэта Ксении Александровны Некрасовой. Но теперь
4.
этот пробел в полной мере восполнило московское издательство "Слово",
выпустившее не только избранные стихотворения Ксении Некрасовой, но и большое
количество разнообразных материалов о её жизни. Они позволяют восстановить
нелёгкую творческую судьбу самобытнейшего художника слова.
Новую книгу Ксении Некрасовой предваряет аннотация: "В наше время
книгоиздатели и книготорговцы относятся к поэзии равнодушно и жестоко.
Издательство "Слово" решилось: мы выпускаем серию "Самые мои стихи"
(формула Николая Асеева) - маленькие антологии замечательных поэтов,
определивших свой XX век. Они задают камертон нашей культуре. Уже вышли
поэтические однотомники Н. Глазкова, В. Соколова, В. Корнилова,
Б. Ахмадулиной, Р. Рождественского, К. Симонова. Следом за ними
выйдут - А. Вознесенский, А. Галич, Б. Слуцкий, А. Тарковский".
Господи, как была бы счастлива Ксения Некрасова, увидев своё имя
в таком ряду, получив такое признание! Увы! Она родилась в такой стране,
где сначала замордуют, замучают до смерти и лишь потом признают и
со временем воздадут должное...
Чуть ниже, под приведенными строками преамбулы, напечатано следующее:
"Ксения Некрасова - уникальное явление в русской лирике XX века, диковинное,
одинокое, не укладывающееся в литературные термины. Её по-детски простые
и глубокие верлибры берут начало в фольклорной традиции, её образы и краски
близки живописи "наива". Книга включает в себя шедевры этой поэзии, а также
ряд малоизвестных или новых документальных, эпистолярных, мемуарных
материалов, проливающих свет на бесприютную жизнь и блаженный облик
Ксении Некрасовой - Ксюши, как звали её в писательском кругу, - этой "великой
юродивой", безоглядно и пророчески слагавшей свою лирическую исповедь".
Как и многие её современники, Ксения Некрасова тоже стала жертвой
пресловутого постановления 1948 года. Она поведала об этом в письмах Сталину
и Поскрёбышеву. Эти человеческие документы рассказывают о немыслимых
мытарствах талантливого художника слова и свидетельствуют о том, что Ксения
Некрасова прекрасно понимала значение своего творчества и свои художнические
корни. Вот что она писала заведующему секретариатом вождя: "И вот в 1948 г.
меня перестали печатать, объясняя свой отказ, что стихи, написанные белым
стихом, будут непонятны массам, что стихи, написанные в форме белого стиха,
больше относятся к буржуазным, т.е. к декадентской западной литературе, а не
к нашей простой действительности. Что ж, по мысли редакторов, что десятки лет
в креслах сиднем сидят, советские люди, создающие точнейшие в мире машины,
и аппараты, понимающие атомную физику, в искусстве помелом крестятся, а щи
лаптем хлебают и не поймут белого стиха, которым ещё в Киевской Руси "Слово
о полку Игореве" написано. И былины о богатырях устно передавались в народе
из поколения в поколение. А странники молитвы, и сказания, и сказки, и акафисты
сказывали на Руси тоже белым стихом. А если послушать, как разговаривают или
письма пишут русские люди, так целые куски речи или письма можно без
исправления вставлять в главы поэм".
Конечно, только поэт не от мира сего мог такие строки адресовать в те годы
в самое пекло, в Кремль...
Вот ещё один характерный фрагмент из письма Некрасовой: "Из сказанного
мной, вероятно, чувствуется, что некоторые литературные деятели не ощущают
почвы, из которой родилась Русская поэзия, и связи нашей поэзии с этой почвой.
Поэтому и размахивают багряными карандашами, вырубая вместе с осиной и
благородные деревья белых стихов. Яркость чувств, сердечность, необыкновенность
5.
построения фразы, всё, что присуще Русскому стиху, что его делает превосходным
и блистательным, всё это выпалывается, как сорняк, редакторами, критиками. Или
делается почему-то это по глупости, что немыслимо, а может и сознательно, под
маской "простоты" - для уничтожения советской поэзии (слова "для поругания
Русского языка" Ксения Александровна зачеркнула), чтоб Русский язык, а с ним
и всю советскую культуру пред миром в грязь лицом уронить.
А есть просто подслеповатые деятели: печатают очерки и стихи о стройках
коммунизма и не видят в своих современниках, по старинному выражаясь,
возвышенной души, которая, как птица феникс через каждые пять лет делается
видом и лицом своим прекрасней прежнего, и никак не может уместиться в
требования, которые предъявляют поэтам в редакциях журналов.
