Ахмеджанова Гульнара Бисенгазизовна

ПГУ им. С.Торайгырова

Присяга в нормах гражданского, семейного и других отраслях обычного права казахов.

Разделение обычного права казахов по отраслям и институтам является условным и искусственным и применяется чисто в исследовательском и учебно-познавательном значении. Сами же носители обычного права казахов - бии и старшины считали его единым и неделимым. Более того, грань между государственным, уголовным и гражданским правом была настолько условной, что трудно было определить, какие нормы относятся к гражданско-правовым, а какие к уголовно-правовым. Это обуславливалось в первую очередь характером судебного процесса, который носил преимущественно исковый характер, в том числе по делам о преступлениях. Сказанное не говорит о том, что уголовное право носило чисто частный характер и не несло публично-правовой нагрузки. Следует отметить, что гражданско-правовые отношения во всей системе обычного права казахов имели преобладающий характер. Кроме того, гражданско-правовые отношения в обычном праве казахов в отличие, например, от римского права, нельзя назвать чисто частноправовыми отношениями. Они носили частно-публичный характер, так как частная собственность в традиционном обществе казахов в своем подавляющем большинстве выступала не в виде индивидуальной собственности, а в виде родоплеменной собственности. Поэтому, сторонами в гражданско-правовых отношениях выступали, как правило, не отдельные субъекты, т.е. физические лица, а родовые общины и даже племена вплоть до конца XIX века, когда обычное право казахов было приведено к упадку. В советское время политики и экономисты часто любили повторять, что казахский народ перешел к социализму, минуя стадию капитализма. Сейчас же можно сказать, что и феодализма в европейском понимании этого термина в Казахстане также не было. Ведь феодализм, как частная собственность на землю, характерен в большей степени для Европы, но никак не приемлем для преимущественно кочевого скотоводческого хозяйства традиционного казахского общества, за исключением его южных регионов, где развивалось и земледелие.

Один из крупнейших исследователей обычного права казахов советского времени С.Л. Фукс провел большое научное исследование по этому вопросу. Многие его выводы и суждения не теряют актуальности и сегодня. Одной из его заслуг является и раздельное изучение обычного права казахов по отраслям. Гражданско-правовым отношениям в традиционном обществе казахов он посвятил первый раздел своего основного труда.

Однако, многие выводы сделанные С.Л. Фуксом с позиций марксистско-ленинского подхода в настоящее время представляются в значительной степени тенденциозными. В частности, он пишет, что «Частная собственность в форме семейной собственности существовала у племен, из которых сложился казахский народ, за много столетий до образования объединившего их Казахского государства. Предание, приписывающее хану Тауке введение семейной тамги, не может служить каким-либо опорным пунктом для суждения о времени появления семейной частной собственности. Частная семейная собственность выделялась из родовой и в первую очередь как собственность знати, богатых людей.

Важнейшими объектами права собственности в XVIII - начале XIX в. были скот, рабы и приближающиеся по своему положению к невольницам женщины.

В отношении к основным объектам частной собственности, уже задолго до введения ханом Тауке семейных тамг, субъектом права собственности была большая семья, которая в XVIII в. находилась в стадии разложения. На протяжении XVIII-XIX вв. семья эта проходит путь от семейной общины в форме задруги к объединяющей, как и раньше, несколько поколений патриархальной семье с неограниченной властью домовладыки. К концу XIX в. казахская семья все еще не может быть отождествляема с индивидуальной семьей.

Развитие внутрисемейных отношений собственности в XVIII-XIX вв. заключается, главным образом, в вытеснении принципа совместной семейной собственности, в узурпации самостоятельных имущественных прав членов семьи мужем, отцом, домохозяином. Так, в XVIII и начале XIX в. неотделенные сыновья распоряжаются семейным имуществом как совместной собственностью, хотя и под контролем отца; сыновья имеют также право на выдел, который в это время является основным способом перехода семейной собственности к младшему поколению и в то же время формой дробления большой семьи. Отец при разделе имеет в семейном имуществе долю, равную доле сыновей. В богатых семьях имущество жен обособляется, и жена самостоятельно распоряжается своим приданым и наделом, полученным от мужа. Слабые ростки института наследования не отличаются еще от института предсмертного дарения преимущественно предметов личного пользования. Круг и очередность наследования не соответствуют принятому в индивидуальной семье: братья наследуют перед сыновьями, в круг наследников входят однородцы и одноотделенцы.

