Филологические науки/ 6.Актуальные проблемы перевода.

Соискатель каф-ы «Перевода и информатики» Земляная А.С., док. филол. наук, проф. Ласкова М.В.

Южный Федеральный Университет, Педагогический Институт, Россия.

Сохранение авторской индивидуальности при передаче иронического контекста в процессе перевода.

Стиль художественной литературы отличается по своей природе от стилей языка и речи. Это более узкая, но не менее интересная во всех отношениях область изучения. В свою очередь перевод художественного текста или художественный перевод - очень многогранный объект для исследовании. Несомненно, что такая сторона исследования художественного перевода, как авторский стиль является одной из ключевых областей его изучения. Стиль писателя неразрывно связан с его внутренним миром, духовной индивидуальностью, творческой самобытностью и мировоззрением.

Вопросами личности в языке или «языковой личности» занимались многие ученые на протяжении большей части истории языкового творчества. Современные исследования «индивидуального стиля» связывают, прежде всего, с именем В.В. Виноградова, однако вопросы целостного описания творческой языковой личности затрагивали в своих трудах Р.О. Якобсон, Ю.Н. Тынянов, М.М. Бахтин, Б.М. Эйхенбаум, В.М. Жирмунский.

Понятие индивидуального стиля или идиостиля определяют по-разному, но в целом все определения сводятся к идее о том, что это уникальный авторский способ языкового выражения. Это целая система лингвистических характеристик, присущих стилю писателя, к которым относятся не только речевая сторона его произведений, но и тематика, проблематика, особенности мира произведений, таким образом « идиостиль - это совокупность именно речетекстовых характеристик отдельной языковой личности…, тем не менее формирующихся под воздействием всей экстралингвистической основы…» [Котюрова, 2003, c. 95]. Другими словами – это система глубинных доминант конкретного автора, которые и определяют рождение его текстов в той репрезентации, в которой они предстают перед читателем или система «поверхностных» и «глубинных структур текста» (А.К. Жолковский, Ю.К.Щеглов, С.Т. Золян).

По В.П. Григорьеву, «описание идиостиля должно быть устремлено к выявлению глубинной семантической и категориальной связности его элементов, воплощающих в языке творческий путь поэта, к сущности его явной и неявной рефлексии над языком». [Григорьев , 1983, с. 128] Эта идея находит подтверждение и в высказывании С.И. Гиндина, утверждающего, что за широким «диапазоном речевых перевоплощений» творческой личности всегда можно увидеть «структуро-образующий стержень творчества» [Цитата по: Григорьев, 1983, с. 97]

Внимание к вопросам индивидуального языкового творчества не могло не повлечь за собой интереса к вопросам сохранения авторской индивидуальности в процессе перевода. В основе любого перевода лежит объяснение или интерпретация, то есть обоснованное понимание текста оригинала и полное его раскрытие. При этом важно «не просто извлечь содержательную информацию о внешнем мире, но и уяснить механизмы ее кодирования, и обосновать правомерность и продуктивность используемых приемов и способов декодирования информации». [Псурцев, 2002, с.18]

Трудность художественного перевода заключается в необходимости «создавать в процессе перевода тексты, обладающие способностью непосредственного эстетического воздействия». [Казакова, 2006, с. 4] Это, в свою очередь, вызывает ряд трудностей как в практике, так и в теоретических обоснованиях художественного перевода, связанных, прежде всего, с такими ключевыми понятиями теории перевода, как адекватность и эквивалентность.

Относительно эквивалентности, можно сказать, что ей придается решающее значение в теоретическом осмыслении перевода. По мнению Дж. Кэтфорда, текстовый переводческий эквивалент – «это любая форма языка перевода, которая эквивалентна данной форме ТО (текст оригинала), т. е, отражение в ТП (текст перевода) предметной или референциальной ситуаций» [Коммисаров, 2000, с.18] Другими словами, эквивалентность перевода можно рассматривать на уровне сопоставления отдельных форм.

Адекватность, в отличие от эквивалентности, «носит не максимальный, а оптимальный характер». [Швейцер, 1973, с.92-99] То есть, адекватность предполагает максимальное сохранение и передачу всех параметров текста оригинала: грамматических, лексических, сюжетно-композиционных и, конечно, индивидуально-стилистического своеобразия текста оригинала. Эта мысль прослеживается и в словах Д.В. Псурцева о важности передачи в переводе «эффектов смысловой многоплановости на уровне цельного текста, эффектов, возникающих за счет уподобления представления о тексте на уровне линейной связности – иному представлению о тексте на уровне объемной цельности». [Псурцев, 2002, с. 26]

Таким образом, в вопросе передачи идиостиля в переводе, следует рассматривать эквивалентность, как соответствие отдельных параметров текста, например морфологических и синтаксических. Соответствие перевода индивидуальному стилю оригинала на уровне всего текста, следует считать адекватностью.

