Магистрант
Шаймерден Айзада,
К.и.н.
Калыбекова Манара
Казахский
Национальный Педагогический Университет им. Абая, Казахстан
Депортация и проблемы
сохранения национальной идентичности народов с Северного Кавказа в годы Второй
Мировой войны
После распада СССР возросла роль этнического самосознания
народов. Как известно, среди важнейших факторов общественного прогресса одно из
главных мест занимает национальное самосознание больших и малочисленных этносов,
который является духовной движущей силой государства,
которая консолидирует интеллектуальные возможности и политическую волю каждого
этноса, направляя его политическую, общественную и гражданскую активность для разрешения
наиболее актуальных политических, духовно-нравственных проблем, удовлетворения
коренных национальных интересов.
Поэтому, возможно, при формировании этнической идентичности в советский период
этот процесс имел более сложную форму. С одной стороны
все усилия государства были направлены на формирование «советского гражданина», для которого принадлежность к советскому государству иерархически
стояла выше принадлежности к определенной этнической группе. С другой стороны, семья, которая транслировала культурные традиции народа. В результате «семья»
и «государство» часто вступали в острые противоречия по отношению к религии (религиозность и атеизм), культуры
(национальная и советская).
Таким образом, советский
менталитет, обусловленный, главным образом, коммунистической идеологией,
материалистической философией и научным атеизмом, во многом вызвал
потерю этносами своей национально-духовной идентичности и роли в системе
межэтнического взаимодействия в историческом пространстве. Особенно
болезненными эти процессы стали для небольших этносов, поскольку существенно
ускорили их ассимиляцию. По отношению к некоторым из них
проводилась целенаправленная политика разрушения. Весьма примечательна
в этом плане судьба депортированных
народов Северного Кавказа в Казахстан в
годы Второй Мировой войны.
Представители
депортированных народов Северного Кавказа с самого начала их выселения были
морально и социально ущемлены, лишены элементарных прав. Не обеспечивалось
право сохранности личного имущества и собственности спецпереселенцев, хотя это
и предусматривалось государственными документами: сдача специальным комиссиям
принадлежавших спецпереселенцам сельскохозяйственного инвентаря, скота, зернофуража с последующим возмещением их на
месте расселения. Прибывшие спецпереселенцы были размещены в колхозах, совхозах
и на промышленных предприятиях. Жилищно-бытовые условия спецпереселенцев были
тяжелыми. Если установленная норма жилплощади предусматривала 3 кв.м. на
человека и размещение семей спецпереселенцев в отдельных комнатах, большинству
были предоставлены земли под индивидуальное строительство, а некоторые из них имели дома, построенные
при помощи хозорганизации, то в отдельных пунктах расселения спецпереселенцы
жили по 2-3 семьи в одной квартире и на одного человека приходилось не больше
2,2 кв.м. (трудпоселки – 29, 30 Карагандинской области, жили в землянках, требующих капитального
ремонта, а жилплощадь на одного человека составляла 1,5 кв.м.; жили в домах без крыши и овощехранилищах; люди
были размещены в сараях, скотных дворах и вспомогательных постройках,
неприспособленных для жилья [1]. Случались факты разбазаривания
стройматериалов, предусмотренных для строительства домов для переселенцев. Что
касается обеспечения продовольствием и промтоварами, то оно было намного хуже, чем для других категорий
населения. Хотя спецпереселенцы должны были «снабжаться по месту работы на
общих основаниях вместе с «нетрудпоселенцами» имеющейся сетью торговых точек»,
имели место факты «урезывания выдачи хлеба по карточкам спецпереселенцам, не
выполняющим норму выработки», хлеб выдавался также и за наличный расчет [2].
Аналогичное
положение сложилось со снабжением промтоваров. Не только спецпереселенцы, но и
все население республики испытывало тогда острую нужду в продовольствии и
товарах. Переселение людей потребовало огромных расходов со стороны государства,
изнуренного тяжелой войной. Поэтому одновременное размещение такого большого
количества людей затруднило снабжение республики, и без того испытывавшей
кризис промтоварных и продовольственных ресурсов.
В
плачевном состоянии находилось и санитарно-медицинское обслуживание
спецпереселенцев. В отдельных пунктах расселения больницы и медпункты были не
укомплектованы медперсоналом, наиболее распространенными причинами высокой
смертности были эпидемические заболевания, в частности брюшной тиф, сыпной тиф,
корь и дистрофия, которые приняли массовый характер в северных областях с весны
1944 года, а также цинга и дизентерия; недостаточное внимание со стороны
райздравотделов, слабое медико-санитарное обслуживание спецпереселенцев;
тяжелое материальное и бытовое положение и элементарное недоедание, нехватка
продовольствия. Все трудности, которые испытывали взрослые, ощущали на себе и
дети спецпереселенцев. Из-за недоедания, отсутствия одежды, обуви многие дети
не могли посещать школы.
