В своих воспоминаниях о создании центра когнитивных исследований в Гарварде его директор, известный психолог Дж

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ТЕРМИН «ПЕРСПЕКТИВА»:

ИСТОКИ И НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ В КОГНИТИВИСТИКЕ

Петрова Наталья Юрьевна,

к.ф.н., доцент, докторант Института языкознания РАН,

Центр социокогнитивных исследований дискурса

Московского государственного лингвистического университета,

г. Москва, Россия

В своих воспоминаниях о создании центра когнитивных исследований в Гарварде его директор, известный психолог Дж. Брунер, отметил интересный факт: на II-ом ежегодном научном коллоквиуме по когнитивистике в 1961 году прозвучал, казалось бы, не имеющий никакого отношения к тематике мероприятия доклад “On looking at contemporary painting” [Bruner 1988: 95]. Тем самым, была продемонстрирована попытка к расширению научных горизонтов и сближению достаточно далеких друг от друга дисциплин – когнитивной психологии, визуальной семиотики и искусствознания. Через пятьдесят лет, к концу XX века стремление к междисциплинарности ознаменовалось появлением наук, построенных по бинарному принципу: психолингвистики, лингвокультурологии, когнитивной лингвистики и других. Их названия заявляли о неотделимости языка от культуры, когниции – от языка, психических процессов внимания, восприятия, мышления – от их лингвистических репрезентаций. При этом внутренняя синкретичность оставалась типичной и для самой интралингвистики, оказывая постоянное сопротивление строгости поуровневого анализа системы, объединенной общим семиотическим назначением [Винокур 2009: 4].

На сегодняшний день в междисциплинарных лингвистических исследованиях прослеживается два вектора. В одних работах достижения лингвистической мысли экспортируются за пределы языкознания, а лингвистический анализ используется в литературоведческом или философском теоретизировании, «что иногда (не без ревности со стороны представителей этих дисциплин) воспринимается как дилетантское вмешательство» [Демьянков 1999: 232]. В других исследованиях в качестве эвристического подспорья в лингвистическую теорию импортируются идеи из математики, семиотики искусства, литературоведения и т.д., что позволяет расширить знания о конкретном предмете научного интереса, используя эффект фасеточного видения. При изучении междисциплинарного термина «перспектива» представляется эффективным привлекать исследования гуманитарного цикла: искусствознания, философии, психологии, социологии, педагогики, литературоведения.

Как справедливо отмечает О.К. Ирисханова, в когнитивной лингвистике термин «перспектива» («перспективизация») существует с самого начала ее возникновения, однако, в отличие от своего основного методологического инструментария – концептов, категорий, фреймов, образ-схем, при анализе дискурса он применяется нечасто [Ирисханова 2013]. Частично это объясняется тем, что в англистике его аналогами выступают такие термины, как point of view, standpoint, stance, position, positioning, orientation, horizon, relief, foregrounding vs. backgrounding, нередко замещающие друг друга по принципу pars pro toto. При этом далеко не все из них встречаются в русской филологической традиции: параллельное развитие языковой терминологии в различных странах и на разных языках до недавних пор было связано с информационными и языковыми барьерами.

Добавим, что перспективе частично соответствуют и термины «горизонт ожидания» «эффект обманутого ожидания», «ошибка в ожиданиях», заимствованные из других дисциплин. Так, термин «горизонт ожидания» Х.Р. Яусса [Яусс 1995] используется в рецептивной эстетике для обозначения смысла, вкладываемого автором при создании произведения, с одной стороны, и ожидания, связанные с его восприятием читателя, с другой. Комбинаторика совпадений и расхождений горизонтов ожидания при отправлении и получении сообщения позволяет говорить о возможности моделирования продуктивных и непродуктивных способов такого контакта. С данным термином частично перекликается используемый в стилистике декодирования «эффект обманутого ожидания» (defeated expectancy) Р. Якобсона и М. Риффатерра. Пара контрастных терминов «ожидания» – «ошибка в ожиданиях» (expectations vs. expectations failures), используется в современных исследованиях искусственного интеллекта [Schank, Birnbaum 1984], в основном для уточнения результата когнитивной операции по обработке информации концептуализатором (ср. также expectation-based conceptual analysis system).

