Верник О.А.

Луганский национальный педагогический университет имени Тараса Шевченко

Поэзия Н.С. Гумилёва и акмеизм

 

Творчество акмеистов характеризуется диалогичностью, цеховой ориентированностью, что во многом определяет особенности творческих связей Н.Гумилёва с поэзией акмеизма. В стихотворениях поэтов-акмеистов встречаются близкие темы, мотивы, образы, реминисценции, цитаты, аллюзии. Уже акмеистические манифесты С.Городецкого, Н.Гумилёва и О.Мандельштама обнаруживают ряд общих положений. Манифест Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии» повторил основные положения статьи Гумилёва и расширил концепцию адамизма. В «Утре акмеизма» Мандельштам также опирался на основные принципы акмеизма, изложенные в статье Гумилёва: равновесие способов поэтического воздействия, самоценность слова, целомудренное отношение к потустороннему и непознаваемому, творческое братство и  цеховость. В ряд предложенных Гумилёвым «краеугольных камней» акмеизма (Ф.Рабле, Ф.Вийон, У.Шекспир, Т.Готье) Мандельштам добавляет имя Ф.Тютчева, близкого акмеистической стихии.

Н.Гумилёв осознавал акмеистические и адамистические тенденции, созданного им поэтического направления. Адамистические тенденции акмеизма в большей степени представлены в творчестве С.Городецкого, В.Нарбута и М.Зенкевича. Гумилёв обращался к образу Адама в стихотворениях разных лет, экзотизм «африканских» произведений поэта тоже отражает адамистическое мировосприятие, поскольку передаёт красочность и самоценность первозданного мира Африки.

Гумилёв оказал влияние на формирование творчества Зенкевича, способствовал раскрытию его таланта. Творчество Зенкевича разных лет обнаруживает переклички, заимствования, реминисценции с произведениями Гумилёва. Диалогизм творческих отношений поэтов прослеживается на примере стихотворения Зенкевича «Камни» (1910), которое схоже с образами и мотивами гумилёвского «Камня» (1908). В стихотворении «Рим» (1912) уже Гумилёв использует ритмическую основу «Камней» Зенкевича.

«Галлюцинирующий реализм» Нарбута привлёк Гумилёва эстетизацией различных сторон жизни – от изображения грязи, безобразия, зла, ведовства до открытия божественной сути мироздания. Критические отзывы Гумилёва о произведениях Нарбута, межтекстовые связи поэтов демонстрируют неподдельный интерес мэтра к творческому методу Нарбута, который раскрывает одну из сторон акмеизма.

Творческие связи А.Ахматовой и Н.Гумилёва проявляются в перекличке и взаимовлиянии, поэтическом диалоге, отзывах о творчестве друг друга, близости в разработке библейских мотивов. Для их поэзии характерно продуктивное использование жанра молитвы. В творчестве поэтов отразилось церковное отношение к религиозным, православным ценностям.

Существенное место в поэзии Гумилёва занимает образ Ахматовой. В ранних произведениях Гумилёв делает Ахматову героиней своих стихотворений. Поэт наделяет возлюбленную экзотическими ликами, она становится Русалкой, Царицей, Беатриче, розой, колдуньей. Различное воплощение образа Ахматовой не меняет главного: любовь для героев – битва, стремление подчинить друг друга. Поэт изображает Ахматову и в поздних стихотворениях, по одной из версий она является прототипом Машеньки из «Заблудившегося трамвая». Одно из последних произведений Гумилёва «Молитва мастеров» обращено к Ахматовой-поэту, где автор даёт ей свои последние советы. В литературоведении долгое время бытовало мнение о том, что Гумилёв завидовал славе Ахматовой и мешал творческому развитию. Критические отзывы поэта и воспоминания Ахматовой доказывают  обратное – Гумилёв объективно оценивал её творчество и не навязывал собственный творческий метод.

На протяжении всего творческого пути Гумилёв цитировал, модифицировал мотивы, образы и сюжеты ахматовской лирики. Если  ранняя Ахматова практически не использовала поэтический опыт Гумилёва, то в позднем творчестве обращение к нему становится частым. 

Многолетняя дружба определили особый характер творческих связей Н.Гумилёва и О.Мандельштама. Прижизненный поэтический диалог поэтов свидетельствует о сходстве их мировоззренческой и творческой позиций. Поэты, как и Ахматова, считали себя учениками Анненского, были близки  его традиции. Образ Анненского, следы его поэзии проявились в целом ряде стихотворений поэтов. Восприятие поэтами античности так же всходит к традиции Анненского, его «домашнему эллинизму», своеобразно адаптированному к русской поэзии. Поэты воспринимали Элладу как олицетворение гармонии, единения с природой, искусство этого периода стало не только образцом для подражания, но и частью акмеистического мировосприятия.

После гибели Гумилёва образы ночи, звёзд приобретают в поэзии Мандельштама особую отрицательную коннотацию, политический смысл. Стихотворения поэта, перекликаясь с произведениями последней книги Гумилёва и его поэмой «Звёздный ужас», проецируются на диктат власти и выражают отношение к большевистскому режиму.

Таким образом, Гумилёв как мэтр, один из создателей акмеизма, способствовал творческому становлению Зенкевича, Нарбута, Мандельштама и Ахматовой. Вместе с тем он впитывал творчество акмеистов, развивал в своих произведениях близкие темы, идеи, образы. Межтекстовые связи поэзии Гумилёва и акмеистов свидетельствуют об осознанном обращении к творчеству друг друга, диалогизме, «цеховости», установке на открытость поэтического общения.