Философия / 3. История философии

Коротич Г.В.

Приазовский государственный технический университет

Проблема свободы в сочинениях С.А. Левицкого и

Н.А. Бердяева

Глубокие исследования проблемы свободы принадлежат видному философу русского зарубежья С.А. Левицкому и талантливому русскому философу Н.А. Бердяеву.

С.А. Левицкий, рассматривая проблему свободы, не обходит вниманием оригинальное учение Н.А. Бердяева, для которого свобода была важнейшим понятием, основным внутренним признаком каждого существа, сотворенного по образу и подобию Божьему, признаком, в котором заключено абсолютное совершенство плана творения. Хотя С.А. Левицкий критикует учение Н.А. Бердяева за то, что оно страдает “идололатрией свободы”, у обоих философов можно найти общие идеи, особенно касающиеся вопроса о связи свободы и творчества, свободы как выбора возможностей, свободы как “безосновной основы бытия”, как внутренней творческой энергии человека. В мире, с точки зрения Н.А. Бердяева, действуют три принципа: Промысел, т.е. сверхмирный Бог, свобода, т.е. человеческий дух, судьба, рок, т.е. природа, осевшая, отвердевшая из меонической, темной свободы. Взаимодействие этих трех принципов и составляет всю сложность мировой и человеческой жизни (а заодно и сложность понимания своеобразной трактовки свободы философом) [1, С.65–66]. Бог-Творец сотворил человека по своему образу и подобию, т.е. творцом, и призвал его к свободному творчеству, а не к формальному повиновению своей силе. Как утверждает Н.А. Бердяев, творчество, т.е. переход небытия в бытие, по метафизической своей природе есть всегда творчество из ничего, т.е. из меонической первоначальной свободы, свободы ничто, предшествующей самому миротворению. Этот элемент свободы, уходящий в добытийственную бездну, есть в каждом творческом акте человека [1, С.67]. Свобода не сотворена и не детерминирована Богом-Творцом, она, по Н.А. Бердяеву, вкоренена в Ничто, из которого Бог сотворил мир, она первична и безначальна. Таким образом, с Бога-Творца снимается ответственность за свободу, породившую зло [1, С.57]. С.А. Левицкий же считает, что возводить свободу в ранг пра-Абсолюта – значит лишить ту же свободу онтологического фундамента, обожествить всякое творчество и явить сверхморализм (т.е. стать “по ту сторону добра и зла”) и обожествление Ничто [2, С.309-310].

Н.А. Бердяев подчеркивает: человек творит “из ничего” в смысле из самого собственного свободного желания творить, создавать то, чего раньше не было. Свобода не является произволом, т.е. свободой отрицательной (например, как свобода в грехопадении, когда творение, в силу присущей ему свободы избрания пути, отпало от Творца). Однако Н.А. Бердяев указывает, что для человека творчество не может быть только лишь творчеством “из ничего”, оно предполагает использование материала. Похожие мысли можно найти и у С.А. Левицкого. Он также замечает, что понятие свободы требует понятия материала, знания законов этого материала, среды приложения творческой активности, противостоящих свободе. Истинная свобода, верно считает философ, есть не безответственная игра неповторимыми возможностями, а их осуществление, отягощенное ответственностью соответствующих знаний. В мире, в котором все возникало бы и исчезало бы безо всякой закономерности, свободный дух не мог бы воплощаться, так как не мог бы учитывать материал своего воплощения.

Определение свободы как выбора возможности, с точки зрения Н.А. Бердяева, есть лишь формальное ее определение. И для С.А. Левицкого свобода есть нечто большее, чем только выбор. Для него она означает творческое искание новых путей и возможностей. Само наличие готовых путей, между которыми нужно выбирать, почти предрешает решение. Свобода всегда есть выход из круга данностей, есть прорыв к новому, есть усмотрение и реализация новых ценностей [2, С.147]. Чем свободнее наша воля, тем менее приходится нам иметь дело с муками выбора. Тогда свобода самого хотения делает излишним необходимость выбирать. Всякое творчество всегда есть воплощение, предполагающее как замысел (высший план бытия), так и тот материал, в котором этот замысел воплощен (низший план бытия). Всякое осуществление свободы может казаться в то же время ее обеднением и в пределе даже ее отрицанием, так как сам акт выбора уже ограничивает и обязывает выбравшего. Тем не менее, подчеркивает С.А. Левицкий, это не так, актом выбора субъект не отменяет свободу, а ее реализует, принимая на себя всю ответственность. В самом выборе проявляется природа и выбирающего, и выбираемого. Реализация свободы есть выход из субъектной замкнутости. Положительно понятая свобода является не отсутствием детерминации, а ее полнотой. Так называемые “муки творчества” появляются вследствие мучительной борьбы творческого духа со слепой инерцией материала, в котором и через который проявляется дух. Творческая удача означает возникновение высшего творческого вдохновения, при котором воплощается дух и преображается материя. Обычно в процессе воплощения первоначальный замысел бледнеет, а результат иногда совершенно разочаровывает. Всякое бытие начинается в рождающей, темной, досознательной непросветленной свободе хаоса, а полностью реализует себя в исполняющей, конечной просветленной свободе духа.

Настоящая свобода, по Н.А. Бердяеву, обнаруживается не тогда, когда человек должен выбирать, а тогда, когда он уже сделал выбор. Кроме первичной иррациональной меонической свободы философ выделяет свободу принять Бога, т.е. рациональную свободу, подразумевая под ней сознательное принятие и подчинение христианским ценностям. Из произведений Н.А. Бердяева можно сделать вывод о еще одной свободе, которая проникнута любовью Бога; это свобода будущего преобразования мира на началах соборности. Как считает С.А. Левицкий, личность в понимании Н.А. Бердяева одержима свободой, вместо того, чтобы владеть свободой. Бездна первичной свободы, изначально неподвластной Богу, является источником зла и источником всякого творчества. Вторичная свобода, о которой пишет Н.А. Бердяев, предохраняет человека от соблазнов зла, но ведет, с точки зрения С.А. Левицкого, к принудительной добродетели. А в таком добре мало добра, так как оно теряет духовность. Насильственно-законническое добро становится инквизиторским и диалектически превращается в источник нового зла. Разделяя опасения С.А. Левицкого по поводу пути принудительного добра как такового, трудно согласиться с ним в отношении понимания им сути второй свободы, о которой пишет Н.А. Бердяев. Никто не может принудить человека к смирению, вера, по Н.А. Бердяеву, предполагает свободный подвиг отречения от принудительной власти видимых вещей этого мира. Чудо воскресения открывается лишь свободе, оно закрыто для принуждения. Только папизм действительно есть превращение веры в принуждение, считает философ [3, С.196-197]. Общеобязательность христианства, по Н.А. Бердяеву, заключается лишь в том, чтобы каждый поступал неповторимо индивидуально [1, С.164].

Литература:

1. Бердяев Н.А. Опыт парадоксальной этики /Н.А. Бердяев. – М.: ООО “Издательство АСТ”; Харьков: “Фолио”, 2003. – 702с.

2. Левицкий С.А. Трагедия свободы /С.А. Левицкий. – М.: Канон, 1995. – 512с.

3. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества /Н.А. Бердяев. – М.: Правда, 1989. – 607с.