В нашей трактовке перспектива представляет собой дискурсивный механизм конструирования объекта с точки зрения наблюдателя, где конструирование объекта одними участниками дискурсивного акта намеренно совершается для других его участников. Здесь мы исходим из того, что как междисциплинарный термин, сопровождающий семиотические виды человеческой деятельности, «перспектива» постулирует возможность познавать что-либо с разных точек зрения [Graumann 1990; Givon 1989; Langacker 1987, 1991; MacLaury 1995; Merleau-Ponty 1993; Casad, Langacker 1995]. В ходе интерпретации высказывание обрастает субъективными приращениями online, которые в дискурсе нередко ведут к интерсубъективности, полимодальности, полицентричности и т.д.

Таким образом, в когнитивном плане перспективизация – это ментальный процесс, кодирующий личный опыт в виде скриптов, доменов, когнитивных матриц и проч. при помощи лингвистических средств. При этом процесс перспективизации является одновременно и результатом разных типов деятельности, в первую очередь, визуальной. Зрительное восприятие берется за «отправную точку» концептуализации нейрофизиологического характера, поскольку зрение – это главный информационный канал при когнитивном взаимодействии субъекта и объекта (мира, действительности). По справедливому замечанию Л. Тэлми, «перспектива самым естественным образом характеризуется в визуальных терминах – своим ментальным зрением наблюдатель выделяет то место, откуда ему лучше «видна» структура референции» [Talmy 2003a: 68]. Примечательно, что в работах по репрезентативным видам искусства (живопись, фотография, кино) для особого выделения визуальной составляющей в заголовки намеренно выносится лексика перцептивной семантики: Looking into Paintings (N. Lynton, 1985), Eye and Mind (M. Merleau-Ponty, 1993), Looking at Paintings (J. Welton, A. Cole, 1994), Beyond Vision (P. Florensky, 2006), Eyewitnessing (P. Burke, 2008), Ways of Seeing (J. Berger, 2009), The Mirror, the Window, and the Telescope: How Renaissance Linear Perspective Changed Our Vision of the Universe (S.Y. Edgerton, 2009).

Подчеркнем, что, если само понятие перспективы пришло в когнитивную лингвистику из теории живописи и театральной перспективы, то из фото- и кинодела ею были заимствованы технические термины фокусировки и дефокусировки, наведения и отдаления и их вариации, по сути являющиеся психофизиологическими: zoom-in, zoom-out, push / pull zoom; dolly zoom (наведение с камеры, установленной на тележку, эффект «наезжающей камеры»); Vertigo zoom (эффект головокружения, использованный в одноименном фильме А. Хичкоком); dolly counter-zoom; contra / stretch zoom. Типы фотоперспективы отражают местоположение наблюдателя и когнитивно передают пространственные измерения «близко – далеко», «верх – низ». Так, перспективу «птичьего полета» (bird’s-eye view), известную еще как «военная», получают при выборе наиболее высокой точки зрения, например, с крыши или горы. Перспектива «всадника» используется при завышенной линии горизонта; «лягушачья» перспектива (в английском языке перспектива «червяка», worm’s-eye view) – с применением нижнего горизонта.

В киноперспективе наиболее ярко перспективизация может прослеживаться в виде киномонтажа. Так, с семиотических позиций, съемка кадров неподвижной камерой создает текст «с отчетливыми признаками монолога, а параллельный монтаж кадров, снятых с двух точек зрения, порождает эффект, вполне аналогичный диалогической структуре речи. Таким образом, непременным условием диалога является возможность существования двух выраженных точек зрения. Это подразумевает наличие двух сопоставимых кусков текста, отличающихся направленностью, точкой зрения, оценкой, ракурсом и совпадающих по некоторому «содержанию» сообщения или его части» [Лотман 1995: 228]. Такая множественность зрительных перспектив и ракурсов, используемых в самых различных видах репрезентативных искусств, позволяет говорить о гипотетически разнообразной системе точек зрения. В наличии особых перспективных ракурсов, противопоставлении и соположении линейной и обратной перспективы (взгляд «от себя» и взгляд «к себе») можно усмотреть зачатки бинарных оппозиций, так называемой полиперспективы, типичной и для естественного языка.

