К.п.н. Саньярова Н.С.

                     Алматинский университет энергетики и связи, Казахстан

Семантико-стилистические типы и функции

обособленных адъективных композитов-колоративов

Имени прилагательному по известным причинам отводится  особое место в системе выразительных ресурсов морфологии, поскольку его стилистические возможности широки и разнообразны. И.Б. Голуб пишет: «Богатая и гибкая система прилагательных создает разносторонние изобразительно-выразительные возможности, которые реализуются эстетической функцией этой части речи [2:448]. Выразительная характеристика прилагательных и их богатейшие возможности активно используютсяписателями и поэтами  в их художественных произведениях.

С середины XX века многие исследователи обратились к изучению композитов, так как в это время активизировалось сложение слов как способ неологизации лексики. Ученые утверждают, что более половины всех новых слов составляют сложные слова, в число которых входят и сложные прилагательные, характеризующиеся высокой частотностью употребления.

В работе Е.В. Куановой [5] указывается, что сложные прилагательные были зафиксированы уже в словарном составе древнерусского языка. Автор охарактеризовала основные этапы формирования словообразовательных моделей сложных слов в русском языке, обобщила  мнения ученых о происхождении сложных слов, указав на калькирование, сложение и заимствования как самые активные способы словообразования в древнерусском языке. Она высказала предположение, что старославянский язык использовал калькирование греческих образцов сложения слов, а также модели древнегреческого и среднегреческого (византийского) языка. Е.В. Куанова, вслед за И.С. Улухановым, считает, что все типы сложных прилагательных древнерусского языка первоначально были закреплены за произведениями религиозного содержания, новообразования которых создавались по старославянским моделям. Частое использование сложных прилагательных объясняется тем, что  во многих случаях сложные слова употребляются как средство эмоциональной окраски речи. Позднее они стали широко употребляться в жанре исторической повести, в качестве  средства создания определенного художественного образа. Позднее в произведениях различных жанров, особенно в языке художественной литературы, расширялись стилистические и номинативные функции сложных образований, выступающих  в качестве составных (сложных) эпитетов, создавались новые в семантическом и структурном плане сложные образования.

Всплеск внимания к сложным словам, и особенно к сложным прилагательным, наблюдается  в эпоху Серебряного века, когда каждый поэт стремился выразить сущность искусства, создавая интересные образы с помощью сложных прилагательных. Позднее начинается переосмысление и расширение лексико-стилистических возможностей всех средств языка, в том числе и сложных прилагательных, они проникли как средство номинации даже в научный стиль.

Сложные слова привлекли к себе внимание исследователей и тем обстоятельством, что они являются яркими выразителями цвета и света. Так возникла проблема колоратива, которую ученые стали изучать с различных позиций: с исторической, лексико-семантической, грамматической, словообразовательной, когнитивной, сопоставительной, лексикологической и др. В настоящее время существует большое количество исследований, посвященных функционированию цвето- и светобозначений в текстах отдельных поэтов и писателей, позволяющих сделать вы­воды об особенностях идиостиля авторов художественного слова.

В исследовании Ю.М. Закурдаевой названы принципы образования сложных прилагательных, обозначающих цвет. Автор справедливо отмечает, что зафиксировать в словарях все сложные колоративы не представляется возможным, так как человеческий глаз способен воспринимать примерно 10 миллионов цветов и их оттенков, каждый из которых невозможно лексически обозначить. Если учесть, что это связано с отсутствием соответствующего лексического материала, то проблема цветообозначения становится неразрешимой. Однако изучение и описание принципов образования прилагательных, указывающих на сочетание различных цветов, не только возможно, но и необходи­мо. Ю.М. Закурдаева сформировала 5 основных классов сложных адъективных колоративов, обозначающих по функционально-структурному принципу: 1. оттенок цвета (светло-голубой, ярко-красный, темно-каштановый, чисто-белый, тускло-серый и проч.); 2. смешение цветов (ало-красный, багрово-красный, беловато-голубой, буро-жёлтый и проч.); 3. сочетание цветов (черно-белый, фиолетово-зелёный, серо-жёлтый, серо-розовый и  проч.); 4. сопоставление цветов (небесно-голубой, мраморно-белый, оливково-серый, пепельно-серый и проч.); 5. интенсификацию цвета (черный-черный, черный-пречерный, белый-белый, белый-пребелый, синий-синий, синий-пресиний и проч.). К средствам выражения интенсивности цвета относится редупликация (повторение основ) - белый-белый, красный-красный и проч.[4]. Эти и другие значения  усиливаются при­ставкой пре-, которая присоединяется ко второй части сложного колоратива (черный- пречерный, синий-пресиний).

