Право / 1. История государства и права

К.ю.н. Троицкий В.С.

Московский государственный

машиностроительный университет (МАМИ)

Об институтах государства

в начальный период Древней Руси

Русская летопись связывает возникновение государственности на Руси с призывом новгородцами Рюрика в 862 г. До этой даты описание истории проживавших на территории будущей Руси племен и народов было очень смутным и эпизодическим. Что изменилось в политическом устройстве на Руси с призывом Рюрика? Можно ли говорить о том, что в 862 г. сформировалось государство?

О Рюрике из летописи известно немногое. В 862 г. новгородцы, погрязшие в собственных внутренних конфликтах, постановили на вече позвать на княжение Рюрика, «который бы владел нами и судил по праву»[10, c.2]. Призыв варяжского князя выглядит весьма логичным с точки зрения автора летописи, когда горожане, получив власть в свои руки, не смогли удержать порядок. В этой ситуации потребовалась третья сила, которая, во-первых, не имела бы связей в городе, а, следовательно, которая не будет поддерживать ту или иную сторону во внутригородских спорах, что позволит ей выступать независимым арбитром. В этой связи варяги, как внешняя сила, могли рассматриваться идеальным вариантом: с одной стороны, с ними новгородцы уже знакомы, ибо платили им дань, а с другой стороны, варяги были иностранцы и не имели корней в новгородской земле. При этом призываемые для управления должны были иметь военную силу, которая могла позволить восстановить и поддерживать порядок с ее помощью, также не связанную с горожанами. Поэтому приглашение в Новгород внешнего арбитра выглядело достаточно обоснованным.

Следующее событие, о котором говорит летопись – подавление Рюриком мятежа в Новгороде, организованного неким Вадимом в 864 г. Мятеж вспыхнул из-за недовольства самовластием Рюрика. В результате Вадим был убит [11, c.2]. В 878 г. у Рюрика появляется сын Игорь. В 879 году Рюрик скончался, прокняжив 17 лет. Это все сведения об основании правящей на Руси до XVII века династии, нашедшие отражение в Повести временных лет.

Указанные события не демонстрируют нам каких-либо действий князя, направленных на формирование государственности. Вся жизнь с момента призвания Рюрик провел в Новгороде, какими либо завоевательными походами первый князь Древней Руси не отмечен. При этом и приращения территории государства в его правление не происходило. Даже поход Оскольда и Дира не имел государственной цели. Это было частное предприятие. При этом как отмечает М.В.Ломоносов, Оскольд и Дир «поселились в Киеве, присовокупили к себе множество варягов, и начали княжить над Полянами, независимо от Рюрика» [9, c.60].

Рассмотрим, что из себя представляла политическая система, сложившаяся на территории Русской земли.

По мнению шведского государствоведа Р.Челлена, в древний период «только в пределах городской черты кипела государственная жизнь, поэтому территория как элемент государства лишь косвенно учитывалась при определении самого государства. Следовательно, данный территориальный тип государства представлял собой города с округой»[12, c.98]. Однако П.Милюков, рассматривая историю Руси, отмечает, что «главные племенные различия, по-видимому, уже в это древнее время определялись с достаточной отчетливостью; каждое племя уже заняло свою определенную территорию и держалось за свою «землю» с замечательной цепкостью и постоянством» [10, c.43]. В последствии «княжеским линиям XI-XIII века оставалось только принять эти племенные «земли» за основу для определения границ своих владений» [10, c.43].

