К. и. н. Каукина Р. Н., студ. Ивлева М. В.

Мордовский государственный педагогический институт, Россия

КУЛЬТУРА РУСИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIV – XV вв.

Русская литература второй половины XIV – первой половины XV в., времени борьбы за политическое объединение русских земель, за ликвидацию феодальной раздробленности, как и прежде, обращалась к особенно важной в это время теме – борьбе русского народа за свержение ордынского ига. Особенно выделяются произведения Куликовского цикла, посвященные победе Дмитрия Донского над Мамаем. Первым откликом на эту битву была поэтическая «Задонщина». Существует предположение, что первоначально это была песня, которую сразу после битвы создал рязанский боярин Софоний. Обе дошедшие до нас редакции «Задонщины» воспевают Дмитрия Донского, его двоюродного брата Владимира Андреевича и всех «удальцов русских», подчеркивают важность единства сил для отпора врагу. Вместе с тем глубокой скорбью проникнут плач по погибшим в этой битве: «Не одина мати чада изостала (т. е. сына потеряла), и жены болярскыя мужеи своих и осподарев остали» [3, с. 67].

Во многих редакциях дошло до нас «Сказание о Мамаеве побоище», возникшее, вероятно, уже в первой половине XV в. Наполненное многими легендарными подробностями, «Сказание» содержит и некоторые намеренные фактические неточности. Например, митрополит Киприан, который в это время был во враждебных отношениях с Дмитрием и отсутствовал в Москве, согласно «Сказанию», благословляет Дмитрия на битву. Автор здесь хотел подчеркнуть тесный союз между великим князем и церковью. В целом же «Сказание» проникнуто чувством глубокого патриотизма и восхищения подвигами русских воинов. Вот как описывает автор русские войска перед битвой: «Дивно бо есть видети и жалостно зрети рати великого князя Дмитрея Ивановича таковых руских сынов собрание, таковое же учрежение и тако их хотение: все бо един за единаго хощет умрети и друг за друга головы своя положити» [3, с. 90]. Страстными и поэтическими словами описывает автор саму битву: «И ставшимся обемя войскома, крепко бьющеся и грозно вельми; и под коньскими ногами умирающе, от великия тесноты задыхахуся, яко не мощно бе вместитися на поле Куликове» [3, с. 91].

Во второй половине XV в. новое рождение переживает старый жанр «хожений» - описаний путешествий. Это явление отражает растущий интерес образованных людей Руси того времени к другим странам, развитие экономических и культурных связей с ними. Особенно интересно «Хожение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина. Попал он в Индию случайно: в конце 60-х гг. XV в. Афанасий поехал на Северный Кавказ для торговли, но стал жертвой грабителей. Возвращение домой сулило незавидную участь неоплатного должника: полное разорение и холопство. В надежде поправить свои дела Афанасий Никитин отправился в Иран, а оттуда – в Индию. Только через 8 лет тяжелобольной, умирающий Афанасий вернулся на Русь. Его произведение, написанное простым, безыскусным языком, без характерного для средневековой риторики «плетения словес», содержит множество интересных наблюдений о жизни и быте Индии. Благожелательно всматривался путешественник в жизнь другого народа. Он обратил внимание на угнетение, которому подвергалось коренное население страны мусульманскими завоевателями («хоросанцами»): «В Ындейской земли княжат все хоросанцы, и бояре все хоросанцы, а гундустанцы все пешеходы... а все наги и босы... А земля людна велми, а сельскыя люди голы велми. А бояре силны добре и пышны велми» [2, с. 162]. Но главная мысль Афанасия Никитина – о своей родине. Одно из таких мест – молитва о Русской земле: «А Русскую землю Бог да сохранит!.. На этом свете нет страны, подобной ей. Но почему князья земли Русской не живут друг с другом как братья! Пусть устроится Русская земля, а то мало в ней справедливости» [2, с. 164].

