История принципа неприкосновенности частной жизни в России дореволюционного периода

Кузахметова С.Е.

ФГОУ ВПО «Астраханский государственный технический университет»

г. Астрахань, Российская Федерация

История принципа неприкосновенности частной жизни в России дореволюционного периода

Принцип неприкосновенности частной жизни – явление сложное, многогранное, многомерное. Концепция данного принципа, равно как и категория «права человека» формировалась под влиянием философско-этических взглядов и юридических регламентаций.

По словам профессора С.С. Алексеева концепция прав человека получила «изящно-философскую разработку» еще в XVIII-XIX вв. Уже тогда она должна была образовать основополагающую часть философии права как особой, высокозначимой науки».[1]

Говоря о российском праве С.С. Алексеев отмечает: «Недостаток российского права, по мнению западников, заключен в отсутствии в нем именно формального момента. Вторжение в эту область обычая и политического произвола делают его таким, какое оно есть». И заимствования с Запада здесь не помогут. П. Чаадаев писал: «Каково бы ни было действительное достоинство различных законодательств Европы, раз все социальные формы являются там необходимыми следствиями из великого множества предшествовавших факторов, оставшихся нам чуждыми, они никоим образом не могут быть для нас пригодными»[2]

Принцип неприкосновенности частной жизни как юридическая категория знаком истории права не так давно, в отечественной юридической науке он практически не исследовался, нормативное закрепление и научное обоснование он получил лишь во второй половине двадцатого века. Поскольку более или менее четкая терминология исследуемого института была определена сравнительно недавно, однако проблема существует тысячелетия, поэтому речь пойдет о принципе неприкосновенности частной жизни через, его составляющие или смежные институты, философские и этические аналоги.

Элементы данного принципа можно проследить еще в источниках древних государств, следовательно экскурс в историю права позволит выявить зарождение и становление данного института через историю его элементов, составных частей (таких как, свобода передвижения, выбора места жительства, свобода вероисповедания, половая свобода и др.), его гарантий (тайна переписки, тайна усыновления, неприкосновенность жилища и др.).

Исследование показывает, что в ранних социально-политических концепциях прослеживаются некоторые направления в формировании принципа неприкосновенности частной жизни. Так, Нил Сорский рассматривая вопрос о преследовании еретиков, которое уже практически осуществлялось в государстве, настаивал на недопустимости наказания тех из них, которые не проповедуют своих взглядов «крыющихся». Здесь Нил одним из первых в истории русской политической мысли поставил вопрос о недопустимости преследования человека за его убеждения.[3]

Стержнем принципа неприкосновенности частной жизни является право на свободу. Как справедливо подмечает Л.А. Григорян: «Трудно сказать точно, когда человек стал размышлять о свободе, пытаясь выяснить истинный смысл и действительное значение этого слова». Известно, что в течение многих веков мыслители разных стран и народов пытались дать свое понимание свободы. В трудах самых блестящих умов прошлого можно найти немало метких замечаний, образных выражений, ставших афоризмами, однако цельного научного представления о понятии свободы не могли дать никакие крылатые слова.[4]

^{Философской основой отношения Нила к
еретичеству и вообще к возможности самостоятельного мышления является
разрешение Нилом стародавнего спора о свободе воли каждого человека. Полемика
об отношении к еретикам оживила в русском обществе споры о наличии у человека
свободной воли. Авторитетный в русском обществе Иоанн Дамаскин, труды которого
были достаточно распространенными, утверждал, что «Бог сотворил человека
безгрешным по естеству и свободным по воле». Дамаскин полагал, что воля
естественно (т.е. от природы) свободна, а послушание напротив, неестественное
состояние, которое он определял как «покорность воли».[5]}

Только человек, обладающий свободной волей, способен нести ответственность за свои дела и поступки, «ибо все зависящее от нас есть дело не промысла, а нашей свободы». Григорий Синаит, философ исихатского направления мысли, считал свободную волю человека главным инструментом в сложном процессе самосовершенствования.

