К.п.н. Гизатуллина А.Г.

Семипалатинский государственный университет имени Шакарима

Республика Казахстан

Взаимообусловленность одиночества и самооценки личности

Исследуя психологические детерминанты феномена одиночества, мы пришли к необходимости выделить в ранг самостоятельных и весомых факторов, вызывающих чувство одиночества у человека – самовосприятие и самооценку личности. Изучение этого сложного феномена и ранее сталкивало нас с указанными параметрами личности. Проведенный теоретический анализ психологической природы одиночества выявил прямую зависимость его от самовосприятия и самооценки личности. В ранее опубликованной статье «Взаимодействие застенчивости, депрессии и одиночества», опираясь на исследования Ф. Зимбардо, была проанализирована связь чувства застенчивости и одиночества. [7] По мнению Зимбардо, застенчивость и низкое самоуважение существуют вместе. Наблюдения, проведенные Полом Пилконисом и другими исследователями показали интересную зависимость: при выраженной застенчивости самоуважение снижено; если самоуважение высоко, застенчивость отступает.

Можно выделить две основные точки зрения на то, каким образом самооценка влияет на одиночество. Согласно первой, причиной одиночества является внутреннее психическое самоотчуждение. Сторонники второй точки зрения считают, что низкая самооценка сопровождается системой установок и поведением, которые затрудняют удовлетворительное социальное взаимодействие и, таким образом, создают предпосылки для одиночества.

Первые психологические исследования одиночества сосредоточивали внимание на личностном самовосприятии этого состояния.

Разработанная в рамках феноменологического подхода личностно-ориентированная модель одиночества принадлежит К.Роджерсу. В основе его взглядов, так называемой Я-теории личности, лежит противопоставление внутреннего (истинного) «Я» индивида и его социальной представленности. Между этими двумя сферами и возникает смысловое напряжение, порождающее самые разные последствия, в том числе и состояние одиночества.

Усвоенные идеалы заставляют индивида жить согласно существующим образцам, которые, естественно, ограничивают свободное волеизъявление. Следование этим образцам, не прошедшим глубокой интериоризации, приводит к возникновению существенного рассогласования между тем, как хотелось бы поступать, и тем, как надо это делать, то есть к разрыву между «истинным» «Я» и «обобщенным другим». Этот процесс завершается состоянием одиночества, которое способствует выработке установки на свое истинное «Я». Но дело в том, что, если человек решается на самопознание и самопринятие, то есть готов открывать свои истинные качества, возможности, способности, он все дальше удаляется от общественного идеала и все больше рискует обнаружить себя в одиночестве. Стоит индивиду устранить «охранительные барьеры» на пути к собственному «Я», полагая, что собственная истинность и искренность обеспечат ему полноту общения с другими людьми, как он оказывается «жертвой одиночества».

Очень точно эту мысль выразил К.Роджерс: «Одиночество…наиболее резко и болезненно проявляется у тех индивидов, которые по той или иной причине оказываются – будучи лишенными своей привычной защиты – уязвимыми, испуганными, одинокими, но обладающими истинным «Я» и уверенными в том, что будут отвергнуты всем остальным миром». Разрыв между действительным и идеальным «Я» приводит к слабой защитной реакции, «…а именно к одиночеству». К.Роджерс полагал, что включение этих реакций зависит от внутренних феноменологических конструкций переживаний, заложенных в сознании человека, а само одиночество обозначает слабую приспособляемость индивида к внешним условиям и внешнему «Я». Причина же одиночества находится внутри индивида, в феноменологических несоответствиях его представлений о собственном «Я». [8]

Условно, можно сказать, что Роджерс рассматривал одиночество как отчуждение личности от ее истоков. В качестве генеральной терапии этого состояния он предлагал личностно-ориентированную стратегию. Согласно К.Роджерсу, содержание опыта одиночества составляют текущие влияния на личность, а не ранние детские впечатления. Это отличает его от сторонников, например, психодинамической теории.

Уильям Садлер и Томас Джонсон, используя феноменологический подход к изучению одиночества, отмечают, что в современном обществе оно стало всеобъемлющим универсальным явлением. Одна из самых ярких черт одиночества, по их мнению, - погруженность человека в себя. Чувство одиночества не похоже на локальные ощущения и/или переживания. Оно целостно и абсолютно всеохватно. Авторы считают одиночество знаком человеческой «самости», сообщающим человеку, кто он в этой жизни.

