Зинич М

М.С. Зинич

кандидат исторических наук

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ТОВАРОВ

ШИРОКОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ В СССР

(1941–1945 гг.)

Война сказалась не только на снабжении тыловых районов продовольствием, но и промышленными товарами и предметами культурного назначения. Их приобретение населением многогранно уменьшилось. Например, уральцами за годы войны покупка тканей снизилась в 10–12 раз; обуви – в 3–4 раза, керосина – в 40–120 раз; дров, хозяйственного мыла – в 2–3 раза. Даже на самых важных военных объектах персонал не был обеспечен в достатке предметами повседневного обихода[1]. Потребление регулировалось распределительной системой.

Так же как и в области продовольственного снабжения были установлены дифференцированные нормы обеспечения населения промышленными изделиями. Продажа по карточкам промышленных товаров была введена с 1 февраля 1942 г. сначала в 43 крупных городах и индустриальных центрах, а в течение 1942 г. – во всех городах и рабочих поселках СССР. В число нормируемых товаров вошли все виды тканей, кожаная, валяная, резиновая обувь, швейные изделия, трикотаж, часы, мыло и некоторые другие предметы повседневного спроса. В последние годы войны промтовары стали продаваться городским жителям не по карточка, а по специальным ордерам. ВЦСПС установил порядок, по которому ордера распределялись с обязательным участием фабрично-заводских комитетов[2].

Решающую роль в снабжении горожан играли государственные рыночные фонды товаров. Об их изменениях свидетельствуют данные таблицы.

Рыночные фонды товаров широкого потребления

(1940–1945 гг.)*

Основные товары	1940 г.	1942 г.	1943 г.	1944 г.	1945 г.	1945 г. в % к
Основные товары	1940 г.	1942 г.	1943 г.	1944 г.	1945 г.	1940 г.	1942 г.
Хлопчатобумаж-ные ткани, млн. руб.	781	65	55	60	157	20,1	241,5
Льняные ткани, млн. руб.	64	5,5	6	6	9	14,1	163,6
Нитки, млн. руб.	35	6	6	8	14	40,0	233,3
Швейные товары, млн. руб.	796	94	70	65	116	14,6	123,4
Трикотаж, млн. руб.	161	38	30	41	45	28,0	118,4
Чулки, носки, млн. руб.	139	23	22	24	24	17,3	104,3
Кожаная обувь, млн. руб.	512	46	38	47	65	12,6	141,3

* Любимов А.В. Торговля и снабжение в годы Великой Отечественной войны. М., 1968. С. 53, 55. (Ценностные показатели приведены в новом масштабе цен с 1 января 1961 г.).

В наиболее тяжелый первый период войны централизованные рыночные фонды значительно сокращались. Соответственно уменьшались они и для личного потребления граждан, в том числе по кожаной обуви – в 11,1 раза, трикотажу – в 4,1 раза. Предметы повседневного спроса быстро скупались в магазинах. Например, Свердловский облторготдел в ноябре 1941 г. сообщал в вышестоящие организации о резком сокращении «товарных остатков промтоваров при отсутствии новых поступлений». В продаже, правда, еще имелись фетровые шляпы и перчатки. Но через месяц и они исчезли. В магазинах остались лишь «тяжелые подсвечники»[3].

В 1942 г. централизованные рыночные фонды тканей составили 14% от довоенного уровня, швейных изделий – 10%, обуви – 8%. Объем продажи в тылу непродовольственных товаров сократился в 1942 г. в 3 раза, в 1945 г. – в 2 раза по сравнению с 1940 г. Понизился удельный весь непродовольственных изделий в общем объеме товарооборота государственной и кооперативной торговли с 36,9% в 1940 г. до 24,4% в 1945 г.[4]

Сокращение доли предметов первой необходимости свидетельствует о тех лишениях, которые пришлось испытать гражданам в военное время. Особо острую нужду в этих товарах испытывали эвакуированные рабочие, их семьи, трудящиеся освобожденных районов. В связи с тем, что эвакуация заводов с оккупированной нацистами территории производилась спешно люди, как правило, уезжали в восточные районы не успев вывезти необходимое количество личных вещей, в том числе одежды. Ограниченность места в железнодорожных составах так же не давала им возможности перевезти с заводами свое имущество. Фашистские бомбежки транспорта лишали многих эвакуированных даже того минимума одежды и утвари, который им удалось взять с собой. В результате суровой зимой 1941–1942 гг. на Урале и в Сибири та масса населения, которая приехала из промышленно-развитой западной части СССР, оказалась в летней одежде и обуви. Имело место немало случаев простудных заболеваний и обморожения, поскольку переселенцы не были обеспечены необходимыми полушубками, меховыми шапками, валенками. Люди стали носить телогрейки – ватные простеганные куртки. Им выдавали по 5–10 метров хлопчатобумажной ткани для пошива одежды и белья.

