Пантелеева Е.А.

МБОУ гимназия № 34, Ростов-на-Дону, Россия

СУПЕРЛАТИВ В ПОЭЗИИ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА

Русский символизм пытался создать новую философию культуры, стремился, пройдя мучительный период переоценки ценностей, выработать новое универсальное мировоззрение. Символисты по-новому сформулировали вопрос об общественном предназначении художника и, пережив крайности индивидуализма и субъективизма, они начали создавать такие формы искусства, которые помогли бы вновь объединить людей. Полный формализма и внешне элитарный символизм оказался способным трансформировать работу с художественной формой и наполнить ее новой содержательностью и в тоже время придать искусству лаконичность и персонализм. Символизм стал формообразующей эстетической конструкцией всей русской культуры первых десятилетий XX века. Все остальные эстетические школы либо продолжали и развивали принципы символизма, либо соперничали с ним. В нашей статье делается попытка описания специфики функционирования форм превосходной степени сравнения прилагательных в языке поэзии русских символистов.

Превосходная степень сравнения прилагательных, или суперлатив, является одним важнейших средств создания экспрессивности. При этом само понятие «экспрессивность» мы склонны рассматривать как «категорию стилистики, лингвистики, которая: охватывает гомогенные и гетерогенные связи формальных, семантических, функциональных и категориальных единиц; отражает и выражает сознательное, целенаправленное, субъективное, эмоциональное и эстетизированное отношение говорящего к собеседнику или предмету; обладает функцией воздействия; служит для подчеркивания, усиления, актуализации в процессе общения» [Тошович, 2006]. Экспрессивные элементы усложняют и расширяют значение слова специфическими смысловыми оттенками, а появление экспрессивности в речи связанно с функциональным фактором, но может воспроизводиться и как элемент языковой системы [Шаховский, 1987: 42]. В современной лингвистике темы описания степеней сравнения прилагательных и категории экспрессивности являются одними из ведущих. Однако не было попыток описания языка поэзии символизма через призму анализа функционирования суперлатива в творчестве поэтов данного направления.

Анализируя примеры употребления превосходной степени сравнения прилагательных в поэзии русского символизма, следует отметить, что данные формы встречаются реже по сравнению с компаративными оборотами. На наш взгляд, суперлатив не является характерной чертой этого литературного направления, поскольку число употреблений в поэтических текстах каждого автора редко превышает три, а в творчестве А. Белого они полностью отсутствуют.

В анализируемых примерах мы встречаем синтетические формы, образованных при помощи прибавления к формам положительной степени формообразующих суффиксов –ейш-, -айш-, а также аналитические формы, образованные прибавлением к синтетической форме местоимения «всех/всего», и один пример со словом «самый».

Следует сказать, что среди встречающихся в текстах аналитических форм превосходной степени нет ни одного примера употребления формы «наиболее/наименее + прилагательное в положительной степени сравнения». Причина заключается в том, что данная аналитическая форма превосходной степени в целом нехарактерна для поэтических произведений. Крайне бедно, как уже отмечено нами, представлены в текстах и формы с местоимением «самый», ср.: «В пламени ликующем — самый яркий цвет» ( Бальмонт. Что мне нравится).

Автор использует сложную форму превосходной степени, которая имеет значение предельной степени качества без сравнения с другими предметами. В сознании адресата уже существует идея, что пламень обладает ярким цветом, и суперлатив актуализирует данный образ, повышая степень интенсивности проявления в нем признака «яркий».

Как уже было отмечено, наиболее распространенной формой превосходной степени является конструкция с местоимением «всех/всего», ср.: «Ветр, лишь ты, всех неумелей,// В медь трубы дудишь поодаль» (Брюсов. Апрель).

Данный образ, описывающий красоту весенней природы, построен на такой стилистической фигуре, как антитеза, целью которой является противопоставление явлений, состояний, образов, связанных между собой общей конструкцией или внутренним смыслом. Так, в оппозиции находятся идеальное воплощение природы и выбивающийся из общего числа неумелый ветер. Негативная оценка качества объекта усиливается за счет местоимения «всех», указывающий на высшую степень проявления признака и выделяет его среди других предметов.

