Мырзабеков Д., Умирзакова Д., Туленова Г.

Таразский государственный университет имени М.Х.Дулати, Казахстан

РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ТЮРКСКОГО МИРА

Название статьи может и будет рассматриваться только лишь в проблемном аспекте. Причем проблемность заключается и в необxодимости содержательной трактовки радующего мой взор казаха, и ласкающего мой слух сочетания «тюркский мир»,и в осмыслении религиозной идентичности некоего целого в условиях поликонфессиональности его компонентов.

Прежде всего,что есть тюркский мир» в реалиях второго десятилетия XXI века?Образуют ли нечто целое более 170 млн наших современников-носителей или потомков носителей одного из тюркских языков?Что объединяет этих представителей более 60-и народов и народностей,неравномерно и неравностатусно разбросанных на обширных пространствах земных континентов?
Политический статус? Суверенитет народа реализован в полной мере только в рамках национальных государств турками, азербайджанцами, казахами, кыргызами, туркменами и узбеками, причём все, кроме турков, получили независимость после распада СССР в 1991 году. Статус национальных автономий имеют: в Китае-уйгуры, в России-алтайцы, балкарцы, башкиры, карачаевцы, татары, тувинцы, хакасы, чуваши и якуты, в Молдавии-гагаузы, в Узбекистане-каракалпаки. Свыше сорока тюркских этнических общностей, скажем так, не реализовали ещё своё право на самоопределение и не имеют собственного национально-территориального образования. Таким образом, имеющаяся неоднородность политического статуса сужает круг возможностей для претворения в жизнь идеи консолидации тюркского мира.
Генетическая близость языков, в силу общности их происхождения? Но такая целостность существует лишь в сознании лингвиста, обнаруживающего родство языков и объединяющего их в семью. А затем тот же лингвист начинает их классифицировать: разделять на западную и восточную ветви, каждую из них на группы. И тут выясняется, что языки способны больше разъединять, чем объединять, поскольку в этом случае различия становятся важнее, чем общее. В самом деле, каждому представителю той или иной этнической общности предпочтительнее родной язык, а не другой, каким бы родственным он ни был. Другими словами, ему ближе именно особенности своего языка, позволяющие отличать его от других, пусть даже и в чем-то похожих на него.

Таким образом, общее/общетюркское в языковой сфере принадлежит прошлому. В настоящем-же результат дивергенции языков вследствие «разбегания» этнических групп, как галактик после Большого Взрыва, под воздействием центробежных сил различного характера военно-политического, социально-экономоческого, идеологического, в том числе конфессионального,... Проблема усугубляется ещё и тем, что этногенез древних тюркских племен не был изолированным процессом,а представлял собой последовательную трансформацию, в ходе тесного взаимодействия, самых разных этнических массивов. В чистом,«рафинированном» виде тюрков не существовало никогда. Поэтому «общее» для тюркских языков не означает автоматически «общетюркское». В частности, происходившие интенсивные интервенции по оси «Иран-Туран» предопределяют значительную роль иранского компонента в этногенезе ранних тюрков. Итак, что может и должно объединять тюркский мир в языковой сфере в настоящем и способствовать дальнейшей консолидации в будущем? Во-первых, признание существующего разнообразия тюркских языков как общезначимой ценности, требующей сохранения и развития (единство в многообразии).Во вторых, рассмотрение живущих в настоящее время и зафиксированных фрагментов мертвых тюркских языков в качестве промежуточного результата начатого много веков назад и продолжающегося ныне гигантского естественного эксперимента, позволяющего понять: как меняются языки во времени; как влияет на этот проект внешние факторы-смена религии, языкового и культурного окружения, собственного политического статуса (доминирование, партнёрство, подчинение)и другие; какие внутренние характеристики языка инвариантны по отношению к тем или иным внешним преобразованиям. В-третьих, естественный процесс языковой конвергенции родственных тюркских народов в процессе их сосуществования на одной либо соседних территориях.
Быть может, нас должно объединить наше общее духовное наследие-мифы, егенды, генеалогические предания, героический эпос,памятники письменности и материальной культуры? Но даже если признать все это общим и не заводить бесплодных и деструктивных дискуссий-кому что принадлежит, духовная культура каждого из народов дано уже идет по своему собственному пути развития.И снова особенности, определяющие и задающие самобытный колорит каждой из национальных культур, выходят на первый план.

