Построение основ женского и детского здравоохранения на Северо-Востоке России в 1920-начале 1930-х гг.

История/ 1. Отечественная история

Доржеева Виктория Владимировна

канд. ист. наук, доцент

Северо-Восточный государственный университет г. Магадан, Россия

Построение основ женского и детского здравоохранения на Северо-Востоке России в 1920-начале 1930-х гг.

Одним из направлений деятельности молодого советского правительства в социальной сфере стало построение системы здравоохранения в масштабах всего государства. Был осуществлен ряд организационно- административных мероприятий. В июле 1918 года был принят декрет «Об учреждении Народного комиссариата здравоохранения». Постановлением СНК РСФСР от 4 января 1919 г. был учрежден Совет защиты детей во главе с наркомом просвещения. В его состав вошли представители наркоматов здравоохранения, социального обеспечения, продовольствия и труда. Сфера деятельности Совета - охрана здоровья детей, организация их питания и снабжения по всей республике[1].

В декабре 1920 г. состоялось первое Всероссийское совещание по вопросам охраны материнства и младенчества, на котором были подведены предварительные итоги проделанной работы. В советской республике к 1920 году было развернуто около 1500 различных учреждений по охране материнства и младенчества, из них 567 яслей, 108 домов матери и ребенка, 197 консультаций, 108 молочных кухонь, 267 приютов для грудных детей и домов ребенка [2]. На совещании были намечены дальнейшие задачи в области охраны материнства и младенчества, определены формы взаимодействия Отдела охраны материнства и младенчества с государственно-общественными организациями - женотделами, профсоюзами и отделами охраны труда в этой сфере. Из представителей этих организаций образовывались постоянно функционирующие комиссии содействия при Отделе охраны материнства и младенчества.

Создавались новые типы медицинских учреждений для оказания лечебно-профилактической помощи детям - прививочные пункты, детские консультации, школьные амбулатории.

Особое значение придавалось подготовке кадров специалистов в сфере охраны материнства и младенчества [3]. В 1922 г. в Москве был создан научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества. С 1930 г. при медицинских институтах начали действовать педиатрические факультеты.

Государственная деятельность по налаживанию медицинского обслуживания населения северных окраин началась со сбора информации о положении дел на местах. В Циркуляре Наркомздрава РСФСР №1 от 7 марта 1925 года «О мерах борьбы с заболеваниями национальных меньшинств» говорилось о необходимости принятия мер по оздоровлению малочисленных народов. Для этого предлагалось всем губернским и областным отделам здравоохранения предоставить статистические сведения о составе населения, заболеваемости национальных меньшинств «заразными, социальными, глазными болезнями, малярией, а так же о состоянии обслуживающей население лечебно-санитарной сети»[4].

В мае 1925 года было принято постановление XII Всероссийского съезда Советов по докладу Народного комиссариата здравоохранения о состоянии здравоохранения и его дальнейшем развитии. В этом докладе особым пунктом была прописана организация медицинской помощи национальным меньшинствам. В документе говорилось: «Ввиду своеобразных условий жизни и быта национальных областей и республик, их культурной отсталости, высокой заболеваемости, являющейся следствием векового угнетения их при старом строе, съезд Советов признает необходимым развить медико-санитарную сеть в таких местностях с обращением особого внимания на сельскую медицину…Ввиду высокой заболеваемости среди населения национальных областей бытовыми и социальными болезнями, съезд считает необходимым усиление там борьбы с этими болезнями, развитие санитарного просвещения и издание литературы на местных языках»[5]. Документом были заложены основные направления деятельности на первичном этапе построения медицинских учреждений на Севере.

Вопросы организации санитарной и медицинской службы в северных районах были возложены на органы здравоохранения, а так же, помимо основной экономической задачи, на Комитет Севера. В Положении о Комитете Севера отмечалось, что в его обязанности входит «разработка мероприятий по здравоохранению, а так же планов школьной и вообще просветительской работы на северных окраинах и содействие проведению их в жизнь»[6]. В 1924-25 гг. Комитетом Севера был разработан план оказания медицинской помощи народностям Севера. Медицинское просвещение населения было одной из функций культурных баз, а так же красных яранг, в штатное расписание которых входила и врач-акушерка.