Сложные колора­тивы, по сравнению с простыми, позволяют обозначить большее число цветов и их оттенков. Возможность называть сочетания цветов значительно расширяет порождающие возможности речевых конструкций. Автор приходит к выводу, что сложные колоративы легко сформировать в процессе речи в зависимости от конкретных потребностей, они не перегружают лексическую базу языка, заполняют лексические лакуны и реализуют языковые потенции. Именно поэтому сложные колоративы всегда остаются понятными для носителей языка, в отличие от заим­ствований.

Л.В. Вяземская и О.Н. Емельянова, исследуя цветовую и световую лексику в романе Л.Н. Толстого «Война и мир», отмечают, что высочайшее художественное мастерство писателя, красочность и отчетливость были достигнуты за счет использования лексики  цветовой и световой семантики. Авторы выделяют три группы слов, передающих значение цвета и света. К первой группе отнесены слова со значением «световой признак», то есть слова, которые  называют цвет и их оттенки: черный, белый, красный, голубой  и др. Ко второй группе  отнесены слова и словосочетания со значением «световой признак», например: ясный, светлый, лучистый, мутный  и др. К третьей группе отнесены слова, словосочетания и выражения, «семантика которых напрямую не связана с цветом/светом, но они называют такие предметы и явления действительности, которые в представлении каждого из нас устойчиво ассоциируют с тем или иным цветом или даже целой гаммой цветов: туман, пороховой дым, грязь и т.п.» [1: 64].

По способам выражения цвето- и светономинаций автор выделила четыре группы со значениями:  «цветовой признак»,  «световой признак», косвенная  цвето- и светономинация и   сложные прилагательные с семантикой цвета и света.

Широкое распространение сложных прилагательных обусловлено тем, что, благодаря смысловой емкости, они наделены способностью предельно точно описать явления и сущность предметов во всей их глубине и сложности, поскольку в одном слове объединяются два или более признаков, свойств и качеств. Сложные прилагательные помогают выразить психический тип человека, тончайшие нюансы его чувств, душевного состояния и переживаний. Облеченные в материальную оболочкусложных слов, они единственно верно отражают перечисленные нюансы.

Лексико-грамматическая группа сложных прилагательных с цвето- и  светосемантикой представлена широко и разнообразно. Исходя из семантики частей сложных прилагательных, авторы  выделяют 4 группы. К первой группе относятся сложные прилагательные, одна из частей которых  обозначает светообозначение (темн-, ярко-, светло-), а другая – цветообозначение. «Такие прилагательные передают различную степень насыщенности и яркости цвета: темно-серый, ярко-красный, темно-лиловый и др.» [1:67]. Ко второй группе относятся сложные прилагательные, в которых обе части являются цветообозначениями: первая  часть называет дополнительный цвет, а вторая – основной: пунцово-красный, желто-зеленый, сине-лиловый и др. Третья группа представлена сложными прилагательными, первая часть которых обозначает цвет по предмету, обладающему соответствующей окраской, а вторая - называет цвет непосредственно: молочно-белый, снежно-белый, шафранно-желтый, кирпично-красный и под. К четвертой группе относятся сложные прилагательные, у которых первая часть основы никак не связана с цветом/светом, а вторая называет непосредственно цвет/свет: неподвижно-светлая, лихорадочно-блестящий, горячо-красный, нежно-румяный и под.

В заключение авторы обращают внимание на цвето- и светообозначения  с точки зрения изобразительно-выразительных возможностей. Все слова распределены по трем группам. К первой группе отнесены свето- и цветономинации, которые употребляются «по смысловой необходимости»,  они психологически воздействуют цветом на человека [1:68]. Ко второй группе относятся цвето- и светономинации, которые передаются образными средствами, в том числе и тропами с цветовым компонентом и переносно-метафорическими, устойчивыми сочетаниями (белый, как бумага; желтый билет и т.д.). И третью группу составляют цвето- и светономинации, в значении которых имеются дополнительные смыслы. Такие цвето- и светономинации наделены в художественном тексте наибольшей эмоциональной и смысловой нагрузкой. В работе показаны богатейшие возможности прилагательных при описании героев, их устремлений, авторского мнения о них. Значения конкретных цветов, их символика также используются для создания характеристики нескольких персонажей. Иногда цвет используют для создания иронии. Авторы приходят к выводу, что «на лексику с цвета и светосемантикой ложится большая смысловая нагрузка» [c. 73].

Работа В.В. Никульцевой посвящена новообразованиям в языке поэзии И. Анненского. Автор выяснила, что большинство сложных образований И. Анненского представляют  имена прилагатель­ные, образованные способом сложения основ и сложения с суффиксацией (сращение не характерно для словотворчества поэта). По характеру основ автор  разбила все сложные прилагательные  на 25 семантических групп, семантика которых  неоднородна и своеобразна [6:51-52].

Использование и сложных прилагательных позволило поэту достичь «большого художественного эффекта – включение разных анализаторов читателя/слушателя в процесс восприятия текста. Созданию эстетики образов в языке поэзии И. Анненского способствует синкретизм семантики новообразований, более половины кото­рых строится на цветовых, вкусовых, звуковых, обонятельных, осязательных и т.п. ощущениях человека» [6:57].

