Сыздыкова Д.С.

Магистрант, г.Кокшетау, Кокшетауский госуниверситет им.Ш.Уалиханова

Язык как носитель этнокультурных норм.

На сегодняшний день антропологическая лингвистика является актуальным направлением в науке о языке. Такая тенденция наметилась вследствие повышенного интереса к теме человеческого фактора в языке. Роль человека в мире уникальна ведь он, являясь творцом всего происходящего вокруг него, одновременно становится объектом созданного. Проблема человека в языковом пространстве предстаёт в виде двух сопоставлений: язык и индивид, язык и этнос.

Язык - факт культуры, он составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении - словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, т.е. антропоцентризма, который пронизывает весь язык. [1]

В условиях глобализации, распространения массовой культуры, всеобщей модернизации создаются примерно одинаковые условия существования людей. Национальная специфика интериоризуется, ментализируется, акцент в ее изучении смещается с анализа внешних материальных носителей культуры в план изучения внутренних (ментальных) форм представлений человека о мире и о своем месте в нем. В таких условиях язык становится важным этнодифференцирующим фактором.

Видный лингвист Бодуэн де Куртенэ говорил, что «… каждый язык есть своеобразное мировидение ….». У представителей различных языковых культур формируются различные картины мира. Языковая личность обязана организовывать содержание высказывания в соответствии с этой картиной. И в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке. [2]

Таким образом, этническое самосознание базируется, прежде всего, на родном языке, следовательно, анализ языка – является ключом для исследования менталитета того или иного народа. Описание народного менталитета через язык и тексты народной культуры считается главной задачей этнолингвистики.

Сама по себе история любого народа это сложный процесс, где немаловажную роль играет межкультурная коммуникация. В процессе коммуникации происходит взаимопроникновение культур. При контактах с другими культурами большинство людей су­дят о «чужих» культурных ценностях, используя в качестве образца и критерия культурные ценности собственного этноса. Такой тип ценностного суждения принято называть этноцентризмом. Этноцентризм представляет собой психологическую установку воспри­нимать и оценивать другие культуры и поведение их представите­лей через призму своей культуры. Чаще всего этноцентризм под­разумевает, что собственная культура превосходит другие культу­ры, и в этом случае она расценивается как единственно правиль­ная, превосходящие все другие, которые, таким образом, недо­оцениваются.[3]

Большинство этнологов считают, что этноцентризм это психологическая установка, возникающая на основе инстинкта самосохранения, заставляющая реагировать настороженно на все незнакомое. Некоторые исследователи полагают, что этноцентризм необходим для развития самосознания личности, народа. Членение мира на «свое» и «чужое» значимо в культурологическом смысле для изучения самосознания и взаимодействия человеческих сообществ, а также различных типов культур.

Этноцентристское видение мира имеет глубокие корни в че­ловеческой истории. Еще в античности греки делили все народы на эллинов и варваров. Уже в сочинениях Геродота варвар описывался как чужеродный и отталкивающий, необразованный, неуклюжий. Примерно аналогичные оценки давали китайцы гуннам. Для римлян германцы были «мужчинами, у которых общими с людьми были только голоса и размер тела». Чувство пре­восходства было также ярко выражено в свое время и у европейс­ких колонизаторов: большинство европейцев рассматривали не­европейских жителей колоний как социально, культурно и расово неполноценных, а свой собственный образ жизни, разумеется, как единственно верный.[3]

Завоеватели материка изображались как люди, имеющие полное право предписывать свою волю «примитивным» народам Америки и Африки. Историческое становление предполагало борьбу с «дикостью» индейцев, создание искусственного социального единства на основе наиболее жизненных и неоспоримых культурных стандартов. Так оправдывались геноцид и насилие.

В процессе межкультурной коммуникации взаимодействующим сторонам приходится сталкиваться с необходимостью осмысления чужой культуры, что имеет свои особенности. Интерпретация явлений чужой культуры проис­ходит в результате столкновения привычного и непривычного. Это создает ситуацию отстранения, в соответствии с которой понима­ние чего-то нового, неизвестного происходит путем сравнения с привычными и известными явлениями подобного рода из соб­ственной культуры.