И всё ещё одевают в прозаические одежды и показывают только в работе.
А ведь работаем мы только 8 часов, а как живёт человек остальные 16 часов,
из каких источников черпает вдохновение для следующего дня работ, каких
поэтов любит, каких композиторов слушает, чем питает душу свою Строитель
коммунизма - этого нам из нашей "простой", если не сказать больше, современной
поэзии не видно и не слышно.
По-моему, сам человек должен быть прост, а окружающие его вещи, предметы,
вышедшие из его рук, - умны, современны и прекрасны".
Как неотразимый аргумент, Ксения Некрасова дальше приводит такое своё
открытие: "Белыми стихами написаны: "Слово о полку Игореве", "Борис Годунов"
Пушкина, "Буревестник" М. Горького, Вступление Карла Маркса к "Манифесту"
(призрак бродит по Европе, призрак коммунизма)".
Восхитителен этот список Ксении Некрасовой. Кроме всего прочего, он
обнаруживает её абсолютный слух на звучание белого стиха даже там, где никто
и не предполагал его до неё.
Своё письмо к Поскрёбышеву Некрасова завершает так: "Я твёрдо уверена, что
моя книга стихов, написанная белым стихом, хоть в малой степени, но касается
взволнованной души моих современников, и нужна людям и понятна. И ни о какой
буржуазной наклонности и речи быть не может. А мне несколько лет ставят
нелепые барьеры и я бьюсь головой о стенку и никак не могу пробить, только
отношения порчу".
Что к этому прибавить? Бесхитростные строки человека с чистой душой и
совестью, который что думает, то и говорит, везде и всюду - даже своим палачам.
И пишет короткие, как вздох, стихотворения, одно другого лучше и пронзительнее:
Я сижу перед белой бумагой
и слова из нержавеющего сплава,
словно глину,
мну в черновиках.
Свечка оплыла и поседела,
над окном звезда сгорела:
Чья-то дружба
с жизнью порвалась.
Да, есть от чего прийти в отчаяние и исступлённо стучаться в самые высокие
инстанции, интуитивно и умом при этом понимая, что всё равно бесполезно это
делать - не услышат, не поймут...
* * *
Новая книга, включившая "самые, самые" стихотворения Ксении Некрасовой,
6.
великолепно оформлена. На лицевой стороне обложки помещён выразительный портрет
Ксении Александровны. На тыльной стороне обложки - некролог, написанный
известным поэтом Николаем Глазковым. Он добавляет много ярких штрихов
к горестной судьбе Некрасовой, поэтому приводим его полностью:
"У кого ещё из наших советских поэтов так образно и так трогательно просто
говорится об орошении среднеазиатских полей?
Талантливость Ксении Некрасовой почти ни у кого из её коллег не вызывала
сомнения.
Но длительная болезнь, которая привела Некрасову к смерти, делала её несколько
странной. Ксения Некрасова иногда, придя к кому-то в гости, засыпала на
восемнадцать часов. Она страдала сильной рассеянностью и забывчивостью.
Стихи писала детским почерком, попадались у неё и орфографические ошибки...
Всё это среди литераторов часто вызывало лёгкие усмешки. Не скажу, что
Ксюшу не любили; но её редко кто принимал всерьёз. Многие её недооценивали.
И зря.
Даже тогда, когда Ксюша померла, Литфонд, который взял её похороны на свой
счёт, решил тело поэтессы предать кремации, не считаясь с тем, что незадолго до
смерти Ксения Некрасова писала:
Будет холм надо мною,
Как надо всеми,
Хорошо бы
На краю села
Крестик маленький
В ногах поставить
В честь того,
Что русская была.
Ксения Некрасова горячо любила свою родину - её людей и природу. Стихи
Некрасовой говорят сами за себя. В этом году в издательстве "Советский писатель"
выходит вторая её книга. Ксения Некрасова умерла, но стихи её не умерли. Они
живут!".
Значительно дополняют и углубляют сказанное в некрологе стихотворения
выдающихся русских поэтов Ярослава Смелякова и Бориса Слуцкого, посвящённые
Ксении Некрасовой. Они напечатаны на форзацах её новой книги. Здесь же
помещена и дарственная надпись писателя Юрия Олеши на его книге "Три толстяка":
"Дорогой Ксении Некрасовой - замечательному поэту - с уважением и любовью.
1957 г. 30 декабря".
Незаурядность и пророческий дар Ксении Некрасовой с особой силой проявились
ещё раз перед её смертью. Рецензируемая книга завершается черновиком записки
1958 года, адресованной известному писателю и общественному деятелю К.М.
