Филологические науки/8.Родной язык и литература
К.ф.н. Ласкова Р.А.
Альметьевский
государственный институт муниципальной службы, Татарстан
Аллюзии и реминисценции в лирике
Мударриса Аглямова
При анализе литературных произведений
современная критика свободно оперирует терминами «аллюзия» и «реминисценция».
Термин аллюзия используется в зарубежном литературоведении и языкознании с ХVI
в., татарские же литературоведы обратились к нему лишь в конце ХХ века. Аллюзия
(от латинского allusion – намек, шутка) –
художественный прием: отсылка к известному высказыванию, факту литературной,
исторической, политической жизни, либо к художественному произведению. Аллюзия
всегда шире того узкого контекста, в который она заключена, и как правило,
провоцирует сопоставление цитирующего и цитируемого произведения в целом. Одна
из основных функций аллюзий – активизация в сознании читателя определенных
«затекстовых пластов» и представление авторского текста в «созвучных ему
внешних контекстах», привлечение внимания к отдельным идейно-стилистическим
решениям[2;3].
Реминисценция – термин, применявшийся для
обозначения моментов бессознательного подражания в творчестве писателя. Иначе
говоря, реминисценция – это неявная цитата, цитирование без кавычек, отсылающее
к ранее прочитанному, услышанному или виденному произведению искусства[4].
Граница между аллюзией и реминисценцией
считается достаточно размытой, так как данные понятия часто определяются друг
через друга. Например, аллюзию на литературные произведения и на события и
факты действительного мира называют реминисценцией[4].
Мударрис Зуфарович Аглямов (1946-2006) – поэт,
публицист, автор сборников «Колокольчик»,
«Следы от костров», «Здравствуй, сердце!», «Мы – это мы», «Полдень», «Я
сказал», «Совесть стучит в окно», «Открыл я вену стихам», обладатель
Государственной премии Республики Татарстан им. Г.Тукая (1992), литературных
премий им. Ф.Карима и им. А.Алиша (1994).
В
татарскую поэзию он пришел в 60-х годах ХХвека. Это время характеризуется
коренными преобразованиями в жизни общества, сменой политической системы,
изменением идеологических ориентиров. Все это ярко и самобытно отразилось и в
лирике М.Аглямова. Жизненный и творческий путь поэта, особенности его творчества
освещены в нашей монографии «Художественный
мир М.Аглямова»
(на татарском языке), данная же статья является первой попыткой исследования
вопроса об использовании М.Аглямовым аллюзий и реминисценций. Объект нашего
исследования – сборник стихов и баллад «Открыл
я вену стихам»[1].
В процессе исследования творчества М.Аглямова
нам встречались исторические, политические, интермедиальные, биографические и
др. виды аллюзий. Остановимся на некоторых из них. Например, упоминание имен
Канкай и Салават в стихотворении «***Хоть и жили мы, продавая лапти…», отсылает
читателя в эпоху Пугачевских восстаний,
переросших в крестьянскую войну, т.е. в XVII. Бахтияр Канкаев и Салават Юлаев
были сподвижниками Емельяна Пугачева, за ними следовали как татарские, так и
башкирские крестьяне. Эти имена в контексте данного стихотворения подчеркивают
историческое единство татар и башкир, призывают отказаться от нынешней
неприязни этих двух наций. Таким образом, автор, отсылая читателя в прошлое,
приближает его к пониманию настоящего, призывает к целостности
тюркско-татарского мира.
Географические названия, использованные в
художественном тексте, так же могут выражать аллюзивные отношения [4].
Рассмотрим стихотворение «Костровища». Первые его строфы описывают пустынные
осенние поля, на которых остались лишь костровища от сожженной соломы. Но в
следующей строфе у лирического героя возникают печальные ассоциации:На
лугах по осени/ Так много их;/ Подобны Сонгми они,/ Подобны Орадуру, - /
Так много их, так много их!