Рассматривая следующие примеры, можно заметить, что в качестве средств выражения экспрессивности и интенсивности выступают аналитические формы превосходной степени сравнения прилагательных, которые обозначают позитивно воспринимаемые признаки, ср.: «Испанка-нимфа одиноко// Порой возникнет - и на вас// Струит огонь зеленых глаз.// Всего красивей черный цвет// В зрачках зеленых глаз» (Бальмонт. Зеленый и черный); «Была ты всех ярче, верней и прелестней,// Не кляни же меня, не кляни!// Мой поезд летит, как цыганская песня,// Как те невозвратные дни... (Блок. Была ты всех ярче, верней и прелестней…)

В данных примерах авторы восхищаются красотой и внешней привлекательностью женщин, выделяя наиболее яркие и важные для них черты. Так, К.Д. Бальмонт обращает внимание читателя на глаза лирической героини, привлекающие его своей гармонией красок и тонов, но ему важно подчеркнуть глубину и притягательность женского взгляда. Вследствие этого он использует местоимение «всего» и компаратив «красивей» с целью выделения именного данного цвета среди остального спектра, тем самым повышая степень экспрессивность данного высказывания.

А.А. Блок в своем стихотворении выделяет образ одной девушки среди остальных, указывая сразу несколько качеств, выраженных одиночными компаративами «ярче», «вернее», «прелестней», усиленными местоимением «всех», качественно отличающих центральный образ стихотворения от всех сопоставляемых с ним героев. Наличие союза «и» между однородными компаративами подчеркивает их логическую и интонационную связь, раскрывая перед читателями образ лирической героини.

Интересным представляется и следующий пример, ср.: «Там воля всех вольнее воль// Не приневолит вольного,// И болей всех больнее боль// Вернет с пути окольного!» ( Блок. По улицам метель метет…).

Превосходная степень сравнения прилагательных «всех больнее» и «всех вольнее» указывает на самую высокую степень проявления качества в сравнении с другими объектами, а обилие однокоренных слов усиливают эмоциональность речи, позволяя автору достичь своей поэтической цели – интенсифицировать понятия «боли» и «воли».

Самой многочисленной группой форм превосходной степени сравнения прилагательных в поэзии русского символизма является группа синтетических форм, причем первое место по частотности употребления среди них занимает суперлатив «сладчайший», ср.: «Обжегся ты. Не все здесь мило,// Не вечно пить сладчайший сок,-// Так улетай же, легкокрылый// И легковесный мотылек» (Сологуб. Ты жизни захотел, безумный!); «Она бесполая, у ней для всех улыбки,// Она притворщица, у ней порочный вкус -// Качает целый день она пустые зыбки,// И образок в углу — сладчайший Иисус...» (Анненский. Моя тоска); «Мимо, все мимо - ты ветром гонима -// Солнцем палима - Мария! Позволь// Взору - прозреть над тобой херувима, // Сердцу - изведать сладчайшую боль! (Блок. Девушка из Spoleto).

Несмотря на то, что во всех приведенных примерах использована превосходная степень одного и того же прилагательного «сладкий», становится очевидным, что данная форма в текстах реализуется в разных ее значениях и, соответственно, создаваемые образы резко отличаются друг от друга.

Так в первом примере аналитическая форма суперлатива «сладчайший» функционирует в своем прямом значении и указывает на высшее проявление качества - вкуса напитка.

В стихотворении И.Ф. Анненского использовано следующее переносное значение прилагательного «сладкий», ср.: «Преисполненный счастья, радости; счастливый» [Ефремова, 2006: 781]. Автор интенсифицирует данный признак, доводя его до наивысшей точки, и приписывает его уникальному объекту, а именно Иисусу, являющемуся единственным в своем роде. Этим усиливается степень экспрессивности всего текста.

Стоит отметить, что практически не встречается в текстах стихотворений русского символизма антонимичная суперлативу «сладчайший» форма «горчайший», столь любимая, например, Анной Ахматовой [см.: Пантелеев, Долматова, 2014а]. В то же время весьма высокой частотностью в лирике русского символизма отличается форма «чистейший», ср.: «Не сожалей! Твоим страстям// Готов любовью я ответить,// Но я нашел чистейший храм,// Какого в жизни мне не встретить (Блок. Не проливай горючих слез…); «Горячий дух земных моих отрав,// Неведомых чистейшим серафимам,// В благоуханье райских трав// Вольется благовонным дымом» (Сологуб. Я испытал превратности судеб).