Конфессиональная принадлежность, наконец? Тем не менее, и здесь получается довольно пестрая картина. Да, подавляющее большинство (более 90%) составляют мусульмане. К суннитам относятся турки, узбеки, казахи, уйгуры, татары, туркмены, кыргызы, башкиры, каракалпаки, кумыки, карачаевцы, балкарцы. Но мусульманами-шиитами являютя азербайджанцы, а это более 10% численности тюркоязычного мира. Кроме того, свыше 1 млн представилей тюркских этнических групп относятся к иным конфессиям: православию (тофалары, якуты, гагаузы, хакасы, алтайцы), буддизму (тувинцы), баптизму (часть алтайцев), иудаизму (караимы).

Религия в известных условиях способна реализовать аккумилированный ею общечеловеческий потенциал. Обратися к духовно-идеологической сфере тюркского мира. Турция в политической сфере руководствуется светскими принципами кемализма, но свою культуру считает тюркско-исламской. В Татарстане пытаются трактовать ислам в духе либеральных ценностей и увязывает это с обновленческим движением татар-мусульман начала ХХ века-джадидизмом. Радикальные националисты в Татарстане пытаются дать современную трактовку духовных ценностей тенгрианства. Татарская историческая наука в деле формирования исторического сознания народа апеллирует к величию Золотой Орды как к культурному и историческому наследию татарского народа. В Туркменистане идеология построена на взглядах одного человека-бывшего президента страны Сапармурада Ниязова, которые он выразил в своей книге «Рухнамэ» («Духовное послание».Ашхабад,2001 г.). В Узбекистане сильный упор делается на величие империй Тимура и Тимуридов, как историческое культурное наследие узбекского народа. Для религиозной ситуации в Казахстане характерны следующие тенденции: усиление позиций ведущих конфессий (Ислама и православия); преобладание среди верующих этих конфессий бытовой (народной)религиозности. В Кыргызстане складывается тревожная ситуация с р аспространением « параллельного ислама»-ваххабитских и салафитских джамаатов. Это происходит на фоне наиболее стремительно исламизации общества - опросы показывают, то около 50% населения поддерживают идею создания исламского государства.

В системе идентичностей ситуативные (социальные, политические, международные) отличаются как от примордиальных (гендерных, асовых), так и от традицонных ,долговременных ( этнических, религиозных) идентитичносней не толко своей длительностью, но и механизмом формирования. В первом случае превалируют сознательные, рациональные факторы, во втором-естественные (неизменные пол, раса), в третьем немалую роль играет сила исторической инерции. Особый уровень в иерархии идентичностей связан с религией. В наибольшей мере религиозная идентичность характерна для групп, споведующих монотеистические, или так называемые «авраамические» религии, зародившиеся на Ближнем Востоке (иудаизм, христианство, ислам). У народов, исповедующих авраамические религии, религиозная идентичность до недавнего времени была на первом месте в иерархии идентичностей. Народы Центральной Азии ещё вначале XX в. считали себя в первую очередь «мусульманами»,и лишь в 1920-1930-е годы, после проведения национально-государственного размежевания, в этом регионе стала формироваться национально-культурная идентичность. Впрочем, среди современных мусульман понятие умма («мусульманская община»,в том числе «мусульмане всего мира») имеет весьма широкое распространение, в том числе и в сфере политики.

В современном мире религиозная идентичность имеет другой характер, чем несколько сотен лет назад. Для Европейского ареала можно говорить о том, что снижение роли религии началось в середине XVII в.после религиозных войн, когда был кивер принцип «чья власть, того и вера»(Вестфальский мир).В XVIII в. стал распространяться принцип секуляризма, предполагающий отделение церкви от государства, или по крайней мере уменьшение влияния религиозных организаций на умы сограждан и государственную политику. В XIX и XX вв. религиозная идеология встретила серьезную конкуренцию со стороны идеологии светской, включая националистическую. В последние десятилетия наблюдается определенное возрождение религиозного самосознания, а также процесс политизации религии. Можно предположить, что религиозная идентичность берет «реванш» над её светскими формами(по крайней мере, это происходит на уровне тенденции).
Проблемное поле, современных условиях характеризуется, с одной стороны, глобализацией, а с другой-ростом этнорелигиозного сознания. При исследовании современных процессов, содействующих взаимовлиянию культур, в истоках которых лежат различные религии, мы неминуемо сталкиваемся с понятием глобализации. Следует отметить, что при обсуждении феномена глобализации часто смешиваются два различных его понимания.

В действительности мы имеем дело с существенно различающимися «глобализациями», требующими различных оценок.