Однако, очевидно, что абсолютной адекватности в переводе быть не может, т. к каждый переводчик тоже индивидуален, а значит, в переводе присутствует и индивидуальный художественный стиль переводчика. Помимо личностных особенностей переводчика, значительную роль в процессе перевода играет и несходство языковых структур, вследствие чего неизбежны переводческие трансформации, так называемые «немногочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования, которые осуществляются для достижения переводческой эквивалентности, вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков». [Бархударов, 1975, с. 190]

Для нас важно, как переводческие трансформации, направленные на достижение эквивалентности определенных текстовых параметров отражаются на адекватности перевода, в свете передачи индивидуально-стилистических особенностей автора. Для этого необходимо выявить те «законы глубинной связности», которые «требуют выделения таких инвариантных семантических единиц, которые бы отражали метаязыковый характер творческого мышления и были бы организованы в некоторую единую обратимую систему зависимостей, делающую возможным органичный переход от формы к содержанию и от содержания к форме». [Гучинская, 1984, с. 52]

Произведения Джейн Остен в силу индивидуальных особенностей жанра характеризуются большим вниманием к внутренней логике проявления черт персонажей, поэтому изобилуют рядом стилистических средств и приемов. Своеобразие романов Джейн Остен заключается в том, что в них она сумела достичь необычайного сочетания юмора, непосредственности, эпиграммной меткости, зрелости мысли и мастерства. Именно эти особенности её уникального стиля и становятся вызовом для переводчика, испытывая его способность не только передавать символы одного языка на другой, но и «прежде всего, глубоко постичь интенции автора и тематическую направленность оригинала», а так же сохранить «адекватность эстетического воздействия оригинального текста (текста на ИЯ) и текста его перевода (текста на ПЯ)», и, конечно, передать индивидуальный стиль творения авторской мысли. [Солодуб, 2005, с. 22]

Основополагающим приёмом стиля Джейн Остен, безусловно, является ее тонкая, всепроникающая ирония. Едва уловимая, она чувствуется очень остро, но с трудом поддается анализу. Чтобы иметь возможность проанализировать эту доминанту стиля писательницы и значение адекватной ее репрезентации в переводе для сохранения самобытности авторского стиля, необходимо обозначить те функциональные особенности, которые этот прием определяет.

Ирония Джейн Остен структурная и глубоко психологичная. Она вскрывает пороки, изобличает светское лицемерие, лживость, притворство своей особой, тонко выстроенной композицией. Автор играет прямым значением фразы, противопоставляет его имплицитному смыслу, создает своего рода проекцию, идущую от внешнего слоя к глубинному. «Автор рассчитывает при этом на воображение, опыт читателя, добавляющего мысленно недостающие элементы». [Чернец, 2004, с. 286-287]

Так, описывая новых хозяев дома в Норленде в романе «Чувства и чувствительность» Джейн Остен сразу иронизирует по поводу доброго их отношения к прежней его хозяйке и её дочерям: «As such, however, they were treated by her with quiet civility; and by her husband with as much kindness as he could feel towards anybody beyond himself, his wife, and their child». Русский и немецкий переводы претерпевают ряд незначительных, оправданных системными различиями языков переводческих трансформаций: «Однако в таком их качестве она обходилась с ними со спокойной вежливостью, а ее муж – со всей добротой, на какую он был способен, когда речь шла не о нем самом, его жене или сыне». «Als solche jedoch wurden sie von ihr mit gelassener Höflichkeit behandelt und von ihrem Mann mit so viel Freundlichkeit, wie er für jemand anders als sich selbst, seine Frau und sein Kind aufbringen konnte». Чтобы рассматривать адекватность стилистической составляющей текстов перевода, необходимо обозначить ключевые элементы авторской иронии в данном отрывке. Джейн Остен обрисовывает всю сложность и натянутость сложившихся в доме отношений благодаря мастерскому подбору простых, но ёмких и метких фраз и лексических оборотов: «quiet civility», « with as much kindness as he could feel». Автор не использует ни одного негативно окрашенного эпитета, но точно подчеркивает холод и неприязнь царившей атмосферы. Русский и немецкий переводческие эквиваленты «спокойная вежливость» и «gelassene Höflichkeit» являются, несомненно, верными по смыслу, но, на наш взгляд, не равноценно эмотивно адекватными, поскольку не несут в себе семы официальности, так изящно обозначенной словом «civility». Надо отметить, что в немецком варианте эту функцию все же частично возмещает прилагательное «gelassene». Перевод фразы «as much kindness as he could feel» и в немецком, и в русском вариантах можно характеризовать высоким уровнем эквивалентности.