Прилагательное «чистый» в вышеприведенных стихотворных фрагментах употреблено в переносном значении: «Чистый. 2. Лишенный лжи и коварства; правдивый, честный, нравственно безупречный» [Ефремова, 2006: 902]. Суперлатив «чистейший» указывает на наивысшую степень проявления признака в предмете, употребленная форма в тексте стихотворения является средством выражения объективного восприятия лирическим героем объектов духовного мира.

Использование форм превосходной степени сравнения прочих прилагательных в языке поэзии символизма имеет разовый характер, ср.: «В тихой лазури небес - нет ни мученья, ни смерти:// Сладок нам солнечный свет, жизнь – драгоценнейший дар!.. ( Мережковский. Пантеон); «…Но счастлив я, что был мной прожит// Торжественнейший день земли» ( Брюсов. Я вырастал в глухое время); «Но вихрь огня тончайших струн венцом// Она, в эфире тая, облачала» (Иванов Вяч. Золотые завесы).

В толковом словаре закреплены следующие значения: «Драгоценный. 1. Очень ценный, дорого стоящий; дорогой», «Торжественный. Отличающийся грандиозностью, величественностью»; «Тонкий. 1. Имеющий небольшую, незначительную толщину» [Ефремова, 2006]. Уже в самом значении слов заложена высокая степень проявления того или иного признака, превосходная же форма сравнения данных прилагательных усиливает это проявление, резко выделяя признак из ряда однородных.

Высокой степенью экспрессивности и интенсивности отличаются конструкции, в которых синтетическая форма превосходной степени управляет формой имени существительного в родительном падеже с предлогом «из». Подобные конструкции являются отличительной чертой, к примеру, лирики Н.С. Гумилева, А.А. Ахматовой и других представителей русского акмеизма [см.: Пантелеев, Долматова, 2014б]. Однако в текстах стихотворений поэтов – символистов встречается лишь один пример использования синтетической формы превосходной степени, где простая форма превосходной степени управляет существительным в родительном падеже с предлогом «из», ср.: «Я - раб, и был рабом покорным// Прекраснейшей из всех цариц» (Брюсов. Раб).

Существительное «царица» выступает в стихотворении обладателем признака «прекрасный» в наивысшей степени его проявления в сопоставлении со всеми остальными царицами, которые тоже являются обладателями признака «прекрасный», но в меньшей степени его проявления. На это указывает форма родительного падежа существительного «царица» с предлогом «из» и усиливается воздействие на читателя через применение местоимения «всех». Благодаря этому достигается наивысшая степень экспрессивности этого выражения.

В целом же можно утверждать, что синтетические формы превосходной степени сравнения прилагательных несколько уступают аналитическим формам, занимающим более важное место в числе средств выражения экспрессивности и интенсивности в языке поэзии русского символизма. Конструкции с аналитическими формами отличаются большим разнообразием, большей частотностью и большей степенью экспрессивности.

Литература:

1. Ефремова Т.Ф. Современный толковый словарь русского языка: В 3 т. М., 2006.

2. Пантелеев А.Ф., Долматова А.С. Несколько замечаний о суперлативе в языке поэзии А.А. Ахматовой// Язык и коммуникации: Сб. научн. тр./Под ред. В.В. Богуславской. Выпуск 8. - Ростов-на-Дону, 2014, с. 76 - 82.

3. Пантелеев А.Ф., Долматова А.С. Превосходная степень сравнения прилагательных в языке произведений Н.С. Гумилева// Materials of the X international scientific and practical conference «Conduct of modern science - 2014». Volume 18. Philological sciences. - Sheffield, 2014, с. 62 - 65.

4. Тошович Б. Экспрессивный синтаксис глагола русского и сербского/хорватского языков. М.: Языки славянской культуры, 2006.

5. Шаховский В.И. Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов-на-Дону, 1987, с. 40 - 47.