С.В. Ананьева, кфн, доцент,

зав.отделом аналитики и внешних

литературных связей Института

литературы и искусства им.М.О.

Ауэзова МОН РК, г.Алматы

Проблема взаимного видения народов в прозе и публицистике

М. Симашко

Историческая проза и остросовременная публицистика М. Симашко, созданные на стыке культур, исторических знаний, глубочайшего раскрытия психологии персонажей, являются яркой составной частью магистрального историко-литературного процесса ХХ века. Идеи культурной дистанции и культурного трансферта позволяли писателю свободно преодолевать границы между языками, культурными системами, традициями, мировыми цивилизациями. Этому, думается, способствовали острота, яркость и глубина исследовательского мышления. Его обширные литературно-критические, историко-культурные, философские знания. Сочетание исследовательского интереса с анализом богатейшего, разнообразного и захватывающего историко-литературного и историко-культурного материала. М. Симашко обладал синтетическим – общекультурным и философским подходом к изучаемым явлениям, которые художественно переплавлялись в его удивительную прозу.

Писатель размышлял о ценности человеческой жизни и уникальности человеческого интеллекта, о непреходящей значимости достижений древнейших цивилизаций Востока и славяно-тюркском дуализме. Центральноазиатский регион издревле служит культурным источником ренессанса. Свобода мысли преобладала в учениях и творчестве Хайяма, Аль-Фараби, Баласагуни. В менталитете проживающих на этой территории народов остался след великих караванных путей, кочевий. «Философией жизни, путем через века и цивилизации» называл Великий Шелковый путь М. Симашко. Не придуман он людьми, а является «продолжением человека как творения Божьего, с назначенными ему помыслами и устремлениями. На этом пути, когда пульсировал он без препятствий, вспыхивали в космической тьме костры человеческого духа. Именно тогда, когда день и ночь двигались по нему караваны, на всем протяжении его являлись имена Авиценны, Бируни, Фирдоуси, Хайяма, Хорезми, Рудаки, Рашидаддина, Улугбека, Саади, Фараби, Яссави, Навои, Фраги и много других, без которых распадается связь времен. Большинство их произошло от названий станций и караван-сараев на этом пути. Имена эти иранские, туранские, арабские, еврейские, индийские, тибетские, китайские и те, о которых не ведаем: белых гуннов – эфталитов, саков, тангутов, кушан. Тут, в непрерывном движении, сохранены были от европейского сумрачного застоя Аристотель, Платон, Гиппократ. Костры разгорались от сквозного, дующего через всю ойкумену ветра и меркли, когда закрывались двери». Мусульманский ренессанс, был уверен писатель, происходил на полтысячелетия раньше европейского.

Евразийству посвящена статья М. Симашко «Время собирать камни», открывающая сборник Института литературы и искусства им.М.О.Ауэзова «Евразийский талисман». Идея евразийства в разных формах и проявлениях веками вызревала «на огромных пространствах самого большого земного материка, омываемого с четырех сторон всеми четырьмя мировыми океанами». Писатель придерживался «теории в большинстве случаев автохтонного бытия народов на занимаемой ими территории. Они зачастую меняли способ жизни, верования, смешивали языки, вбирали в себя другие этнические элементы, часть их уходила в иные пределы, но основа оставалась. Об этом, помимо археологических исследований, свидетельствуют топонимы. Москва, Цна, Мста, Ока, Мурома – угро-финские языковые понятия, естественно вошедшие потом в великорусскую цельность. Так же в западном степном Приднепровье мы вдруг обнаруживаем местечко Бершадь – прямо производное от древнего могучего проказахского, хазарского рода Берш. Того самого, к которому причислял себя знаменитый египетский султан Бейбарс. Таких примеров неисчислимое множество…». Подобных примеров много в его прозе, интеллектуальной, духовно возвышенной, эмоционально окрашенной. Великие ученые, мыслители, правители, поэты, «люди пера» – любимые герои и персонажи исторических повествований М. Симашко.

Проза М. Симашко эволюционирует от исторических повестей и романов – к документальному жанру, когда философское осмысление эпохи дается в соотнесенности с судьбой отдельной личности. В острой интеллектуально насыщенной художественной публицистике, представленной в книге М. Симашко «Дорога на Святую Землю», в основе которой – логический и панорамный принципы построения, от воссоздаемых событий автора отделяет жизненная дистанция. Им описаны множество лиц и ситуаций, включенных в пространственные и временные рамки. Люди и события воплощают дух определенной исторической эпохи.

