Музыка и жизнь / 6. Композиторы

Керн В.В.

Государственная классическая академия имени Маймонида», г. Москва

Экспериментальная музыка и саунд-арт: композиция

произведений и изменение функции композитора

Музыка саунд-арта – это продолжение стиля «экспериментальной музыки», ее видоизменение. Саунд-арт как явление можно соотнести скорее с ситуацией выставки, а не с ситуацией хеппенинга (форма современного искусства, представляющая собой действия, события или ситуации, происходящие при участии художника, но не контролируемые им полностью. Хеппенинг обычно включает в себя импровизацию и не имеет, в отличие от перформанса, четкого сценария. Одна из задач хеппенинга – преодоление границ между художником и зрителем), и это, соглашусь, необходимое пояснение в определении термина (хотя можно было бы указать на индийские «картины песком», которые стираются через день, как на пример работы, отказ от постоянства, который схож с живым исполнением музыки).

Музыка, особенно поп-музыка, в отличие от саунд-арта, имеет начало, середину и конец. Чем-то это похоже на карусель. Человек испытывает короткий обобщенный опыт перемены возбуждения и озноба, который легко пережить заново, просто повторив поездку или прослушав песню ещё раз. Саунд-арт, кроме своей намеренной коннотации (так сказать, буквального побуждения) к походу в галерею или музей, также может напоминать и поход в другие места, в зависимости от его (ну или вашей) склонности.

Саунд-арт редко пытается создать портрет или захватить душу человека, или выразить что-либо важное о взаимодействиях человеческих существ. Его главной задачей является звук как явление природы и/или технологии (это еще один фактор, влияющий на отсутствие у него массовой популярности). Даже звуковая поэзия, которая иногда классифицируется как саунд-арт, склоняется к взрыву языка и исследованиям разновидностей вокального звука, который может произвести человеческий организм, а не к тому, чтобы с помощью голоса сообщить что-то слушателю обычным способом. Только по мере того, как визуальные искусства станут еще более абстрактными, идея саунд-арта, как чего-то очень отличного от музыки, найдёт, наконец, благодатную почву.

При проведении исследования мы рассматривали строение композиции произведений, пытались определить четкую форму в новой музыке. Она такая же как и классическая, в этом плане ничего не изменилось. Произведение может быть импровизацией, но даже в нем мы видим черты классической композиции. Баланс композиция/импровизация, как и в традиционной инструментальной музыке, зависит только от композитора.

Симптоматично, что в своем творчестве Пьер Булез по своей природе любил изобретать правила, чтобы затем иметь удовольствие их разрушить. В искусстве не существует ситуаций, в основе которых – чистый случай. Как только на сцену выходит «создатель», вступают в силу те или иные механизмы организации материала, каким бы он ни был. По словам Пауля Клее, нелегко сориентироваться в единстве, элементы которого принадлежат к разным измерениям. Миру не хватает инструмента, который позволял бы синтетически обсуждать одновременность нескольких измерений. Контакт различных параметров может быть получен не иначе, как снаружи, пост-фактум.

Во второй половине ХХ века произошли коренные изменения парадигм в науке и искусстве. Исторически революция была вызвана открытием математических структур, которые не умещались в рамках «классических» построений Евклида и Ньютона. Появились математические модели, описывающие широкий класс «аморфных» объектов, демонстрирующих случайное, хаотическое поведение, характеризующееся, однако, некоторой степенью предсказуемости и, как следствие, имеющих вполне определенную морфологию, форму (облака, горы, пение цикад и т. п.). Для описания поведения такого рода систем были созданы специальные теории – фрактальная геометрия, нелинейная динамика, синергетика (теория самоорганизации). Именно в этот период происходит внедрение новых свободных форм в музыке. И ключевыми словами, в данном случае, являются «алеаторика» и «стохастика». Глубинный интерес любой композиции коренится в неустойчивом равновесии предвиденного и непредвиденного. Иногда необходимо решительно выйти за пределы иерархии. Средства, используемые композитором, направляют восприятие в область необычного, где закон скорее угадывают, нежели контролируют его выполнение. Главное заключено не в точности подобных ожиданий. Композитор должен еще и создавать иллюзию.

Где лежит граница между регулярной, но сложно организованной структурой (то есть порядком) и беспорядком, хаосом? Хаотические динамические системы имеют замечательное свойство: они весьма податливы и чрезвычайно чувствительны к внешним воздействиям. Более того, динамикой хаотических систем можно управлять, стабилизируя их поведение, а замечательной особенностью биологических систем является их способность к самоорганизации, то есть спонтанному образованию и развитию сложных упорядоченных структур.

На наш взгляд, будущее искусства в целом и музыки в частности – в переходе от классического «линейного» мышления и опоры на дискретные структуры к новому мышлению, основанному на принципах нелинейной динамики и самоорганизации. В каком-то смысле – это путь назад к природе. В 1998 году Николас Негропонте заявил: «Цифровая революция завершена».

В искусстве конца 90-х ХХ века гигантские базы данных и библиотеки базовых примитивов в основном концентрируются в прикладных областях искусства в целом и музыки в частности, например, области поп-музыки. Интерес многих художников и музыкантов смещается на периферию современной цифровой технологии. То, что раньше считалось дефектом, издержками, ошибками, обретает подлинную цену и рассматривается как новое уникальное свойство старого цифрового материала. Колсон Уайтхэд писал: «Именно неудача (ошибка) определяет эволюцию; совершенство не требует улучшений».

Изменяется понимание функции композитора в современной музыке. Вопрос здесь не в степени ответственности, а в парадигме творчества в целом. Ее свойство можно охарактеризовать словами выдающегося ученого Блеза Паскаля: «Воображение иссякает прежде Природы».