В русской политической литературе высказывались различные точки зрения относительно права каждого индивида на обладание свободной волей и ответственности за ее реализацию. Взгляды Нила наиболее близки к исихатской традиции, ибо он тоже связывает духовное спасение человека с наличием у него свободной воли. Каждый человек, по мнению Нила, должен творить свои дела «с рассуждением», определяя свое поведение свободным выбором, основанном на личном опыте и знаниях.[6]

Обращаясь к нормативным источникам, следует начать с законодательства периода Х века. Большое внимание в источниках древнерусского права уделяется вопросу половой жизни. Элементы свободы вступления в брачные отношения прослеживаются в Уставе князя Ярослава в Краткой редакции. Статья 24 запрещает родителям под страхом церковного наказания насильно выдавать замуж девку или женить отрока. Родители привлекались к ответственности в том случае, когда кто-либо из детей что створит над собою, т.е. покончит жизнь самоубийством или попытается осуществить такой замысел.[7] Однако цель данной нормы не сколько в закреплении свободы вступления в брачные отношения, сколько защита психической и физической неприкосновенности человека.

Одним из элементов исследуемого принципа является свобода внешнего облика. Законодательство того периода к сожалению еще не знало свободы внешнего облика, так например, статья 26 Устава князя Ярослава запрещает обстригать волосы на голове (в списках Уваровского вида запрет прямо адресуется женщинам) и сбривать броду. Это служило простым и наглядным средством консолидации внешне однообразной массы и противопоставления ее внестоящим.[8]

Сфера охраны частной жизни предполагает также самостоятельность определения круга общения людей, что регламентировалось сужением круга общения лиц, о чем нам говорит Устав князя Ярослава (Пространная редакция), статья 49 содержит запрещения совместной еды с иноверцами, в т.ч. с принадлежавшими к той же древнерусской (от нашего языка будет с некрещеными), а также другим народностям. Это запрещение продолжает ряд установлений против браков и сожительства с иноверцами, но принадлежит только Пространной редакции второй половины XII – первой половины XIII вв. Оправданием для нарушения могло быть лишь незнание того, что его сотрапезник исповедует другую веру. В XII- XIII вв. было запрещено тесное общение не только с иноверцами, но и людьми, отлученными от церкви, т.е. совершившими преступление против веры.[9]

Людям свойственно желание побольше узнать о частной жизни соседей, сослуживцев, знакомых, притом в деталях и желательно с интимными подробностями. Полученные сведения охотно передают друг другу. И это не просто любопытство и болтливость, а способ выживания, оружие в межличностной борьбе. Такую человеческую слабость подметили, развили и поставили себе на службу правители всех времен и народов. Их арсенал составляют различные средства: подслушивание, подглядывание, наушничество, ябедничество, слежка, доносы, сыск, тайные канцелярии, фискалы.

В средневековой России средством добывания сведений о частной жизни заподозренного был обыск, который состоял в том, что губной староста или целовальник собирал из общины 10-20 «добрых мужей» (ст.58 Судебника Ивана III 1497г.) и выведывал, «кто у них в губе, на посаде или уезде лихих людей, татей (воров) и разбойников привечает и к кому разбойники и тати приезжают и разбойную рухлядь привозят».[10]

^{В дальнейшем допускался «повальный обыск»
- массовый расспрос населения с подсчетом голосов «за» и «против» (ст. 161 Соборного уложения
царя Алексея Михайловича 1649г.).[11]}

Итак, вмешательство в частную жизнь происходит не только в каких-то отдельных случаях. Оно связано с имеющими долгую историю упорядоченным контролем и упоминавшимся ранее политическим сыском, остановимся на данном аспекте подробнее.

Как отмечает И.Л. Петрухин: «Наблюдение за частной жизнью усилилось после введения института фискалов. Указом от 2 марта 1711 г. Петр I повелел «учинить фискалов во всяких делах», которые должны были «только проведывать и доносить и при суде обличать». Задачей фискалов было: «Прилежно проведывать, не обретаются ли какие беглые, гулящие, подозреваемые и другие оным подобные люди… не прокладываются ли беглые люди за рубеж». Указом от 13 января 1722 г. Петр I учредил прокуратуру и передал в ее подчинение фискалов (они были упразднены только в 1729 г.). Деятельность прокуратуры по надзору за исполнением царских указов и регламентов, поступлением налогов и сборов в казну (ныне это ассоциируется с общим надзором) была невозможна без глубокого вторжения в частную жизнь подданных.[12]

Основанная Петром I новая столица должна была стать образцом нововведений для России. Руководствуясь получившими распространение в Европе идеями «просвещенного абсолютизма», российские императоры стремились во имя «общей пользы» поставить под контроль власти каждый шаг подданных, подчинить регламентам и инструкциям все стороны их бытия, даже самые мелочные проявления общественной и личной жизни. Инструментом такого «тоталитарного» контроля в руках абсолютистского государства стала полиция. Отсюда чрезвычайно широкий круг ее задач. Полиция должна была даже контролировать домашние расходы (не допуская чрезмерной роскоши и расточительства) и воспитание детей.[13]

