К. ю. н., Сергазинов Б.

декан финансово-юридического факультета Семипалатинского государственного университета им. Шакарима,

Некоторые аспекты толкования Конституции

Аннотация

Б. Сергазинов: «Некоторые аспекты толкования Конституции»

В данной статье рассматриваются некоторые аспекты толкования конституции, анализируется необходимость интерпретации положений основного закона государства, а также приводятся примеры из практики Конституционного Совета Республики Казахстан.

Конституция Республики Казахстан, действующая в течение более чем десяти лет, не только коренным образом отличается от всех существовавших до нее актов конституционного законодательства, но и открывает принципиально иную веху в политическом и социально-экономическом развитии страны, основанном на новых ценностях, прежде всего, приоритете прав и свобод человека. Именно в период становления правового государства и закрепления демократических устоев особо актуализируется деятельность по реализации норм Конституции, в том числе по их применению и толкованию, обеспечивающая в конечном итоге полное и правильное воплощение заложенных в основном законе важнейших принципов. В связи со сказанным хотелось бы остановиться на некоторых общих аспектах толкования конституции.

Развитие института судебной защиты порождает новый вид правовой деятельности – толкование конституции. Необходимость такого рода деятельности, цели, которые ставит перед собой интерпретатор, результаты толкования норм конституции по-разному освещаются в юридической науке. Это зависит от степени развитости и продолжительности института конституционного контроля в той или иной стране, которые ставят перед исследователями совершенно разные цели и задачи [1]. Объективная необходимость толкования конституции существует всегда, поскольку она, являясь законом, содержит в себе «явные и скрытые пробелы, в принципе неизбежные в любой конституции, а также действительные или явные противоречия. Их преодоление, конкретизация конституционных положений, в том числе и в процессе правоприменения, или детальное урегулирование многих сфер общественных отношений осуществляется иными правовыми средствами, которые должны быть адекватны духу и букве основного закона. Этим обусловлена значимость толкования конституции…» [2].

Изучая основные законы стран Содружества Независимых Государств, можно обнаружить, что вышеуказанное утверждение в некоторых случаях находит свое подтверждение, к примеру, наиболее спорной и сложной и для интерпретации и в то же время наиболее значимой для защиты прав человека является норма Конституции РФ, закрепленная частью 3 статьи 55: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». При буквальном толковании данной нормы, вырванной из общеправового контекста Конституции РФ, можно сделать два неверных вывода с далеко идущими последствиями (которые, как правило, и делаются). Первый из них состоит в том, что закрепленные в Конституции РФ права можно ограничить федеральным законом. Второй вывод сводится к утверждению, что права человека и гражданина, которые по Конституции РФ являются высшей ценностью, можно ограничить для защиты ценностей иного порядка – обороны страны и безопасности государства, нравственности, здоровья и даже законных интересов других лиц. По сути дела это означает, что права человека можно ограничить практически как угодно, лишь бы это было сделано в форме закона и было соразмерно целям защиты определенных общих ценностей [3]. Приведенные соображения относительно буквального толкования нормы Конституции РФ можно всецело отнести и к аналогичному положению Конституции РК, изложенному пунктом 1 статьи 39: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только законами и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, охраны общественного порядка, прав и свобод человека, здоровья и нравственности населения». Следовательно, в данном случае одного буквального толкования вышеприведенной конституционной нормы недостаточно, поскольку громадное значение имеет проникновение в «дух» основного закона, его высокий, всеобъемлющий смысл.

Чтобы понять истоки формулировок пункта 1 статьи 39 Конституции РК и части 3 статьи 55 Конституции РФ, необходимо трактовать их с позиций исторического толкования, обратившись к тексту Всеобщей декларации прав человека, содержащей положение о том, что права человека могут быть ограничены с целью «удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния». Данный подход опирается на представление о нравственности как явлении более высокого, по сравнению с правом, порядка, к которому право должно стремиться в своем развитии [3]. Только обращение к истории создания Конституции, к документам, сопровождавшим ее принятие, к альтернативным проектам, стенографическим отчетам по обсуждению конституционных норм и т.д. дает возможность установить подлинную волю исторического законодателя, многообразные цели конституционных установлений [4].