В рассматриваемый период продолжало развиваться русское искусство. В XV в. идет интенсивное строительство в Москве. Столицу великой державы хотели сделать парадной и монументальной. Иван III привлекает для работы итальянских архитекторов – самых умелых в то время. Среди них выделяется болонец Аристотель Фиораванти, не только архитектор, но и фортификатор, пушечный мастер-литейщик и чеканщик монет. В 1475–1479 гг. под его руководством в Кремле был построен Успенский собор – кафедральный храм митрополита всея Руси. Фиораванти обязали взять за образец Успенский собор во Владимире – тем самым как бы подчеркивалось, что столицей Руси стала Москва. Итальянскому архитектору действительно удалось создать храм в русском национальном стиле. Вероятно, Фиораванти составил проект и новых кремлевских стен, которые были сооружены в 1485 1516 гг. под руководством нескольких итальянских мастеров. Они заменили обветшавшие белокаменные стены времен Дмитрия Донского, построенные в соответствии с военной техникой своего времени, кирпичными, на белокаменном фундаменте. В Кремле были возведены Грановитая палата для торжественных приемов, Архангельский собор – усыпальница московских великих князей и царей, домовая церковь государей –Благовещенский собор (построен псковскими мастерами) и т. д. [2, с. 167].

В отличие от памятников архитектуры древнерусские иконы очень трудно датировать. И если росписи храмов иногда отмечались летописцем, то написание икон было делом незаметным и анонимным.

Во второй половине XIV – XV в. работали три великих русских художника – Феофан Грек и Андрей Рублев и Дионисий. Феофан, выходец из Византии, во второй половине XIV в. работал в Новгороде, а затем и в Москве. Для стиля фресковых росписей Феофана и его икон характерна особая экспрессивность, эмоциональность. Феофан не всегда тщательно прорисовывал свои изображения, но достигал огромной силы воздействия на чувства зрителя. Этот характер живописи соответствовал и темпераменту художника, о котором говорили, что он «изограф нарочитый и живописець изящный во иконописцех». Современник рассказывает, что во время работы он никогда не стоял на месте («ногами бес покоя стояше»): вероятно, для того, чтобы все время видеть, как смотрится мазок издали. Не прерывая работы, Феофан вел беседы с друзьями – и об искусстве, и о философии [1, с. 134 ].

Иной характер носит живопись Андрея Рублева (ок. 1360 – 1430). Великолепный колорист, Андрей Рублев создавал умиротворенные композиции. В годы кровавых феодальных междоусобиц, вражеских набегов он отразил в живописи народную мечту о мире, спокойствии, благополучии, человеческой близости. Эти черты особенно ярко проявились в его самом знаменитом произведении – «Троице». На иконе изображены трое прекрасных юношей, ведущих неторопливую, дружескую и вместе с тем печальную беседу. Андрей Рублев работал и в области книжной миниатюры. Во времена, когда искусство было большей частью безымянным, он оставил после себя прочную память. Даже в середине XVI в. в одном из завещаний среди множества икон без указания авторов особо выделялся образ «Ондреева письма Рублева» [1, с. 138].

Традиции Андрея Рублева продолжались в живописи второй половины XV в. в творчестве Дионисия. К сожалению ранние работы Дионисия не сохранились до нащих дней. В итоге наше современное представление о Дионисии как о художнике основано главным образом на его поздних работах – росписи собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря (1500 – 1501). Кисть Дионисия отличается утонченностью и изысканностью. Его святые парят в воздухе, подхваченные невидимой силой. Помимо ферапонтовских росписей, Дионисию принадлежит и несколько великолепных икон – «Богоматерь Одигидрия», «Митрополит Алексий».

Литература

1. Ильина Т. В. История искусства. Отечественное искусство / Т. В. Ильина. – М., 2009. –407 с.

2. Павленко Н. И. История России с древнейших времен до 1861 года: учебник для вузов / Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. А. Федоров. – М., 2007. – 536 с.

3. Хрестоматия по истории России / Сост. А. С. Орлов, В. А. Георгиев и др. – М., 2014. – 592 с