^{Наиболее полно задачи полиции определялись в регламенте Главному
магистрату 1721 г., в котором говорилось, что «полиция есть душа гражданства и
всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и
удобности».}

Учитывая сословную структуру феодального общества, где каждое сословие обладало наследственным правовым статусом, отличавшим его от иных сословий, полиция должна была следить, чтобы подданные вели предписанный каждому сословию образ жизни и носили присвоенную каждому сословию одежду, прически и т.д. Не случайно абсолютизм получил в истории название «полицейского государства».[14]

^{В 1782 г. была реформирована городская
полиция: в городах учреждаются управы благочиния, принимается специальный Устав
благочиния. Компетенция управа благочиния была расширена по сравнению с ранее
существовавшими полицейскими органами. Им теперь вменялось в обязанность знать
занятия и источники доходов всех жителей, не только постоянных, но и временно
приезжающих, а также контроль за общественными организациями, а так же
религиозными сектами и масонскими ложами, которые могли образоваться только с
разрешения полиции. Когда императорским Указом о вольных типографиях в 1783 г. частным лицам была разрешена
издательская деятельность, то цензура в отношении книг и журналов также была
возложена на Уставы благочиния, т.е. на полицию. Впервые в качестве
специального органа политической полиции выступают при Петре}^I^{Преображенский приказ, расположенный в Москве,
и Тайная канцелярия в Петербурге.}

Абсолютному государству нужен был политический сыск для подавления народных масс, недовольных непомерными податями и поборами, диким произволом помещиков. Следует учитывать также, что после смерти Петра I шла ожесточенная борьба придворных группировок за власть. Императорский престол, как правило, замещался в результате дворцовых переворотов. Императрица Анна Ивановна, затем Елизавета Петровна не чувствовали себя прочно на престоле и нуждались в политическом сыске как орудии в борьбе за власть. Полномочия Канцелярии тайных розыскных дел были значительно расширены. Все центральные и местные органы управления должны были беспрекословно исполнять указания Канцелярии, пересылать всех лиц заявивших «слово и дело государево» вместе со свидетелями в ее распоряжение. Основной способ получения Канцелярией информации о политических преступлениях – донос.

Печальная известность Канцелярии тайных розыскных дел вынудила правительство провести ее реорганизацию, либеральной фразеологией замаскировать истинную суть политики абсолютизма. В манифесте, изданном Петром III 21 февраля 1762 г., говорилось об упразднении Канцелярии тайных розыскных дел и передаче ее материалов Сенату. В действительности орган политического сыска вовсе не был ликвидирован. Просто вместо Канцелярии была учреждена при Сенате Тайная экспедиция, которой передавались функции политического сыска. Характерно, что во главе этой экспедиции становится один из руководителей бывшей Канцелярии – С.И. Шешковский.

Екатерина II при своем воцарении после дворцового переворота и убийства Петра III подтвердила указанный выше манифест, но подчинила Тайную экспедицию генерал-прокурору, а Московскую контору этой экспедиции – московскому главнокомандующему (т.е. генерал-губернатору) П.С. Салтыкову. Эти меры обеспечили централизацию и полную секретность политического сыска, его независимость от каких-либо иных учреждений и непосредственный контроль за его деятельностью со стороны императрицы. По-прежнему процветали доносы и широко применялась пытка, формально отмененная лишь в 1801 г. Александром I.[15]

В числе первых либеральных начинаний Александра I было объявление свободы въезда и выезда из страны, а также ввоза любых товаров, и в том числе книг, облегчение правил цензуры и предоставление права свободной организации частных типографий, что привело к заметному оживлению интеллектуальной жизни и демократических настроений в среде либерально настроенной части русского общества.[16]

Так, в 1628 г. могущественный кардинал Ришелье велел создать при парижском почтамте специальную комнату для секретного просмотра писем. Таким путем практика перлюстрации – вскрытия и прочтения корреспонденции без ведома отправителей и получателей – была поставлена на регулярную основу. В России нечто подобное сделала Екатерина II, приказавшая в 1779 г. доставлять ей корреспонденцию, вскрытую секретно на почтамте.[17]

В царской России, даже после принятия Судебных уставов 1864 г., наблюдение за частной жизнью подданных, слежка, сыск входили в обязанность жандармерии и полиции и применялись довольно часто, особенно по политическим делам. Этим занимались «голубые мундиры» и широкая сеть агентов и осведомителей.