Симонову: "Константин Михайлович, я гибну, одной не выбраться. Помогите мне,
пожалуйста".
Судя по тому, что жилплощадь Ксения Некрасова всё же получила в конце жизни,
Симонов откликнулся на её просьбу. Но пожить ей в своей квартире не было суждено...
Почувствовав себя плохо, Ксения Александровна пошла в поликлинику. Вероятно,
наши горе-медики даже не удосужились снять у больной кардиограмму, поскольку
отпустили её домой. Поднимаясь по лестнице в своём подъезде, Ксения Некрасова
упала и умерла от разрыва сердца...
Так трагически закончилась на 46-м году жизнь незаурядного русского поэта,
полная горестей, унижений, нищеты, непонимания...
Но всё-таки существует в мире высшая справедливость, и на исходе XX века поэт
7.
Ксения Некрасова по праву заняла принадлежащее ей почётное место в ряду
крупнейших русских поэтов. Выход маленькой антологии её лучших стихотворений
в такой престижной серии (получившей премию ЮНЕСКО "Самые красивые книги
мира") - ещё одно тому яркое доказательство.
И напоследок пусть прозвучит стихотворение Ксении Некрасовой - такое
характерное для её неповторимого стиля и уникальной поэтики:
О, мой талант,
дай силу мне
мой тяжкий труд
окончить до предела.
Не отнимай
всепокоряющую кисть,
дай искренность в словах,
дай правду жёсткую в чертах
людей и подвигов,
что выну из души.
I I I.
ЕЩЁ РАЗ О КСЕНИИ НЕКРАСОВОЙ
Мне казалось, что предыдущими статьями о замечательном русском поэте
Ксении Александровне Некрасовой была исчерпана эта тема. Но московское
издательство "Художественная литература" предоставило прекрасный повод вернуться ещё раз к ней. В самом конце ушедшего в историю XX века это издательство
преподнесло великолепный подарок ценителям поэтического наследия Ксении
Некрасовой и собирателям миниатюрных книг, выпустив в свет чудесную книжечку
"Ксения Некрасова. В деревянной сказке. Стихотворения". Увесистый томик
в 318 страничек, в суперобложке, самобытно оформленный в духе поэтики автора
(художник Н.А. Петрова, оформление И.М. Гирель) вышел тиражом 5000 экземпляров
и будет украшением любой библиотеки.
Новый выход к своим читателям Ксении Некрасовой примечателен тем, что
в книжечке представлено почти исчерпывающе её творческое наследие. Кроме того,
составитель и автор послесловия к мини-книжечке, известный критик и литературовед
И.И. Ростовцева впервые восстановила подлинную историю попытки Ксении
Некрасовой стать членом Союза советских писателей.
Были люди на жизненном пути Ксении Некрасовой, которые понимали, что она - незаурядное явление в поэзии, в литературе. И они сумели помочь ей состояться как
поэту. К сожалению, эти люди не сумели объединить свои усилия и довести дело
до конца в таком судьбоносном для бездомной и безработной Ксении Некрасовой
вопросе, как вступление в Союз писателей.
Оказывается, ни рекомендация Михаила Светлова, ни усилия Асеева, Ярослава
Смелякова, Степана Щипачёва, Леонида Мартынова не помогли Ксении Некрасовой -
её не приняли в Союз писателей. В те времена это был отказ в праве на профессио-
нальную деятельность...
В "Послесловии" Инна Ростовцева пишет: "Надежда Чертова, бывшая тогда
работником аппарата Союза писателей, вспоминает, как это было: "Неизменно
шла она и шла к Дому писателей, в особняк с колоннадой, воспетый Львом Толстым.
Она и воспринимала этот дом сложно, многогранно и по-своему неповторимо. Тут
8.
было и нечто вроде преклонения, и чуткое ожидание, - что-то дом этот скажет ей,
Ксении Некрасовой - и жертвенная готовность ждать, ждать и верить.
И сама Ксеня свято верила, ходила в Дом писателей, преодолевая столь
естественный в женщине стыд за свои бедные одежды, терпеливо, с тайным
волнением, огромность которого так нетрудно понять, ожидала, чем же ответит
ей Союз писателей.
И дождалась... Союз писателей на её заявление о членстве ответил отказом.
Потрясение было столь незаслуженно и велико, что Ксения Некрасова,
по-видимому, так и не сумела от него оправиться: спустя некоторое время после
случившегося она умерла (17 февраля 1958 года)".