Также не следует забывать, что современные конституции в большинстве своем представляют собой результат компромисса различных сил, принимавших участие в их разработке. Отсюда неизбежно вытекает, что конституция отражает результаты политической борьбы и уровень развития общественных отношений, составляющих предмет ее регулирования. Указанные факторы объективно предопределяют ситуацию, когда некоторые общественные отношения урегулированы в основных законах не полностью либо урегулированы таким образом, что это дает широкие возможности для интерпретации. В то же время отдельные общественные отношения, находящиеся в процессе непрерывного развития, сознательно оставляются законодателем не урегулированными нормами конституции, так как в момент ее принятия не совсем ясен сам процесс социального развития и, тем более, его итоги [5]. Позднее эти «пробелы» устраняются при принятии других законодательных актов. В Конституции РК насчитывается несколько норм, в которых содержится прямая ссылка на принятие законов, обеспечивающих реализацию конституционных норм. Одновременно следует подчеркнуть, что подобную характеристику современных конституций - наличие пробелов в правовом регулировании не следует рассматривать как тотальное, свойственное всей общности конституционных норм явление. В доктрине конституционного права подчеркивается, что основополагающие конституционные нормы должны быть сконструированы таким образом, чтобы точно и однозначно, независимо от социальных изменений регулировать основные общественные отношения или создавать основу для такого регулирования [6]. В основном в Конституции включаются нормы, не дающие оснований для их неоднозначного толкования. Примерами могут служить пункт 1 статьи 1 Конституции РК: «Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы», пункт 1 статьи 34: «Каждый обязан соблюдать Конституцию и законодательство Республики Казахстан, уважать права, свободы, честь и достоинство других лиц» и др.

Интересным представляется вопрос о том, какие именно нормы следует интерпретировать, поскольку в конституциях содержатся не только неоднозначные нормы, но и нормы, содержание которых в принципе не вызывает сомнений. Ф. Регельсбергер полагал, что и ясный текст закона является, прежде всего, мертвой буквой, применение, которого обусловлено тем, что применяющий усваивает своим сознанием ее смысл, а значит, на известном уровне имеет место интерпретация. Справедливости ради следует отметить, что в теории права существует и противоположное суждение, которое основывается на применении правила «clarus non sunt interpretanda» (очевидное не интерпретируется). Как указывает германский профессор Конрад Хессе, то, что не вызывает сомнений, не интерпретируется и чаще всего не требует интерпретации [7].

Резюмируя все вышесказанное хотелось бы отметить то, что, несомненно, наибольшее внимание необходимо уделять интерпретации неоднозначных положений конституции и законов, хотя вряд ли можно утверждать, что в практике можно обойтись и без интерпретации тех норм, которые на первый взгляд не вызывают сомнений. Примером этому может служить Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 09 октября 1998 г. № 9\2 «Об официальном толковании пункта 2 статьи 41 Конституции Республики Казахстан», в котором Председатель Мажилиса Парламента Республики Казахстан обратился с просьбой дать официальное толкование пункту 2 статьи 41 Конституции РК в части слов «свободно владеющий государственным языком». В обращении были поставлены вопросы о назначении слов «свободно владеющий государственным языком», а так же каким образом и кем будет устанавливаться свободное владение кандидатом в президенты Республики Казахстан государственным языком [8]. На первый взгляд, словосочетание «свободно владеющий государственным языком» не вызывает никаких вопросов, поскольку свободное владение каким-либо языком как правило подразумевает умение понимать, свободно изъясняться, читать, писать на этом языке. Однако пункт 1 резолютивной части Постановления Конституционного Совета посвящен тому, как следует понимать норму пункта 2 статьи 41 Конституции РК в части слов «свободно владеющий государственным языком». Заметим, что Председателем Мажилиса Парламента РК ставился вопрос о назначении вышеуказанных слов, а не о том, как их следует понимать. Назначение вышеуказанного требования предъявляемого к кандидату в президенты не нашло отражения в постановлении Конституционного Совета № 9/2 от 09.10.1998г. Что касается второго вопроса, о том каким образом и кем будет устанавливаться свободное владение кандидатом в Президенты РК государственным языком, то он действительно мог стать причиной социальной напряженности, ведь любой из потенциальных кандидатов мог опасаться необъективности в определении уровня знания государственного языка. В результате рассмотрения вышеуказанного обращения Конституционный Совет принял, несомненно, верное решение, постановив что: «…Установление свободного владения кандидатом в Президенты Республики Казахстан государственным языком определяется заключением лингвистической комиссии, образуемой постановлением Центральной избирательной комиссии Республики Казахстан в составе не менее 5 человек» [9]. Именно этим и обуславливается значимость интерпретации конституционных положений – они должны быть адекватны духу Конституции. Вышеуказанное постановление Конституционного Совета Республики Казахстан, не выходя за пределы интерпретации конституционных норм, конкретизировало ее положение.