При Николае I политическим контролем и политическим сыском занималось Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии, а с 1880 г. – Охранное отделение департамента полиции. В их ведении было агентурное и наружное наблюдение, перлюстрация частной корреспонденции. Тогда, видимо, понимали, что занятие это, может, и полезное, но постыдное, не допускающее огласки. После убийства Александра II наследник престола особым указом разрешил министру внутренних дел «в целях высшей государственной охраны вскрывать корреспонденцию помимо порядка, установленного судебными уставами». При этом вновь назначенный министр внутренних дел при вступлении в должность вскрывал пакет, знакомился с царским указом и тут же опечатывал своей печатью для дальнейшего хранения. Перлюстрацией в России занимались 40-50 человек, им запрещалось просматривать письма императора и министра внутренних дел.[18]

Буржуазные реформы в России второй половины XIX века называют эпохой Великих реформ Александра II. Это были действительно великие реформы по глубине тех времен, которые они произвели в социальном, экономическом и политическом строе.[19]

Важнейшим итогом крестьянской реформы явились получение крестьянами личной свободы, права самостоятельно, без вмешательства барина, распоряжаться своей судьбой, приобретение имущественных прав, возможность менять сословный статус, получать образование. Крестьяне не получили от реформы материальных выгод. Здесь выиграли помещики и государство. Однако основная задача, поставленная перед реформой, - уничтожить крепостное право – была выполнена. Рабство пало, деревня вступила на путь капитализма без гражданской войны.[20]

^{Общее положение о крестьянах вышедших из
крепостной зависимости, высочайше утвержденное 19 февраля 1861 г. закрепило
отмену крепостного права. На основании Положения и общих законов крестьянам и
дворовым людям, вышедшим из крепостной зависимости, предоставляются права
состояния свободных сельских обывателей, как личные, так и по имущетсву.[21]}

^{Раздел первый Общего положения назывался
«О правах крестьян, вышедших из крепостной зависимости» включал главу первую «О правах личных и по
состоянию», в которой можно выделить элементы принципа неприкосновенности
частной жизни: на крестьян, вышедших из крепостной зависимости,
распространяются общие постановления законов гражданских о правах и
обязанностях семейственных, для вступления крестьян в брак и распоряжения в их
семейственных делах не требуется дозволения помещиков; предоставляется право наравне с другим
свободными сельскими обывателями
записываться в цехи, производить ремесла в своих селениях и продавать
свои изделия как в селениях, так и в
городах (Свод Зак. 1857 г., т.}^XI^{, ч.}^II^{,
Уст. Торг., ст. 356).[22]}

В царской России не было конституции. Существовали так называемые Основные государственные законы, в которые революция 1905 г. заставила внести некоторые статьи буржуазно-демократического порядка. Только наиболее восторженные буржуазные либералы могли видеть в них конституцию.[23]

Поэтому и попытки «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов» в Манифесте 17 октября 1905 года не могли изменить ситуацию в России, дать ей новые ориентиры – права человека и свободу личности. Вековые традиций подавления инакомыслия и индивидуальности после провозглашения «дарованных» свобод вылились в массовые политические репрессии, был упущен исторический шанс на цивилизованное развитие общества, в основу которого были бы положены идеи прав и свобод человека. Все последующее развитие России подтвердило «особость» ее пути, усугубило поглощение личности коллективом, подавление индивидуализма, жесткое пресечение любых попыток пойти наперекор системе.

Н.Бердяев пишет, что в России рецепция идей демократии была оторвана от идеи прав человека и гражданина. «Идея демократии в той прямолинейной и упрощенной форме, которая была у нас принята, породила целый ряд нравственных последствий. Отвлеченно-демократическая общественная идеология сняла ответственность с личности, с духа человеческого, а потому и лишила личность автономии и неотъемлемых прав».[24]

В дореволюционной России следователь имел право провести обыск в кабинете присяжного поверенного (адвоката) для обнаружения бумаг, преданных ему обвиняемым или другими лицами с условием сохранить их в тайне (ст. 368, 368`, 369, 370 Устава уголовного судопроизводства 1864г.). Следователь мог ограничиться выемкой этих бумаг, не производя обыска. Адвокату предоставлялось лишь право присутствовать при осмотре бумаг следователем. Такого чудовищного посягательства на адвокатскую тайну не знало законодательство ведущих капиталистических стран того времени. Дореволюционные русские юристы неодобрительно относились к этому антидемократическому институту, а некоторые прямо критиковали его. В частности, отмечалось, что «документы и письма, передаваемые подсудимым защитнику, составляют такую тайну, посягательство на которую ровнялось бы вынуждению подсудимого давать признание».[25]