Иными чертами отмечены внутрисемейные имущественные отношения в конце XIX в. Здесь все имущество семьи, и в том числе все нажитое неотделенными сыновьями, находится в исключительном распоряжении отца. Выдел сыновей в основном зависит от произвола отца, ибо право сына на выдел не пользуется защитой суда биев. Жены не имеют ни обособленной собственности, ни прав на имущество мужа. Круг наследников и очередность наследования вполне соответствуют принятому в индивидуальной семье.

При полном господстве частной семейной собственности в обычном праве казахов сохраняются до конца XIX многочисленные пережитки коллективной, родовой собственности. Эти пережитки (как-то: институт обязательных подарков (кунакасы), саун, журтшылык, жилу) охраняются и используются как форма феодальной эксплуатации рядовых скотоводов знатью. Они не только не смягчают эксплуататорский характер частной семейной собственности, но и решительно способствуют экспроприации масс. Наличие этих пережитков отличает право собственности казахского патриархально - феодального общества от феодальной собственности вообще».

Первоисточники, к которым обращался С.Л. Фукс, говорят во многом об обратном. Рабы и женщины совсем не составляли и не могли составлять основу института собственности в традиционном хозяйстве казахов. Рабы – кулы были военной добычей, военнопленными, не были многочисленны и не составляли какой либо значительной производственной силы. Постепенно они растворялись в общей среде работников и ассимилировались среди населения. Правовой статус казахской женщины, как показывают новейшие исследования, был намного выше, чем это пытался представить автор. Нельзя забывать, что он выполнял своеобразный партийный заказ, который состоял в очернении прошлого Казахстана, чтобы на этом фоне реформы советского строя выглядели гораздо заметнее. Калым, многоженство, аменгерство, конечно имели место в истории государства и права Казахстана, но они относятся в большей степени к шариату, а не к обычному праву казахов и их значение не так однозначно отрицательно, как пишет автор. В качестве кунов женами казахов (в основном токалками) выступали также пленные монголки и калмычки, которые  постепенно могли занимать более высокое положение в семье в зависимости от личных качеств. А такие важнейшие институты гражданского обычного права казахов как жылу, журтшылык, сауын, конакасы вовсе не были пережитками, как пытается показать С.Л. Фукс, а являлись характерными чертами этого права и носили ярко выраженную социальную направленность [1].

«Жылу» и «кызыл», как вспомоществования соседей при овдовении бедняка и падеж у него рабочего скота, являются скорее родственною благотворительностью, чем ответственною обязанностью однообщественников. (Примечание: Аманат-мал - обязательство, заключавшееся в передаче богатым скотовладельцам скота-молодняка обедневшему одно-общиннику. Существование этого обязательства было обусловлено тем, что богатый скотовладелец не мог сам обеспечить надлежащий уход за всеми своими стадами, в то же время у него не было рычагов внеэкономического принуждения однообщинников ухаживать за своим скотом. В этих условиях выгоднее было постоянно перераспределять богатство, сохраняя от разорения одноаульцев и обеспечивать свои стада рабочей силой в обмен на аманат-мал.

Жылу - обязательство, распространявшееся на всех членов общины. Оно заключалось в восстановлении пострадавшему от стихийных бедствий одноаульцу стада, необходимого для нормального производственного цикла. При этом обязательство раскладывалось между общинниками в зависимости от их состоятельности.

Кызыл котеру был аналогичен жылу, однако, заключался не в передаче скота, а в передаче мяса обедневшим семьям.

Журтшылык или агайыншылык устанавливал обязательство оказывать помощь однообщиннику в случае уплаты им долга, штрафов, куна, калыма или приданого. Необходимая сумма раскладывалась между членами общины в зависимости от их состоятельности).

Русские исследователи конца XIX, начала XX века, на наш взгляд, более основательно и детально изучали гражданское право в системе обычного права казахов, чем С.Л. Фукс. Если взять, к примеру, работу А.И. Мякутина «Юридический быт киргизов», изданную сто лет назад в 1910 году, то мы видим с какой тщательностью он изучал, анализировал и квалифицировал все институты и отдельные положения этой отрасли права, сравнивал с современным ему гражданским правом. Приведем для краткости только выводы А.И. Мякутина:

а)      Киргизский адат не знает деления имуществ на движимые и недвижимые.

б)      Киргизское землевладение подходит под понятие общинного владения.

в)      Полное право собственности (с некоторыми ограничениями) распространяется преимущественно на скот, строения, сады, колодцы, арыки и на предметы домашнего обихода.