Как известно, Сонгми
- это община в Южном Вьетнаме, жители которой были расстреляны,
постройки сожжены, домашний скот и посевы уничтожены во время войны во Вьетнаме. Орадур – посёлок во Франции,
который был сожжен в период фашистской оккупации страны. М. Аглямов намеренно
использует данные аллюзии для выражения основной идеи стихотворения: всякая
война оставляет в истории человечества глубокий, непоправимый горестный след, уносит миллионы ни в чем
неповинных жизней. Эта идея укрепляется далее при упоминании названий крупнейших городов Волжской Булгарии –
Болгар и Сувар – разрушенных в ХIVв.
В
произведении политической лирики «Глядя вперед» мы наблюдаем прямую цитацию
выражения «Разделяй и властвуй», которое принято считать девизом внешней
политики Древнего Рима, и которое получило широкое распространение благодаря
французскому экономисту и философу Пьеру Жозефу Прудону. Ныне данное выражение
употребляется для характеристики режима правления. М.Аглямов говорит: «Принцип
«Разделяй и властвуй»/ Вызубрил давно уж он…». Цитация имеет уточняющее
значение при характеристике вымышленного правителя.
Далее в этом
же стихотворении встречается аллюзия на основе традиций татарского народа:
«Запрыгнув на спину,/ Из прошлого/Уроки извлекая,/ Подобно Хуже Насретдину, /
Едет он, глядя назад». Хужа Насретдин - образ
народного мудреца и острослова в фольклоре народов Средней Азии, Ближнего и
Среднего Востока. Здесь М.Аглямов подчеркивает
мудрость и хитрость правителя, способного извлекать уроки из прошлых
ошибок. В то же время высказывается идея о необходимости знания истории своего
народа для дальнейшего его развития.
Историческая аллюзия встречается и в стихотворении «Последний праздник
травы»: «Люди!/ Мы спустились на дно океана./ Один, извергая огни, устремился в
просторы Вселенной./ Мастера мы как уничтожать, так и творить,/Но кто же из нас
мудрее травы?». Эти строки отправляют читателя в 20-е гг. ХХв, когда
совершались первые попытки исследовать подводное пространство, и в 60-е гг. – в
годы освоения людьми космоса. Данные отсылки в историю достижений человечества
усиливают веру в безграничность человеческого разума, способного создавать
новую технику и совершать открытия для осуществления своих целей, и в то же
время побуждают задуматься о настоящем, о нанотехнологиях и т.д. Вопрос
лирического героя в последней строке данной строфы ставит читателя в тупик: как
же совместимы умственные способности человека и травы? Цепочка мыслей
М.Аглямова восстанавливается позже, при упоминании о том, что трава ежегодно
желтея и умирая осенью, весной оживает вновь. Тем самым высказывается идея
того, что научно-технический прогресс – это не всегда благо, человечество
должно задуматься о влиянии своих открытий на окружающую среду, на наше
совместное будущее.
Стихотворение «Нынешняя весна», написанное в 1985 г., тоже богато на
исторические аллюзии. Первая строфа («В последний ли раз прошлое/ воздвигает
памятник себе?») – явная отсылка в эпоху культа личности Сталина, которому еще
при жизни были поставлены памятники в различных городах Советского Союза. Эта
аллюзия выступает своего рода мостом между настоящим и прошлым, указывая на
повторяемость различного рода переворотов в истории России, способствуя укреплению идеи о необходимости извлечения
урока из прошлых ошибок. Эта мысль подтверждается и в следующих строфах. Словосочетанием «красные слова» читатель
отсылается в начало ХХ в., во времена Красной Армии, когда были совершены
массовые, неоправданные убийства, когда люди враждовали внутри семьи. В третьей
строфе имя Хасана Туфана – жертвы сталинского режима – напоминает эпоху
сталинских репрессий, все тяготы и лишения человечества, связанные с этим; всех
жертв, подобных Туфану, стойко вынесших все муки ссылок, тюрем и гонений. В
четвертой строфе дана аллюзия в годы войны России с Афганистаном, унесшей
множество молодых жизней. Так же читатель припоминает первый полет человека –
Гагарина - в космос и связанные с этим
фактом достижения и потери.