В качестве примера можно привести интерпретацию отрывка из романа Луиз Эрдрих «Приворотное зелье». В своих романах и поэзии эта писательница показывает сложные взаимоотношения коренных жителей с другими народами, населяющими Америку, борьбу народа за культурную идентичность в смешанной «европейско-американской» культуре.

В данном  отрывке героиня рассказывает, как родной язык пробуждал в ней воспоминания о доме, о матери, когда она училась в школе  далеко от родных, в окружении чужих людей и чужой культуры.

Following my mother, I ran away from the government school. Once, twice, too many times. I ran away so often that my dress was always the hot-orange shame dress and furious scrubbing thinned sidewalks beneath my hands and knees to cracked slabs. Punished and alone, I slept in a room of echoing creaks. I made and tore sown and remade all the dormitory beds. I lived by bells, orders, flat voices, rough English. I missed the old language in my mother’s mouth.

Sometimes I heard her. N’dawnis, n’dawnis. My daughter, she consoled me. Her voice came from all directions, mysteriously keeping me from inner harm. Her voice was the struck match. Her voice was the steady flame. But it was my old uncle Nanapush who wrote the letters that brought me home. [4]

Ключевые слова, участвующие в формировании концептуального смысла: language, mother, voice. В тексте встречаются слова одной тематической общности, соотносимые с ключевыми: rough English, echo creaks, mother’s mouth.

 «Разные языки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его», полагает Гумбольд, подчеркивая важное понятие языкового сознания народа [5]. Соглашаясь с ним необходимо отметить, что культура народа проявляясь через язык, дает свою «окраску» миру. Автор сравнивает родной язык с голосом матери, который как искра от зажженной спички, как пламя возникал отовсюду и освобождал от внутренней печали, ограждал от зла. (Her voice came from all directions, mysteriously keeping me from inner harm. Her voice was the struck match. Her voice was the steady flame. Sometimes I heard her. N’dawnis, n’dawnis. My daughter, she consoled me.)

Лексико-семантические репрезентации текстового события подчеркивают противопоставление между «своим» родным индейским языком и «чужим» английским (rough English).

         Героиня делит мир на «свой» и «чужой». «Чужой» - это школа, где она жила по звонкам, слышала указанья, унылые голоса и грубый английский. «Свой» мир это дом в резервации, голос матери, говорившей на старом языке прерий. Именно сопоставление английского и индейского языков служит для усиления отчуждения героини от культуры и народа, который ее окружал.  На лицо этноцентризм дуальная оппозиция «свой - чужой». Живя в бикультурном окружении, где именем «свой» называются те, кто борются против «чужих», для героини эти слова приобретают ключевое значение. «Чужой» - зловещий, иностранный, находящийся за границами родной культуры. Чувство страха перед неизвестным, одиночество, толкало ее на многочисленные побеги, со школы не смотря на суровые наказания. (I ran away so often that my dress was always the hot-orange …… Punished and alone, I slept in a room of echoing creaks.)

Родной язык, формирующий мироощущение любого человека для индейского народа играет значительную роль. На территории Северной Америки существовало около 400 языков коренного населения, более половины этих языков больше не употребляются, и лишь 46 преподаются в учебных заведениях.

Язык это ключ к человеческой культуре и, наконец, душе человека. Живя в тени своих завоевателей, индейский народ лишился своей земли, права развивать свою культуру, единственное, что оставалось у народа – это язык. И если даже индейцы не говорили на родном языке, он все равно отзывался в душе голосом матери, как зов предков, напоминая о внутренней духовной свободе.

Известно много исторических примеров конфликтов и воин в основе, которых лежало столкновение этнических интересов. Поэтому, формируя общение в многонациональном социуме необходимо помнить и об этнической толерантности, учитывать национально-психологические особенности и культурную дистанцию, на которых  базируется культура общения.

 

Литература:

1. Маслова В.А. Когнитивная Лингвистика: Учебное пособие. Минск-2005

2. Тимашева О.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации: учебное пособие.- М., 2004.

3. Садохин А.П. Этнология: Учебное пособие.- изд. 3-е, перераб. и доп.  – М., 2004

4. Louise Erdrich “Love Medicine”.1984

5. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию, М., 1984г.