г)      Родовое начало оказывает сильное влияние на частно-правовые отношения киргизов. Выражается это главным образом на следующем:

- община несет имущественную ответственность на своего сочлена;

- отец - глава семьи, представитель ее интересов, истец и ответчик; он же пожизненно владеет, пользуется и отчасти распоряжается семейной собственностью;

- отец имеет право пользоваться имуществом выделенного сына;

- при известных условиях родовичи могут пользоваться имуществом своего сочлена;

- дача сыну выдела обязательна, даже если отец прогоняет его из дома;

- невыделенные дети не могут иметь своего имущества;

- родители могут завещать посторонним людям только незначительную долю имущества, а все остальное обязательно должно поступить в наследство детям.

д)      Русское владычество застало киргизское обычное право в период «упорядоченной самозащиты» (Иеринг).

е)      Право на чужую вещь неизвестно адату.

ж)     Добросовестный и недобросовестный владельцы несут одинаковое последствие: предмет изъемлется из владения, больше же никакого штрафа не полагается.

з)      Уголовной ответственности собственно нет, потому что все иски оканчиваются гражданским удовлетворением.

и) Присяга считается наилучшим средством для обнаружения истины.

й) Обязательства переходят на наследников.

к) Если существует письменное долговое обязательство и оно действительно, то долг признается существующим.

л) Отсутствие обмана и присутствие у контрагентов сознательной воли - не­обходимые условия действительности сделки.

м) Женщины, кроме вдов, и все несовершеннолетние бесправны.

н) Брак сводится в сущности к купле-продаже женщин.

о) Существуют обязательные подарки.

п) Задатка и неустойки у киргизов нет.

р) 1) Поручительство бывает двух родов: I, на уплату долга и И, на до-

ставление к сроку должника.

2)    Поручитель, уплативший по обязательству за неисправного или умершего должника, имеет право регресса.

3)   Одно и то же лицо может быть поручителем за обе стороны, участвующие в сделке.

с) Несостоятельные должники могут быть отданы в работники к доверителю, чтобы трудом заслужили долг.

т) При правонарушениях в известных случаях и до известных пределов допускаются побои, на которые нельзя жаловаться судье.

у) По всем делам, сверх платежа иска или куна, проторы и убытки должен платить виновный.

ф) 1) За нанесение ущерба по неосторожности взыскивается вознаграждение убытков.

2)   Если ущерб нанесен с умыслом, кроме вознаграждения убытков, полагается штраф.

3)    Случайный ущерб не влечет за собой никакой ответственности; только поклажеприниматель отвечает за случайные повреждения и потерю аманата, если он выговорил право пользоваться вещью.

Ущерб, причиненный умалишенными, взыскивается с родственников.

По общему правилу, хозяин отвечает за ущерб, нанесенный его животными.

х) У киргизов нет приобретательной давности, но есть исковая давность [2].

Окончательным выводом работы служит убеждение, к которому также пришел Л.А.Словохотов, но только с другой стороны: путем изучения процессуальных и уголовных норм киргизского адата, - что обычное право киргизов и интерпретация его биями, «за исключением решений по семейным делам, весьма удовлетворительны и не лишены справедливых оснований, дельных суждений и находчивых решений в применении к условиям и потребностям киргизской степной жизни» [3].

Д.Я. Самоквасов отмечает также условия применения присяги в исковых делах по заложенным вещам:

- Если кто кому что заложит на время, а у него закладную вещь украдут, собственное же имение залогопринимателя остается все в целости, то залогоприниматель должен дать присягу, а когда оной не доставит, то платит за всю поклажу, без штрафа.

- Если во взятии в залог вещей или скота кто запрется, то претендатель обязан тоже дать присягу, и по доставлении оной, получить весь свой иск; буде же присяжных не доставит, тогда отказывается судом ему от иска.

- Если заложенное сгорит от небрежения, то приниматель залога повинен оный заплатить; буде же сгорит неумышленно, и при заложении было условие между залогодателем и принимателем при свидетеле, чтоб более сего с первого последнему не взыскивать, тогда полагатель вещи от платежа долга остается свободным и убыток обращается на счет принимателя залога; буде же при сгорении вещей свидетелей не было и между тем и другим произойдет спор, тогда залогодатель должен утвердить показание свое присяжными.