Автор приходит к выводу, что при моделировании сложных слов поэт в первую очередь делает выбор в пользу имён прилагательных и существительных, не отдавая предпочтений глагольным новообразованиям. Введение неологизма в поэтический текст как особый способ художественного видения также позволило поэту  сделать стилистику текста эстетичной.

Т.М. Фадеева рассматривает колоративы с позиций сложных эпитетов, анализируя их структурные и семантические модели. Автор отмечает относительную свободу в сочетании колоративных частей композитной единицы, позволяющей создавать разнообразные по структурно-семантическим характеристикам объединения. Выделяются три большие группы: собственно колоративные композиты (основы имен прилагательных), колоративно-опосредованные (первый композит – семантика цвета, второй – основа существительного) и колоративы процессуальной семантики (основы причастий). Названные сложные единицы в рамках эпитетного комплекса «демонстрируют субъективное авторское восприятие действительности, в большинстве случаев приобретают коннотативное оценочное значение, подвергаются метафорической актуализации, а значит, начинают выполнять функции сложного эпитета» [7:41].

Каждая группа колоративных композитов имеет несколько вариантов реализации семантики цвета.

I.    Собственно колоративные композиты представлены четырьмя вариантами.

         1 вариант – «Композиты, передающие «оттеночный комплексный цвет» [7:41]. Сложные эпитеты реализует значение «смешанного цвета», например: заря злато-багряна (Державин),  красно-сизый нос (Вяземский), сиренево-серые облака (Бунин) и проч.

Оттеночность в колористическом сложном эпитете усиливается и за счёт суффикса-модификатора цветности -оват-/ -еват-, например: в первом компоненте (зеленовато-бледный огонь (Гончаров),  розовато-дымчатые облака (Горький) или во втором (серо-беловатые дома (Тургенев),  чёрно-лиловатые тучи (Л. Толстой), редко суффикс-модификатор используется в обоих компонентах:  зеленовато-грязноватые стены (Достоевский) (примеры Т.М.Фадеевой)

2 вариант – «Композиты, передающие двуцветность (многоцветность)» [7:41]. Такие композиты отражают наличие двух и более цветовых признака у представляемого объекта: чёрно-синяя головка «касатки» (Бунин). Их образование вызвано стремлением к максимальной точности в передаче предмета и его признака. Наличие дополнительных коннотативных значений позволяет рассматривать сложения в качестве сложных эпитетов. Эти значения вытекает как из равноправности цветов, так из субъективного оценивающего начала, содержащегося в одном из элементов.

3 вариант – «Светоцветовые композиты» [7:42]. Средневековый человек свет соотносил с божественной сущностью. Отсюда - обилие в древнерусском языке атрибутивных композитов, включающих понятие света: свѣтовидьныи, свѣтодательныи, свѣтодивьныи и другие. Со временем отмечается утрата данных сложений, современный человек сдержанно  относится к природе света, что отражается  и в меняющейся языковой картине  мира. Цветосветовые сложные эпитеты с элементами свето-, -зарный, -сиянный и др. со второй половины XIX в. постепенно уступают  место композитным единицам с элементами блестяще-, ослепительно-, -сияющий: ослепительно-чистое белье (Лермонтов), блестяще-лиловое яблоко глаз (Бунин), волосы блестяще-чёрные (Солженицын) и другие.

В эту же группу отнесены и единицы оппозиционного плана, где обозначено явное снижение или отсутствие светового начала:  матово-, тускло-:  матово- (обломки скал матово-чёрные (Горький), матово-мучнистый носик (Катаев),  матово-чёрные волосы (Набоков) и проч.

4 вариант – «Колоративные композиты с интенсификатором цвета» [7:42]. Первые компоненты сложных эпитетов указывают на высокую или низкую интенсивность цвета:  бледно- (ил бледно-красный  (Фет),  густо- (густо-синяя волна (Бунин), жидко- (жидко-зеленоватые тени  (Тургенев), облезло - (облезло-розовый вокзал (Бунин), пронзительно-  (пронзительно-белый луч (Гончаров),  пышно-  (пышно-золотой день  (Тютчев),  ярко-  (ярко-зелёные листья (Гончаров).  Иногда втаких сложениях на собственно значение интенсивности накладывается и качественная характеристика оценки.

Наиболее распространенными интенсификаторами цвета в композитных единицах являются элементы  светло- и  темно-: светло-лазурные воды (Жуковский), светло-синий иней (Фет) и т.д. Выразительными являются те композитные единицы, у которых подобные интенсификаторы сочетаются с нетрадиционными цветономинациями: тёмно-кофейный бархат (Карамзин),  тёмно-ореховые волосы  (Гоголь),  темно-бурый чай (Тургенев) и проч.