С момента возникновения Древней Руси не существовало понятия территория государства. Первоначально использовался термин «земля». Как отмечал Н.Костомаров, «понятие о Земле обнимало ту или иную Русскую народность в известном пространстве, по ее размещению на этом пространстве» [6, c.20].Такое признание землей выражалось в признании первенства главного города, к которому тянулись пригороды. При этом Н.Костомаров утверждает, что город и пригороды связывались системой управления, независимого от княжеской власти. Это демонстрирует известная фраза из летописей: «что старшие задумают, на том пригороды станут». И действительно, князья в главных городах менялись, но не менялась система взаимоотношений городов и пригородов. Так в первых документах мы встречаем понятия Русская земля, Полоцкая земля, Ростовская земля, Новгородская земля. Так, Древляне, придя сватать княгиню Ольгу, говорят, что «посланы Дерьвьска земля» [8, c.27]. Святослав, замечая, что ему не нравится жить в Киеве, говорит о Переяславле, что «то есть середа земли моей» [8, c.35]. Иногда пригороды возвышались и вокруг них образовывались собственные земли. Эти земли могли отделяться в самостоятельные (например, Владимирская), но изредка земли могли и оставаться в составе другой земли (например, земля Пронская в составе Рязанской земли).

Земля, как отмечает Н.И.Костомаров, была совокупностью населения, «связанного сознанием своего ближайшего пункта единения» [7, c.22]. Понятие Земли было настолько крепко в сознании населения, что разделение Руси на уделы в первое время происходило именно по землям. Первый раздел Руси на уделы (в правовом значении) произошел при Святославе между его детьми. Когда Святослав похоронил свою мать княгиню Ольгу и решил покинуть Киев, он рассадил своих сыновей по землям: старшему Ярополку отдал Киев, среднего Олега посадил у Древлян, младшего Владимира посадил в Новгороде. Летопись не рассказывает нам, куда делся местный древлянский князь, а также не отвечает на вопрос, как воспринимался варяжский русский князь в Древлянской земле подчиненным племенем. Со Святослава начинается постепенное вытеснение родственниками великого князя местной княжеской элиты. Однако достаточно быстро Русь была объединена его младшим сыном Владимиром (в последствии «Крестителем»).

Второй раздел Руси, который получилось ликвидировать в основном только к XVI веку, был совершен самим Владимиром. Надо отметить, что в это время «еще не было на Руси представления о Русской земле как о едином неразделенном государстве. Единство сохранялось подчинением всех русских князей старшему, т.е. великому князю Киевскому» [4, c. 76].

Существование в начальный период полюдья (объезда подвластных территорий с целью сбора дани и осуществления суда) представляет собой интересный исторический факт, характеризующий начальный этап становления нашего государства. Интересен он следующим. Под властью русского князя состояли племена древлян, дреговичей, кривечей, северян, угличей и др. При этом источники не говорят, что в этих племенах князь оставлял своих посадников, которые бы проводили на подвластных территориях единую политику и управление. Соответственно, надо признать, что у завоеванных племен князь не вторгался в сложившуюся систему управления и не стремился сформировать государственное начало. Этот тезис подтверждает и Н.Костомаров, отмечая, что «дань и способ ее собирания … не падали на народы тягостью постоянного управления, введением чужих обычаев, вмешательством в их домашние дела» [6, c.12]. Таким образом, полюдье демонстрирует нам сохранение родового строя. Кроме того, полюдье демонстрирует еще один важный аспект родового строя: отсутствие четкой территории государства. Подвластные племена находились в зависимости от великого князя, однако территория, на которой они проживали, не воспринималась князьями как собственная территория государства.

Полюдье не демонстрирует нам даже зачатки государственности в подходе князя к зависимым племенам. Князья оставляли в этих племенах местных князей и вече. Как отмечает Н.И.Костомаров, «в таком собирании дани и состояла вся деятельность власти пришлых князей над покоренными народами» [7, c.12]. То есть, для первых князей «куда досягало княжеское собирание дани, там была и Русь; следовательно, Русь могла расширяться и сужаться, смотря по обстоятельствам» [7, c.9]. Именно земли стали первоосновой разделения Руси.