Рабочие и члены их семей, занятые напряженным трудом в условиях еще не налаженного местного транспорта, что требовало длительных пеших переходов от жилища до работы, мобилизовали все средства для защиты от мороза. Под телогрейки одевалась иногда почти вся имеющаяся одежда, на голову под кепку (шляпу) или поверх нее наматывались шарфы, а на ноги иногда наматывали так же различные куски материи или старые тряпки. Некоторые рабочие поверх своей летней обуви надевали приобретенные в деревнях лапти, чтобы создать лубяную прослойку между тонкой подошвой и ледяным покровом пола в цехах и снежной дорогой.

В зимние месяцы 1941/42 г. особенно неудовлетворительно обеспечивались промышленными изделиями жители Архангельской, Вологодской, Новосибирской, Иркутской областей, Алтайского края. В продаже почти отсутствовали мужские и женские зимние пальто, валяная обувь, меховые изделия[5].

В военное время появились в рабочей среде как обычная одежда шинели и полушубки, гимнастерки и бушлаты, которые переходили от раненых воинов и инвалидов, вернувшихся в свои семьи, к другим членам семьи. Характерным как для будничной, так и для праздничной одежды мужчин тех лет было включение какой-нибудь детали из военного костюма, что могло и не быть вызвано необходимостью. Чаще всего встречались морские тельняшки, пилотки, бескозырки, солдатские ремни и т.д. В одежде, как и в других странах, стал популярным военный стиль «милитари» (military). Этот стиль пришел в гражданскую одежду в силу практичности. Из головных уборов пользовались популярностью «буденовки» времен Гражданской войны. А танкистский шлем был пределом мечтаний тысяч мальчишек[6].

Ввиду крайне незначительного выпуска гражданской продукции возобновилось домашнее ткачество, изготовление архаической обуви. Но фабрики все же выпускали детскую обувь, которую невозможно изготовить в домашних условиях. Она реализовывалась по низким государственным ценам. Но дефицит детских товаров был постоянным. Поэтому нередко подростки носили обувь, шапки старших братьев и родителей, не соответствующих их размеру. Появилась незнакомая ранее народом СССР обувь типа «сабо» (деревянная подошва и верх из хлопчатобумажной ткани). Необходимые в условиях монтажа заводов на новых местах шерстяные и кожаные перчатки заменялись негреющими рукавицами из «ровницы» – полуфабриката текстильных предприятий.

Широкое распространение получила практика «самопошива» одежды, особенно в сельской местности. Старую одежду перекраивали. Конструируемые из нее вещи нередко шились для мужской молодежи по фасонам военного обмундирования. Полученная белая хлопчатобумажная ткань, например, окрашивалась в зеленый цвет, чтобы из нее сшить рубаху по фасону гимнастерки подростку и т.д. Если шинель переделывалась в женское пальто, сукно окрашивали в черный цвет и при создании нового изделия не оставляли следов покроя шинели.

Промтовары выдавались за ударный труд или особо нуждающимся семьям. Современник вспоминает: «В те дни получение отреза на костюм или платье, брезентовых полуботинок, а тем более кожаных ботинок или туфель становилось радостным событием в бригаде, в семье, в общежитии. Случалось и так, получит парень или девушка талон на отрез или обувь, а денег выкупать в срок нет. Тогда товарищи по бригаде или по общежитию соберут сколько у кого есть, дадут в долг. А потом забегут перед сменой или после смены посмотреть на обновку, порадуются, ну и, случалось, позавидуют»[7].

На заводах оборонного комплекса такие товары как мыло, обувь, ткань выдавались за выполнение срочных фронтовых заказов. Практически прекратилось поступление бытовой утвари в торговую сеть. Таким образом, бедствия войны отразились не только в пище, но и в одежде населения, его облике, как и во всем бытовом укладе.

