К.п.н. Измайлова Е.Н.

Уфимский государственный институт сервиса, Россия

Онтологический подход к содержанию праздности человека

Непосредственным поводом для написания статьи послужили случаи неспособности и нежелания отдельных людей продуктивно отдыхать, их всяческое стремление освободиться от свободы праздности. Такая категория людей не только не может праздновать, но целенаправленно заполняет собственную жизнь выдуманными, излишними поручениями, встречами, решением мнимых проблемных ситуаций, словом, – делается максимум, чтобы только не иметь возможности окунуться в состоянии праздности.

Праздность как форма активности предполагает качественно иного человека, который должен не только перепрограммироваться, но перейти на иной уровень личностного бытия. С онтологической точки зрения, праздность представляет наиболее продуктивный тип деятельности, так как созидает «Я» в большем разнообразии его духовных и социальных качеств. Отсутствие организованной праздности ведёт к разрушению отдельного индивида, социальной группы, общности, вызывая затем обвальные, разрушительные процессы для социальной системы.

С другой стороны, одним из знаковых явлений современности становится позиционирование социальной группы «праздные люди». Уже сформировался стиль праздной, причем подчеркнуто праздной, не оправдываемой моральными и этическими доводами и предписаниями, жизни. Средства массовой информации в качестве примера достойной жизни детально описывают всевозможные увеселения, розыгрыши, шалости, конкурсы, соревнования, развлечения, в том числе и представителей высшего класса, мимоходом упоминая об израсходованных баснословных суммах как о нечто само собой разумеющемся социальном факте.

Проблема соотношения праздности и не-праздности относится к числу традиционных в истории. В трудах античных мыслителей содержатся не только отдельные высказывания, а целые концепции по природе и содержанию данного явления. В связи с этим представляется логичным обращение к философским трактатам Сенеки «О досуге», «О блаженстве».

Сенека неоднократно повторяет тезис Протагора, что сам человек и есть мера всех событий. Поэтому в праздности субъективно оцениваемые факты, предметы, процессы приобретают наивысшее для него значение. Сенека приходит к признанию, что блаженная жизнь – это жизнь сообразно своей, исходной природе [2, с. 15]. Достижение такого положения и есть одна из целей стремящегося жить достойно человека, причем одним из сущностных признаков достижения блаженности выступает способность души естественно пользоваться «дарами фортуны», а не рабское служение им. Это весьма глубокая мысль, тем более что Сенека дополняет учение стоиков необходимостью не только принятия добродетели как основы мировоззренческой позиции, но и активных собственных усилий по конструированию гармоничной жизни, в которой человек вовсе не обязательно должен быть бедным и больным. Сенека также указывает, что постоянная праздность невозможна, само стремление к такому состоянию ведёт к разрушению психики человека.

Т. Веблен выделял в культуре времяпрепровождения искусственно созданную, «подставную» праздность, раскрывая деструктивные последствия распространения гипертрофированного гедонизма. Элементы ребячества, проникая из подставной праздности в духовную жизнь, утверждают в качестве эталона облик человека, относящегося ко всему с позиций легковесного, внешнего, ситуативного оценивания.

Сегодня эта позиция в массовой культуре выдается за проявления плюрализма и исходной свободы личности в организации жизненного пространства. При этом происходит расточение накопленных материальных и информационных ресурсов, удовлетворяются явно излишние потребности. Само потребление принимает характер показного потребления, фрагменты жизни оформляется для демонстрации зрителям, для которых недоступна такая жизнь. Формируется культ праздности, которая представляется в качестве организованной социальной игры для оправдания выбранного стиля поведения. Область серьезного, ответственного отношения к жизни, по мнению Веблена, заменяется бесконечной чередой социальных ритуалов, розыгрышей, искусственного веселья [1, с. 244].

Праздность как стиль и как особое мировоззрение всё активнее вторгается во многие области личной и массовой жизни. При посещении даже государственных учреждений и организаций обращает внимание своеобразное отношение работников к трудовой деятельности. На рабочем месте располагаются «работающие» телевизор, музыкальный центр, магнитофон или универсальный радиоприёмник. Выполнение трудовых функций сопровождается соответствующим визуальным и аудио сопровождением, не имеющем прямого отношения к исполняемым профессиональным обязанностям. Описанная ситуация уже стала привычной для рынков, универсальных магазинов, заправочных станций, автобусных остановок, даже рейсовых автобусов, маршрутных такси.

С одной стороны, человеку навязывают способ действия, воспринимаемого как развлечение, которое активно потребляет его психическую и ментальную энергию, занимает его личное время, отнимают способность сосредоточенно размышлять. С другой стороны, сама личность в ряде случаев целенаправленно стремится хотя бы частично освободиться от несвободы жизненной ситуации, вынужденного рутинного, отчужденного действия внесением внешних, феноменологических элементов праздного времяпрепровождения.

Литература:

1.Веблен Т. Теория праздного класса / Пер. с англ. – М.: Прогресс, 1984.

2. Сенека Луций Анней. Философские трактаты. – СПб.: Алетейя, 2000.