Одно понимание описывает объективный процесс,тесно связанный с интенсивным развитием информационных технологий, различных средств связи и транспорта, блогадаря чему создаются недоступные ранее возможности межкультурного взаимодействия, как во временном, так и пространственном аспекте. Такая интерпретация «объективной глобализации» близка к идеям В. Вернадского о предпосылках создания ноосферы [1; С. 61-65]. Она предполагает плюралистичный мир разнообразия культур, религий, цивилизаций, политических систем и иных форм государственной и общественной организации.

Другое толкование глобализации связано со стремлением Западной цивилизации, прежде всего США, преобразовать мир в соответсвии со своими представлениями о ценностях. Это скорее политико-экономическая глобализация, целью которой является сделать мир не многообразным , а унифицированным, комфортным для ведущих западных стран и транснациональных корпораций. Вектор такого рода глобализации направлен против диалога культур и не предпологает равноправия разных субъектов взаимодействия. Ключевыми процессами, способствующими продвижению в сторону глобализации этого типа, являются движение товаров и услуг, финансового капитала между странами и секторами экономики; передвижение людей между странами,вызванное потребностями осуществлияния экономических функций; валютные операции на международных валютных рынках, движение интеллектуальной продукции и идей между иссследовательскими и учебными центрами.

В политическом аспекте глобализация заключается в ослабевании национальных государств, в том числе из-за того, что современные государства делегируют все больше полномочий международным организациям. Как отмечает лауреат Нобелевской премии по экономике Дж.Стиглиц, в настоящее три важнейшие организации управляют глобализацией-Международный валютный фонд, Всемирный банк и Всемирная торговая организация [2; с. 29]. Другими факторами ослабевания национальных государств являются сокращение государственного вмешательства в экономику, снижение налогов, что, в свою очередь, увеличивает политическое влияние крупных транснациональных корпораций. Кроме того, уменьшение власти государств по отношению к отдельным гражданам происходит вследствие интенсификации и облегчения процесса миграции людей и свободного перемещаемы капиталов за границу.

Идеологическая модель, предлагающая западные ценности как универсальные для человечества, отрицающая культурный и цивилизационный плюрализм, не может быть методологической основой конструктивного разрешения кризиса религиозный идентичности, с сталкиваются многие народы современности, скольку не может являться основой для подлинного диалога культур и освоения их философской мысли.

Отныне западные демократии не могут навязывать свои эталоны в качестве универсальных другим народам и странам. Тем более,что в процессе модернизации раскрываются твердое стремление этих стран и народов освободиться от экономической, технологической, информационной зависимости, стремление к интеллектуальной и культурной свободе от Запада, где к тому же получают распространение такие аморальные «образцы» гедонистической куьтуры (проституция, гомосексуализм, алкогоизм, наркомания и т.д.), культивируемые «обществом потребления», которые для них неприемлемы. Поэтому, западное сообщество, по мнению мусульманских фундамаенталистов, достойно не подражения, а сожаления и духовной опеки. Отметим, что в этом геополитическом противоречии дальние исторические перспективы для мусульманского сообщества представляются более предпочтительными, чем у западного мира с его неизменными демографическими проблемами.

Современное понятие религиозной идентичности не является всесторонне разработанным и устоявшимся в социальных и гуманитарных науках. В современном религиоведении выработано следующее определениелигиозная идентичность-категория религиозного сознания, содержанием которой выступает осознание причастности идеям и ценностям, которые в данной культуре принято называть религиозными, а также осознание принадлежности к конкретной форме религии и религиозной группе» [3; c. 863]. Таким образом, понятие религиозной идентичности включает как общее религиозное самоопределение человека, так и конкретную форму конфессиональной идентичности. Религиозная идентичность является способом осознания своей духовной орентации в ее соотнесенности с иной формой духовности.

Интересен вопрос о соотношении разного рода идентичностей-этнической, половозрастной, гражданской, религиозной и т.д. В определенных культурных условиях либо в определенных обстоятельствах жизни конкретного человека религиозная идентичность может выходить на первый план, подчиняя или подавляя другие идентичности. В иных же условиях статус религиозной идентичности может снижаться до минимума в иерархии идентичностей. В целом процессы глобализации, идеи экуменизма, толерантности, поликультурности общества содействуют размыванию религиозной идентичности.