Постоянной сети медицинских учреждений в национальных («туземных») районах Дальневосточного края в этот период создано не было, однако пробел в медицинском обслуживании населения в некоторой степени восполняли отряды и фельдшерские пункты Дальневосточного Комитета РОККа, действовавшие на Сахалине, в национальных районах Хабаровского и Николаевского – на – Амуре округа. В 1925 году СНК РСФСР было выделено 32000 рублей для организации и финансирования отрядов Российского общества Красного креста. В марте на заседании оздоровительной комиссии Комитета Севера наиболее рациональным вариантом деятельности было признано сочетание работы подвижных отрядов со стационарными медицинскими пунктами на 5-6 коек[7]. Разъезжая по населенным пунктам и кочевьям, медики оказывали помощь на месте и давали направление в стационарный медпункт для оказания более сложного лечения.

В 1925-26 году на Камчатке работал стационарный врачебный отряд на 5 коек в Тигильском районе, на Охотском побережье работал подвижной врачебно – санитарный отряд, двигавшийся по маршруту Аян – Охотск - Ола. Тем не менее, огромные территории оставались без сети медицинских учреждений и без профессиональной медицинской помощи. Вся береговая полоса Чукотского района, Анадырский район, Гижигинско - Пенжинский район оставались вне сферы деятельности передвижных медицинских отрядов. На Гижигинско – Пенжинский район Камчатского округа (30609 жителей и 960704 кв.км.) приходилось 6 врачей, 22 фельдшера и 2 акушерки, и из этого количества на 6000 жителей Чукотского района приходился один фельдшер со школьным образованием, а на Пенжинский район с 5430 жителями – один ротный фельдшер[8].

Усилий медиков было очевидно недостаточно. На территории свирепствовали эпидемии кори, скарлатины, гриппа, служившие причинами роста смертности коряков, тунгусов, чуванцев. Особенно страдали дети: в 1926 году у коряков умерла почти половина новорожденных[9].

В 1925 году проходил первый туземный съезд ДВО. Медицинская помощь коренному населению (вернее, ее полное отсутствие) была в повестке дня съезда. В резолюции съезда по докладу «Положение женщины при советской власти» отмечалось: «Чтобы сохранить жизнь и здоровье наших женщин и детей необходимо организовать медицинскую помощь женщинам на время родов, для чего открыть специальные медпункты для рожениц». Так же была поставлена задача - научить «туземку - мать» уходу за грудным ребенком и помогать ей материально, организовать выдачу специального пособия «на кормление ребенка»[10]. Сделать это было не просто. «Шаманы, являвшиеся и лекарями-знахарями, всячески противодействовали врачам. ..Особенно трудно было привлечь для лечения женщин. Сильный гнет традиций и страх перед всяким новшеством, приниженное положение в семье и обществе долго препятствовали обращению женщин к врачам»[11].

Количество детей в семьях коренных народов в этот период по сравнению с дореволюционным практически не изменилось. Как и раньше, рожали много, однако выживали не все рожденные дети. Не располагая данными о составе семьи у всех групп коренных народов в этот период, приведем данные Дальгосторга о составе тунгусских семей, съехавшихся на Наяханскую ярмарку в 1926 году[12]. По сведениям Дальгосторга, в 33 семьях насчитывалось 63 ребенка – 31 мальчик и 32 девочки, то есть в среднем по 1,9 ребенка на каждую семью. Многодетных семей не было – максимум 4 ребенка. Шесть семей из 33 были бездетными. Дореволюционная ситуация с рождаемостью, материнской и младенческой смертностью, и в середине 20-х годов ХХ века оставалась неизменной. Действия власти в этот период еще не имели достаточного эффекта, носили точечный характер и не могли принципиально повлиять на ситуацию.

Власть использовала различные формы работы с населением, в том числе и кочевым. Ярмарки способствовали закреплению новых отношений между государственной властью и местным населением. Туземные ярмарки как традиционные места проведения торговых операций, и в советский период продолжали играть роль своеобразных агитационных пунктов. До 1930-х годов на Чукотке на ярмарках проводились беседы на медицинские темы, устраивались уголки матери и ребенка, велась агитация за здоровый образ жизни, соблюдение гигиенических требований. Для большего привлечения женщин на эти мероприятия, им дарили подарки «в виде предметов санитарии и гигиены» - то есть мыло, зубной порошок, полотенца [13].