Особую роль играют композиты, не только номинирующие цвет предмета, но и дающие ему оценку. В большинстве случаев она связана цветовой символикой, которая влияет  порой  на главные закономерности в семантической сочетаемости частей эпитета. Например, в сложном эпитете вербально выражается эмоциональный, а не традиционно-символический подход:  прозрачно-белые цветы (Куприн) – элемент прозрачно - вносит оценку нежности, легкости и утонченности в общую семантику цвета. 

II. Колоративно-опосредованные композиты. «Цветовая характеристика в композите может соединяться с указанием на материал, вещество и т. д., также определяющие объект эпитетации» [7:44]. Большинство примеров подобных сложений демонстрируют фольклорные источники: бел-кудреват милый друг, снежки белые-пушисты, утица сизопера.

Колоративно-опосредованные композиты, объединяя в одно сложение цветовой признак и другие воспринимаемые зрением характеристики предмета (особенности поверхности, формы объема и т. д.), позволяют художнику слова передавать целостность восприятия образа, не расчленяя его в сознании читателя на составляющие. При этом возникает семантическое взаимовлияние признаков: нецветовая составляющая вносит дифференцирующий оттенок (например, блеск или матовость) в разновидность цвета, например: атласно-белоснежные перья (Бунин), бархатно-чёрная пыль  (Катаев), глянцевито-тёмно-зелёные трубки ландышей (Бунин) и другие.

III вариант – «Колоративы процессуальной сематики» [7:44]. К ним отнесены цветовые сложные эпитеты, образованные путем совмещения основы прилагательного с цветовой семантикой (в первой части) с основой причастия (во второй части). Их соединение относительно свободно: золотисто-блестящая равнина (Бунин), огненно-кипящие гривы (Бунин), серо-блестящее пространство (Бунин) и др. Сюда же отнесены и образования, цветовая семантика которых заключена не только в первой части, но и во второй части, например: сизо-сереющие острова (Бунин), бледно-белеющие поля (Бунин), а также композиты, где собственно колоративом является только второй компонент, т. е. основа причастия, например: влажно-синеющее небо (Бунин),  волшебно-обелённые липы (Солженицын).

Автор приходит к выводу, что в целом колористичные зрительные сложные эпитеты являются самой объемной тематической группой в рамках изобразительных художественных определений, что вызвано их активным использованием на протяжении истории развития русского языка с конца XVIII по XXI вв. «Частотность употреблений, многообразие структурно-семантических моделей и специфика функционирования подобных единиц в языке произведений многих поэтов и писателей так высоки, что в ряде случаев можно говорить об определяющей функции зрительных сложных эпитетов для индивидуально-авторского стиля» [7:45].

Интересно отметить, что в исследованиях ученых не дается дефиниция понятия  «колоратив».  Не зафиксирована эта лексема и в различных толковых  словарях.  Полагаем, что этимология слова «колоратив» восходит к лат. «coloratus (цветной, окрашенный)» [7:159]. Получилась такая модель: к латинской основе «колорат» прибавился суффикс -ИВ- (этот суффикс очень продуктивный), в результате чего образовалось слово «колоратив». Отсюда легко вырисовывается ее краткая дефиниция: колоратив – это качественное прилагательное, обозначающее цвет.

Наш интерес к колоративам вызван отсутствием в лингвистике исследований по проблеме обособления определений, которые были бы выражены композитами-колоративами. Наблюдения над языковым материалом художественных текстов показали, что морфологический аспект обособленных определений намного разнообразнее,  нежели  те, которые даны в вузовских учебниках. Одним из способов выражения обособленных определений являются композиты-колоративы прилагательные, которые образуются путем сложения основ (бессуфиксный способ сложных прилагательных нами не рассматривается). Этот способ образования и его лексико-семантические возможности обычно остаются вне поля зрения исследователей, хотя именно они привлекают читателя, заинтересованного в ярких, нестандартных характеристиках предметов, явлений, событий и т.д., а  окказионализмы  быстро запоминаются, непринужденно, заставляя читателя почувствовать вкус и аромат слова, игру автора со словом.

Не выпуская из виду знакомые классификации цвето- и светообозначений, мы тем не менее предлагаем свою интерпретацию семантико-стилистической функции обособленных композитов-колоративов прилагательных, исходя из своего видения и восприятия языковой картины мира. Всего нами выделено семь групп. Из них только две группы проявляют высокую частотность: модель «цвет+цвет» и модель «интенсификатор+цвет». Остальные модели представлены малочисленными и даже единичнымипримерами.

1 группа - модель «цвет+цвет». К ней относятся обособленные композиты-колоративы, выраженные цветовой номинацией. Эта модель является  продуктивной.

Предложения «Глаза ее, иссиня-черные, вызывающе искрились»  (М. Горький) и «Его видели на улице с собакой, огненно-рыжей» (В. Шукшин)» являются нераспространенными, неосложненные распространителями.