Теперь становится понятно, почему Литфонд взял на свой счёт похороны
Ксении Некрасовой, а не Союз писателей...
Но одновременно существовала творческая биография непризнанного чинушами
от литературы поэта, в которой нашлось место и признанию, и восхищению, и
высокой оценке. Как было уже сказано, Алексей Толстой переписал несколько
её стихотворений в свою тетрадь, а Михаил Пришвин отметил в своём дневнике,
что у Ксении Некрасовой, как у Хлебникова и у многих таких, "души сидят не на
месте, как у всех людей, а сорваны и парят в красоте", Анна Ахматова "по
собственной инициативе бралась "пристроить" её стихи. Словом, в этой
биографии - трагической и светлой одновременно - было всё, что необходимо
для того чтобы произрасти поэзии.
Инна Ростовцева в своём послесловии особый акцент делает на выдающемся
поступке замечательного русского поэта Николая Николаевича Асеева, который,
по сути дела, открыл никому не известное имя 25-летней Ксении Некрасовой,
впервые напечатав в журнале "Октябрь" три её стихотворения.
Это действительно был поступок маститого поэта, который делает честь его
проницательности и дальновидности. Тем более, что сделать это Асееву было
непросто, поскольку "сотоварищ" по работе буквально восстал против печатания
стихов Ксении Некрасовой.
Особую значимость представляют возражения Асеева своему оппоненту,
представлявшему не просто другую - господствующую тогда, официальную
точку зрения на явление Ксении Некрасовой: "Я именно и считаю, - решительно
утверждал Николай Николаевич, - что печатать нужно потому, что "автор способный
человек". Что же касается того, что стихи "не сделанные", то и тут я вижу хорошее
качество автора. "Сделанных" стихов у нас печатают много. До того много, что вот
и у товарища, приглашённого редакцией для отбора молодых, начинающих авторов,
пропало чувство отличия строки "сделанной" от "живой"...
Свои размышления, свой пламенный монолог Николай Николаевич Асеев завершает
так: "Нет, стихи Кс. Некрасовой не подходят под мерку обычных версификаторских
упрощений. И зря подходить к ним с аршинчиком обычных требований, измерять её
размеры, копаться в поисках точной рифмы. Это всё она может приобрести задёшево.
А вот того, что у ней есть: непосредственной связи с окружающим, внимательного
глаза, чуткого уха, - не добудешь, не достанешь ни из каких литературных
консультаций, не научишься ни из каких учебников".
Свои критические заметки, предваряющие первую публикацию молодой поэтессы,
Николай Асеев завершает ещё более решительно: "Нет, Ксению Некрасову мы
напечатаем, а читатель пусть скажет своё мнение без предвзятости, без наморщенного
в недоумении лба: сырой ли это набор фраз или настоящие строки поэта, чья "сырость"
есть сырость росы на листьях, сырость взрыхлённой земли, сырость морского ветра".
Легко представить, какой живой водой были эти слова учителя, наставника, мэтра
9.
для Ксении Некрасовой. Спустя несколько лет в стихотворении "Мой институт" она
найдёт нужные, сдержанные слова благодарности:
Тверской бульвар...
Оленьими рогами
растут заснеженные тополя,
сад Герцена, засыпанный снегами;
за лёгкими пуховыми ветвями
желтеет старый дом,
и греют тлеющим огнём
зажжённые большие стёкла.
И я сама -
торжественность и тишина -
перед засвеченным стою окном;
в окне прошёл
седеющий Асеев,
на нервном, как ковыль, лице
морские гавани
нестылых глаз
теплом нахлынули
на снежные покои.
Мы знаем вас,
друг молодости нашей,
чистосердечность вашего стиха
и бескорыстность светлую
в поэзии.
Она взяла себе за образец стихи без рифмы, или белые стихи. "Некрасова сделала
свой выбор - в пользу свободного, гибкого, искусно интонированного стиха,
основанного на глубокой мысли и образе, но она существенно дополнила и обогатила
его и проницательным глазом, и способностью к молниеносным и точным рифмам,
перезванивающим, как сигнальные лампочки, чаще всего в конце стихотворения,
усиливая его мысль", - подчёркивает Инна Ростовцева в "Послесловии".
По уже установившейся традиции и эту статью о Ксении Некрасовой закончим
звучанием её голоса, её мысли, её чувств - её стихотворением:
На столе открытый лист бумаги,
чистый, как нетронутая совесть.
Что-то запишу я
в памяти моей?
Почему-то первыми на ум
идут печали.
Но проходят и уходят беды,
а в конечном счёте остаётся
солнце, утверждающее жизнь.