Положение
спецпереселенцев характеризовалось унизительными процедурами регистрации,
перерегистрации и отметок в местных комендатурах, органах НКВД. Контролировался
каждый шаг спецпереселенца, любое незначительное нарушение немедленно
пресекалось.
Таким образом, депортация
народов с Северного Кавказа в годы Второй Мировой войны способствовала
нагнетанию социальной и политической напряженности в республике и создавала
новые проблемы – экономические, хозяйственные, идеологические, политические,
межнациональные. Только в середине 50-х годов политика государства по отношению
к депортированных народам стала меняться. Первоначально наметились ее смягчение
и либерализация, а затем и отказ от отдельных наиболее компрометирующих,
антиправовых ее проявлений.
Первым
в ряду снимающих ограничения в правовом положении спецпереселенцев
законодательных актов было постановление Совета Министров СССР от 5 июля 1954
года № 1439-649с «О снятии некоторых ограничений в правовом положении
спецпереселенцев», в котором отмечалось, что в связи с изменениями, происшедшими
в стране и в жизни спецпереселенцев, применение к ним существовавших тогда
ограничений в правовом положении не вызывается необходимостью. Лицам, состоящим
на учете спецпоселений, занимающихся общественно-полезным трудом,
предоставлялось право проживания в пределах данной области, края, республики, а
по служебным командировкам – право свободного передвижения в любой пункт страны
на общих основаниях. Для спецпереселенцев была установлена личная явка на
регистрацию в органы МВД один раз в год.
Указом
Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1956 года и Приказом МВД СССР №
0262 от 18 июля 1956 года «О снятии с учета спецпоселения и освобождении из-под
административного надзора спецпоселенцев Северного Кавказа, учитывая их
«специфические особенности и их настроения», снимали с учета спецпоселения
чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей.
Наряду
с разъяснением спецпереселенцам Постановления Совета Министров СССР «О снятии
ограничений в правовом положении спецпереселенцев» оперативно-комендантским
составом проводилась специальная работа
по закреплению спецпереселенцев в местах их расселения.
Именно они составляли основную рабочую силу.
Проводился организованный набор рабочих из числа спецпереселенцев на срок до
трех лет в угольной и горнорудной промышленности, в строительстве и сельском
хозяйстве, на освоении целинных и залежных земель.
После восстановления Чечено-Ингушской АССР
основная масса этих людей выехала на свою этническую родину. Однако
значительная часть из них осталась жить в Казахстане. Отныне Казахстан стал для
народов Северного Кавказа вместе с другими
народами, общим домом. Они стали полноправными гражданами государства.
Перед ними постепенно открывают двери учебных заведений, госучреждений,
хозяйственных органов. Стал полнее использоваться духовный потенциал народа,
появляются первые газеты, книги, радиопередачи на национальном языке.
Совершенно
естественно, что наметившееся равенство прав и социальной справедливости,
улучшение морально-психологического климата по отношению к чеченцам и ингушам
способствовали подъему творческого потенциала вчерашних спецпереселенцев. В
последние десятилетия существенно изменилась социальная структура
чечено-ингушского населения: заметно вырос удельный вес людей умственного
труда, изменилось соотношение сельского и городского населения, появились
крупные специалисты в экономической сфере, науке и образовании. Этнополитические и культурные связи
народов Кавказа и казахского народа уходят в глубь веков. Например, язык
чеченцев и ингушей, в результате исторического взаимодействия протонахов с
народами Передней Азии, древнесемитскими этносами, вобрал в себя большое
количество тюркских, арабских, персидских слов. В быт чеченцев и ингушей прочно
вошли элементы быта и культуры других народов и наоборот.
Но
вместе тем, в вайнахской общине еще достаточно много нерешенных проблем. Они
касаются всех сфер жизни без исключения. Слишком велик груз негативных
последствий тоталитарной политики в прошлом. Накопились значительные проблемы в
сохранении и развитии самобытности национальной культуры, традиций, языка. С
аналогичными проблемами имеют дело и другие этнические меньшинства.
Таким образом, политика советского государства была
направлена на разрушение социальных, этнокультурных
основ высланных народов с Северного Кавказа. Нарушение родовых
связей, дисперсное расселение по огромной территории и затруднённые связи
привели бы к ослаблению этнического единства, связанного с опасностью
последующего исчезновения. Это обстоятельство позволяет квалифицировать
действия советского государства в отношении репрессированных народов как
дискриминацию по этническому признаку.
1 Архив Комитета по
правовой статистике и спецучетам Генеральной Прокуратуры РК, Ф.16, Оп.1, Д.9,
Лл.60.
2 ГАКО, Ф.18, Оп.1,
Д.843, Л.100.