^{Основные
государственные законы 1906 года представляют собой важный и интересный
документ, характеризующий государственный строй Российской империи на закате ее
истории. В Основных законах (как и в каждой конституции) содержалась особая
глава, в которой закреплялись основные права и свободы подданных. Глава
вторая «О правах и обязанностях
российских подданных» содержала гарантии неприкосновенности частной жизни,
такие как: неприкосновенность жилища (статья 33), свобода выбора места
жительства, передвижения и занятия (статья 34), свобода веры (статья 39) и др.[26]}

^{Однако указанные гарантии носили формальный характер, т.к. их
реализация на практике была весьма ограничена. Так, неприкосновенность личности
ограничивалась тем, что с 1906 г. по февраль 1917 г. не было ни одного года, в
течение которого на территории империи или ее отдельных регионов не объявлялось
бы военное положение или положение усиленной или чрезвычайной охраны, когда
полиция и военное командование получали особые полномочия вплоть до придания
гражданских лиц военно-полевому или военно-окружному суду и юридические
гарантии прав подданных приостанавливались.}

^{Провозглашалось право подданных свободно
выбирать свое местожительство и беспрепятственно ездить за границу. Но в
соответствии с Положением о паспортах и видах на жительство 1895 г. бессрочные
паспорта, по которым действительно можно было свободно выбирать место
жительства и получить заграничный паспорт, выдавались только дворянам,
офицерам, чиновникам и почетным гражданам. Лица податных сословий (т.е.
крестьяне и мещане) получали виды на жительство при условии уплаты налогов и
повинностей и разрешения на отлучку от своих общин, и только указом от 5
октября 1906 г. эти ограничения были отменены, да и то не полностью.}

Затронутая сторона проблемы настолько обширна и многоаспектна, что могла бы стать предметом отдельного монографического исследования, однако поставленная цель составила – краткий исторический экскурс проблемы.

По мнению профессора Черниловского З.М.: «…история государства и права не только не отделена от позитивного права, но служит наилучшей предпосылкой его усвоения, понимания».[27]

^{Прошлое неразрывно связано
с настоящим, поэтому научный анализ современных политико-правовых институтов
зависит от понимания преемственности исторических процессов. Предопределять
будущее можно только учитывая пройденные исторические пути. Совершенно прав
профессор В.С. Нерсесянц, назвавший историю правовых и политических учений
«методологической лабораторией
политической теории», представляющей необходимые материалы «для
прогнозирования путей и способов дальнейшего развития и совершенствования
современного исторического знания о государстве и праве». [28]}

^{Подводя итог, хотелось бы отметить, что развитие юридических
регламентаций взаимосвязанных с принципом неприкосновенности частной жизни исследуемого
периода истории России было противоречивым: от полного его отрицания, путем
попрания его элементов до признания права на охрану личной жизни. Следует
отметить, что в истории российской юриспруденции отдельные аспекты принципа
неприкосновенности частной жизни гораздо ранее были признаны наукой, чем нашли
свое нормативное закрепление.}

[2]^{Чаадаев П. Соч. и письма. Т.1.-с.306. Цит. по:
Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 253.}

[3]^{Исаев И.А., Золотухина Н.М. История
политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 40.}

[6]^{Исаев И.А., Золотухина Н.М. История
политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 41.}

[16]^{Исаев И.А., Золотухина Н.М. История
политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 215.}

[2] Чаадаев П. Соч. и письма. Т.1.-с.306. Цит. по: Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв.-М., 1995 г. С. 253.

[3] Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв.-М., 1995 г. С. 40.

[6] Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв.-М., 1995 г. С. 41.

[16] Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв.-М., 1995 г. С. 215.

[2]^{Чаадаев П. Соч. и письма. Т.1.-с.306. Цит. по:
Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 253.}

[3]^{Исаев И.А., Золотухина Н.М. История
политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 40.}

[6]^{Исаев И.А., Золотухина Н.М. История
политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 41.}

[16]^{Исаев И.А., Золотухина Н.М. История
политических и правовых учений России}^XI^-^XX^{вв.-М., 1995 г. С. 215.}