- Буде на кого донесено о богохулении и он по справкам окажется честного и благочестивого жития, соблюдает посты и сохраняет все постановления, и притом свидетелей не будет, тогда уже со стороны доказателя избираются к присяге четыре посторонние. В случае же непринятия присяги, хотя одним из них, богохулитель и доказатель свободны от смертной казни и наказания; а если все те четыре человека не согласятся за него присягать, то взыскивается с доказателя пеня по 3-му пункту» [4].

Усложнение гражданско-правовых отношений, развитие образования, неминуемая гибель родового начала, раздел степи на земельные участки и полный переход киргизов к оседлой жизни, уничтожение бесправия женщин, - все это должно, несомненно, повлечь за собою крупные перемены в правовой сфере киргизов, но желательно, чтобы они совершились на основах киргизского адата, потому что основы эти опираются на основные местные условия, проверены многовековым опытом и удовлетворяют взглядам киргизского народа».

У казахов господствовала малая индивидуальная семья, состоявшая, как правило, из супругов, престарелых родителей и не вступивших в брак детей. Существование большой патриархальной семьи противоречило особенностям кочевого скотоводческого хозяйства, требовавшего дисперсного размещения хозяйства, особенно в зимнее время.

Главой семьи считался муж, обладавший правом распоряжения всей собственностью, однако, не в ущерб интереса у других членов семьи. Жена распоряжалась собственностью наряду с мужем. Вдова получала права главы семьи до совершеннолетия сыновей при условии проживания среди родственников мужа.

Обычное право строго регламентировало правовое положение детей. Достигшие совершеннолетия и женившиеся сыновья имели право выделиться и создать новую семью, получив часть имущества и скота отца - енші.

Размер надела зависел от состоятельности отца. Младший сын - кенже, являлся основным наследником и не выделялся. После смерти отца выделенные сыновья уже не могли претендовать на часть наследства. Лишить права енши отец не мог; сыновья, имеющие право на выделение, могли обращаться в суд с требованием выделения.

Права дочерей были значительно уже. Отец обязан был выдать их замуж с приданым, после чего дочери не имели права на наследство. Незамужние дочери имели право на половину надела сыновей.

Кочевой образ жизни, требовавший активного участия женщин в производственной деятельности, обусловил большую свободу казашек в семье и общественной жизни. Вместе с тем казахское обычное право предусматривало полигамию. Адат не ограничивал, подобно исламу, количество жен, большая часть семей была парными, и лишь состоятельные казахи могли себе позволить двух жен. Большее количество жен было редкостью. Старшая жена - байбіше пользовалась более широкими правами по сравнению с младшей - токал, но каждая жена в обязательном порядке выделялась в отдельное хозяйство.

Обычное право оговаривало обособленность имущества Жены. Она была собственницей своего приданого и скота, полученного от мужа при выделении в самостоятельное хозяйство. Муж не имел право распоряжаться приданым жены, при разводе приданое оставалось за ней.

Адат запрещал брак между родственниками по отцовской линии до 7-го колена. Исключение составляли лишь султаны и кожа. Обычное право знало несколько форм брака, тесно связанные друг с другом:

1.  Калымный брак (калын мал);

2.  Обменный брак (карсы куда);

3.  Левиратный брак (аменгерлік);

4.  Сороратный брак (балдыз алу).

Основной и господствующей формой брака был калымный брак, т.е. женитьба путем сватовства и выкупа невесты за калым. Переговоры родителей жениха и невесты о будущем браке, размере калыма, приданом, расходах на свадьбу и т.п. завершались заключением договора, скреплявшегося употреблением особого ритуального блюда куйрык-бауыр и подарка каргыбау.

После этого сватовство юридически считалось свершившимся. Сватовство и ответное посещение дома отца жениха сопровождалось подарками обеих сторон - кит. Полная уплата калыма юридически означала оформление брака, после чего устраивалась свадьба в аулах невесты и жениха.

Одной из древних форм брака, бытовавшей с древних времен, был левиратный брак аменгерлік. Согласно обычному праву в случае смерти мужа вдова должна была выйти замуж за его братьев или других близких родственников - аменгеров. Целью данной формы брака было желание сохранить хозяйство от дробления и оставить детей в общине отца. Предпочтение отдавалось брату-близнецу, затем другим братьям, а при их отсутствии - двоюродным братьям. Вдова имела право выбора, в этом случае имеющие право на аменгерский брак братья получали от избранника подарки. Если вдова имела детей, она могла отказаться от вторичного замужества, оставаясь главой семьи до совершеннолетия сыновей. Обычное право предусматривало возможность брака вдовы с мужчиной другого рода, в таком случае он должен был уплатить общине бывшего мужа калым Аменгерство распространялось не только на жену, но и на невесту, за которую уплачен калым.