С другой стороны, можно выделить процессы, имеющие иной вектор направленности, и те факторы, которые содействуют интенсификации религиозной идентичности. В первую очередь, это этнический и религиозный ривайвелизм (ривайвелизм- от англ. revival, возрождение; религиозный ривайвелизм-совокупность христианских движений в англоязычном мире, придающих принципиальное значение личному обращению, покаянию и эмоциональной стороне веры, а также миссионерству[4].

Помимо ривайвелизма, связанного с национальным и культурно-религиозным возрождением, выделим крайние формы процессов, способствующих формированию религиозного самоопределения, фундаментализм и экстремизм. При общности влияния на кристаллизацию религиозной идентичности необходимо учитывать существенные различия в корнях и идеологии названных крайних течений. Религиозный фундаментализм, возникающий в XX в. Как реакция на распространение в религиозном сообществе различных проявлений религиозного модернизма, направлен на возвращение к истокам и идеологически близок к различным типам ортодоксии. Фундаментализм выдвигает требования преодоления появившихся в ходе развития религиозной системы направлений, уклонов, ересей и восстановения первоначальной чистоты. Это консервативное религиозное течение и в исламе и в христианстве, направленное против господствующей в современном мире секулярной идеологии, вытеснения священного на периферию общественной жизни,любых попыток критического пересмотра или либеральной трактовки «священных текстов» и исходных религиозных понятий,а также за возрождение сакрального языка и ритуалов.
Религиозный экстремизм, напротив, ориентировал на конфронтацию со сложившимися традициями. Он формируется либо внутри конфесии в результате радикализации толкования существующих догматов и норм, как, например, ваххабизм в исламе,либо вне традиционных конфессий в результате синкретизиции различных вероучений и создания новой догматики,как многочисленные религиозные движения нового времени неохристианского, неоориенталистского и иных направлений. Соответственно, можно выделить разные типы религиозного экстремизма, имеющие целью либо коренное реформирование существующей религиозной системы или ее отдельных компонентов (внутриконфессионально ориентированный тип), либо в большой степени направленные на коренные личностные и социальные трансформации (cоциально ориентированный тип).

Поскольку такие изменения тесно связаны с преобразованием системы экономических, политических, правовых, социальных, нравственных и иных отношений, для религиозного экстремизма характерно в процессе достижения своих целей обращение к средствам, выходящим за рамки общепринятых норм,что ведет к пренебрежению религиозными и светскими институтами и к правовому нигилизму. Вместе с тем при оценке экстремистской деятельности движений, использующих религиозную идеологию, нельзя игнорировать прямую взаимосвязь их возникновения и развития с распространением политико-экономической глобализации, стремящейся к унифицированному миру, приспособленному к образу жизни США и ведущих западных стран, а также отвечающей интересам транснациональных корпораций.

Таким образом, в современном мире, в силу интенсификации новых явлений, в первую очередь, глобализации, значително меняется ситуация с определением религиозной идентичности. Ее становление происходит в условиях разнонаправленных тенденций: с одной стороны, мы имеем дело с реальностью глобализации в ее различных сферах – культуре, политике, экономике и т.д., значительно осложняющей поиск национальной и религиозной идентичности в новых условиях, с другой стороны, усиливается тенденция роста этнорелигиозного сознания в различных формах.

Религиозная идентичность является концентрированным выражается мировоззрения. Поэтому в конкретно-исторических условиях определенного общества,с учетом его фундаментальных историко-культурных корней, представляется очень важным найти конструктивный ответ на вызовы современного многополярного мира, вовлеченного в процесс глобаизации, с тем, чтобы сформировать модель новой духовной реальности, которая в будущем показала бы свою плодотворность и обоготила поликультурное пространсво. В современной ситуации назревает потребность в создании некой единой духовной основы новой идеологии тюркского мира, которая, возможно, будет носить синтетический (смешанный) характер. Создание подобной основы и идеологии не является самоцелью. Она нужна им для того, чтобы в условиях глобализирующегося мира сохранить свою самобытную культуру и идентичность. Тюрки должны быть не объектами, а субъектами процесса глобализации.

Литература:

1. Ценности культуры и современная эпоха.М:Прогресс.1990.С.53

2. XXвек:Антология.Аксиология,или философские исследования природы ценностей.М.:ИНИОН.1996.-144 с.

3. Культурология.XX век.Энциклопедия.Т.2.СПБ.:Университетская книга,1998.-447 с.

4. Бодрийяр Ж.Система вещей.М.Рудомино.2001.275 с.

5. Ерасов Б.С. Социальная культурология:Пособие для студентов и высших учебных заведений/Б.С.Ерасов.-М.:Аспект Пресс,1994.-458 с.