В письмах наркома торговли СССР А.В. Любимова в Госплан указывалось на необходимость возобновить в 1942 г. производство резиновой обуви для населения на ленинградских заводах «Красный богатырь» и «Красный треугольник», а также организовать мастерские по выработке обуви на деревянной подошве. Предусматривались организация ручного прядения и выработка трикотажных изделий ручной вязки[8]. Широкое распространение получило изготовление лаптей.

В суровую военную пору в трудовых коллективах усилиями администрации, партийной и профсоюзной организации проводилась значительная работа по снабжению работников продуктами и необходимыми товарами, по оказанию помощи семьям фронтовиков и т.д. Это можно продемонстрировать на примере Института истории АН СССР, возглавляемом академиком Б.Д. Грековым. Местком Института после реэвакуации сотрудников летом 1943 г. в своей структуре имел следующие комиссии: производственную, социально-бытовую, огородную, рабочего снабжения, жилищно-бытовую, культурно-массовую, комиссию по содействию семьям фронтовиков и совет социального страхования. В 1942–1944 гг. председателем Месткома избирались Л.И. Зубок, А.Ф. Миллер, З.В. Мосина. Секретарем партийной организации была П.Н. Шарова.

Распределение ордеров на промышленные товары в Институте истории

АН СССР за 1943–1944 годы*

	1943 г.	1944 г.	Всего
Мужские пальто	1	1	2
Женские пальто зимние	2	5	7
Женские пальто летние	1	–	1
Детские пальто	1	–	1
Костюмы мужские	2	1	3
Брюки	1	1	2
Платья женские шерстяные	2	1	3
Платья шелковые	3	8	11
Блузки шелковые	2	1	3
Блузки шерстяные	–	1	1
Юбки	5	1	6
Костюмы детские	1	–	1
Платья хлопчатобумажные	–	2	2
Обувь мужская	2	2	4
Обувь женская кожаная	3	4	7
Обувь женская брезентовая	-	5	5
Галоши мужские	3	88	91
Галоши женские	3	10	13
Галоши детские	–	58	58
Обувь детская	11	9	20
Валенки детские	–	26	26
Шерсть (м)	3	26	29
Шелк (м)	12	46	58
Хлопчатобумажные ткани (м)	11	261	272
Верхний трикотаж	5	2	7
Белье	21	15	36
Ватные одеяла	2	–	2
Всего	97	574	671

______________________

* Отчет о работе Месткома Института истории АН СССР за год (с июля 1943 г. по 1 июля 1944 г.). С. 7–8.

Несмотря на ограниченное получение потребительских товаров, работники академических учреждений, как и большинство тружеников тыла, внесли свой вклад в движение за сбор подарков и теплых вещей для воинов. Об этом свидетельствуют архивные документы, в том числе Научного архива Института российской истории Российской академии наук. К дню Красной Армии в феврале 1942 г. оставшиеся в Москве сотрудники Института истории послали на фронт подарки бывшим коллегам Ганичеву, Городинскому, Лившиц. В 1943 г. в Красную Армию было отправлено 5 посылок с табаком, мылом, одеколоном и т.п. Собранные теплые вещи (валенки, варежки, носки) отправлялись на фронт неоднократно. Ордера на промышленные изделия, в том числе от Президиума АН СССР, в 1943–1944 гг. получили 22 семьи защитников Родины.

В 1942 г. для продажи населению было отгружено 1,2 млн. ящиков спичек, но это составляло лишь 28% установленного плана реализации в целом по СССР. Выход из затруднительного положения находили те, кто проявлял инициативу и смекалку. Так, сотрудники лаборатории Невского машиностроительного завода разработали рецептуру, технологию и наладили выпуск спичек для всего коллектива. С 1943 г. выпуск товаров для народа стал постепенно возрастать.

Дефицитные вещи с апреля 1944 г. жители крупных городов могли приобрести в коммерческих магазинах. Повышенным спросом пользовалась кожаная обувь, трикотажные изделия.

Товарная структура розничного товарооборота коммерческой торговли Главособторга в 1944–1945 гг.*

	Миллионов рублей		В процентах к итогу
	1944 г.	1945 г.	1944 г.	1945 г.
Непродовольственные товары	2035	5329	36,0	46,0
из них
Хлопчатобумажные ткани	–	277	–	2,4
Шерстяные такни и платки	–	123	–	1,1
Шелковые и льняные ткани	35	201	0,6	1,7
Одежда	384	1028	6,8	8,9
Трикотаж, чулки, носки	307	579	5,4	5,0
Обувь кожаная, текстильная и комбинированная	283	597	5,0	5,1
Обувь резиновая	202	551	3,6	4,8
Мылов хозяйственное	38	54	0,7	0,5
Мыло туалетное и парфюмерия	69	155	1,2	1,3
Галантерея	181	411	3,2	3,5
Нитки	22	67	0,4	0,6
Табачные изделия и махорка	280	553	5,0	4,8
Спички	25	104	0,4	0,9

* Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., 1990. С. 188.