В случае смерти жены муж имел право жениться на не засватанной младшей сестре жены. Однако ее отец имел право отказать в женитьбе, т.к. сороратное право не было таким же обязательным, как и левиратное. В случае согласия отца выплачивался уменьшенный балдыз калым.

Кроме основных форм брака у казахов практиковались браки на пленницах, захваченных в войнах. В этом случае процедура брака была упрощенной, калым и приданое отсутствовали, часто пленницы были на правах наложниц, становясь законными женами только после рождения детей.

Одним из наиболее распространенных видов судебных разбирательств XVIII - XIX веков является «Жесір дауы».

Таким образом, семейно-брачное обычное право казахов было полностью приспособлено к полукочевому скотоводческому хозяйству и соответствовало социально-экономическим отношениям, господствовавшим в обществе.

Указанный выше ритуал «Куйрык-бауыр» и многие другие, где такими и подобными ритуалами закрепляются семейно-брачные отношения, на наш взгляд не что иное, как своеобразные виды присяги на верность супругам и другим родственникам, вступающим в эти отношения.

Другим наиболее распространившим видом судебных тяжб является «Жер дауы». Сейчас, мы бы назвали его земельным правом.

В казахском обычном праве отсутствовала частная собственность на пастбища. Земля была только в собственности кочевых коллективов, причем наиболее строго разграничивались зимние пастбища, находившиеся в собственности минимальной общины. В собственности расширенных общин находились водные источники и прилегающие к ним пастбища. Земли, не используемые в хозяйственной деятельности, находились в собственности ассоциации общин.

Важное значение в казахском обычном праве играло право первозахвата, распространявшееся на естественные водопои. Заключалось оно в том, что право пользования водопоем и прилегающими к нему пастбищами принадлежало той общине, которая первой занимала его при возвращении с зимней стоянки. Право первозахвата не распространялось на искусственные источники водоснабжения - колодцы, находившиеся в собственности той общины, которая их создала.

В обычном праве различались право собственности на землю, носителем которого была община, право пользования пастбищами отдельных хозяйств и право распоряжения пастбищами, находившееся в руках правителей общин - старшин, биев и батыров. При этом они не могли распоряжаться собственностью общины в ущерб другим общинникам.

Все земельные споры решались судом биев, причем при равных правах преимущество отдавалось стороне, представляющей группу с более высоким социальным статусом - султанам, кожа, биям, батырам, патронимическим коллективам, стоящим в генеалогической иерархии на более высоком месте.

В фондах Центрального государственного архива Республики Казахстан хранится множество дел, где содержатся интереснейшие материалы о земельных спорах. В них в частности мы находим и мведения об использовании присяги и по таким, земельным делам.

Например, в фонде 369 «Акмолинское областное правление» хранится дело № 5673 «О разрешении чрезвычайных съездов для разбора поземельных споров», где в конкретных спорах, вопрос о границах земельных участков решался с использованием присяги. В данном случае к присяге привлекали старейших жителей этой местности, где они под присягой указывали границы земельных участков, которые существовали по их показаниям «испокон веков» [5].

Аналогично поступили и бии в земельном споре между жителями Казалинского уезда Сырымовым и Рыспаевым, где также с помощью присяги старожилов была установлена истина по кокретному земельному делу[6]. В фонде 25 «Тургайское областеное правление», в деле, озаглавленном «О разборе поземельных споров» дается прямое указание народным судьям-биям в поземельных спорах «использовать показания старейших жителей, даваемых под присягою»[7].

В частной собственности, кроме земли – жер, находились скот - мал и имущество - мулік. Скот маркировался, на ушах животных делались специальные надрезы - ен.

В ряде регионов Южного Казахстана существовала система землепользования, характерная для среднеазиатских государств. Здесь выделялась собственность духовных учреждений - вакуф и частные пахотные земли. Практиковались также икта и издольщина, как проявления права пользования земельными владениями, однако они не были широко распространены.

Договора в казахском обычном праве заключались только устно, основным его объектом был скот. Наиболее распространены были договора мены, займа и ссуды.

Договор мены в условиях слабо развитой денежной системы служил одним из основных источников приобретения продукции ремесленного производства и производился непосредственно между скотоводом и ремесленником, либо через купцов. Основной единицей при мене являлся скот.