Вышеприведенные аллюзии создают другую стилистическую фигуру – градацию,
усиливая накал эмоций лирического героя, ожидающего от новой весны –
перестройки - перемен в лучшую сторону, усвоения урока прошлых лет.
С точки зрения аллюзивных отношений интересно стихотворение «Старый
моряк». Здесь наблюдается реминисценция к повести Шарифа Камала «Чайки». У
Ш.Камала чайки символизируют непостоянство жизни рабочих-путешественников,
вынужденных кочевать с места на место в поисках хорошей зарплаты, лучших
условий труда и простого человеческого счастья. У М.Аглямова подобный смысл
образ чаек приобретает во второй строфе: «В Приуралье брожу я в поисках / Чаек
суши». Дополнительное значение образа чаек у Ш.Камала раскрывается в эпизоде,
где шторм уносит в море корабль, нагруженный рыбой – дневным заработком
артельщиков. Чайки, летая над морем, пронзительно кричат, предвещая беду и
одновременно сочувствуя пострадавшим. М.Аглямов использует аллюзию и к этому
образу. Чайки, как предвестники беды и сочувствующие, встречаются в первой и третьей строфах: «Если грозит крушение
кораблю, / Чайки, рыдая, кричат…» и «И на суше близки моей душе /Люди, подобные
чайкам». Таким образом, М.Аглямов вольно или невольно вызывает в памяти
читателя эпизоды и образы повести «Чайки», что способствует характеристике его
лирического героя – моряка. В итоге,
моряк предстает перед нами человеком любящим свою профессию, жизнь,
полную приключений и опасностей; умеющим определять настроение моря, опираясь
на природные подсказки; отзывчивым и чувствительным. Автор так же высказывает
идею-желание встречать на земле больше подобных людей.
В посвящении прославленному на весь Союз татарскому певцу Ильгаму
Шакирову «Почему же ты играл на сазе» (саз – музыкальный инструмент) мы наблюдаем несколько реминисценций.
Самая первая строка стихотворения является реминисценцией к произведению
Г.Тукая «Угасшая надежда». Она поддерживается упоминанием имени Тукая,
дополнительно отсылая читателя к его биографии, а конкретнее, к его ранней
смерти. В данном случае, М.Аглямов, используя аллюзию, приравнивает вклад
И.Шакирова в культурное наследие
татарского народа вкладу Г.Тукая.
Встречающиеся в тексте названия «Карурман» и «Сарман», отсылают читателя
к одноименным народным песням, исполняемым И.Шакировым и горячо любимым
народом. Данная реминисценция
использована в качестве объяснения причины популярности И.Шакирова в народе.
В тексте посвящения есть так же аллюзия к биографии И.Шакирова, дающая
сведение о месте его рождения: «Был робким мальчиком ты / Из села Яна Буляк,
что в Сарманово…/ Теперь уже другой ты!/ Жизнь тебя,/ Бичуя, научила многому».
Последние строки данной строфы являются реминисценцией к произведению Х.Туфана
«Чьи руки теплые?», тем самым прослеживается уподобление этих великих личностей
друг другу.
Таким образом, мы видим, что Мударрис Аглямов довольно часто использует
различные виды аллюзий преимущественно для закрепления основной идеи своего
произведения. В творческом наследии М.Аглямова можно встретить аллюзии и
реминисценции к собственным произведениям,
к М.Лермонтову, В.Харе, М.Джалилю, Х.Туфану, С.Хакиму, Н.Рубцову, а так
же к зарубежным авторам. Они требуют дополнительного изучения.
Литература:
1.
Аглямов М.Открыл я вену стихам: Стихотворения,
баллады (на татарском языке) / АглямовМ.
– Казань:Рухият, 2001. – 656 с.
2.
Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред. и сост.
А.Н. Николюкин. – М.: НПК «Интелвак», 2001. - С.27
3.
Словарь литературных терминов и понятий (на
татарском языке ) / Сост. Д.Ф.Загидуллина, В,Р.Аминова, М.И.Ибрагимов,
Н.М.Юсупова, А.М.Закирзянов, Т.Ш.Гилазов, Г.Р.Гайнуллина . – Казань:Магариф,
2007. – С.19-20