В январе 1926 г. Президиум Дальревкома утвердил штатное расписание для окружных отделов здравоохранения. На Николаевский округ полагалось: по одной ставке заведующего отделом здравоохранения, заведующего санитарно-эпидемиологической частью, медицинского статистика, инструктора охраны младенчества, санитарного врача, разъездного акушера. На Камчатский округ полагались те же штатные единицы, за исключением разъездного акушера, заведующего школьной и санитарной частью, зубоврачебного консультанта [14]. Можно говорить о том, что обеспечение медицинскими штатами было гораздо лучшим в центральных округах – Амурском, Владивостокском, Хабаровском, по сравнению с удаленными северными округами Дальневосточного края. Приближение медицинской помощи к кочующему населению было незначительным – два фельдшерских медицинских пункта в Караги и Марково на 1926 год. Акушерская помощь предлагалась только населению крупных населенных пунктов – Петропавловска, Охотска, Марково, Анадыря, Елизово и некоторых других [15].

Ситуация с отсутствием акушерской помощи не Охотском побережье к середине 20-х годов ХХ века была настолько острой, что этот вопрос даже рассматривался на 3 Районном Съезде Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов Ольского района в апреле 1927 года. В резолюции съезда было отмечено, что в фельдшерских пунктах района необходимо по - возможности «заменить фельдшеров фельдшерами-акушерами» [16].

Государство стремилось увеличивать ассигнования на здравоохранение. В Камчатском округе на развитие системы здравоохранения выделялись суммы: в 1923 г. – 79000 руб., 1924 г. – 112 000 руб., 1925 г. -175000 руб., 1926 г. – 179000 руб., 1927 г. – 233000 рублей [17].

Однако только увеличения капиталовложений было недостаточно. В тех местностях и у тех групп населения, где не было шаманов, или их мнение не было достаточно авторитетным, а влияние значительным, отношение к медикам и медицинской помощи со стороны населения было доброжелательным. Заместитель председателя Комитета Севера при Далькрайкоме К. Лукс в своем докладе в 1927 г. писал: «…шаманов в пройденной нами местности нет. Отношение к советам медотряда и предлагаемому лечению внимательное и доверчивое» [18].

Там же, где авторитет шамана был непререкаемым, население с трудом воспринимало деятельность врачей и с опаской относилось к новым методам лечения. Особенно недоверчиво относились к медицине аборигены Камчатки. Председатель одного из камчатских туземных родовых советов в докладе 1927 года отмечал: «по вопросу медпомощи… общество пожалуй, согласится, чтобы у них был фельдшер, хотя это трудно, потому что еще крепко веруют в шамана и аппапеля (бога)» [19]. В других селениях Камчатского округа в конце 20-х годов отношение к профессиональной медицинской помощи было еще более жестким. За медпомощью корякское население пос. Иткан Камчатского округа не обращались принципиально, опасаясь заболеть сильнее и рассуждая: «кому суждено умереть, того не вылечит никакой врач» [20] . Такое отношение к медицине складывалось на фоне практически поголовной заболеваемости аборигенного населения, практиковавшего к тому же весьма радикальные способы лечения [21].

Немного более дружелюбно и с большим доверием относились к медикам и их деятельности на Охотском побережье, где в конце 20- годов ХХ века Ольский туземный РИК отмечал «значительное тяготение туземцев к медицинской помощи, доверие к медперсоналу» [22]. Однако массового стремления аборигенного населения к получению профессиональной медпомощи и здесь не наблюдалось. На заседаниях 1 Пенжинского районного съезда Советов, состоявшегося в марте 1928 г., представителями разных групп населения были высказаны полярные точки зрения на эту проблему, но доминировало все же недоверие к докторам и их деятельности [23].