Выделение феноменального и когнитивного компонентов одиночества приводит к пониманию того, что одиночество – это особая форма самовосприятия, острая форма самосознания. Исследователи подчеркивают внутреннюю структурированность феномена одиночества, которое, имея ряд особенных измерений, выстраивает восприятие личностью самой себя. Речь идет о так называемом «жизненном мире» личности – классической теме феноменологического анализа различных психических явлений. «Жизненный мир» в феноменологическом контексте обозначает очищенную от естественной установки сознания структуру повседневного опыта человека – глубинный «каркас» его смыслонаделяющей деятельности, порождающей значимые отношения и взаимоотношения. [8]

Роджерс рассматривал одиночество как отчуждение личности от ее истинных внутренних чувств. Он считал, что, стремясь к признанию и любви, люди зачастую показывают себя с внешней стороны и поэтому становятся отчужденными от самих себя. Уайтхорн поддержал это мнение: «Некоторое существенное несовпадение между самоощущением «Я» и реакцией на «Я» других порождает и обостряет чувство одиночества; этот процесс может стать порочным кругом одиночества и отчуждения».

Таким образом, Роджерс и Уайтхорн полагают, что одиночество порождается индивидуальным восприятием диссонанса между истинным «Я» и тем, как видят «Я» другие. Эта идея была проверена немногими исследованиями. Эдди выдвинул гипотезу о том, что одиночество связано с несоответствием между тремя аспектами самовосприятия: самовосприятием личности (актуальное «Я»), идеальным «Я» личности и представлением личности о том, как ее видят другие (отраженное «Я»). [9] То же самое объяснение мы находим в работах Р.С.Пантелеева, самоотношение предполагает наличие таких составляющих, как самоуважение, самоценность, самовосприятие, самоинтерес и самооценка. Самооценка представляет оценку личностью не только самой себя, своих возможностей, но и статуса среди других людей. Она регулирует поведение в социуме, постановку целей и уровень притязаний. От самооценки зависят взаимоотношения человека с окружающими, его критичность по отношению к себе. Именно по этой причине, некоторые исследователи часто связывают самооценку с социальной компетентностью. Зачастую низкая самооценка рассматривается ими как некая совокупность мнений и поведения, которая мешает установлению или поддержанию удовлетворительных социальных взаимоотношений. Люди с низкой самооценкой интерпретируют социальные взаимосвязи самоуничижительно. Они более склонны относить неудачи в общении за счет внутренних, самообвиняющих факторов. Люди, невысоко себя оценивающие, ожидают, что другие тоже считают их ненужными. Такие люди более остро реагируют на призыв к общению и отказ в нем. Исследователи, экспериментально проверявшие самооценки людей в крайних ситуациях (приглашение к общению, отказ в нем), выявили, что индивиды с низкой самооценкой особенно отзывчивы по отношению к друзьям-партнерам и особенно враждебно настроены по отношению к отвергнувшим их партнерам. Возможно, наиболее существенно здесь то, что люди с низкой самооценкой интерпретируют неоднозначный социальный обмен в большей мере как негативный, нежели люди с высокой самооценкой.

Безусловно, низкая самооценка влияет на социальное поведение людей. Зимбардо утверждает, что «лица с низкой самооценкой … более склонны к пассивности, внушению и менее популярны. Эти люди чрезвычайно чувствительны к критике, считая ее подтверждением своей неполноценности. Они с трудом воспринимают и комплименты». Люди с низкой самооценкой в большей мере испытывают социальную неуверенность и менее предрасположены к риску в социальных вопросах, а поэтому и менее склонны к установлению новых взаимоотношений или усугублению существующих.

В некоторых случаях низкая самооценка свидетельствует о неверной оценке навыков общения индивида. Случается, что и привлекательные и способные люди признают свои недостатки и считают свое поведение неуместным (то есть дают себе низкую оценку). Но в других случаях низкая самооценка отражает действительный недостаток навыков, необходимых для установления или поддержания социальных взаимоотношений. В целом низкая самооценка зачастую воплощается во взаимосвязанной совокупности самоуничижительного сознания и поведения, которая искажает социальную компетентность, подвергая людей риску одиночества. [9]

Когда-то Уильям Джемс представил самооценку в виде «дроби, где в знаменателе – наши претензии, а в числителе – наш успех; таким образом, самооценка = успех / претензии». Это и ему подобные, основывающиеся на диссонансе определения самооценок подчеркивают соотношение между личными идеалами людей, или ожиданиями, и их осуществлением. Итак, ощущение недостатка в общении может вызвать переживание одиночества и понизить чувство собственного достоинства. Одиночество и низкая самооценка тесно взаимосвязаны.