Коммерческие цены на промышленные товары в 1944–1946 гг. снижались 5 раз. Например, мужские полуботинки, которые стоили в июле 1944 г. 150 руб., с 16 октября 1946 г. можно было купить за 81 рубль[9]. Расширялся ассортимент предметов повседневного спроса.

Одним из источников обеспечения населения предметами массового спроса был вещевой рынок, где цены возросли многократно.

Базарные цены на промышленные товары в г. Свердловске

в 1943–1945 гг. (в рублях)*

Товары	Июнь 1943 г.	Декабрь 1943 г.	Июнь 1944 г.	Декабрь 1944 г.	Июнь 1945 г.	Декабрь 1945 г.
Мыло хозяйственное (400 г)	250	200	100	45	40	40
Ситец (м)	200	180	200	120	110	70
Галоши мужские (пара)	1000	1200	800	600	500	400
Сапоги хромовые (пара)	6000	5000	4500	4000	2500	1800

* Продовольственная безопасность Урала в ХХ веке. Екатеринбург, 2004. Т. 2. С. 234.

Снабжение сельских жителей непродовольственными товарами осуществлялось через потребительскую кооперацию. Ей из центральных фондов выделялись промышленные изделия, в том числе хозяйственного назначения. Они продавались в магазинах и лавках потребкооперации по талонам. Следуя строгой распределительной политике, устанавливалась предельная годовая норма на одного человека: хлопчатобумажных и льняных тканей – 6 м, шерстяных – 3 м, обуви – 1 пара и т.п. Преимущественное снабжение предусматривалось для семей фронтовиков и эвакуированных. Но из-за острого дефицита этих товаров их распределение осуществлялось не везде, в основном по мере возможности, ниже предельных годовых норм[10]. Например, на одного члена семьи колхозника покупалось в 1942–1943 гг. не более полуметра ткани против 5–6 метров в 1940–1941 гг.; обуви покупалось на две души одна пара[11]. По данным бюджетов, покупка тканей колхозниками Оренбургской области в 1945 г. сократилась в 5,1 раза по сравнению с 1940 г., обуви кожаной – в 3,5 раза, резиновой – в 4 раза, валяной – в 1,9 раза. На 100 наличных лиц было приобретено в 1945 г. 82,7 м ткани, 7,7 пары кожаной, 2,6 пары резиновой, 15,9 пары валяной обуви[12]. Исключительно трудно было обзавестись одеждой. Нового почти ничего не покупали. Старую одежду штопали, перекраивали. Отсутствие одежды и обуви было одной из причин, заставлявших детей бросать обучение в школе.

Как сообщалось в Совнарком СССР из Брянской области, с Алтая и других мест, преподаватели сельских школ вынуждены были ходить в лаптях, сермягах, домотканной одежде[13]. Учительница Пятницина Новоключищенской школы Арского района Татарской АССР написала в «Учительскую газету» ответственному редактору Н. Голенкиной: «Куда я пойду в рваных парусиновых туфлях, в одном бумажном чулке, полуголодная? По сугробам, иногда в буран? Мне очень хочется обуть лапти. Я их купила. В них было бы теплее, но у меня нет и не из чего сделать портянок, негде купить… И останавливал меня вопрос: можно ли учителю, завучу школы ходить в лаптях, не посмотрят ли на это, как на демонстрацию, не явится ли это для населения агитацией, что вот мол, советская власть, ничего не дает? Напишите, а то мне не в чем ходить»[14]. Народный учитель – представитель интеллигенции своим внешним видом не мог служить примером для подражания.

Размышляя над судьбой своего народа, талантливый писатель и выдающийся кинорежиссер А.П. Довженко записал в своем дневнике 28 июня 1942 г.: «Нужно категорически перестроить положение и роль учителя в обществе и в школе. У нас учитель в загоне. Жалкое положение учителя материальное и морально-правовое… Бесправный, неуважаемый, грязный, малообразованный учитель и такой же малоразумный Наркомпрос не могут обеспечить государству хорошую молодежь, каким бы высокими и совершенными не были тезисы стремлений компартии»[15]. Много бедности. неудовлетворенности и несправедливости было кругом.