Договор займа заключался в ссуде сроком на один год и менее. При этом кредитор обычно требовал от заемщика представления поручителя - кепіл. Поручитель брал на себя обязательство выплатить долг в случае несостоятельности должника. В случае появления приплода он возвращался кредитору вместе с взятым в долг скотом.

Договор ссуды скотом обычно заключался в форме сауын -передачи кредитором дойного скота во временное пользование. При этом должник пользовался молоком, обязуясь взамен ухаживать за ссуженным скотом и возвратить его с приплодом.

Конагасы - обязательство, распространявшееся не только на однообщинников, но вообще любого путника, попавшего в казахский аул. Оно заключалось в бесплатном предоставлении угощения и ночлега. Качество угощения зависело от состоятельности хозяев, но отказать совсем они не имели права. Путник - қудайы қонақ (гость от бога), мог в случае негостеприимной встречи обратиться в суд и потребовать штраф в виде коня и шубы. От қонагасы освобождались только хозяйства, живущие на караванных дорогах, жатаки вблизи городов и хозяйства, живущие вблизи пунктов, назначенных для проведения съездов.

Как мы видим, обязательства казахского обычного права были гуманными по характеру и были направлены на обеспечение социальных отношений в целях нормального функционирования полукочевой скотоводческой экономии.

В данной статье не ставится задача проведения подробного анализа гражданского обычного права казахов. Вместе с тем присяга, как основной объект рассматриваемой темы присутствовала и здесь. В той же работе А.И. Мякутина, среди традиционных обрядов, совершаемых при заключении различного рода сделок, особое место занимает присяга:

«Из обрядов, употребляемых при заключении сделок, как-то: богомелье, рукобитье, могарыч (литки) и другие, известны в киргизской среде: протягивание руки, рукобитье и клятва.

Протягивание руки, видимо, удержано от древней эпохи, когда оно являлось условием передачи фанта, или задатка, от одного из контрагентов другому. Протягивание руки и рукобитье, как последующая форма этого института, встречаются на западе в средние века, равно как и в русском обычном праве. У осетин рукобитье является почти единственным формальным способом заключения договоров.

Клятва при договорах киргизами совершается различно: произносят договор, положив себе на голову камень, или едят хлеб с солью, или произносят какую-нибудь клятвенную формулу. На степных базарах всегда имеются особые для каждого товара маклеры, которые всячески стараются привести стороны к соглашению, вкладывая насильно руку продавца в руку покупателя. Акт продажи, кроме подачи руки, закрепляется со стороны продавца словами: «Пользуйся на счастье» и прочее, а со стороны покупателя: «Пусть одно у тебя превратится в тысячу; ты также будь в прибыли». Но тем не менее до уплаты денег обе стороны еще могут отказаться; после же уплаты не могут. Если одна и та же вещь запродана двум разным лицам, то она присуждается тому из них, кто раньше заплатил деньги и совершил обряд подачи руки со словами: «На счастье». Другому возвращаются деньги без штрафа»[2].

Необходимо отметить, что обрядовая сторона принесения клятвы имела большое практическое значение. Это относится не только в присяге, но и другим правовым обрядам, применявшимся в обычном праве казахов. Обряд, на наш взгляд, это не только и не столько красивая форма юридического действия, это своего рода духовный залог, использовавшийся для обеспечения обязательного исполнения совершенного юридического действия или закрепления юридического факта. В гражданском праве это способ обеспечения выполнения сторонами взятых на себя обязательств по договору.

Сначала в рамках гражданского обычного права, а затем и самостоятельно в Казахстане выделились и развивались такие отрасли права как земельное право и семейно-брачное право, изучению которых в настоящее время уделяют внимание многие правоведы и историки нашей страны. Поскольку это вполне самостоятельные и довольно обширные по объему темы для научных исследований мы ограничимся лишь обозначением их места в системе обычного права казахов.

 

Список использованной литературы:

 

1. Фукс С.Л. Обычное право казахов в XVIII - первой половине XIX века. – Алма-Ата, 198

2. Мякутин А. И. Юридический быт Киргизов // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии, Оренбург, 1910. Вып XXV

3. Словохотов Л А. Народный суд обычного права киргиз Малой орды // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Оренбург, 1905. Вып. XV. С. 21-156

4. Самоквасов Д.Я. «Сборник обычного права сибирских инородцев», Варшава, 1876, с.245

5. ЦГА РК, ф 369, оп.1, д.5673, л.л.1-8

6. ЦГА РК, ф.267,оп.1,д.101, л.л.1-17

7. ЦГА РК, ф.25,оп.1, д.2470, л.л.1-8