Если, как полагают Джемс и другие, самооценка зависит от степени достижения целей, тогда любая неудача должна повредить нашей самооценке. Однако в действительности влияние неудачи на самооценку опосредовано личным объяснением причин этой неудачи. В частности, неудача, отнесенная за счет личной неполноценности, должна иметь большее влияние на самооценку, нежели неудачный исход, приписываемый обстоятельствам. [9]

Итак, все выше изложенное позволяет констатировать, что человек становится одиноким в тот момент, когда осознаёт неполноценность своих социальных отношений в каком-либо важном аспекте. Следует также заметить, что способ объяснения человеком своего одиночества вполне может влиять на чувства и поступки, сопутствующие переживанию одиночества. Наблюдения психологов показывают, что как раз заниженная самооценка и предопределяет у многих людей чувство одиночества. Более того, поскольку социальные связи выступают сердцевиной нашего самосознания, постольку постоянное одиночество приводит к появлению у человека чувства заброшенности, оставленности и никчёмности. В самóй низкой самооценке заложен риск одиночества, которое может в дальнейшем подорвать чувство собственного достоинства у человека. По крайней мере, утрата чего-то важного в жизни может положить начало не только одиночеству, но и глубокой духовной депрессии, которая приводит индивида к принятию негативной установки в отношении себя и отрицанию чувства собственного достоинства. Одиночество эгоистично, лишено творческого начала; оно прямо противоположно состоянию уединения. И одиночество, и уединение порождают осознание ущербности личности, но только уединение может преодолеть эту ущербность. Одиночество же лишь усугубляет этот кризис.

Взаимообусловленность одиночества и самооценки личности была нами подтверждена и экспериментально. Однако, надо заметить, изучение этой проблемы не являлось предметом самостоятельного исследования, а осуществлялось параллельно – в рамках более общего экспериментального исследования возрастных и гендерных особенностей феномена одиночества, проводимого нами на протяжении нескольких лет.

Исследуемый феномен одиночества у отдельных категорий населения обнаружил его взаимообусловленность с самооценкой личности, независимо от возраста и пола. То есть, одиночество, и самооценка в большей степени проявлялись скорее как постоянные величины, чем переменные. Одним словом, если у испытуемого выявлялась заниженная самооценка, то, как следствие, он в большинстве случаев демонстрировал показатель испытываемого им одиночества. Результаты же диагностики одиночества выявлял у испытуемых с выраженным показателем одиночества неадекватную самооценку, чаще заниженную. К примеру, исследование психологических особенностей феномена одиночества у отдельных категорий населения: монахов, солдат срочной службы, заключенных, людей с ограниченными возможностями (инвалидов) и общей популяции (служащих медицинского учреждения) с завидным постоянством подтверждало описываемую в данной работе взаимообусловленность одиночества и самооценки.[3,4,5] Более того, изучение феномена одиночества в разных возрастных группах, а также с учетом гендерных различий, показало такие же результаты. Люди самых разных возрастных групп, и мужчины и женщины подверженные тенденции к занижению самооценки чаще демонстрировали критерии одиночества. И, наоборот, у испытуемых, проявивших склонность к одиночеству, обнаруживалась заниженная самооценка. [1,2,6]

Таким образом, теоретический анализ заявленной проблемы и результаты проводимого нами исследования, находящегося на заключительном этапе, обнаруживают прямую зависимость и взаимообусловленность одиночества и самооценки личности.

Литература:

Гизатуллина А.Г. Статьи:

1. Феномен одиночества: гендерные различия. Журнал «Высшая школа Казахстана»: приложение «Поиск» №2, Алматы, 2008 г.

2. Одиночество подростков как следствие кризиса взросления. Сб. матер. международной. научно-практической. конференции «Психическое здоровье нации – условие стабильного развития государства». Костанайский ГУ им. Бйтурсынова, 2009.

3. Особенности феномена одиночества отдельных категорий населения: монахи. Журнал «Достояние Республики», №3. Алматы, 2010.

4. Социально-психологические особенности феномена одиночества у отдельных категорий населения: заключенные. Журнал «Достояние Республики», №3. Алматы, 2010.

5. Особенности феномена одиночества отдельных категорий населения: военнослужащие. Журнал «Достояние Республики», №3. Алматы, 2010.

6. Проблема одиночества в пожилом возрасте. Журнал «Достояние нации» №3, Алматы, 2010.

7. Взаимодействие одиночества, застенчивости и депрессии. Сб. материалов международной научно-практической конференции «Наука и образование без границ». Польша, 2010.

8. Корчагина С.Г. Психология одиночества: уч. пособие. – М.: Московский психолого-социальный институт, 2008.

9. Майерс Д. Социальная психология. - 7-е изд. – СПб.: Питер, 2007. (Серия «Мастера психологии»).