Как отмечает М.Дьяконов, «наша первоначальная летопись отмечает, что отдельные племена русских славян предпринимали сообща те или другие действия, обсудив их предварительно: «реша сами в себе – поищем собе князя»; «сдумавше же поляне и вдаша от дыма меч»» [2, c.116]. Стоит согласиться с М.Дьяконовым о том, что хоть летопись до 997 г. и не упоминает о народных собраниях (вече), о них стоит предположить «на основании согласным и общих действий всего народа или всех людей такого то города или такой то земли» [2, c.116]. Надо отметить, что роль вече в начальный период истории Руси весьма велика. Некоторые решения сбора граждан попадали в летопись.

Вообще Н.Костомаров отмечает, что «вечевое начало было родное всем славянам, в том числе всем русским славянам. Повсюду, как коренное учреждение народное, является вече, народное сборище. Само выражение вече есть название общее всем славянам русским, как в Киеве и на Волыни, так и в Ростове и Новгороде» [6, c. 27-28]. Надо отметить, что народное вече было свойством исключительно земли.

Вече как первоначальная форма быта с момента появления на Руси ведает всеми вопросами, за исключением тех, которые передавались в исключительную компетенцию князя: управление и суд. Народные собрания не являлись, да и не могли являться, органом для постоянного управления, т.е. вече не создавало полного самоуправления. Надо отметить, что за исключением князя вече не назначало других должностных лиц. Исключение составляли Новгород и Псков, которые назначали себе посадника и тысяцкого. Н.И.Костомаров полагает, что вече как сход не был сам по себе верховной властью, «оно было только ее выражением; верховная власть по внутреннему смыслу оставалась не за вечем, а за Землею» [7, c.37].

Вечевое начало было господствующим в племенах, составивших в последствии Древнюю Русь. При этом первые князья, получая земли в удел, не пытались целенаправленно бороться с вечевым началом. Более того, князья учитывали роль вече в управлении землей, «ибо князь же со своей стороны постоянно нуждался в поддержке народа, так как не располагал достаточными собственными средствами для проведения в жизнь тех или иных мер против желания народа. Таков общий порядок во всех странах со слабо развитой государственной властью, не обладающею достаточно сильными исполнительными органами»[2, c. 117-118].

Вече было формой непосредственного участия народа в решении местных дел, а не через своих представителей. На вече имел право присутствовать любой свободный житель земли.

До призыва Рюрика в Новгород (а также длительное время после этого) у населявших территорию будущей Руси народов кроме своей территории (земли) были и свои князья: «Держати почаша род их княженье в Полях в Деревах свое, а Дреговичи свое, а Словении свое в Новгороде, а другое на Потоле, иже Полочане»[8, c. 4-5].

Каждый из народов представлял из себя в некотором роде политическую единицу, называемой землей. В летописи о покорении древлян княгиней Ольгой мы узнаем, что прибывших к Киев послов послала вся Древлянская земля. С понятием земли связано и понимание о самовластии народа. То есть, там, где была Земля, там было и собрание Земли [7, c. 7]. А кроме вече было и княжение.

Одной из важнейших функций веча некоторые историки [1, 186-199] видят в призвании князей. Так, например, в 1113 году после смерти великого князя Святополка в Киеве вспыхнуло народное восстание, спровоцированное финансовой политикой князя. Собранное вече для прекращения беспорядков приняло решение просить Владимира Мономаха принять великокняжеский стол в нарушение сложившейся системы престолонаследия. Дело в том, что исходя их родовой очередности старшинства киевский стол должны были наследовать сыновья второго сына Ярослава – Святослава. Однако их права на великое княжения были спорными: Святослав насильно отобрал стол у своего старшего брата Изяслава и умер при его жизни. Мономах же был сыном третьего сына Ярослава – Всеволода. Владимир сначала отказался, однако киевляне повторно отправили послов к князю Владимиру, сообщив, что в случае отказа беспорядки продолжатся с новой силой, после чего Мономах прибыл в Киев занять великий стол. Надо отметить, что такое призвание не только шло в разрез существовавшим на Руси принципом старшинства, но еще и противоречило решению князей на Любечском съезде 1097 года. То есть Мономах последовал призванию и, таким образом, нарушил порядок, в установлении которого принимал участие, а также клятву, которой он был скреплен на съезде. По сути, в силу народного призвания Мономаха на Киевский стол было отменено решение Любечского съезда, самого полного из всех съездов на Руси.