За разбазаривание и расхищение товаров, выделяемых сельской интеллигенции через потребительскую кооперацию, в течение 1943 г. были привлечены к судебной ответственности свыше тысячи человек. К началу занятий в школах в 1943 г. целевым назначением для продажи учителям были выделены 450 тыс. пар кожаной обуви, 1500 тыс. пар чулок и носков, 4,4 млн и хлопчатобумажных тканей, швейные, трикотажные и меховые изделия. Сельским специалистам (агрономам, зоотехникам, механикам, ветеринарам) в первом квартале 1944 г. была проведена единовременная продажа спичек, мыла, керосина за счет фондов, выделяемых потребительской кооперацией[16]. Членами сельской потребкооперации была почти каждая крестьянская семья.

Острую нужду в предметах бытового назначения испытывали и специалисты и рядовые труженики деревни. По данным бюджетных обследований в 1941 г. колхозники многих областей смогли приобрести хозяйственного мыла в 2,5 раза меньше чем в 1940 г., а в 1942–1943 гг. – в 30 с лишним раз меньше, т.е. не могли купить его вообще. Невозможно было приобрести керосин[17].

Вопрос о снабжении сельских жителей через потребительскую кооперацию рассматривался на заседании Коллегии Наркомата торговли СССР неоднократно. В январе 1944 г. резкой критике подверглась деятельность президиума Центросоюза и его председателя И. Сидорова. Было обращено особое внимание на упорядочение учета товаров. За разбазаривание и расхищение материальных ценностей в системе потребкооперации нарушители законов получали сроки для отбывания в тюрьме[18].

Чтобы облегчить материально-бытовые трудности жителей сел и деревень к выпуску товаров первой необходимости привлекалось все большее количество предприятий потребкооперации. За 1943–1945 гг. предприятия этой отрасли изготовили для нужд граждан и частично для армии 1196 тыс. пар валенок, 3451 тыс. пар чулок и носков, 2,9 тыс. т хозяйственного мыла, добыли 14,2 тыс. т соли и т.д. К концу 1945 г. отрасль имела свыше 22,6 тыс. производственных предприятий вместо 10,8 тыс. накануне войны[19].

Однако, несмотря на прирост производства кооперативных изделий в 1945 г., сельским труженикам их поступало явно недостаточно. Причиненный потребительской кооперации ущерб сильно осложнял осуществление мер по улучшению централизованного материального обеспечения крестьянства.

Основная масса товаров широкого потребления выпускалась предприятиями легкой промышленности. А с начала войны эта отрасль осуществила перестройку на нужды фронта. Коллективы обеспечивали воинов обмундированием, обувью, снаряжением. В продукции текстильной промышленности возросла доля хлопчатобумажных и шерстяных тканей грубого ассортимента. Увеличили выпуск специальных тканей (брезента для палаток и орудийных чехлов), марли. Швейные фабрики выпускали шинели, куртки, маскировочные халаты, гимнастерки. белье и др., а также спецодежду для рабочих.

В 1942–1943 г. была полностью приостановлена работа предприятий легкой промышленности Ленинграда. На оккупированной территории отрасли был нанесен огромный урон. В трикотажной промышленности производственные мощности сократились на 59%, в обувной – на 40%. Наименьший уровень был в 1942 г., что соответствовало уровню 1925 года[20].

С 1943 г. на предприятиях легкой и текстильной промышленности увеличился выпуск гражданской продукции. Перелом, который произошел не только в ходе боевых действий, но и в работе советского тыла, позволял поставить в повестку дня вопрос об улучшении условий жизни трудящихся, их потреблении. Были увеличены планы производства и реализации основных потребительских товаров (обуви, тканей, швейных изделий).

В течение 1943 г. производство для жителей тыловых территорий на предприятиях легкой индустрии увеличилось на 13%, несмотря на большие трудности с сырьем, топливом, кадрами. В текстильной промышленности, которая обеспечивала необходимыми изделиями тыл страны и армию, положение улучшилось. Основную роль играли ивановские и московские текстильщики. Свой вклад в выпуск продукции для народа внесли и коллективы предприятий Узбекистана, Казахстана, Башкирии, Чувашии и других регионов. Благодаря их самоотверженному труду отрасль в целом увеличила производство на 8%[21].

