Филологические науки / 8. Русский язык и литература

К.пед.н. Старченко Г.Н., студентка Алкенова Г.Т.

Павлодарский государственный педагогический университет,

Республика Казахстан

Жанровая природа романа Е. Замятина «Мы»

После революции 1917 года произведения русских писателей посвящались событиям гражданской войны, коллективизации, гигантским стройкам. Но в это же время появились и произведения, авторы которых пророчески предупреждали об опасностях, поджидавших социалистическую идею на пути превращения её в действительность.

Идеи социализма, спроецированные в будущее, давали неожиданную и довольно безрадостную картину. Произведения такого плана получили название «антиутопии», в противовес утопическим произведениям прошлого.

Е.И. Замятин как автор романа «Мы» представляется нам одним из самых интересных и смелых создателей неклассической прозы, реформатором романа как жанра. Своим романом «Мы» Евгений Замятин положил начало новой, антиутопической, традиции в литературе XX века.

На протяжении XVI-XIX столетий в мировой литературе было создано немало ярких утопий, выражавших веру их авторов в возможность построения счастливого общества на основах социального равенства и справедливости. Однако в XX веке, уже после того как был написан роман «Мы», сама жизнь опровергла мечты утопистов и доказала, насколько был прав в своих предвидениях Замятин.

Ни равенства, ни справедливости, ни счастливой жизни для всех граждан так и не удалось добиться ни в одном из обществ, претендовавших на то, чтобы воплотить в реальности благородные надежды Т. Кампанеллы, Т. Мора, Н. Чернышевского и др. Возникновение тоталитарных режимов вызвало серьёзные сомнения в возможности существования, пусть в отдалённом будущем, идеального общества, подорвало веру в добрые, героические, разумные начала человеческой природы. Вот почему возник жанр антиутопии, полемичный в своей основе [1, с.44].

Жанр антиутопии предполагает развёрнутое описание общественной, государственной и частной жизни воображаемой страны. Мир антиутопий во многом схож с миром утопий – он также идеален и рационалистически выверен. Но акцент антиутопия делает не столько на устройстве общества, сколько на человеке, который в этом обществе живёт.

В романе описывается жизнь некоего Единого Государства, образованного после окончания двухсотлетней войны. Социальный строй этого государства идеален: каждый его житель имеет равные права и обязанности. Все они идут по гудку на работу, все одновременно возвращаются с неё, одеваются и питаются одинаково. Неравенства нет, поэтому почти нет и поводов для зависти: юнифы, обритые шары голов и Материнская норма делают всех похожими. Насилие над личностью вызывает у людей не естественную болевую реакцию, а восторг.

Для того чтобы сделать жизни всех жителей Единого Государства максимально похожими, отменили даже имена. Их заменил порядковый номер, и человек превратился в нумер, абсолютно лишённый индивидуальности. Они имеют полное право заменить «я» на «мы», это «мы» вскоре должно вытеснить и полностью искоренить «я».

Замятин описал то общество, к которому стремились в России после революции. «Это общество прозрачных стен и проинтегрированной жизни всех и каждого, розовых талонов на любовь, одинаковой нефтяной пищи, строжайшей, неукоснительной дисциплины, механической музыки и поэзии, имеющей одно предназначение – воспевать мудрость верховного правителя, Благодетеля. Счастье достигнуто – воздвигнут совершеннейший из муравейников» [2, с. 17-18].

И этот «муравейник», отгороженный от остального мира «зелёной стеной», живёт и процветает, чему способствуют многочисленные бюро, призванные следить за «всеобщим счастьем», за соблюдением всех его правил. И самое страшное, что теми, кто построил этот «муравейник» и следит за порядком в нём, движет совсем не присущая человеку жажда власти, а преданность идее счастья, переросшая в фанатизм. И герой, осознавший всю неправду этого счастья, вырвавшийся из-под влияния идеи путём собственных размышлений о жизни и происходящем вокруг него, не в силах противостоять этому фанатизму.

У истоков антиутопий XX века находится творчество Ф.М. Достоевского, его глубокий скепсис в отношении «хрустальных дворцов» будущего, его острая полемика с утопическими воззрениями Чернышевского, его трактовка Великого инквизитора, героя «поэмы» Ивана Карамазова.

От Достоевского отчётливая нить протягивается к Евгению Замятину, который, как и его предшественник, полемический образ «хрустального дворца» в романе «Мы» создал на основе родственных английских впечатлений. Не случайно Замятин своего верховного Благодетеля ассоциирует с Великим инквизитором из романа «Братья Карамазовы», который вместе с другими фанатичными сподвижниками силою и принуждением ведёт свою паству к насаждаемому ими «счастью», «в общий и согласный муравейник» [3, с.239].

«Мы» − «синтетическое» в жанровом отношении произведение: оно соединило в себе особенности антиутопии, а также философского, социально-политического, любовно-психологического, авантюрного и фантастического романов.

Роман вовсе не случаен в творчестве Замятина: пожалуй, в нём нет ни одного мотива, ни одного образа и характера, ни одного предостережения, которые бы мы не прочитывали в предшествующем творчестве писателя. Да и художественная форма трагикомического и иронического повествования вышла из предшествующей эстетической системы Замятина.

Роман «Мы», ориентированный на нового, «планетного» читателя, на новую жизненную реальность, получился фантастическим, утопическим, с элементами детектива, занимательности. «Мы», по определению самого Замятина, социально-утопический роман, при прочтении трансформирующийся в экспериментальное философско-сатирическое исследование, роман идей. В нём – иллюзия пространственности, массовости героев, энергии и глубины чувств, эпопейности событий. На деле же в произведении нет ни масс, ни личностей, ни пространства. Всё статично. Единично. Поверхностно.

Евгений Замятин нечасто осмысливал судьбу России в аспекте мессианских прогнозов. По мнению В.В. Агеносова: «Он знал, Россия движется вперёд странным, трудным путём, не похожим на движение вперёд других стран» [4, с.494]. Хорошо осознавая российскую специфику, Замятин, как сейсмограф, улавливал прежде всего грядущие общемировые катаклизмы, воплощал свои предвидения в сложные и оригинальные художественные формы. Название романа «Мы» символично. Это синоним однородной массы, толпы, стаи. Эпоха, породившая антиутопию Замятина, – время торжества безымянности, с печатью «военного коммунизма» и диктатуры.

Роман «Мы» можно назвать романом-предостережением. Предостережением против такого будущего, каким оно станет, если всё пойдёт так, как началось. Эти опасения Е. Замятина имели под собой серьёзные основания. В своём романе писатель показал, что технический прогресс не равен прогрессу человечества. Здесь есть всё, но нет места человеческому в человеке.

Литература:

1. Давыдова Т.Т. Евгений Замятин: научное издание / Т.Т. Давыдова. – М.: Знание, 1991. – 64с.

2. Замятин Е.И. Избранные произведения в 2-х т. Т. 1 / Вступ. Статья, сост., примеч. О. Михайлова. – М.: Худож. лит., 1990. – 527 с.

3. Роговер Е.С. Русская литература XX века: Учебное пособие. − 2-е издание. – СПб. − М.: САГА: Форум, 2006. – 496 с.

4. История русской литературы XX века. В.2ч. Ч.1. Учебник / Под ред. В.В. Агеносова. – М.: Дрофа, 2007. – 621с.