Лысенко Д.А.

Липецкий государственный педагогический университет, Липецк

Эсхатология в православном евхаристическом богословии

Существует значительное различие между православным и западным пониманием таинства Евхаристии. Причем даже православное богословие постепенно подпадало под влияние западного его понимания. «Каким-то странным образом наше богословие в своем позднейшем развитии не придает, – пишет И. Зизиулас, – как кажется, должного значения эсхатологическому измерению Евхаристии. Основной интерес, по-видимому, представляет для него связь Евхаристии не столько с последним днем, сколько с прошлым, с Тайной Вечерей и Голгофой. Западное католическое и протестантское богословие сосредоточило свое внимание на связи Евхаристии и Голгофы. Потому что, согласно западному видению, которое достигает своего апогея в богословии Ансельма Кентерберийского, квинтэссенция божественного Домостроительства заключается в крестной жертве Христа» [4, c. 203-204].

В своей работе, посвященной Евхаристии, Иоанн Зизиулас хочет «помочь, насколько возможно, нашим верующим избавиться от психологических представлений и переживаний, которые под влиянием западного пиетизма – пиетизма, разъевшего наше богопочитание более, нежели мы можем себе представить – грозят лишить нашу литургию ее воскресного и праздничного характера или превратить ее в средство личного благочестия и психологического умиления, а также в орган миссионерства или пастырства» [4, c. 296]. Западный субъективизм угрожает восприятию духовной реальности.

«Православная миссия, в отличие от миссии западных церквей, начинает всегда с основания храма для совершения Божественной Евхаристии. Божественная Евхаристия является источником и центром всей церковной жизни. Неофиты в вере должны начинать с опыта переживания Божественной Евхаристии, чтобы утвердиться в правильном духовном устроении» [4, c. 317].

«Особо следует подчеркнуть тот факт, что в XIV в. имело место подлинное распространение на русской земле течения исихазма, ставшего определяющим фактором в жизни русского народа на протяжении многих веков» [4, c. 319]. «Самая удивительная особенность евхаристической литургии ранней церкви состояла в том, что от начала она мыслилась в терминах видения. Печально сознавать, что в ходе истории визионерский характер евхаристии в богословии таинств был утерян. Это привело к существенной перемене в евхаристической мистике» [3, c. 383-384]. Проблема мистического видения и сердечного богопознания была подробно разработана в учении Григория Паламы и традиции православного исихазма. «Св. Григорий Палама и исихасты много писали о несотворенном Фаворском Свете, приобщаясь к которому, человек достигает своего обожествления при помощи божественной благодати. И в этом смысле часто говорят о «просвещении сердца» [7, c. 264].

«Православная антропология, – отмечает О.С. Климков, – признает конечным назначением человека достижение состояния обожения, которое понимается отнюдь не в духе пантеизма, но исключительно личностно» [5, c. 54]. Особое положение в православной догматике занимает учение о таинствах церкви, которым принадлежит главная роль в отношениях человека и Бога. «Для правильного понимания учения Паламы о «сущности и энергиях» Божества нужно всегда помнить, что это превосходящее всякую постижимость и неизреченное в Самом Себе Божество Триипостасно» [6, c. 32]. В православном учении о евхаристии четко прослеживается роль божественных энергий, соединяющих человека с Богом.

Различие в понимании евхаристии особенно четко проявляется, если сравнить православный и протестантский подходы, так как отличие взглядов на таинства в целом между католицизмом и православием не носит принципиального характера. «В протестантизме отсутствует единое отношение к таинствам. Одни, вслед за М. Лютером, считают их видимым Словом Божьим и верят, что они способны передавать благодать. Другие находят в таинствах только символическое выражение Божьей милости и своей веры в Него. Как правило, протестанты отрицают превращение, претворение, пресуществление хлеба и вина в настоящие тело и кровь Иисуса Христа» [10, c. 156]. В православии, наоборот, утверждается реальность таинств. «Применительно к евхаристии известно, – пишет Б.А. Минц, – что православные верят в реальную, а не символическую трансформацию Святых Даров (хлеба и вина) в тело и кровь Христа, т. е. подлинное пресуществление. При этом хлеб и вино сохраняют свою субстанцию» [9, c. 51]. Итак, эсхатологическая направленность православного понимания Евхаристии тесно связана с учением о метафизической реальности видения Бога, разработанного в исихазме.

Список литературы.

1. Бутаков П.А. Аналитическая метафизика евхаристического времени // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2015. № 4 (32). С. 159-169.

2. Зизиулас И. Бытие как общение. – М., 2006.

3. Зизиулас И. Общение и инаковость. – М., 2012.

4. Зизиулас И. Церковь и Евхаристия. – Бог.-Серг. Пустынь, 2009.

5. Климков О.С. Евхаристия в православной антропологии // В сборнике: Философские пиры Петербурга. Материалы конф. 1999 и 2002 гг., С.-Петербург. Редкол.: Преображенский Г.М. (отв. ред.) и др. Санкт-Петербург, 2006. С. 52-57.

6. Климков О.С. Паламизм как теоретическое осмысление восточно-христианской исихастской традиции // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2008. № 81. С. 30-40.

7. Климков О.С. Проблема сердца в паламизме и в русской религиозной философии // Социология. 2008. № 2. С. 261-267.

8. Климков О.С. Философско-антропологические аспекты паламизма // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2009. № 3. С. 8-12.

9. Минц Б.А. "Евхаристическая" образность Мандельштама в контексте его христианских исканий // В сборнике: Словесное искусство Серебряного века и Русского зарубежья в контексте эпохи ("СМИРНОВСКИЕ ЧТЕНИЯ") Сборник статей по итогам Международной научной конференции. 2015. С. 49-55.

10. Муравьев И.Б. Эстетика евхаристии и ее влияние на общество // Вестник Тюменского государственного университета. Гуманитарные исследования. Humanitates. 2013. № 10. С. 154-161.