Необходимо отметить, что вся глубина остеновской иронии раскрывается по мере развития сюжета, в то время как читатель понимает, что вся «вежливость» и «доброта», на которую была способна эта молодая чета, ограничились лишь тем, что они не выгнали Mrs. Dashwood с тремя дочерьми из дома в тот же день, а дали им возможность подыскать подходящее место для переезда. В итоге автор, уже без доли иронии, но контрастно прямолинейно резюмирует: «…when she (Mrs. Dashwood) was suffering under the cold and unfeeling behavior of her nearer connections».

В зависимости от словесного и грамматического состава иронических оборотов в исходном тексте Казакова Т.А. выделяет такие способы перевода иронии, как полный перевод с незначительными лексическими или грамматическими преобразованиями при совпадении социально-культурных ассоциаций. Расширение исходного иронического оборота, когда смысл иронического словоупотребления неочевиден для иноязычной культурной среды. Антонимический перевод, применяемый тогда, когда прямой перевод не передает смысл иронии. Добавление, используется в условиях информационной недостаточности аналогичных форм в языке перевода. Культурно-ситуативная замена применяется в тех случаях, когда прямое воспроизведение способа выражения иронии не будет воспринято переводящей культурой. [ Казакова, 2002, с.161]

Так, ирония Джейн Остен распространяется больше, чем на одно предложение. Как объясняет Ян Фергус, исследователь творчества Джейн Остен, «основной структурный приём в её романах – создание иронии внутри действий романа, которая, как параллели и контрасты, требует от читателя внимания и рассуждения в ходе чтения и испытывает его чувства в конце». [Fergus Jan, 1983, c. 93] Своей иронией очень незаметно автор раскрывает нам подлинный смысл и значение каждой показанной ею картины и подводит нас к глубинной теме – изображению недостатков и пороков отдельных героев и всего общества. Несмотря на такую структурную особенность остеновской иронии, тематический, лексический и грамматический состав иронических высказываний несет аналогичные социально-культурные ассоциации в русском и немецком языках, что позволяет успешно применять приём полного перевода с незначительными лексическими и грамматическими трансформациями.

Можно отметить, что в данном случае оба перевода вполне адекватно передали особенности авторской иронии: сохранён непринужденный, мягкий тон изложения, а сами предложения являются своего рода небольшими сценами, зарисовками, намеками, раскрывающимися не сразу, а по ходу чтения посредством контраста. Джейн Остен противопоставляет такие небольшие ироничные высказывания последующим событиям, и с помощью контраста ярко раскрывает действительную ситуацию. Писательница передает истинный смысл и значение каждой изображённой её иронией картины, каждого характера через сопоставление поступков и мыслей героев своих романов, через их столкновение друг с другом и с окружающей их жизнью. Благодаря таким структурным, сложным приёмам и «создаётся впечатление, что не автор, а сама жизнь освещает героев светом своей объективной истины и выносит им приговор» (Шерешевская, 1958, с.18). Сохраняя эту её особенность, переводчик сохраняет такую стилевую доминанту автора, как аналитичность композиции.

Однако ирония Джейн Остен интересна не только своей структурностью и аналитичностью, но, также, и тем, как она конвергирует в себе ряд определенных, характерных для автора стилистических приёмов, самым яркими из которых является, конечно, несобственно-прямая речь.

Джейн Остен хорошо известна как писательница, продолжившая и развившая в своих работах использование такого приёма, как несобственно-прямая речь, который начали применять ещё такие писатели-романисты 18 века, как Генри Филдинг и Фрэнсис Берни. Джейн Остен обращается к этому приёму, чтобы сжать и драматично или иронично резюмировать беседы, речь или мысли героев. Роман «Чувства и чувствительность» считается первой состоявшейся попыткой использования писательницей этого приёма.

В случае использования автором такого приёма, точность и адекватность перевода играют максимально значительную роль в смысле сохранения авторского идиостиля. Как пишет Норман Пейдж, исследуя творчество писательницы: «для Джейн Остен…исключительной ценностью несобственно-прямой речи …является то, что она позволяет достигнуть необычайной яркости речи героев, при этом ни на мгновенье не прерывая «голоса» автора». [Page Norman, 1972, c. 122].

Рассмотрим пример несобственно-прямой речи и ее перевода на русский и немецкий языки. «Mrs. John Dashwood did not at all approve of what her husband intended to do for his sisters. To take three thousand pounds from the fortune of their dear little boy, would be impoverishing him to the most dreadful degree. She begged him to think again on the subject. How could he answer it to himself to rob his child, and his only child too, of so large a sum? »

«Миссис Джон Дэшвуд отнюдь не одобрила того, что её муж решил сделать для своих сестёр. Отнять три тысячи фунтов у их драгоценного сыночка! Но это же нанесёт страшнейший ущерб его состоянию! Она умоляла его хорошенько подумать. Какое оправдание найдет он себе, если ограбит свое дитя, свое единственное дитя? Ведь это же огромная сумма!»

«Mrs. John Dashwood war ganz und gar nicht damit einverstanden, was ihr Mann für seine Schwestern zu tun gedachte. Dreitausend Pfund von dem Vermögen ihres lieben Kleinen wegzugeben hieβe ja, ihn ganz entsetzlich in Armut zu stürzen. Sie bat ihn, die Sache doch noch einmal zu bedenken. Wie könnte er es vor sich selbst verantworten, sein Kind, und noch dazu sein einziges Kind, einer so groβen Summe zu berauben?»

Первое предложение в оригинальном варианте данного отрывка повествовательное и высказано «голосом» автора, третье предложение – обычная непрямая речь; а вот второе и четвёртое предложения являются приемом, который принято рассматривать как несобственно-прямая речь. В этих предложениях Джейн Остен раскрывает внутреннее состояние и мысли её героев и, вдобавок, создает иллюзию, что читатель проникает в сознание героя.

Синтаксическая схема оригинального отрывка в целом сохранена в двух вариантах перевода, что, безусловно, играет ключевую роль в передаче стилистического своеобразия языка автора. Нельзя не отметить, тем не менее, что немецкий вариант, являющийся более точным и близким как в плане подбора лексических средств, так и в смысле сохранения синтаксической структуры текста каждого предложения, более адекватно передаёт не только заложенный автором смысл, но и её отношение к героям и событиям, то, как писательница хочет, чтобы читатель воспринимал её героев.

Принимая во внимание всё вышеизложенное, представляется возможным сделать вывод о том, что стиль, присущий тому или иному автору, позволяет говорить о единстве его художественного мира. По нашим наблюдениям, для художественного пространства Джейн Остен характерны такие стилевые доминанты, как жизнеподобие, психологизм, имплицитность, комичность, сложная композиция. Мы имеем достаточно оснований считать Д. Остен художником со своим индивидуальным творческим стилем, а значит, адекватная передача всех лингво-прагматических особенностей её стилистических средств и приёмов имеет принципиальное значение для сохранения авторского идиостиля в переводе.

Литература:

1. Бархударов, Л. С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. – М.: Международные отношения, 1975. – С. 190.

2. Григорьев В.В. Грамматика идиостиля: В.Хлебников. М., 1983

3. Гучинская, Н. О. Стихотворный перевод и вопросы сопоставительной стилистики. // Н. О. Гучинская. // Лексико-грамматические вопросы теории перевода в вузе: Межвуз. Сб. научных тр. – Л.: ЛГПИ, 1984. – С. 52.

4. Казакова Т.А. Художественный перевод. Теория и практика. Учебник. – СПб.: ИнЪязиздат, 2006.

5. Казакова Т.А. Практические основы перевода. Учебное пособие. – СПб.: Союз, 2002.

6. Комиссаров, В. Н. Общая теория перевода. Учебное пособие. – М.: ЧеРо. 2000. – С. 4 - 96.

7. Котюрова М.П. Идиостиль (индивидуальный стиль, идиолект) //Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Ред. М.Н.Кожина. – М., 2003 – с. 95-99.

8. Псурцев, Д.В. Перевод и дискурс. // Вестник МГЛУ, Выпуск 463. – М.: 2002. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.thinkaloud.ru/sciencelr.html.

9. Солодуб Ю.П. Теория и практика художественного перевода. М.: Academia, 2005.

10. Чернец Л.В. Деталь// Введение в литературоведение/ Под. ред. Л.В. Чернец. М.: Высш. шк., 2004.

11. Швейцер, А. Д. Перевод и лингвистика. – М.: ВоенИздат, 1973. – С. 75 - 114.

12. Шерешевская М.А. Кэтрин Мэнсфилд//Вступительная статья/. М.:Гослитиздат,1958.

13. Fergus, Jan. Jane Austen and the Didactic Novel. Totowa: Barnes & Noble, 1983.

14. Page, Norman. The Language of Jane Austen. Oxford: Blackwell, 1972.

15. Jane Austen. Sense and Sensibility. Wordsworth Classics, 2007.

16. Джейн Остен. Чувство и чувствительность. М.: ЭКСМО, 2009.

17. Jane Austen. Fernunft und Gefühl. Aufbau Taschenbuch Verlag, 1996.