Данная модель в чистом виде практически не встречается: она может находиться в однородном ряду с другими прилагательными.  Мы объясняем это тем, что потребность в восполнении смысла наблюдаются у всех обособленных определений, выраженных любой формой «одиночности»: ими могут быть обособленные определения, выраженные одиночными прилагательными и обособленные определения, выраженные только сложными прилагательными. Такие определения-прилагательные не могут семантически полно выразить состояние, признак, свойство  определяемого слова. Именно поэтому обособленные одиночные прилагательные и сложные прилагательные малоупотребительны в языке художественных произведений по сравнению с обособленными однородными прилагательными. Для того чтобы обособленные (и необособленные) одиночные и однородные прилагательные, сложные прилагательные стали самодостаточными, информативно загруженными, следует ввести какие-то дополнительные компоненты. Такими компонентами, восполняющими информативную недостаточность, являются все известные виды определений, неоднородные ряды с различными видами обстоятельств. Другими дополнительными компонентами являются смысловые союзы и частицы, придающие предложению недостающие оттенки смысла. Однако смысловые союзы и частицы не сопровождают обособление определений, выраженных сложными прилагательными, очевидно потому, что семантико-стилистическая функция композитов настолько яркая и выразительная, что любые дополнительные средства будут избыточными.

Исследователи отмечают, что функциональная активность словосложения как способа образования имен прилагательных в современном русском языке возрастает, что находит подтверждениеи фактом их употребления в роли обособленных определений.

Сложные прилагательные образуют однородные ряды с другими видами определений и реже – неоднородные ряды с обстоятельствами.

Рассмотрим композиты-колоративы, модель «цвет+цвет», которые находятся в однородном ряду с одиночными прилагательными. Для всех случаев бесспорно одно: одиночных сложных прилагательных зачастую становится недостаточно, чтобы полно охарактеризовать предмет, качество, действие, признак и т.д., поэтому писатели заблаговременно снимают возможные вопросы, которые могут появиться у читателя из-за недостаточно полной информации, включения определения-прилагательные.  Покажем это на конкретных примерах.

В предложении «По границам двух морей - зеленовато-желтого и синего - шел пассажирский катер» (В. Крапивин) прилагательное синий является облигаторным, так как речь идет о наличии двух морей, соответственно требуется наличие двух определений, одним из которых стало одиночное прилагательное синий. Теперь отчетливо видна разница двух морей.  В предложении «Чай был отлично заварен: красновато-коричневый, душистый» (М. Смирнова) утверждается, что чай был отлично заварен. Всем известно, что хорошо заваренный чай имеет красивый, насыщенный красновато-коричневый цвет, который указывает и на вкусовые качества чая. Поэтому для того чтобы узнать качество заваренного чая, необязательно его пробовать на вкус, достаточно посмотреть на  цвет. Ср. с жидким чаем: плохо заварен, нет ни вкуса, ни цвета, ни аромата. Для усиления оценки чая был введен компонент запаха – душистый. Вкусовые качества чая в комплексе выражаются не только цветом, но и  запахом. Теперь характеристика чая стала завершенной и привлекательной.

Сложные прилагательные, обозначающие «цвет+цвет», образуют однородные ряды и с однородными прилагательными. В предложении «Река насыпала отмель из мягких камней - розовых, красных, желтых, серо-голубых, фиолетовых и белая, как кость» (В. Лукашевич) наличие однородных прилагательных является облигаторным, так как наличие всех мягких камней требует указания на большое количество цвета. В предложении «Урюк лежал плотной массой - оранжево-желтый, полупрозрачный, отборный» (И. Дворкин) урюк охарактеризован  с нескольких позиций: цвета - оранжево-желтый, качества - полупрозрачный и отборный. Благодаря наличию однородных прилагательных описание урюка  выглядит реалистично и живописно.

Иногда в предложении могут находиться сразу два однородных композита с цветовой номинацией, например:  «Плавники хранили еще нежные цвета моря - сапфирно-золотистые, ярко-желтые и густо-оранжевые» (Вс. Иванов). В последнем композите имеется интенсификатор густой, который показывает степень выраженности оранжевого цвета.