За период с 1.10. 1928 по 28.06. 1929 гг. Гижигинским фельдшерским пунктом было всего принято больных- 3017 человек, из которых всего 3,3% коренных народов Севера - 54 коряка и 46 тунгусов (эвенов) [24]. Маяканским фельдшерским пунктом (Ольский район) в марте 1932 года был принят 51 больной, из них – 13 человек тунгусов, женщин- тунгусок -6 человек. В апреле этого же года Маяканским фельдшерским пунктом было принято 62 человека, из них тунгусов- 18 человек, из них женщин – 5 человек [25]. Таким образом, женщины коренной национальности, обратившиеся за профессиональной медицинской помощью, составили менее 10% от общего количества обратившихся больных. Эта ситуация не была исключительной, и в «Ведомостях о движении амбулаторных больных Маяканского медпункта» и в следующем, 1933 году отмечалось стабильное превышение количества обратившихся за помощью мужчин- тунгусов над количеством обратившихся женщин [26]. У нас нет точной информации, однако можно предположить, что подобное положение наблюдалось и в других медицинских учреждениях региона.

В соответствии с государственной политикой, фельдшерские пункты в северных районах стали разворачиваться при культбазах. В 1928 году на Охотском побережье в поселке Нагаево (ныне - г. Магадан) была организована Эвенская культбаза, при которой открылась больница на 10 коек. Руководил больницей врач В. А. Лупандин и его жена – акушерка [27]. Первая культбаза на Чукотке была образована в 1928 г. на берегу залива Св. Лаврентия [28].

На Чукотке в сентябре 1931 г. был организован Уэленский фельдпункт при Чукотской культбазе. Разъездная группа медицинского персонала обслуживала все береговое население Чукотского района, охватывая и кочующие группы. Впервые за время существования Чукотской культбазы кочевое население получило квалифицированную медицинскую помощь. В 1931-32 гг. Уэленским фельдшерским пунктом амбулаторно было принято 1596 больных, в ярангах была оказана помощь 99 тяжело больным [29]. Медицинская помощь была крайне необходима, так как предварительные данные медицинского обследования населения Чукотского района в 1932 г., свидетельствовали о значительном распространении туберкулеза, особенно среди женщин [30].

Значительную роль в санитарном просвещении, в оказании медицинской помощи населению оказывали передвижные Красные Юрты. Санитарно-просветительская работа Красных Юрт заключалась в проведении бесед и лекций, курсов по охране материнства и младенчества, показательных стирках белья. В 1930-32 гг. медиками врачебного отряда Аяно-Майской Красной юрты (Якутия) было принято 918 больных, из которых тунгусов- 593 чел., женщин- 105 чел, детей -281. Оказано родовспоможений – 18, из них у тунгусов- 12, у якутов- 2 [31].

Оставалась актуальной кадровая проблема. В некоторых районах недостаток медицинских кадров был катастрофическим. В Пенжинском районе в 1932 году работали всего 4 врача и 3 фельдшера, не имевших реальной возможности обслуживать туземное население, хотя в районе фиксировались массовые заболевания чесоткой, глазными болезнями [32]. На 1 окружном съезде Советов Охотско – Эвенского национального округа в 1932 году существующая сеть лечебных учреждений была признана абсолютно недостаточной, не обеспечивавшей эффективной борьбы с «социальными болезнями тайги». Съезд поручил Окружному исполнительному комитету добиваться развития и расширения коечной сети больничного строительства, «всемерно продвигая медицинскую сеть в тайгу». Основными направлениями в деятельности здравоохранения в округе были признаны борьба с социальными болезнями и внедрение в быт кочевого населения основ гигиенических и профилактических навыков [33].

Лед недоверия к профессиональной медицине со стороны коренного населения таял очень медленно, однако к началу 30-х годов можно говорить об определенном прогрессе. В 1932 году в больнице при Чукотской культбазе были приняты 2 родов, а в 1934 году- уже 30 [34].

Таким образом, в период 1920-начала 1930-х годов на Северо-Востоке были заложены основы медицинского обслуживания населения, в том числе, основы женского и детского здравоохранения. С большими сложностями, преодолевая недоверие коренного населения, государство реализовывало социальную функцию.

В начале 1930- годов изменились основные принципы администрирования на Северо-Востоке. В 1931 г. Был создан Дальстрой- «комбинат особого типа», в 1932 году приказом № 20 в системе ГУСДС был организован санитарный отдел (позднее реорганизованный в санитарное управление), на который возлагалось руководство медицинским обслуживанием населения. Началась новая страница в деле построения сети медицинских учреждений на Северо-Востоке.

Литература: