Казачанская Е.А.

кандидат юридических наук,

доцент кафедры теории и истории

государства и права Южного

Федерального университета

Обвиняемый в английском уголовном процессе XIX в.

(в сравнении с французским)

Английский уголовный процесс развивался в борьбе народа с короной за свою свободу, против привилегий. Его отличает тесная связь с политическими структурами, поэтому он рассматривается как политический институт.

Интерес к нему продиктован, прежде всего, тем, что ни английское судебное устройство, ни правовой статус судей не характерны для других европейских стран. Английские судьи, будучи далеки от политики, не выражая каких-либо политических пристрастий, независимы и получают от государства достойное вознаграждение.

Так, председательствующий судья в Англии, олицетворяя закон, независим в принятии решений. Он наставляет присяжных в юридических вопросах, разъясняет правила доказательств, хотя сам не допрашивает свидетелей. Такое положение председательствующего судьи в Англии отличает его от аналогичного положения председательствующего в других европейских государствах. Это связано с тем, что предварительное следствие носит специфический характер. Оно не рассматривается как часть того следствия, на фактах которого присяжные должны основывать свое решение (этим объясняется то, почему часто, когда перед присяжными приводятся доводы против обвинения на основании тех сведений, которые были получены в ходе предварительного следствия, защитник заявляет протест, и в этом случае вопрос поступает на разрешение 15 судей), но имеет свом назначением стать доказательственной базой. Именно на предварительном следствии решается вопрос о том, где будет находиться обвиняемый: содержаться под стражей или отпущен на поруки. Он получает возможность предоставить присяжным материал, необходимый для решения вопроса о его виновности или невиновности (предварительное следствие в Англии может быть нескольких видов. Так, оно может производиться мировым или полицейским судом (police magistrale), коронером (coroner) или состоит в так называемом information (по государственным преступлениям)).

В соответствии с английским уголовным законодательством уже на предварительном следствии для обвиняемого «ничего не является тайной» [1, 283]. Обвинительное начало выражается здесь в том, что каждый допрос свидетелей производится не судьей как в Германии, а тем «лицом, которое призывает их» [1, 283]. Каждый допрос поэтому производится только в присутствии обвиняемого. Английские юристы совершенно справедливо видят в этом, во-первых, устранение возможно неверного толкования свидетельских показаний и, как следствие, лишение судьи возможности влияния на свидетелей (в отличие от французского и германского процессов). Во-вторых, для обвиняемого облегчается возможность защиты на суде, когда в случае разногласий, разночтений или невозможности явки в суд свидетелей, могут учитываться их показания, данные на предварительном следствии.

Допрос обвиняемого в Англии, существенным образом отличается от допроса во Франции или Германии. После вопроса обвиняемому «считает ли он себя виновным и что он может возразить на показания свидетелей» судья не может принудить его к признанию, если обвиняемый на вопрос не отвечает. Он также не может изобличить его, ссылаясь на показания свидетелей и очные ставки с ними. Данная особенность объясняет кратковременность английского предварительного следствия (тяжкие преступления не являются исключением) и широкие права защитников, к помощи которого обвиняемый может прибегнуть уже на стадии предварительного следствия. Другая особенность английского судопроизводства заключается в том, что мировой или полицейский судья, если сам заметит, что обвинение не имеет оснований, имеет право освободить обвиняемого. Возможен и другой вариант. После соответствующего представления обвинителю, судья отклоняет обвинение. После этого единолично или с другими мировыми судьями он разрешает уголовное дело, которое после этого уже не подлежит рассмотрению перед присяжными. Здесь следует учитывать право мирового судьи освободить обвиняемого после представления им поручительства (по мнению английских юристов это ведет к существенному сокращению и упрощению процессов. Из ежегодно обнародованных в Лондоне полицейским управлением таблиц, видно, что из 70 701 человека, доставленных в течение 1812 г. в полицейские суды по поводу совершенных ими проступков, 33 609 человек освобождены полицейскими судьями. 27 664 человека подвергнуты наказанию или освобождены под поручительство, 4 431 человек были доставлены в уголовные суды).

Заслуживает внимания и другая особенность английского процесса, а именно – действия коронера в случае убийства. В соответствии с инструкцией, после получения сообщения о том, что в его округе произошло убийство, имел место случай внезапной смерти или смертный случай, вызывающий сомнение в его естественности, коронер обязан отправиться на то место, где находится труп, созвать из соседей присяжных (их решение будет иметь силу только тогда, когда по меньшей мере 12 голосов будут едины в своем мнении), допросить под присягой свидетелей с целью указать причину смерти и, по возможности, все предшествующие ей обстоятельства. Коронер имеет право призывать медиков, требовать от них врачебных объяснений. Его власть достаточно обширна. Она позволяет ему выдавать предписания об аресте всех подозрительных лиц.

После фиксации необходимых показаний лиц и объяснений врача, присяжные выносят постановление о смерти и о подозрении, которое падает на то или иное лицо. В случае если 12 присяжных покажут, что смерть есть следствие преступления, то производство коронера переходит к чиновнику. Последний продолжает следствие до тех пор, пока дело не достигнет большого jury. Коронер также может передать следствие чиновнику, обязанностью которого является созыв уголовных судов. Это решение не имеет окончательного значения, но служит основанием для предстоящего следствия, а точнее – обвинением (presentment) против того или иного лица. Presentment влечет за собой обычай, что если coroners jury выражает свое подозрение в совершении убийства в отношении определенного лица, то новое обвинение перед большим jury уже не имеет смысла, а решение coroners jury считается равносильным обвинению. Следствие коронера считается в Англии способствующим скорому раскрытию смертных случаев. Оно стало более целесообразным с того времени, когда к расследованию преступлений стали привлекаться опытные врачи, чье участие формирует прочные основания для последующего следствия (не следует оставлять без внимания и то, что на предварительном следствии лежит печать инквизиторской деятельности, которую осуществляют должностные лица (речь идет, в частности, о полномочиях коронера, связанных с призывом свидетелей по своему усмотрению, а также о том, что мировой и полицейский судья дают предписания констеблям и полисменам о собирании сведений об известных лицах)).

К моменту завершения предварительного следствия (если оно не ведется через information) появляется новая существенная гарантия для обвиняемого – производство перед обвинительными присяжными, коренным образом отличающиеся от французских. Французская обвинительная палата, состоящая из небольшого количества судей, которые выносят решение большинством голосов, обязана держаться оснований, изложенных в обвинительном акте. Зачастую эти основания изложены односторонне, в общей форме, более того, не существует какой-либо возможности сделать к этим основаниям какие-либо пояснения. Поэтому обвиняемый во Франции в отличие от Англии имеет все шансы предстать перед судом. «Затем публичное министерство украшает по своему произволу этот обвинительный акт, придает тем началам, которые не были достаточно оценены обвинительной палатой, большее значение и соединяет их протоколом [4, 365]. Совершенно иное представляет собой английское большое jury. Оно состоит из большого числа членов, из которых по крайней мере 12 должны быть согласны с обвинением. Только в этом случае оно будет иметь законную силу «для продолжения преследования». Затем jury получает обвинительный акт, в котором изложены все доказательства вины обвиняемого. Теперь оно уже не может выходить за его рамки, сохраняя смысл обвинения и рассматривая все те основания, которые изложены в обвинительном акте. Однако если jury не устраивает качество доводов, оно может отклонить обвинение. Jury не связано никакими актами, оно допрашивает и обвинителя, и его свидетелей. После получения максимально возможных сведений о деле, большое jury выносит постановление о законности обвинительного акта. По мнению лорда Брума, большое jury, не несущее никакой ответственности за свои решения, зачастую действует вопреки справедливости [1, 290]. Однако лорд осуждает не саму идею английского учреждения, а принцип его деятельности. Ведь не больше 12 человек из 23 должны быть едины в своем решении и, по мнению Брума, «остается неизвестным, находился ли хотя бы один присяжный среди 12, решившими обвинение, как между 11, выступившими против него» [1, 290]. Однако, по мнению англичан, это неудобство может быть устранено, если определить состав большого jury количеством 12 присяжных, из которых все должны быть согласны с существом обвинения (нельзя не отметить, что английское большое jury не слишком строго в отношении обвинения. Из судебных статистических таблиц видно, что в 1842 г. не было допущено обвинений только в отношении 2033 человек из числа обвиняемых, представших перед малым jury, 6069 человек были оправданы, в а 1843 г. при 2005 человеках, освобожденных от обвинения, было оправдано 5995 человек).

Рассматривая ход английского следствия (малое jury), можно увидеть, насколько существенно он отличается от французского. Это различие заметно уже в том, что в случаях, когда обвиняемый сознается в совершении преступления, он не предстает перед присяжными, и соответственно, не следует никакого приговора с их стороны. Основное различие – в особом положении председательствующего судьи, который сам не допрашивает свидетелей, а только следит за тем, чтобы «не свершилась несправедливость», с одной стороны, а с другой в том, что обвинитель и обвиняемый сами допрашивают свидетелей. По мнению лорда Брума, англичанин счел бы «за большое нарушение прав обвиняемого, если бы обвинитель получил более обширные права, нежели обвиняемый» [2, 283].

Поэтому английский коронный обвинитель не имеет никаких прав, отличных от частного обвинения. В Англии считается предосудительным, если обвинитель перед началом прений будет стараться убедить присяжных в виновности обвиняемого, характеризуя его личность, отдельные поступки, действия или определяя уровень его нравственной испорченности. В соответствии с традициями английского права то время, которое предназначено для прений, должно быть посвящено только рассмотрению доказательств, и всякая попытка ввести присяжных в заблуждение посредством речей, не имеющих отношения к такому рассмотрению, пресекается. Английский обвинитель, зная, что присяжные обязаны исследователь обстоятельства дела на основании только представленных доказательств, старается, чтобы последние имели возможность наилучшим образом убедить присяжных в истинности того или иного факта. Как уже было замечено, к числу наилучших учреждений английского судопроизводства можно отнести то, что председательствующий судья сам не допрашивает свидетелей. Каждая из сторон сначала сама допрашивает приведенных ею свидетелей, а затем следует перекрестный допрос. Он считается наилучшим способом выявления истины. Английская судебная практика обозначает пределы, до которых могут простираться вопросы. И здесь функция председательствующего заключается в том, чтобы не допустить злоупотреблений как с одной, так и с другой стороны, и наставляет тяжущихся, если они отклоняются от предписанных правил. По мнению английских юристов, в этих случаях он беспристрастен именно потому, что сам не имеет права допрашивать свидетелей.

Совершенно иной характер носит французский уголовный процесс. Уже на предварительном следствии представитель государства, который в качестве публичного обвинителя осуществляет следствие, занимает совершенно иное место, нежели в Англии (здесь прослеживается схожесть французского уголовного процесса с германским). Следственный судья олицетворяет следственную власть. Законодательство практически не регламентирует его деятельность, определяя в общих чертах только его формы. Поэтому во французском следствии можно часто встретить стремление вынудить у подсудимого признание. Хотя следует заметить, что практика узаконила правило, в соответствии с которым в отношении обвиняемого, не признающему своей вины, не должно применяться какого-либо принуждения. Следственный судья имеет право проводить допрос обвиняемого, хотя, как показывает практика, это влечет за собой неоправданное затягивание процесса и угрожает обвиняемому притеснением, т.к. защита обвиняемого заключается только в контроле, который осуществляет окружной суд в отношении следственного судьи. Слабость защиты и в том, что следственный судья отчитывается в своих действиях окружному суду и имеет там голос. Если проводить сравнительную характеристику английского и французского судопроизводства, то следует остановиться на следующих «невыгодных» особенностях, французского предварительного следствия.

Во-первых, наблюдается чрезмерная власть прокурора, который имеет право предпринимать судебные действия.

Во-вторых, обращает на себя внимание форма, в которой выражается стремление открыть истину.

В-третьих, имеет место ограничение права защиты в период предварительного следствия.

Нельзя не отметить также недостаток во Франции образованных врачей (это особенно чувствительно для маленьких местечек). Это осложняется и тем, что юристы в университетах не изучают судебной медицины. Все это осложняет возможность более или менее скорого установления истины.

Между тем, в Англии, опытный коронер при расследовании смертных случаев, обращается к врачам, тогда как во Франции этим занимается чиновник, который, как правило, не имеет понятия о важности тех или иных обстоятельств при раскрытии преступления. Во Франции в этих случаях следствие находится в зависимости не от опытных врачей, а от аптекарей, знаний которых не всегда бывает достаточно. Складывается ситуация, когда поиск истины начинается только в суде, когда привлекаются сведущие эксперты. Однако зачастую по истечение времени уже невозможно вскрыть обстоятельства, оказавшие влияние на установление истины. Осложняется и позиция зашиты. Не всегда адвокат, услышав в процессе новые доводы, имеет возможность опровергнуть их.

Основной причиной многих оправдательных приговоров по обвинению в убийстве является «недостаточная заботливость о раскрытии совершившегося деяния»[3, 37]. Особенно невыгодным для подсудимого является то, что он не может рассчитывать на пользование свидетельскими показаниями во время предварительного следствия. Только после его окончания адвокат получает право знакомиться с делом, оценивая доказательства и показания свидетелей. По мнению многих английских юристов, наличие права обвиняемого задавать вопросы свидетелям во время предварительного следствия, способствует скорейшему установлению истины по делу. Этим же устраняется и возможно неосновательное предание обвиняемого суду. Не менее вредным, по мнению англичан, является также и вызов экспертов в суд, т.к. новыми показаниями они «оказывают особое действия на присяжных».

Оценивая основные составляющие английского и французского уголовного процесса, следует сделать вывод о том, что, несомненно, более выгодным является положение обвиняемого в Англии. Об этом свидетельствуют в том числе и приведенные статистические данные. Менее выгодным представляется положение обвиняемого во Франции, которое осложняется отсутствием необходимых существенных гарантий.

Список литературы:

1. См.: Железников В. Сравнение начал английского и французского уголовного судопроизводства // Журнал министерства юстиции. 1862. Т.XV. С.283.

2. Цит. по: Железников В. Указ. соч. С. 283

3. См.: Рожков Н.А. Очерки из истории Англии, Франции и Германии. Петроград, 1923. С.37.

4. Уголовные и гражданские законы и судопроизводство во Франции, Англии и Шотландии. М., 1869. С.365.