Если при сложных прилагательных не окажется согласованных определений-прилагательных, то их место занимают несогласованные определения: «Она вышла к нему в длинном вечернем платье, голубовато-зеленом, с коротким шлейфом» (А. Рыбаков). Описание женщины/девушки дано посредством платья. Указания в платье на длинное и вечернее было недостаточно, и потому вместе с указанием на цвет - голубовато-зеленое, дается дополнительная деталь: платье было с коротким шлейфом. Теперь читатель хорошо  представляет не только платье героини, но и ее настроение в этот вечер.  В предложении «Тучи идут за тучами, серо-синие, волнами, грядами» (В. Лукашевич) наличие сложного прилагательного и обстоятельств образа действия подчеркивают не только признак туч, но и действия туч: тучи были не только темно-синими, писатель использует прием градации, нагнетания -  волнами, грядами. Описание туч стало более выразительным, полным. В предложении «Перемеченные огнем снарядов - красные, кроваво-красныеи тяжелые, - низко обламывались облака над городом» (Вс. Иванов) облака в результате бомбежки были красными, что ассоциируется с кровью, более того, ассоциация усиливается из-за композита кроваво-красными, здесь уже открыто говорится о том, что облака были как кровь и  одновременно  тяжелыми от обилия снарядов.  Описанную картину можно передать одним словом – бомбежка. Бомбежка, которая оборачивается для людей  и кровью  (кровавый), и тяжестью. В предложении «Вот серый - он похож на голубя-сизаря, а розовый - на маленькую луну, ну а этот совсем как виноградная ягода - желто-зеленая, полупрозрачная…» (Н. Туманова) требуется убедить, что что-то действительно похоже на виноградную ягоду, которая бывает не только желто-зеленой. Однако ягода ценится не за цвет, а за вкус, описание которого отсутствует. Информативная недостаточность восполнена посредством цветовой номинации - полупрозрачной, которая свойственна лишь определенному сорту винограда. Таким образом, виноградная ягода описана выразительно и ярко.

2 группа -  модель «интенсификатор+цвет» [7]. К ней относятся обособленные композиты-колоративы, выраженные цветовой номинаций и усиленные первым компонентом, который играет роль  интенсификатора и способен как усиливать, так и снижать обозначение основного цвета.

В предложении «В ней было очень много солнца, голубого воздуха, красок: янтарных, густо-зеленых, розовых, кровавых»  (И. Велембовская) первый  компонент сложного колоратива густо указывает на высокую интенсивность цвета. Появление интенсивности не случайно, оно одновременно с однородными определениями-прилагательными подчеркивает семантику всего предложения, ее количественную характеристику: «много было солнца» - это словосочетание не подается расширению. Много было «голубого воздуха» и много было красок, многоцветия, которые можно усилить использованием однородности: янтарные, не просто зеленые, а насыщенные до густоты, розовые, кровавые. Этот ряд при желании можно было бы продолжить, что и делает читатель в соответствии со своим мировосприятием. Следовательно, основная мысль предложения («всего было много») делается более рельефной за счет однородного ряда определений-прилагательных и интенсификаторов, подчеркивающих интенсивность, насыщенность зеленого цвета, когда «на собственно значение интенсивности накладывается и качественная характеристика оценки» [7, 42]. В предложении «Девчонки были в обычной коричневой форме, а мальчишки в разных рубашках: белых, светло-голубых, васильковых, синих» (В. Крапивин) однородный определительный ряд обязателен, так как этого требует наличие разных рубашках. Используется стилистический прием градации: вначале идет белый цвет рубашки, затем – светло-голубой, который близок к васильковому, бледно-голубому, и только потом указан синий цвет. В предложении «Марк Александрович совсем близко увидел глаза Сталина, светло-карие, живые, они показались ему даже веселыми» (А. Рыбаков) глаза вождя описаны как светло-карие, живые, веселые. Глаза – страшные, опасные, они не вызывают симпатию, так как светло-карие глаза ближе к желтому – это цвет  глаз хищников – рыси, льва или удава. Предложение «Цвет рябиновых ягод тоже за зиму изменился, он стал мягче и богаче по тонам:  от коричневого, почти орехового, до янтарногои ярко-желтого, как цвет лимона» (А. Яшин) насыщено определениями, которые живописно рисуют изменения цвета рябиновых ягод в течение зимы. Интенсификатор ярко  усиливает желтый цвет, делает его теплым, значение которого поддерживается соседством сравнительного оборота как цвет лимона.  И в последнем предложении «Я обернулся и увидел на столе семгу - великолепную, тускло-серебряную, с широкой темной спиной, с загнутой кверху нижней челюстью» (Ю. Казаков) согласованные и несогласованные определения введены с целью показа великолепия  семги, которая к тому же является одной из самых дорогих рыб. Семга была хоть и тусклой, но все-таки серебряной, что вызывает ассоциацию с дорогим, почерневшим от времени старинным серебром.  Интенсификатор цвета тускло сыграл в данном случае роль положительную роль, подчеркнув прелесть серебра.

3 группа – модель «цвет+качество». К ней относятся обособленные композиты-колоративы, выраженные цветономинациями  и указывающими на качество.