В 1146 году после смерти князя Всеволода и воцарения назначенного им князя Игоря, киевляне предложили занять киевский стол князю Изяславу. Последний предложение принял и с войсками отправился в Киев, который был им взят.

Если Землю князь захватывал силой, даже в этом случае происходило признание князей, хотя бы потому, что Земля не могла сопротивляться. То есть в данном случае это было невольным, но все таки признанием. Однако в любом случае князь, сев на стол должен был заручиться согласием населения. В противном случае, при первой возможности Земля призывала другого князя, выгоняя предыдущего.

Вече не только принимало решение о призвании князей, но и принимало все необходимые меры для его осуществления: помогало призванному князю войти в город, затворялось в городе от его противников и пр. Таким образом, по отношению к призванию вечу принадлежит как само право призвания, так и приведение его в исполнение.

Как отмечает русский историк Сергеевич, «призвание безусловное, без определения прав и обязанностей призываемого князя, немыслимо» [1, c.190].

О заключении договоров князей с населением говорит и М.Дьяконов. Он отмечает, что ряды заключались не только при приглашении князей, но князья даже захватив стол должны были найти поддержку населения, «т.к. без поддержки населения ему невозможно было удержаться на столе» [2, c. 31]. То есть соглашения заключались не только при занятии стола. Ряд мог быть заключен и при изменении политической ситуации в княжестве (например, при появлении других претендентов на стол или при формировании среди населения «партии» противников правившего князя).

Так, новгородцы рассматривали князей как блюстителей традиций Великого Новгорода, гаранта «старины», в этой связи в договорах, заключаемых с князьями, садящимися на Новгородский стол, эти князья были сильно ограничены: «они не могли собственной властью ни производить суда, ни налагать каких-либо податей, ни раздавать и отнимать частные владения» [5, c.14]. Однако богатство Новгорода и нахождение его на важном торговом пути «из варяг в греки», вынуждало русских князей, несмотря на ограничение собственной власти, стремиться удерживать Новгород в своем владении.

Надо отметить, что вече играло большую роль в Киеве. В начальный период раздробленности до возвышения Владимирского княжества, киевляне активно высказывали свое отношение к князьям, претендовавшим на Киев. Особое расположение они испытывали к роду Мономаховичей. Однако когда на Киевский стол садился представитель другой ветви потомков Ярослава Мудрого, ему приходилось делать многое для завоевания любви населения. Таким образом, они были вынуждены поступаться своей властью в пользу власти киевского веча, что, естественно, усиливало его роль в системе управления Киевским княжеством.

При этом надо помнить, что в Северо-Восточной Руси в доордынский период в Землях было сильно вечевое начало. Поэтому князья, так или иначе, должны были быть поддержаны Землей. А Земли решали вопрос о князе, не согласуясь с принципом старшинства.

При выборе (признании) князя родовые представления о старшинстве принимались в расчет, однако не как юридический факт, а скорее как нравственная норма, которая не могла быть единственной при определении князя. Поэтому, например, и дядя, претендующий на стол, мог найти себе поддержку, и племянник, претендующий на тот же стол находил себе поддержку, если у него были достоинства, отличавшие его от более старшего по физическому возрасту дяди.

Таким образом призвание (или признание) князей было основой вокняжения в Землях.

Длительное время в Древней Руси существовало восприятие князя как необходимый институт в Земле: «где Земля, там вече, а где вече, там непременно будет и князь: вече непременно изберет его. Земля была власть над собою; вече – выражение власти; а князь ея орган» [7, c.40]. То есть в Земле без князя не будет ни порядка, ни суда, ни защиты.