Производство основных видов продукции легкой

промышленности СССР в 1940, 1945 гг.*

Виды продукции	1940 г.	1945 г.	Уровень производства, % к 1940 г.
Хлопчатобумажные ткани, млрд. м²	2,7	1,1	42,3
Льняные ткани, млн. м²	271,6	97,9	36,0
Шерстяные ткани, млн. м²	154,8	64,6	41,7
Шелковые ткани, млн. м²	66,7	29,2	43,8
Чулочно-носочные изделия, млн. пар	489,5	91,0	18,6
Бельевой трикотаж, млн. штук	127,0	26,6	21,0
Верхний трикотаж, млн. штук	58,9	23,4	39,7
Кожаная обувь, млн. пар	212,2	63,1	29,7

* Великая Отечественная война 1941–1945. Энциклопедия. М., 1985. С. 399.

Планы реализации произведенных товаров выполнялись неодинаково в различных республиках и областях. Например, в 1943 г. кожаная обувь в установленном объеме была продана лишь жителям республик Закавказья, Узбекской и Киргизской ССР; швейные изделия – в Грузинской и Узбекской ССР, Московской и Ленинградской областях[22]. История потребления, привлекшая внимание современных исследователей, за период 1941–1945 гг. изучена недостаточно.

Дефицитными были изделия культурно-бытового назначения. Если в 1940 г. было выпущено 2,8 млн. штук часов, то в 1945 г. – лишь 0,3 млн. штук, холодильников соответственно 3,5 тыс. и 0,3 тыс., радиоприемников – 161 тыс. и 14 тыс. штук[23].

Смягчить кризис снабжения промышленными изделиями в военное время должны были местная промышленность и промкооперация. Наладить производство ширпотреба обязывались также торговые предприятия и соответствующие цехи заводов из местного сырья и производственных отходов. Задачи в этой области были определены постановлением СНК СССР от 2 января 1942 г. «О производстве товаров широкого потребления и продовольствия из местного сырья 1942 г.».

В Москве за короткий срок были организованы десятки новых предприятий и цехов по производству товаров массового спроса: в Куйбышевском и Пролетарском районах – обувные фабрики, в Сокольническом и Ростокинском – обувные цехи, в Дзержинском, Бауманском, Красногвардейском и Фрунзенском – швейные фабрики и швейные комбинаты. К работе привлекалось большое число надомниц. Созданный еще в предвоенный период на Московском автозаводе цех по производству товаров ширпотреба частично восстановил выпуск своей прежней продукции[24]. На предприятиях местной промышленности Свердловской области в 1942 г. Было выпущено товаров массового спроса в 2 раза больше, чем в 1940 г. было налажено производство мыла, зубного порошка, посуды, пуговиц, ложек, гвоздей, зажигалок, обуви из утиля и т.д. Особое внимание было обращено на изготовление валенок и лаптей[25]. Однако даже частично компенсировать централизованные поставки довоенного времени не удалось.

Партийные и государственные органы держали под контролем этот вопрос. Газета «Правда» 14 января 1943 г. в передовой статье «Больше товаров широкого потребления» утверждала: «За срыв заданий по ширпотребу надо взыскивать, ибо нельзя пренебрегать интересами трудящихся, отдающих свои силы делу помощи Красной армии». Строгий спрос с местных властей давал положительные результаты. Начиная с 1943 г. в регионах начался рост выпуска товаров народного потребления предприятиями местного подчинения. В упоминавшейся Свердловской области в 1943 г. было выпущено ширпотреба на 362,1 млн. руб., в 1944 г. – 461,6 млн. руб., что было выше показателей 1940 г. в 3,4 раза[26]. Среди изготовленных изделий насчитывалось несколько десятков наименований, которые раньше на Урале не производились.

В условиях тотального дефицита одежды и обуви большое значение приобретали различные ремонтные мастерские, использовавшие отходы и утиль. Для ремонта обуви был организован сбор старых галош, пожарных рукавов, приводных ремней, изношенной спецодежды.

Значительная работа по выпуску товаров широкого потребления, по организации предприятий бытового обслуживания населения развернулась в Горьковской области. Если в г. Горьком в 1940 г. было 24 пошивочных, ремонтных и производственных мастерских, то в 1941 г. их количество возросло до 34, в 1942 г. – до 54, а в 1943 г. – до 133. Они изготовили большое количество мебели, жестяных изделий, трикотажа, галантереи, культтоваров[27].