Весьма занятным кажется научный поиск ученых, сориентированный на получение взвешенного, обоснованного вывода относительно возможности содержания интерпретационными актами нормативной новизны. По этому поводу интересным выглядит высказывание Л. Жакаевой «…с одной стороны, утвердительный ответ на данный вопрос означает признание принадлежности Конституционному Совету полномочий законодательного органа, что противоречит его положению в системе государственных органов, определенному конституционным законодательством Республики Казахстан. С другой стороны, отрицание нормативной новизны актов толкования Конституции не отражает реалии конституционно-правовой практики, поскольку в ходе толкования норм Конституции существует опасность негласной «трансформации» ее содержания без формального изменения ее текста Основного Закона в рамках конституционных процедур» [10]. Принимая во внимание то, что Конституция рассчитана на продолжительное применение, и как следствие этого она может меняться под влиянием объективных обстоятельств, автор настоящей статьи полагает, что о новации текста Конституции, говорить не приемлемо. Что касается изменений Конституции сообразно потребностям политического и экономического развития, то границы усмотрения Конституционного Совета, дающего официальные толкование нормам Конституции, всегда должны быть обусловлены, его обязанностью соблюдать Основной закон государства.

Представляется интересным мнение профессора Е.Б. Абдрасулова, который, исследуя судебное толкование норм законодательства в англо-саксонской правовой системе, отмечал, что в результате судебного толкования Конституции создаются новые, интерпретирующие нормы, конкретизирующие статьи Основного закона на уровне правообразования [11].

Рассмотренные вопросы толкования Конституции позволяют сделать следующий вывод: конституция, несмотря на широту ее нормативного содержания, не представляет собой всеобъемлющего акта, который отличался бы завершенностью или систематической законченностью. В конституции могут содержаться явные и скрытые противоречия, которые и обуславливают объективную необходимость интерпретировать ее положения. Однако при осуществлении интерпретации конституционных норм необходимо учитывать то, что конституция является единым актом, поэтому интерпретация любой ее нормы не может осуществляться, таким образом, который противоречил ее целостности.

Литература:

1. Абдрасулов Е.Б. Толкование закона и норм Конституции: теория, опыт, процедура. – Алматы: Өркениет, 2002. – С.261.

2. Эбзеев Б.С. Толкование Конституции Конституционным Судом РФ: теоретические и практические проблемы // Государство и право. – 1998. - №5. – С.6.

3. Лапаева В.В. Критерии ограничения прав человека в Конституции Российской Федерации // Право и политика. – 2006. - №1. – С.4.

4. Хабриева Т.Я. Правовая охрана Конституции. – Казань, 1995. – С.192.

5. Павилонис В. Конституция как предмет интерпретации в решениях Конституционного суда Литовской Республики. – Конституционное правосудие в посткоммунистических странах: Сборник докладов. - М.: Центр конституционных исследований МОНФ, 1999.-142с.

6. Павилонис В. Указ. соч. С.142

7.Hesse K. Grundzuge des Vasfassungsgerichts des Bundesrepublik Deutshland, 7 erganzte Auflage. Karlsruhe, 1974.S.21

8. Постановление Конституционного Совета РК от 28 июня 1997 года № 14/ 2 «Об официальном толковании пункта 2 статьи 41 Конституции Республики Казахстан»//Сборник нормативных постановлений Конституционного Совета РК. Астана, 2003. С. 174-175.

9. Там же. С. 175.

10. Жакаева Л. Акты Конституционного Совета Республики Казахстан процессуального значения// Фемида.- № 6.-2006. С.21

11. Абдрасулов Е.Б. Толкование закона и норм Конституции: теория, опыт, процедура. – Алматы: Өркениет, 2002. – С.232.