Д.ф.н., проф. Черный И.В.

Харьковский национальный университет внутренних дел, Украина

Диалог культур в романе А.Золотько «Анна Каренина-2»

Для творчества современного русскоязычного украинского фантаста Александра Золотько, принадлежащего к Харьковской школе фантастики, характерны многие художественные приемы, получившие широкое распространение и в книгах его земляков-коллег по цеху (Г.Л.Олди, А.Валентинова, В.Свержина, А.Зорича, А.Чернецова, Л.Астаховой). Среди них немаловажное место занимает интертекстуальность.

Наличие реминисценций, аллюзий, отсылок к чужим текстам, необходимых для вписывания собственного текста в определенный литературный контекст, вообще свойственно литературе постмодернизма, к которой тяготеют представители Харьковской школы фантастики, особенно старшего поколения. Здесь сказалась и специфика образования (большинство авторов гуманитарии), и круг чтения. Многие книги А.Золотько, закончившего в свое время филологический факультет Харьковского государственного университета, отличаются исключительной «литературностью», обилием отсылок к произведениям мировой словесности. Роман «Анна Каренина-2» (2013) – одно из таких произведений, о чем говорит уже само его название.

Основной идеей книги является мысль об ответственности автора за написанное. Писатель, сочиняя очередное художественное произведение, выбирая прототипов для своих героев, должен ясно представлять, как может отозваться его слово. Особенно если это автор, обладающий гениальностью и имеющий немалый социальный вес. Подобные мысли в последнее время все чаще звучат в литературе («Орден святого Бестселлера» Г.Л.Олди, «Т» В.Пелевина и др.). Эта идея у Золотько демонстрируется на примере Л.Толстого, создавшего настолько гениальный роман «Анна Каренина», что его персонажи зажили уже после финала книги своей собственной жизнью.

Роман харьковского писателя по духу и идейной направленности очень напоминает книгу Пелевина, главным героем которой является Л.Толстой. Перед нами роман-абсурд, роман-карнавал, типично постмодернистский текст, где смешались эпохи, культуры, языки. Пространственно-временные отношения в книге чрезвычайно запутаны, хоть, на первый взгляд, сюжет развивается линейно, и события сменяют друг друга в хронологическом порядке, охватывая значительный отрезок времени – примерно от 70-х годов XIX века и до конца 40-х годов XX века. Обширно и географическое пространство, представленное в тексте. Это и огромная территория России от Москвы и Петербурга до Симбирска, и практически вся Европа.

Центральное место в романе отведено русской культуре и русской литературе, которая находится в состоянии непрерывного диалога с западной культурой. Этот диалог зачастую превращается в бурную полемику. Участниками её, с одной стороны, становятся вполне конкретные деятели культуры, литературы и политики – Л.Толстой, Достоевский, А.Толстой, Чехов, Горький, М.Булгаков, Гиршман, Ленин, Сталин (русские), Б.Пилсудский, Мата Хари, Джек Потрошитель, Черчилль, Г.Уэллс, Гитлер (европейцы). С другой стороны, рядом с реальными людьми, характеры которых имеют мало общего с историческими данными о них, «живут» и действуют литературные персонажи – Каренины, Вронский, Рахметов, Шерлок Холмс, Паратов, инженеры Гарин и Манцев, Телегины, Фагот, Азазелло и т.п. Как правило, русские персонажи более глубоки и психологически проработаны и одерживают верх над поверхностными, меркантильными и картонными европейцами.

Для диалога культур А.Золотько выбирает традиционные «больные» вопросы и темы, ставшие своего рода визиткой русской культуры: «Что делать?», «кто виноват?», «а был ли мальчик-то?», «тварь ли я дрожащая или право имею?». «Свои» и «чужие» персонажи стараются дать ответ по каждой из этих проблем, однако варианты ни тех, ни других не устраивают автора, пытающегося выстроить свою, третью линию.

Позиции автора «Анны Карениной-2» в этом плане совпадают с теми, которые отстаивал Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите». Не случайно в тексте романа Золотько то и дело появляются персонажи из свиты Воланда, придавая повествованию «дьявольский» оттенок. Но это чисто внешне. На самом деле проблема здесь также чисто дискуссионная, находящаяся в том же пространстве диалога-полемики между западной и русской культурами. Прав ли был Гете, утверждавший, что счастье и свободу можно обрести лишь в постоянном движении, борьбе? Или более прав Булгаков, предложивший своему страдающему герою покой? По тому, что после долгого хождения Анны по мукам ей таки был дарован покой и забвение, можно понять, на чьей стороне находится автор «Анны Карениной-2».