Филологические науки/ 3.Теоретические и методологические проблемы исследования языка.

Д.филол.н. Е.В. Сергеева

Российский государственный педагогический университет

им. А.И.Герцена

«Философия имени» С. Булгакова

как отражение лингвистических теорий

русского религиозно-философского ренессанса

Только в конце 90-х годов российская философия языка впервые обратилась к богословской традиции. В книге Ю.С. Степанова «Язык и метод» в качестве источника «нового реализма» в современной философии языка называется именно патристика Восточной христианской церкви. Автор книги упоминает и «Философию имени» о. С. Булгакова. Действительно, этот замечательный труд чрезвычайно важен для понимания основ новой философии языка (Степанов 1998: 713, 735).

Тематика этого труда философа «необычна для русской религиозной мысли и кажется оторванной от ее главного русла – метафизики всеединства, куда входят труды самого С.Булгакова. Но при ближайшем взгляде появление философии языка этого автора «оказывается вполне логичным» (Хоружий 1993: 12). Лингвистическая теория С. Булгакова отражает отношение к слову, присущее авторам периода, который сейчас определяют как русский религиозно-философский ренессанс. Для этого философа слово – экзистенциальный признак человеческого существа, так как человек – прежде всего мыслящее существо, а «человеческое познание совершенствуется в слове и через слово, мысль неотделима от слова» (Булгаков 1953: 7). Мышление невозможно представить себе без вербального выражения, потому что мышление совершается словом.

Слово принадлежит одновременно и миру материальному, и миру идеальному: слово, имеющее свое определенное место в языке и его истории, «есть пришелец из другого мира, вернее сказать, оно принадлежит сразу к двум мирам» (Булгаков: 8). С. Булгаков считает, что вопрос о слове есть вопрос не столько филологии, сколько философии. Материальная оболочка отнюдь не создает слово, которое существует прежде всего как идеальный образ в сознании человека: «...Слово может и не выйти наружу, не проявиться, но оно все-таки существует в своей плоти, его идеальный образ имеется в представлении субъекта...» (Булгаков: 10). Для С.Булгакова именно идея есть смысл слова. Идею он понимает как чистую качественность смысла слова, не терпящую, не допускающую «никакого вторичного определения, выражения через другое, из контекста» (Булгаков: 14). Смысл, содержащийся в слове, изначален, он появляется до самого слова.

Автор «Философии имени» считает, что не люди соединяют себя словами, употребляя язык как средство взаимопонимания, но слова, язык соединяют людей. «Язык не создается, но лишь осуществляется в обществе, он собою связывает, обосновывает общество», – пишет он (Булгаков: 22). Слово реальное и слово как идеальное воплощение мысли как таковой является тем фактором, который объединяет отдельных людей в человечество. С. Булгаков – противник теории «социального договора», объясняющей появление языка договоренностью людей об обозначении определенных понятий определенными словами. Он твердо уверен, что слова «рождаются», а не изобретаются, что они возникают ранее того или иного употребления, и пишет, что «слово не сочиняется, не подбирается, не измышляется, но возникает одновременно и вместе со смыслом» (Булгаков: 29).

Принципиально важно для С. Булгакова утверждение, что слово не просто орудие мысли, но и сама мысль, и мысль не только предмет или содержание слова, но и само слово. «Нет мысли, не выраженной в слове, и нет слова, не воплощающего мысль», – пишет философ (Булгаков: 19-20). По его мнению, как идея не существует без воплощения, так и звуки не могут стать словами без идеи. Слова – это плоть самой мысли, позволяющая дать жизнь идее. Как считает С. Булгаков, идея, не выраженная словами, смысл без «символического воплощения», не могут существовать, это невозможно помыслить, так как стоит только помыслить что-либо, тем самым это «что-либо» будет сказано, ибо мысли неотделимы от слов. Тем не менее «внутреннее слово, идея, смысл есть настоящее ядро слова, которое содержится в его словесной оболочке» (Булгаков: 21).

Для С.Булгакова идеи воистину реальны: «Слова-идеи суть силы, некоторые идеальные потенции, создающие себе тело, обладающие силой воплощения» (Булгаков: 23). Слово – первоэлемент мысли, на которые эта мысль может разлагаться, но само оно неразложимо. Булгаков утверждает, что мы мыслим словами-идеями, и выйти за эти пределы, то есть за самое себя, мысль не в состоянии. «Сила мысли» и «сила речи» едины, и это единство – мировой логос, пребывающий в человеке» (Булгаков: 125).

Слово - воплощение божественного разума, идея вселенной, мыслящей, сознающей самое себя: «…Не мы говорим слова, но слова, внутренне звуча в нас, сами себя говорят, и наш дух есть при этом арена самоидеации вселенной, ибо всё может быть выражено в слове, причем в это слово одинаково входит и творение мира и наша психика» (Булгаков: 23).

Для человека онтологически необходимо вербализовать идеи вселенной. Мир воплощается в словах объективно, хотя и через человеческое сознание: «Слова рождаются в недрах человеческого сознания как голоса самих вещей» (Булгаков: 118). Слово-мысль, по мнению С. Булгакова, есть мышление самого мира, воплощающееся в человеке, который «осуществляет» свое центральное место в мире. Слово воплощает мир: «В словах содержится энергия мира, словотворчество есть процесс субъективный, индивидуальный, психологический только по форме существования, по существу же он космичен» (Булгаков: 25).

С. Булгаков пытается показать, как воплощается идея в конкретном знаке: «...Бесконечное мысли выражено в конечном изваянии слова, космическое в частном, смысл соединен с тем, что не есть смысл, – с звуковой оболочкой; то, что вовсе не есть знак, а сама сущность, ее энергия, ее действие, нераздельно связано с тем, что есть только знак...» (Булгаков: 26). Он вводит понятие символа: «Это загадочное, трудное для мысли и волнующее для сердца сращение идеального и реального (материального), и феноменального, космического и элементарного, мы называем символом» (Булгаков: 26). Слова, по его мнению, есть символы. Для «Философии имени» характерно объяснение символа как знака, воплощающего истинное содержание мира, его суть, его энергию. Слова же не просто называют явления жизни, а сами есть жизнь, сущность жизни и космоса вообще.

Грамматика также не остается вне поля зрения С. Булгакова. Она, как и отдельное слово, – воплощение «мирового все». Более того, грамматика, организуя человеческую мысль, оказывается принципиально важной для смысла философского произведения. С. Булгаков даже «Критику чистого разума» И.Канта называет «гносеологическим комментарием к грамматике», поскольку мысль неотделима от слова и все, что можно найти в мысли, следует искать и в слове: «Все ее формы находятся здесь в грамматике» (Булгаков: 105).

Однако главное – это то, что слово мифологизирует космос; оно есть самовыражение мира. Основа языка – космическая или «антропологическая», а социально-историческое проявляется лишь при функционировании конкретного языка.

Итак, слово – реализация идеи, изначального смысла, который появляется до самого слова; слово и мысль неразделимы; слово не просто объединяет людей в человечество, а воплощает божественный разум, энергию мира через человека; оно есть отражение сути вселенной, поэтому всякое слово сакрально.

Литература:

1. Булгаков С.Н. Философия имени. Париж, 1953.

2. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. М., 1998.

3. Хоружий С.С. Вехи философского творчества о. Сергия Булгакова// Булгаков С.Н. Сочинения в двух томах. Т.1. М., 1993.