Простейшим примером лингвистической перспективы могут служить лексические пары, где одна составляющая имеет знак «+» или нейтральна, другая – знак «–»: I would avoid these pills / He evaded paying taxes; She ignored his rudeness / She neglected her duties; Talk of the angel / Talk of the devil. В отличие от слов avoid, ignore, angel в словах evade, neglect, devil проступает очевидное осуждение (отрицательная перспектива) наблюдателя, имеющее в словаре помету derogatory. Дискурсивные исследования такого плана направлены на изучение экспрессивно-оценочной коннотации слов, шкалы эмпатии, оценочной рамки, модальных конструкций, антитезы и т.д.

На современном этапе форматы знания, включающие в себя когнитивное понятие перспективы, разрабатываются в таких версиях, как фреймовая семантика Ч. Филлмора, теория прототипов Э. Рош, Дж. Лакоффа, Дж. Тейлора, теория профилирования Р. Лэнекера, учение о концентрации и фокусировке внимания Л. Тэлми, теория концептуальной метафоры Дж. Лакоффа, ментальная модель Р. Джекендоффа, концепция ментальных пространств Ж. Фоконье, М. Тернера. Все когнитивные контексты, или блоки знания, в теориях данных ученых так или иначе взаимодействуют с термином перспективы. Одним из центральных в перечисленных выше теориях является процесс распределения внимания, зависящий от позиции наблюдателя / говорящего, однако, понятие перспективы в них приобретает разные формулировки, а подчас и вовсе выводится на задний план.

При системном описании перспективы можно выделить следующие элементы: точка обзора (vantage point), дейксис, субъектность / объектность (subjective and objective construal), диапазон концептуального содержания языкового выражения (scope), хотя далеко не все они являются сополагающимися понятиями [Ирисханова 2013]. Если точка обзора, в которой мыслит себя наблюдатель – это действительно компонент перспективы, то дейксис – языковые средства, его описывающие. Субъектность / объектность – это не компонент, а свойство, присущее наблюдателю; концептуальный диапазон – информация, которая извлекается в дискурсе какой-либо единицей языка. Свои отличия есть и у субъективности и субъектификации, особенно применительно к интерсубъективности.

Алгоритм процесса перспективизации может быть представлен сжато так: наблюдатель, выполняющий конкретную роль (пассивный / активный, индивидуальный / коллективный, прямо / косвенно) выбирает объект наблюдения или изображения, которым может стать предмет, событие или ситуация. Ракурсу наблюдения соответствует некий тематический репертуар, т.е. концептуальный диапазон, попадающий в фокус видения наблюдателя и меняющийся с передвижением (с изменением позиции в физическом или ментальном пространстве). Вслед за Л. Тэлми [Talmy 2003] отметим, что внимание по своей сути динамично и ему свойственно постоянное переключение, именно поэтому многие неодушевленные объекты могут метафорически мыслиться как одушевленные (Дорога убегала вдаль). Ученый называет такое явление «фиктивным движением» (fictive motion), указывая, что слушающий побуждается к переносу фокуса внимания за пределы статичной сцены благодаря аналитическим средствам языка. При этом, занимая определенную точку обзора в условиях единого хронотопа (контекста), наблюдатель устанавливает некую дистанцию между самим собой и объектом. Здесь [Лэнекер 1987, 1991] указывает такой важный элемент, как фокус корректировки, подразделяемый на точку отсчета (vantage point) и точку ориентации (orientation point). Аналогично Л. Тэлми [Talmy 2003] утверждает, что выбор дейктических предлогов по отношению к объекту зависит исключительно от точки видения говорящего. Эту мысль можно было бы продолжить так: если у предлогов «за» и «перед» точка ориентации охватывает одну и ту же пространственную горизонталь (за деревом и перед деревом), то у предлогов «над» и «под» – пространственную вертикаль (над деревом и под деревом). Другими словами, то, как говорящий вербально отзывается об объекте, целиком зависит от его позиции в описываемой сцене. Ср. виды фотоперспективы bird’s-eye view, rider’s eye view, worm’s-eye view, о которых шла речь выше.