Творческая интерпретация идеи культурной дистанции позволила М. Симашко свободно перемещаться из далекого прошлого в героические и трагические события ХХ века, свидетелем и участником которых он лично был. Писатель словно подтверждает вывод современных литературоведов о том, что «границы между языками, культурными системами, традициями, в силу их символической природы, заведомо нестабильны» [1, c.109], а географическое и даже лингвистическое родство становится второстепенным. В «Писании по Бондарю» в очерках «Литературные сюжеты» явно ощущается перекличка со Священным Писанием, как и у Б. Пастернака в «Докторе Живаго»: «Священное Писание – не книга для чтения, а книга для сообразования: по ней сверяется жизнь и по ней строится жизненное поведение» [2, c.57].

В последнем произведении «Четвертый Рим» автор переосмысливает свой творческий путь в контексте истории ХХ столетии, концептов большой и малой родины. Он выступает и как литературный критик, пытающийся раскрыть замысел и историю создания своих произведений, и как политический обозреватель, свидетель трагических событий века ХХ. Писатель вскрывает роль национальной интеллигенции в истории государств, откровенно и беспощадно, иногда с юмором, описывает обычаи и нравы секретарей центральноазиатских республик, институт «вторых секретарей», созданный для прямого контроля над первыми. Глубоко и всесторонне анализирует причины крушения «Четвертого Рима», руководящие кадры которого готовились из своеобразной «пролетарской элиты», рекрутированной из детских домов. Так воспитывались «военные и гражданские исполнители, которых в разные времена называли по-разному: янычарами, мамлюками, гуламами, манкуртами. На местах они служили сатрапами новоявленной империи». С горечью пишет М. Симашко о том, что застарелое имперское пренебрежение к «младшему брату» было у них в крови. Остро ощущая связь времен и тонко передавая это ощущение в своей прозе, писатель убеждает нас в том, что Четвертый Рим выпал из времени, осталось одно пространство.

Именно оттепель знаменовала начало конца Четвертого Рима. Выпадением из времени объясняется начало Афганской войны и распад Советского Союза. Это серьезная и в то же время слегка ироничная проза, созданная рукой Мастера, обладающего уникальной памятью, хранящей множество деталей, исторических сведений. Он легко проводил параллели, сравнивая, казалось, несопоставимое и приходя к парадоксальным выводам. Главная книга писателя – «редкая, исповедальная литература» (М.М. Ауэзов). По аналогии с известным романом Альфреда де Мюссе, «Четвертый Рим» М. Симашко литературный критик и литературовед В. Бадиков предлагал назвать «исповедью сына века», в которой ощущается живое дыхание человека и истории. Полны огромного смысла заключительные строки «Четвертого Рима»: «До сих пор я вижу зеленовато-серую ящерицу на сером каракумском песке. И понимаю, как растет саксаул. Певец-бахши поет в моих ушах песню пустыни…»

М. Симашко обладал редким умением «увидеть изнутри любовно и дружески жизнь другого народа», что и исследует разносторонне современная имагология. Актуально звучат слова русского писателя Казахстана, евразийца в душе, М. Симашко о том, что суверенитет Республики Казахстан явился не отделением, а именно выходом из узкого, замкнутого пространства в широкий мир, воссоединением с остальным человечеством. Важны его размышления об этнокультурной идентичности. Так реализуется проблема взаимного видения народов в художественных текстах, важнейшая в современной имагологии, ибо каждый из народов планеты Земля «несет свою идею, свой мир представлений и о себе, и о других» (В. Топоров).

Проза М. Симашко имеет ярко выраженную воспитательную и развивающую направленность. Он заставляет читателя сопоставлять, думать, анализировать, интеллектуально мыслить. Диалог культур и цивилизаций – насущное веяние времени.

Литература:

1. Ласкина Н. Репрезентация культурных барьеров в модернистской критической прозе (М. Пруст, В. Вульф) // Лiтературна компаративiстика. Випуск IV. Iмагологiчний аспект сучасноi компаративiстики: стратегii та парадигма. Часть II. – Киiв: Видавничий дiм «Стилос», 2011. – С.108-124.

2. Фарыно Е. Муаровая капуста и тетрадь откровений (Археопоэтика «Доктора Живаго». 2)» // Культура и текст: культурный смысл и коммуникативные стратегии. Сборник научных статей к 70-летию Ежи Фарыно, известного польского ученого-слависта /Под редакцией Г.П. Козубовской. – Барнаул: АлтГПА, 2011. – С.6-67.