В предложении «Румяно-упругие, как яблоки, лица пограничников неторопливо проплыли мимо Шугина» (И. Дворкин) показано, что лица пограничников были румяного цвета и в то же время упругими. Компонент упругие является интенсификатором цвета, показывает его интенсивность, на которую накладывается оттенок качества. Таким образом, у композита румяно-упругий, с одной стороны, упругость выступает как интенсивность, а с другой – подчеркивает его качество. Наличие рядом стоящего сравнительного оборота как яблоки придает оттенок сравнения всему композиту. В предложении «Он сидел, привалившись к откосу кювета, мертвенно-бледный» (А. Рыбаков) читатель наполняется тревожными эмоциями не столько из-за плохого самочувствия человека, выраженного словом бледный, сколько из-за интенсификатора мертвенно, который усиливает степень плохого самочувствия. В предложении «А все кругом было скрыто падающей стеной воды, шумящейи непроглядно-белой, как туман» (Ю. Трифонов) дается опосредованная характеристика воды,  на самом деле скрытость всего, воды усиливается оппозиционными отношениями через слово шумящей и   в то же время скрыто падающей стеной воды, которая была незаметной, белой и выглядела обреченной, непроглядной и к тому же белой, то есть призрачной, как туман. Поэтому определительно-ассоциациативный ряд вызывают  у читателя чувства беспокойства и тревоги.

4 группа – модель «качество+качество». К ней относятся обособленные композиты-колоративы с семантикой качества.

Например, композит-колоратив в предложении  «Небо раскрылось в вышине, прозрачно-льдистоеи голубое» (А. Фадеев) характеризуют небо с качественных позиций. Небо было прозрачным, как бывает прозрачен лед и в то же время льдистым до прозрачности. Оба компонента в семантическом отношении близки по своим качествам. Писатель нарисовал небо, близким для человека через привычное прилагательное голубой и в то же время показал, что небо было холодным, отстраненным, что достигается за счет композита-колоратива прозрачно-льдистое.

5 группа -  «эмоция+эмоция». К ней относятся обособленные композиты-колоративы, выражающие эмоции, свойственные всем людям.

В предложении  «Но и она поняла, что нравится ему, видела это по его глазам, большим, тревожно-радостным» (С. Воронин)писатель передает через глаза смятение чувств героя, который испытывает одновременно и радость, и тревогу. Радость от того, что герой понимает, что и он ей нравится, на что указывает смысл начала предложения, а тревогу – потому что, как все влюбленные, боится поверить своему счастью. При сильных эмоциях глаза у человека расширяются, становятся большими. Поэтому наличия  прилагательного большим уместно, оно еще больше подчеркивает волнение героя, его радость. В предложении «И, как долгий отдаленный раскат грома, все усиливающийся,  радостно-грозный: Рре-эс-пу-у-у-блика!» (Л. Никулин)  речь идет о становлении республики, ее победе. Поэтому писатель сравнивает республику с раскатами грома, которые все усиливались, становились радостными и в то же время грозными, то есть предупреждающими,  предостерегающими, утверждающими, что республика образовалась, появилась, и это серьезно, навсегда. Радость людей подчеркнута и протяжным возгласом - рре-эс-пу-у-у-блика!

6 группа - модель «эмоция+свет». К ней относятся обособленные композиты-колоративы, выраженные  эмоциями  и цветономинациями.

В предложении «Он вошел в парк, угрюмо-темный, огромный» (Ю. Бондарев) парк не вызывает восхищения, радости, напротив, он воспринимается как угроза,  враждебность для человека, зашедшего на его территорию.  Опасным парк становится из-за интенсификатора угрюмый, который вызывает у человека неприятие парка и усиленное прилагательным большой. Благодаря одному выразительному прилагательному-интенсификатору угрюмый, писатель  сумел вызвать  у читателя чувство тревоги и беспокойства.

7 группа – модель «эмоция+интенсификатор». К ней относятся обособленные композиты-колоративы, выражающие эмоции, усиленные интенсификаторами.

Например, в предложении «Солнце давно уже перевалило к западу, усталые поля пестрели бабьими платками, от жирных суслонов ложились тени, спокойно-густые и мягкие» (А. Фадеев) присутствует эмоциональное восприятие теней: спокойные, мягкие. В композите спокойно-густые второй композит густые является интенсификатором, подчеркивающим  степень проявления эмоции спокойный. На описание пейзажа повлияло наличие интенсификатора спокойные, который  подчеркнул умиротворенную и  спокойную атмосферу села.

Таким образом, писатели широко используют в текстах художественных произведений не только простые композиты-колоративы, но и обособленные, чтобы сделать образ более отчетливым, художественно передать богатую палитру оттенков цвета, реже - света, качества, эмоций. Важную функцию выполняют интенсификаторы.