Князь был призван «володить», то есть управлять по воле Земли. В этой связи князь не был государем, он был лишь господином. Именно поэтому Новгород отказывался признать Ивана III государем. Государем для новгородцев был Великий Новгород или Новгородская Земля. При этом князя выбирала себе Земля и только потому, что он был ей нужен.

Надо отметить, что призвав варягов в Новгород, новгородцы не дали им неограниченной власти. Новому князю вменялась в обязанность защита границ от внешних нападений, при этом с сохранением прав веча на управление городом.

В период от Рюрика до Князя Владимира-Крестителя зачатки государственности на Руси даже не проглядываются. В данный период властная машина представляет собой практически исключительно группу людей, промышляющих военными захватами ради личного обогащения, и обеспечивающих за это внешнюю защиту. И не важно, ходят ли они в поход на Царьград или на покоренные племена, целью является одно – личное обогащение. Государственное же начало заметно только тогда, когда завоеватели оседают в покоренных племенах и устанавливают там какой-либо порядок. В этой связи показательно, что Святослав с легкостью менял Киев на Переяславль, демонстрируя, что на данном этапе варяжские князья еще не осели в русских племенах. Вернувшемуся в Киев Святославу киевляне сказали: «ты, княже, чюжея земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив, мылы бо нас не взяша Печенези, и матерь твою и дети твои» [8, c. 35].

Как отмечает французский конституционалист Ж.-П. Жакке, «возникновение государства – результат эволюции, которая проявляется в переходе от системы личной власти к системе институционализированной власти» [3, с. 31]. Таким образом, до крещения Руси мы не наблюдаем в нашей истории заметных признаков формирования государственности.

Литература:

1. Вече и князь в удельный период (Из сочинения Сергеевича «Вече и Князь») // Историческая хрестоматия по русской истории. Пособие для преподавателей и учеников старших классов среднеучебных заведений / Составлена Я.Г.Гуревичем и Б.А.Павловичем. Ч. I. СПб. 1877. С. 186-199.

2. Дьяконов М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. Издание второе. СПб. Издание Юридического склада «Право». 1908. С. 116.

3. Жакке Ж.-П. Конституционное право и политические институты: Учеб.пособие / Пер.с франц. М. 2002. С. 31.

4. Иловайский Д.И. История России. В 5 т. Т. 1. Ч. 1. Киевский период. М. Типография Грачева, Пречистинских, Шиловой. 1876. С. 76.

5. Калайдович К.Ф. Исторический и хронологический опыт о посадниках новгородских. Из древних русских летописей. М. В Типографии С.Селивановского. 1821. С. 14.

6. Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Издание Д.Е.Кожанчикова. Т. I. СПб. Типография Товарищества «Общественная Польза». 1863. С. 20.

7. Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Издание Д.Е.Кожанчикова. Т. XII. СПб. Типография А.Траншеля, на углу Невск.и Влад. пр.д. № 45-1. 1872. С. 22.

8. Летопись Нестора со включением поучения Владимира Мономаха. Текст летописи по Лаврентьевскому списку, с примечаниями. Поучение Владимира Мономаха. Три объяснительные статьи. Словари. 2-е исправленное и дополненное издание И.Глазунова. СПб. Типография Глазунова. Казанская ул., № 8. 1903. С. 27.

9. Ломоносов М. Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года. СПб. 1776. С. 60.

10. Милюков «Очерки по истории русской культуры». Часть I. Население, экономический, государственный и сословный строй. СПб. Типография И.Н.Скороходова. 1896. С 43.

11. Полное собрание русских летописей. Том девятый. VIII. Летописный сборник, именуемый патриаршею или никоновской летописью. СПб. В типографии Эдуарда Праца. 1862. С. 2.

12. Челлен Р. Государство как форма жизни: пер. со швед. - М.: РОССПЭН, 2008. - 319 с. - (История политической мысли). С. 98.