Увеличивалось число промышленных комбинатов и объем их производства. Например, предприятия системы Наркомторга в 1945 г. изготовили 2,4 млн. штук верхней одежды, около 1,6 млн. пар кожаной и текстильной обуви, 340 тыс. пар валяной обуви и т.д. На предприятиях этой системы выпуск продукции в 1945 г. был на 36% больше, чем до войны. Производство швейных изделий увеличилось на 54%, обуви – на 82%[28]. Однако следует заметить, что качество продукции местной промышленности, промкооперации, промышленных комбинатов вызывало много нареканий у населения.

С приближением окончания войны освоение новой номенклатуры было неизбежным, так же как и усиление модных тенденций. Кстати, советские модные журналы продолжали выходить в военное время с разной степенью периодичности. В 1944 г. на завершающем этапе тяжелейшей борьбы с агрессором был создан Московский Дом моделей одежды (МДМО). Вопрос о его создании был решен высшими правительственными инстанциями и оформлен Постановлением СНК РСФСР от 23 апреля 1944 г. и приказом Московского городского Управления легкой промышленности от 25 апреля 1944 года. В 1945 г. открылся Ленинградский Дом моделей одежды.

Советское руководство предполагало, что народ, получив возможность красиво одеваться, почувствует вкус к жизни, радость грядущей Победы. Имелось намерение поручить создание новых моделей лучшим художникам – модельерам страны, а затем в директивном порядке обязать швейные предприятия выпускать изделия только по лекалам лучших образцов. Немодные и некрасивые вещи должны будут исчезнуть из магазинов. Эта идеальная картина была далека от жизни в силу множества причин, среди которых нехватка соответствующих тканей, современного оборудования, опытных кадров[29].

Вместе с тем в 1944 г. 15 моделей МДМ поступило для внедрения на предприятия Новосибирской, 16 – Челябинской, 11– Львовской областей. В 1945 г. Московским Домом моделей одежды было разработано и предложено промышленности для внедрения около 1 тыс. швейных образцов-эталонов. В этом же году МДМ пошил на продажу 3100 мужских и 1100 женских пальто и костюмов, 20 600 женских легких платьев, 2600 легких платьев для девочек, 400 штук детской верхней одежды, по 200 комплектов белья и головных уборов, 4700 военных юбок. Это были мизерные величины и на полках магазинов преобладали немодные, низкокачественные вещи.

По мнению исследователя С.В. Журавлева, «в конце войны у государства, выступившего инициаторов скорейшего возрождения моделирования одежды в стране, тем не менее, не было средств на моду»[30].

Часть одежды, обуви, предметов хозяйственного назначения для населения советского тыла была получена от союзников по ленд-лизу и в качестве гуманитарной помощи от зарубежных общественных организаций, в том числе из США, Англии, Аргентины, Ирана, Монголии и т.д. Например, американский Комитет «Помощь России в войне» с момента основания в 1941 г. до 1 августа 1945 г. поставил в СССР 708 тыс. штук верхней одежды, 170 тыс. костюмов, пиджаков, 980 тыс. пар обуви, 240 тыс. метров текстиля, 200 тыс. одеял, 1300 штук швейных машин, 31 557 часов[31]. Одежда была ношеная, но модных фасонов.

По воспоминания Григория Климова, в конце войны в Москве по светло-коричневым кожаным пальто можно было безошибочно узнать сотрудников наркоматов. Эти пальто присылались американцами в качестве спецодежды для шоферов вместе с автомашинами по ленд-лизу. Машины передавались по назначению на фронт, а кожаные пальто оставались в столице[32].

В Канаде русские эмигранты собрали для СССР много одежды, особенно теплых вещей на сумму полумиллиона долларов. В 1943 г. пароходными рейсами были отправлены в Советский Союз 10 тыс. 854 ярда шерстяных тканей на костюмы и пальто на сумму 663 тыс. долларов[33]. Можно упомянуть о модной «трофейной» одежде, присланной семьям советскими военнослужащими из освобожденных стран Европы.

А по воспоминаниям очевидцев, и в 1945 г. на городских улицах довольно часто встречались люди в ватниках и видавших виды сапогах. Они стеснялись своего внешнего вида. Бедствия войны коснулись как образа жизни человека, так и его одежды и внешности.