ХХ век, несмотря на все его достижения в области технологии, сделавшие нашу жизнь комфортнее и безопаснее, не снизил уровень агрессивности в поведении человека и его стремление решать проблемы с помощью насилия.
Социальное поведение
человека, многие его действия определяются, как известно, социальными
алгоритмами, которые сформированы ценностями и установками, принятыми в
обществе. Существует набор социальных алгоритмов достаточно высокого порядка,
который формирует общественное сознание (важные знания, общие для всех членов
коллектива). Среди социальных алгоритмов, которые в большинстве случаев не
осознаются, являются «общественным бессознательным» нередки, очевидно, и
алгоритмы агрессии [3].
Модели агрессивного
поведения, существующие в обществе, отражаются в языке: в частности, в его
фразеологизмах и пословицах. Анализ именно такого языкового материала, с одной
стороны весьма устойчивого, обладающего фиксированной формой и освященного
длительной традицией употребления, а с другой – являющегося стереотипным для
членов языкового коллектива, позволяет увидеть запечатленные в языке нормы
поведения и восприятия (нередко предписывающие следование определенной модели).
Стереотипы национально-культурного сознания, таким образом, играют здесь
большую роль, проявляясь как в отборе источников пополнения фразеологической
системы языка, так и в инвентаре лексических единиц и метафорических моделей,
описывающих агрессивные отношения.
Источники пополнения
фразеологии литературного языка подобными единицами – это, как правило,
специальные терминологические системы (чаще всего профессиональная лексика
военных, реже охотников и спортсменов, занимающихся единоборствами – ср. to beat someone to the punch), кроме того,
немалая часть этих фразеологических единиц (далее ФЕ) восходит к эпохе
средневековья (компонентами таких ФЕ являются наименования видов холодного
оружия, давно вышедших из употребления: sword, foil, dagger). Ряд фразеологизмов с
компонентами «насилие», «угроза» и т.п., вошел в общее употребление из
произведений классической литературы, а также из Библии: look daggers (Shakespeare); smite hip and thigh; spare a rod, spoil a child.
Английские
пословицы с такими компонентами значения, как “нанесение побоев”, “убийство”, “смертная казнь”,
метафорически представляющие стандартные отношения между членами общества с
помощью образа домашних животных, сообщают о той легкости, с какой человек
готов прибегнуть к агрессии (без логического обоснования своих действий): A stick is quickly found to beat a dog with. If you want a
pretence to whip a dog, say that he ate the frying pan. При этом вербальная агрессия
может быть столь же опасной, как и физическая: Give a dog a bad (ill) name and hang him. (He that hath an ill
name is half hanged). Особенно
показательно метафорическое использования номинаций убийства в значении «решение проблем»: There are more ways than one to kill (to skin) a cat. (There are more ways to kill a dog than (by) hanging.).
Значительное место в
нашей выборке занимают ФЕ с компонентом “насильственные
действия”, содержащие в своем составе глагольные единицы из синонимического
ряда beat, blast, blow, hit, kick, knock, strike. Мотив удара в речи очень символичен
с точки зрения вербализации поведенческих установок: «удары вербальные,
соотносясь в сознании людей с ударами реальными, порождают иллюзию мгновенного
решения всех сложных проблем» [1, 86]. Фразеологизмы с компонентом “удар” зачастую выражают открытую агрессию по отношению ко 2-му или 3-му лицу и употребляются в ситуации угрозы: hit it on the nose, hit smb where it hurts, beat somebody black and blue, beat somebody
to a frazzle/pulp/jelly/mummy, beat/knock the stuffing out of somebody, beat/knock
(all) to sticks, strike/deal/deliver a blow, kick in the pants/in the teeth, knock down and drag
out, knock somebody cold, knock the spots off/out of somebody.
В
исследовании языкового выражения агрессии одно из центральных мест должен занимать
анализ метафорического употребления фразеологизмов с компонентами “война,
оружие, боевые действия”, при котором эти ФЕ используются для характеризации реалий мирной жизни (взаимоотношения людей в
сфере бизнеса, политики, частной жизни, действия и поступки индивидов и групп).
Метафорические ФЕ, в своем первоначальном значении обозначающие
различные действия армии в военное время (маневры, тактические действия,
боевые действия, применение оружия), в современных СМИ и в повседневном общении
характеризуют действия государственных деятелей, политиков и бизнесменов, а
также представителей других профессий в их основной – вполне мирной – сфере деятельности.
Так, рыночная стратегия и тактика компании, борьба с конкурентами, действия
руководства компании нередко описываются с помощью подобных
ФЕ. При этом исследователи отмечают прескриптивный
характер воздействия таких фразеологизмов: «Военные метафоры учат нас думать и
воспринимать все в терминах борьбы, конфликта и войны. Это, в свою очередь,
ограничивает наше воображение, когда мы решаем, что можно сделать в той или
иной ситуации» [4, 50]. Поэтому иногда действия или качества
субъектов, описанные такими фразеологизмами (с компонентами “боевые действия,
оружие”), на первый взгляд не имеют никакого отношения к силовым методам
разрешения проблем, к насилию по отношению к объекту (to carry big guns, to carry (too) many guns – быть
подготовленным), однако само употребление подобных ФЕ четко
демонстрирует образ мышления носителей языка.