Подводя некоторую черту, отметим следующее: в своем широком значении «позиция наблюдателя» перспектива отражает опыт непосредственного взаимодействия человека со средой и предполагает субъективность знаний и представлений человека о мире. Однако универсальность данного термина привела к некоторому его отождествлению с явлениями распределения внимания, конструирования и когнитивной выделенности. Разделяя мнение О.К. Ирисхановой по данному вопросу [Ирисханова 2013, 2014], определим свою позицию по отношению к роли и месту перспективы в дискурсе: перспектива связана не столько с физической способностью человека выделять объекты на фоне, отбирать наиболее важные из них, «высвечивая» фигуры на общем фоне, сколько со взаимной координацией говорящих относительно друг друга и той коммуникативной ситуацией, в которую они заключены. Это, в свою очередь, предполагает установление связи между субъектом и объектом в конкретном акте коммуникации, конструирование объекта относительно позиции, из которой наблюдается ситуация в какой-то конкретный момент, или, другими словами, контекстуализацию этих объектов и событий на определенном основании.

ЛИТЕРАТУРА

Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения / Т.Г. Винокур. – 4-е изд. – М.: КД «ЛИБРОКОМ», 2009. – 176 с.

Демьянков В.З. Рецензия на: Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной теории языка / В.З. Демьянков // Вестник РГНФ. – 1999. – № 4. – С. 232–238.

Ирисханова О.К. О понятии перспективизации в когнитивной лингвистике / О.К. Ирисханова // Когнитивные исследования языка. Вып. XV. Механизмы языковой когниции: сб. науч. тр. / гл. ред. серии Н.Н. Болдырев. – М.: ИЯ РАН; Тамбов: ИД ТГУ им. Г.Р. Державина, 2013. – С. 125–138.

Ирисханова О.К. Игры фокуса в языке: семантика, синтаксис и прагматика дефокусирования / О.К. Ирисханова. – М.: ЯСК, 2014. – 320 с.

Лотман Ю.М. К структуре диалогического текста в поэмах Пушкина / Ю.М. Лотман // Пушкин. – СПб.: Искусство, 1995. – С. 228–236.

Яусс Х.Р. История литературы как провокация литературоведения / Х.Р. Яусс // Новое литературное обозрение. – 1995. – №12. – С.78–79.

Bruner J. Founding the Center for Cognitive Sciences / J. Bruner // The Making of Cognitive Science / Ed. By W. Hirst. – NY: Cambridge UP, 1988. – P. 90–99.

Givon T. Mind, code and context: Essay in Pragmatics / Т. Givon. – Jersey, London, 1989. – 456 p.

Graumann C.F. Perspectival structure and dynamics in dialogues / C.F. Graumann // The Dynamics of Dialogue / Ed. by I. Markova, K. Foppa. – NY: Harvester Wheatsheaf, 1990. – P. 105–126.

Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. Vol. I: Theoretical Prerequisite / R.W. Langacker. – Stanford: Stanford UP, 1987. – 540 p.

Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. Vol. II: Discriptive Application / R.W. Langacker. – Stanford: Stanford UP, 1991. – 628 p.

MacLaury R.E. Vantage Theory / R.E. MacLaury // Language and the Cognitive Construal of the World / Ed. by J.R. Taylor; R.E. MacLaury. – Berlin; NY: Mouton de Gruyter, 1995. – P. 231–276.

Merleau-Ponty M. Eye and Mind / M. Merleau-Ponty // The Merleau-Ponty Aesthetics Reader: Philosophy and Painting / Ed. by G. Johnson. – Evanston, Illinois: Northwestern University Press, 1993. – P. 121–149.

Schank R.C. Memory, Meaning and Syntax / R.C. Schank, L. Birnbaum // Talking Minds: The Study of Language in Cognitive Science / Ed. by G. Bever et al. – Cambridge, Mass., London: The MIT Press, 1984. – P. 209– 252.

Talmy L. Toward a Cognitive Semantics. Vol. 1: Concept Structuring Systems / L. Talmy. – Cambridge, Mass., London: The MIT Press, 2003. – 569 p.