Музыка и жизнь / 6. Композиторы

Рябов А.Я.

Государственная классическая академия имени Маймонида, г. Москва

Медитативность в музыкальном искусстве Новейшего времени

Особое место среди направлений второй половины XX – начала XXI века занимает пласт композиций, который музыковеды связывают с представлением о медитативности. Этот пласт связан со сферой созерцания, рефлексии, самоуглубления, размышления, философской сосредоточенности. Медитативность – это свойство мышления, характерное преимущественно для представителей восточной культуры. Однако и западная философская традиция дала миру модель медитативности, истоки которой обнаруживаются еще в античности. Созерцательное философское учение Пифагора, Платона, неоплатоников, приводящее к трансцендентному экстатическому погружению в переживание совершенства бытия, мировой гармонии также можно отнести к медитативной традиции.

Укрепление медитативности в музыкальном искусстве XX века наблюдалось на рубеже XIX-XX веков в творчестве таких композиторов как К. Дебюсси, М. Равель, А. Скрябин, Ч. Айвз, Г. Малер, А. Брукнер, Б. Барток и др. В произведениях этих композиторов сформировались фундаментальные языковые, композиционно-драматургические черты, специфического типа образность, ставшие обоснованием для введения в музыковедческий лексикон понятия музыкальной медитативности. В этот период закладываются основы будущей статической композиции с апроцессуальным типом драматургии. В дальнейшем, в эпоху второго музыкального авангарда и далее, статическая форма становится важным конструктивным каркасом множества медитативных композиций, связанных с образами становления, пребывания, погружения.

Медитативность в музыке отражает созерцательно-интровертный тип мышления, для которого духовно-психическая реальность всегда являлась реальностью более высокого порядка. Музыкальная культура Европы второй половины XX века пронизана проявлениями медитативности, в немалой степени определившими «внутреннюю форму» (Г. Кнабе) культуры этого времени. При этом музыкальные феномены, оказались объединенными широко понимаемой идеей медитативности. Статичные звуковые миры Д. Лигети и арабески минималистов, эксперименты К. Штокхаузена и красочные пантеистические полотна В. Сильвестрова – множество имен и школ оказались объединенными идеей медитативности, связав Восток и Запад, интроспективное и лирико-созерцательное, музыкальную статику и созерцание, молитву и размышление.

При анализе музыкальных произведений важно обосновать медитативность как свойство музыкального мышления и определить некоторые важнейшие ее разновидности. По мнению Е.И. Чигаревой, «медитативность – это особая сфера музыкального творчества, связанная с философско-религиозной идеей». Такой подход принципиально отличается от других работ по данной проблематике: медитация рассматривается как духовный акт, не тождественный близким понятиям – лирике, интровертности, статике, созерцательности. В музыкальной науке часто происходит смешение этих понятий. Медитативность проявляет себя в особых участках формы произведения, где главным становится акт приобщения к высшему бытию. Катарсис, погруженность в особое состояние осознавания и ясности составляет главное смысловое ядро медитативности в предлагаемом понимании. Это свойство, действительно, позволяет точнее определить содержательную сущность музыкальной медитации.

Многообразие проявлений медитативности в музыке может быть объединено в ряд устойчивых качеств, основанных на свойствах медитации как духовно-психического опыта: дух познания, универсальность концепций, архетипичность, ритуальность, символичность, интровертность, монологичность, объективный, надличностный характер высказывания, его концентрированность, статика, единообразие материала.

В творчестве А. Шнитке медитативность проявилась из-за стилевого и, очевидно, мировоззренческого перелома, и это явление часто обозначается как «ретро», «новая простота». Термин «новая простота» также употребляется музыковедами применительно к творчеству В. Сильвестрова, А. Пярта и в некотором роде является синонимичным понятию «медитативность». Однако, на наш взгляд, «новая простота» – более расплывчатый термин, который, к тому же, опирается в первую очередь на техническую, методическую стороны явления, в то время, как «медитативность» затрагивает мировоззренческий пласт, являющийся первоосновой творчества.

Медитативность в музыке С. Губайдулиной достигается не за счет упрощения музыкального языка, как это происходит в творчестве А.Пярта, не за счет использования цитатности, не благодаря музыкальному постмодерну, как в случае с А.Шнитке или В. Сильвестрова, а в большей степени за счет специфической организации времени, подразумевающей даже в диалогичных формах существования музыкального материала особый тип участников диалога: диалог состояний, диалог глобальных смысловых пластов, разнесенный во времени невероятно широко. В этом смысле медитативность С. Губайдулиной ближе к медитативности у О. Мессиана, с творчеством которого ее музыку сближает также использование числовой символики.

В искусстве композитора Арво Пярта медитативность является доминирующей стилевой чертой, обусловливающей всю концептуальную логику его авторского мышления. Природа медитативности музыкального мышления этого композитора коренится, на наш взгляд, в религиозном восприятии мира и отражении его в искусстве. Конструирование композитором собственного языка по образу и подобию старинных моделей подчеркивает ритуальную основу творчества. Медитация здесь осуществляется и на уровне духовном (как контакт с высшим бытием посредством музыки), и на уровне художественном – как слияние индивидуального стиля и вневременного начала. Вживание в божественный порядок надперсонального стиля, подчинение ему собственного Я демонстрирует глубокую укорененность медитативного мышления в творческом сознании А. Пярта. Как говорил сам А. Пярт в своем интервью о сущности своего творчества, его музыка содержит два пласта – это субъективность (сложность и запутанность) и объективность (простота). Одна линия – это наши грехи, а вторая это всепрощение этих грехов. Освобождающаяся от сложности мысль становится на только простой, но и более ясной и сильной.