Фразеология, генетически связанная с
военной терминологией, несет на себе печать национальной культуры и
исторического прошлого. Ярким свидетельством этого являются фразеологизмы: to
cross swords with; to measure swords with someone; to stick to one’s guns; to stick
to one’s colours; to come as a bombshell; a shot in the locker; a hatchet
man (a person who is expert at destroying the reputation of an opponent [5]). Фразеологизмы относительно более позднего происхождения отражают представления носителей языка о сложных жизненных ситуациях как о военных действиях, о том, что любая деятельность (хозяйственная, политическая и т.п.) предполагает отношения враждебного противостояния с другими субъектами, действующими в этой области: to steal
a march on – to obtain an advantage over an opponent by making a sudden surprise
move [5]; an uphill struggle;
to hold the fort – to accept responsibilities in the absence of the person
in charge [5]; to die in the last ditch.
См. также фразеологизмы, обозначающие тактические маневры, как, например: a pincer
movement; throw someone on the defensive; to open (up) a new front; mask one’s batteries.
Известно, что
концептуальная метафора «война» традиционно характеризует спор как вербальное
противостояние (см., напр., знаменитую работу Дж. Лакофф и М. Джонсона «Метафоры,
которыми мы живем»). Многочисленные ФЕ, применяющиеся для описания спора
(включая такие его разновидности, как деловые переговоры и научная дискуссия),
способны представить практически все компоненты этого вида деятельности в
образе боевых действий – аргумент в споре как «выстрел, атака» (fire, shoot, charge: to direct one’s fire against; to return to the charge), участник спора как «мишень» (to draw fire from smb (upon oneself)), результаты удачной аргументации как «ранения
противника» (to shoot holes in/through something),
наконец сама дискуссия как «сражение» (to join the battle). Как пишет О. Н. Григорьева, «орудием
агрессии представляется слово, метафорически
преображенное в орудие агрессии физической» [1, 88]. Таким образом, вербальная
агрессия находит почти столь же яркое и разнообразное выражение с помощью
фразеологических средств языка, как и физическое насилие.
Непосредственным
выражением агрессии являются насильственные действия по отношению к
одушевленному объекту, приводящие к его физическим и нравственным страданиям, к
смерти. ФЕ с компонентом “насилие”, которыми изобилует фразеологическая система английского языка,
называют зачастую гиперболизированные акты насилия и широко используются в речи
качестве угроз (to make meat/mincemeat of smb; to have one’s knife in someone; to go to/for the jugular – to attack one’s opponent in the most vulnerable place [5]).
Значительная
доля таких ФЕ номинирует действия, которые нацелены на
эмоционально-психическую сферу объекта: to bother/harass/pester/plague /worry life out of
smb; to bore smb
to death/destruction/extinction/tears; to
be the death of
somebody – изводить, очень огорчать [2]. К этой же группе можно отнести и единицы со значением запугивания: to rattle saber
(saber rattling); to crack the whip; to freeze smb’s/the
blood; to make smb’s/the flesh creep; to frighten someone
out of his wits. Кроме того, ряд фразеологизмов используются для обозначения полного контроля над действиями или волей объекта, что приводит к его физическим и нравственным страданиям: to catch/take
by the throat; to hold smb in the hollow/palm of one’s hand; to have someone by the
short hair.
Как
известно, метафора социальна по своей природе, это часть картины мира,
отраженной в общественном сознании. Общая схема метафорического переноса, реализующаяся в
подавляющем большинстве проанализированных ФЕ, включает, с одной стороны, такие
области-источники, как “война, борьба, физическое насилие”, а с другой стороны
вполне «нейтральные» области-цели – “проблемная ситуация, человеческие отношения”
(личные, служебные и т.п.). Опыт восприятия мира человеком,
закрепленный через метафорические отношения в
фразеологии, подсказывает пользователям языка модус отношения к миру как в
враждебной силе и к человеку как к противнику.
1. Григорьева О.Н. Имена террора в современном русском
языке / О.Н. Григорьева //Вестник МГУ. – Сер 9. 2002. - № 3. – С. 84-93.
2. Кунин А.В. Англо-русский фразеологический
словарь /А.В. Кунин. – М.: Русский язык. – 1984.
3. Харченко
А.И. Системный анализ явления агрессии человек – человек /А.И. Харченко. – М.,
1995.
4. Шитикова Е.В. Процесс формирования
метафорического значения: когнитивный аспект /Е.В. Шитикова.
– Дисс. … канд. филол.
наук. – Барнаул, 2002.
5. Gulland
D.M. Penguin Dictionary of English Idioms /D.M Gulland,
D.G. Hinds-Howell. –