Мы полагаем, что  обособленные композиты-колоративы наделены большим художественно-изобразительным потенциалом, который охотно используют мастера слова. Имена прилагательные выполняют особую роль в языке.  И.Б. Голуб считает, что, помимо эстетической функции,  «не менее важное значение имеет информативная функция прилагательных, используемых для сужения объема понятия, выражаемого существительным. Это делает прилагательное незаменимым во всех стилях, когда возникает необходимость в конкретизации значения, выраженного предметным словом»  [2:449]. Иначе говоря, именам прилагательным свойственна функция конкретизации, сужение объема понятия. Этот тезис подтверждает Т.М. Фадеева, которая, анализируя колоративные композиты с интенсификатором цвета, пишет: «Колоративный образ создается из слияния, совмещения цветов, в результате которого доминирующий цвет приобретает дополнительный (конкретизирующий) оттенок, например: розово-голубое небо (Бунин) - под действием лучей утреннего солнца голубой цвет моря получает розовый оттенок» [7:41].

Мы солидарны с автором в том, что доминирующий, основной цвет  конкретизируется при помощи дополнительного, неосновного. Действительно, небо в сознании людей запечатлено как голубое, хотя понятно, что при определенных метеусловиях оно может иметь многочисленные оттенки не только голубого, но и быть розовым или лиловым, черным и т.д. Именно поэтому неосновному цвету в сложном колоративе отводится особая роль, которая заключается в том, что дополнительный компонент сложного колоратива, на наш взгляд, выполняет  регулятивно-уточняющую функцию (неслучайно в сложных колоративах выделяются доминирующие и дополнительные цвета, то есть каждый компонент сложного прилагательного вносит свою сему со значением цвета, образуя наименование нового цвета). Назначение регулятивной функции выражается в том,  что она уточняет, регулирует  наше восприятие и понимание того, что является в сознании людей обыденным и стереотипным, а что – новым, ярким и необыкновенным.  Поэтому сложные колоративы, с одной стороны, вызывают наш интерес необычной сочетаемостью компонентов, а с другой – являются напоминанием о базовом, существенном  признаке основного компонента. Следовательно, сложные колоративы являются полифункциональными, как, впрочем, и любое языковое явление.

Однако активное употребление сложных колоративов  в языке и речи, на наш взгляд,  объясняется тем, что на самом деле большинству коммуникантов, далеких от лингвистических изысков, свойственна привычка называть вещи своими именами: точно, конкретно, недвусмысленно. Опасаясь, что приблизительная номинация (а довольно часто коммуниканты не могут подобрать точное слово, передать свои ощущения, восприятие чего-либо) может исказить сообщаемую информацию, ввести человека в заблуждение, участники коммуникативного акта стараются избежать неловких ситуаций. Наши наблюдения показывают, что такие коммуниканты, будучи людьми ответственными, а порой и щепетильными, часто прибегают в своей речи к сравнениям, сложным колоративам, вводным и вставным конструкциям, к обособлению, к  любым языковым средствам с единственной целью -  точно и верно передать информацию. Не случайно, в частности, сложные композиты-колоративы являются объектом внимания психологов, так как употребление/неупотребление прилагательных со значением цвета может многое поведать о действительном отношении коммуниканта к языковой и объективной картине мира.

Список использованных источников

1. Вяземская, Л.В., Емельянова, О.Н. Цветовая и световая лексика в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» [Текст]: статья. – Л.В. Вяземская, О.Н. Емельянова. // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: науч.-метод. бюл. / Красноярский гос. ун-т / Под ред. А.П. Сковородникова. - Красноярск, 1998. - Вып. 7. - С. 64-75

2. Голуб, И.Б. Стилистика русского языка [Текст]: учебное пособие / И.Б. Голуб.  –  М.: Рольф; Айрис-Пресс, 2010. – 448.

3. Дворецкий, И.Х. Латинско-русский словарь [Текст]. - И.Х. Дворецкий // изд. 6-е, стереотип. - М.: Русский язык, 2000. - 846 с. - С.159

4. Закурдаева, Ю.М. Пять классов адъективногоколоратива в современном русском языке [Текст]: статья. - Ю.М. Закурдаева. - Режим доступа:www.nbuv.gov.ua/portal/natural/vdpu/Movozn/2010_16/.../23.pdf

5. Куанова,  Е.В.  Сложные прилагательные в истории развития русского языка [Текст]: статья. – Е.В. Куанова // Материалы международной заочной научно-практической конференции  «Филология, искусствоведение и культурология в современном мире». 09 ноября 2011 года.  Режим доступа:  Электронный научно-образовательный журнал ВГПУ «Грани познания». № 1(6). Май 2010 n www.grani.vspu.ru

6. Никульцева, В.В. Сложные индивидуально-авторские новообразования в языке поэзии И. Анненского [Текст]: статья. – В.В. Никульцева // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». № 1. − М.: МГОУ, 2009. − С. 51−52, 58.

7. Фадеева Т.М. Структурно-семантическое своеобразие колоративных сложных эпитетов [Текст]: статья. – Т.М. Фадеева // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». № 5 / 2011. Раздел I. Русский язык. Режим доступа: http://www.vestnik-mgou.ru/mag/2011/rusfil/5/st7.pdf